Полный улет

Глава двадцать седьмая

— Иногда, — разглагольствовал Ноэль, — «Кровавая Мэри» — это единственное средство.

— Тогда подожди, пока откроются бары, — принялся убеждать его Пайк. — Или давай зайдем в бар при мотеле.

— Нет, нет, нет. Совсем немногие знают, как приготовить настоящую «Кровавую Мэри». А уэльсцы никогда не были известны сибаритством и творческим подходом к выпивке.

— Может, просто успокоишься на банке «Спешиал Брю»,[50] и все?

— Нет. Единственная вещь, которая вернет мне человеческий вид, это «Кровавая Мэри».

— Тогда пошли, купим водку и томатный сок, а потом двинемся дальше.

— Нам понадобится нечто большее, чем водка и томатный сок.

Им и правда понадобилось гораздо больше. В список вошли: вустерский соус, соус «Табаско», херес — «лучше сливки, самую малость» — мускатный орех, черный перец, лимонный сок и семена сельдерея с солью. Последний пункт казался совсем нереальным, но каким-то чудом в местном супермаркете нашлось и это.

— Лучше всего, конечно, со льдом, — добавил Ноэль, беря упаковку дешевых стаканов. — Но в такой холодный день это необязательно.

— Господи, Ноэль. — Пайк отобрал у него стаканы и положил обратно на полку. — Оставь. У нас осталось всего пять фунтов.

— Тогда какая разница? Что ты собираешься купить на пять фунтов?

Пайк не знал, что на это ответить. Ноэль положил руку ему на плечо.

— Я потерял брата, — сказал Ноэль. — Мои руки горят. Я не спал всю ночь и выпил, возможно, смертельный коктейль из наркотиков. Брось, Пайк, выполни последнее желание человека, приговоренного к смерти.

— Валяй. — Пайк положил стаканы в корзину Ноэля и стал смотреть, как тот шаркающей походкой прошел к кассе и расплатился их последними деньгами.

Они ходили по супермаркету в Кардигане, на западном побережье Уэльса. Пайк с Ноэлем приехали сюда холодным туманным утром, моросил дождь, а темное небо пронзали лучи серебристого света. Этот серебристый свет вскоре стал серым.

Все вокруг было серым. Целый город состоял из серых каменных зданий. Здесь не было ничего красивого, нарядного — только дома, оштукатуренные гравием, все тем же серым гравием. Один уродливый коттедж сменял другой. Здесь царило ощущение одиночества и заброшенности, а город, казалось, был заодно с плохой погодой. И, хотя Кардиган был главным городом в этой части Уэльса, атмосфера здесь была весьма убогой. Может, дело было в том, что они устали, может, это жалкое утро навевало такое настроение, но Пайку и Ноэлю город не понравился.

Была половина девятого утра, люди спешили на работу. Продавцы сутулились в своих зимних пальто, офисные работники прикрывались зонтами, по узким улочкам громыхали фургоны и грузовики.

Этот город явно держался на летнем туризме, там и сям были разбросаны магазинчики с игрушками, с пляжными принадлежностями, газетные киоски с открытками и всякими безделушками — все было мертво и сейчас, в середине зимы вызывало депресняк.

Ноэль занялся приготовлением коктейля на заднем сиденье машины, словно какой-то сумасшедший химик: щепотка мускатного ореха, щепотка семян сельдерея с солью, две измельченные черные перчинки, щедрая порция лимонного сока и хереса и в конце вустерский соус и «Табаско».

— Должно гореть, — сказал Ноэль. — Как жидкий огонь. Многие добавляют сюда только по капельке острого «Табаско» и вустерского. Но это не про меня, нет.

Наконец все было готово. Ноэль предложил Пайку попробовать, но тот отказался, пить было еще слишком рано. Ноэль сделал первый глоток. На его лице появилось выражение полнейшего блаженства. Он закрыл глаза, причмокнул губами и улыбнулся.

— О, солнце взошло. Бог на небесах, и на мир снизошла благодать.

Так Пайк и колесил по городу в поисках гостиницы с напивающимся Ноэлем за спиной. Большинство мест было закрыто до лета, и в итоге их направили за город в местечко на Эбериствис-роуд.

Им повезло, на пансионе «Пенпарк» висела табличка: «Открыто».

Они оставили машину на пустой парковке и стали разглядывать дом. К счастью, он не был оштукатурен гравием. Это было двухэтажное здание, выкрашенное в белый цвет, с примыкающей к нему длинной одноэтажной пристройкой.

— Чем же мы заплатим? — спросил Пайк.

— Что-нибудь подвернется. Не беспокойся.

Ноэль подмигнул ему и вылез из машины. Он подошел к дому и нажал звонок у входной двери с матовым витражом.

Вскоре дверь открыла маленькая седовласая женщина в роговых очках. Поверх джемпера у нее свисала жемчужная нитка.

— Доброе утро, — сказала она с певучим уэльским акцентом.

— Здравствуйте, — ответил Ноэль. — Я знаю, что сейчас очень рано, но, может, у вас найдутся свободные номера? Вы открыты?

— Да. Мы открыты круглый год. Мало ли…

— Замечательно. И у вас есть свободные номера?

— Да-да… Вы хотите два отдельных?

— Пожалуй, да. — Ноэль ей улыбнулся.

Она развернулась на крохотном крыльце и пригласила их войти.

— Как долго вы собираетесь оставаться, господа? — спросила она, пока они шли к небольшому боковому офису.

— Мы не знаем точно, — ответил Ноэль. — Дня два, может, дольше.

— Вы здесь по делу, верно?

— Мы присматриваем недвижимость, — сказал Пайк. — Для агентства.

— Понимаю… Сейчас я запишу ваши имена, господа.

— Да, — ответил Ноэль. — Я — мистер Гласс, а это — мистер Пекинпах.

— Пекинпах?

— Да, — уточнил Ноэль. — На конце «х». — Он произнес по буквам. — Сэм Пекинпах.

Пожилая дама аккуратно занесла их данные в журнал.

— Очень хорошо, мистер Гласс, — наконец сказала она и подняла на него глаза.

— Пожалуйста, называйте меня Филипп.

— Хорошо, Филипп. Меня зовут миссис Джонс… Элси.

Они пожали друг другу руки.

— Очень приятно с вами познакомиться, миссис Джей.

Миссис Джонс сняла с крючков два ключа и повела их вверх по лестнице.

В интерьере преобладала цветочная тема. На обоях с цветочным рисунком висели в рамках фотографии цветов. Ковры тоже были с цветочным рисунком. Цветы стояли и в вазах, и даже на выключателях были картинки с цветами.

Оба номера были маленькими и такими же цветастыми, по одной кровати в каждом, но Пайку они показались райскими кущами. Как только он остался один, Пайк задернул шторы, разделся и лег в постель. Кровать оказалась очень мягкой, старомодной — на пружинах, которые прогибались почти до пола. Но это ему не мешало. Было тепло, тихо, и вскоре Пайк уснул крепко и без снов.

Он проснулся в два часа дня, чувствуя себя практически в норме. Ванная находилась дальше по коридору, там был электрический душ. Ополоснувшись, Пайк снова натянул на себя свою грязную одежду и пошел к Ноэлю. Он постучал в дверь, но ответа не последовало. Пайк толкнул ее. Было закрыто. Он снова постучал, а потом пошел вниз. В пристройке находился ресторанчик. На стенах висело множество фотографий с цветами, а на столах лежали салфетки с цветочным рисунком. Только два стола из пятнадцати были накрыты. На стене висели часы и барометр. Задвижная стеклянная дверь вела в ухоженный сад с маленьким декоративным прудом.

— Пайк!

Пайк обернулся и увидел в дверях машущего рукой Ноэля. Его ошпаренная кисть была упакована в полиэтиленовый пакет.

— Что это за хрень? — спросил Пайк.

— Миссис Джей раньше была медсестрой.

Тут появилась миссис Джонс и улыбнулась Пайку.

— Добрый день, мистер Пекинпах, — сказала она. — Филипп рассказал мне, как он умудрился опрокинуть на руку чайник с кипятком. Ожоги не очень серьезные, а это заметно снимет боль.

Ноэль показал Пайку свою руку. Внутри пакета, наполненного прозрачным гелем и стянутого на запястье, виднелась розовая кисть, с которой клочьями слезала кожа.

— Я чувствую себя на сто процентов лучше, — сказал Ноэль.

Выглядел он ужасно. Глаза были красные, с расширенными зрачками. Ноэль явно не спал.

— Можно тебя на пару слов, Филипп? — попросил Пайк.

— Конечно, Сэм.

Пайк открыл стеклянную дверь, и они вышли в сад. Холодный влажный воздух был таким освежающим. За садом как следует ухаживали: повсюду красовались аккуратные клумбы, а землю удобрял толстый слой торфа.

— Тебе нужно поспать, Ноэль. Я не хочу, чтобы ты спятил.

— Чушь. Я и миссис Джей подружились быстро, как метла с совком. Если это выражение здесь уместно.

— В этом я не сомневаюсь, мистер Гласс.

— Да. Извини за все. Но это первое, что мне пришло в голову. — Ноэль кинул камешек в темный пруд. — Кроме того, ты неплохо выкрутился. Придумал, что мы присматриваем себе недвижимое имущество. Уэльсцам это нравится, верно? Английские пижоны приезжают сюда и покупают дома. Держу пари, что она член национальной партии Уэльса. Возможно, мы будем убиты во сне.

— Да, все может быть. Но, пойми, мы не должны вызывать подозрений. Если что-то сорвется с Паттерсоном, я не хочу, чтобы нам досталось от местных ребят.

— Да, да.

— Так ты пойдешь отдохнуть?

— Я не могу спать, Пайк. Посмотри на меня. Я ж на планете Икс.

— Ты в Уэльсе.

— Тогда периодически напоминай мне, а то я собьюсь с курса. Если я хотя бы на минуту перестаю концентрироваться, все вокруг начинает казаться мне диким и нелепым.

— Просто смотри на вещи легче и проще.

— Я всегда смотрю на вещи легко и просто, — ответил Ноэль и подмигнул.

— Хорошо. Для начала нам нужно найти Паттерсона. Я думаю, можно начать с телефонного справочника…

— Я уже это сделал. Там нет Паттерсона, нет Марти Стоддарт, я даже поискал Мюллера. Безуспешно. Если у него здесь есть дом и есть телефон, то на чужое имя.

— Ладно, послушай. Я собираюсь поездить по городу, может, что-то и разузнаю. Ты можешь поехать со мной, если тебе больше нечего делать. Но я бы предпочел, чтобы ты пошел в постель.

— Я поеду с тобой.

— Тогда двинули.

Они вернулись в столовую, и Пайк закрыл за ними дверь. Потом он забрал ключи от машины и свою куртку-дубленку из комнаты и они пошли на стоянку.

— Хуже не станет, если мы сначала объездим бензоколонки, — сказал Пайк, забираясь в «мерседес». — Поспрашиваем, может, где-то видели черный джип «чероки» с затемненными стеклами. Не думаю, что по Кардигану разъезжает много таких машин. Потом попробуем в барах.

— Хорошо голова работает, Бэтмен.

— Ноэль. Ты должен пообещать, что ты будешь вести себя нормально.

— Никаких проблем.

— Просто не забывай, что Паттерсон убил твоего брата. Частично по этой причине мы здесь.

— Я здесь только поэтому. Я стал забывать об этом, но теперь все четко помню. Чес мертв. Вот блин, я знаю, что он был придурком, но он — мой брат. Мы росли вместе, мы делились девчонками… Ну, у меня был «доступ» к работницам его офиса. Я имею в виду… Он был моим старшим братом, но я всегда оберегал его. Он был глуп, ты это знаешь. Он всегда попадал в идиотские передряги, а я занимался тем, что его вытаскивал. У него вечно были какие-то идеи, а я все улаживал помаленьку, когда что-то накрывалось. Но на этот раз меня рядом не оказалось, верно? Я чувствую себя виноватым, Пайк. Я чувствую, что это моя вина. Если бы я только оказался там…

— Тогда ты был бы, вероятно, мертв, Ноэль, только и всего. Ты не боец.

— Вот поэтому я всегда использую мозги. Господи Иисусе, я не Эйнштейн, но я всегда был самым умным в семье. Он никогда ничего без меня не мог сделать, а я бросил его в беде… — Ноэль начал плакать.

— О, господи, Ноэль. Возьми себя в руки.

— Извини… — Ноэль посмотрел на свою руку. — Думаю, я еще не совсем пришел в себя после прошлой ночи. Я не хочу получить апоплексический удар. Вот почему я не хочу ложиться в кровать. Если я перестану двигаться, если закрою глаза, то снова окажусь в отцовской ванне с Терри Наджентом, готовым сварить меня заживо. Я никогда в жизни не был так напуган, Пайк. Терри Наджент — самый настоящий психопат.

— Теперь мы от него отделались.

— Да…

— Он ведь не найдет нас здесь, правда?

— Нет… Нет… Только…

— Что?

— Лучше бы ты убил его, Дэннис. Я правда жалею, что ты не убил этого людоеда.