Полшанса

Глава 13

С укрытием на ночь определился достаточно быстро, ещё до того, как солнце окончательно село. Четырёхэтажное здание, заросшее вьюном до такой степени, что слилось с деревьями. Предложив Эмили располагаться на третьем этаже со всеми удобствами, закономерно был послан по известному адресу. Спустившись вниз, затёр ветками наши следы. Получилось неуклюже, криво-косо, но хоть как-то.

Перед входом и между этажами разбросал щебёнку. Эта небольшая уловка точно будет не лишней. Прежде чем вернутся, заглянул в одно из помещений и прижавшись к стене сел, вызывая сокет.

Не отходя от принятого плана, единица ушла в здоровье, доводя значение до восьми. По ногам пошла мелкая дрожь, поднимаясь выше. Ощущение, словно кости ходуном ходят. Это не больно, скорее, просто неприятно и очень щекотно. Вот уже дошло до головы, в ушах прозвучало несколько щелчков. Удивительно, в этот раз невероятно щадяще было.

Уже почти поднявшись, рухнул на четвереньки, зажимая рот рукой, мыча от невыносимой боли. Чувство, словно все зубы пытаются вырвать одновременно. Рот наполнился солёным, а из глаз хлынули слёзы. Когда всё закончилось, я всё равно не мог разжать челюсти, эхо боли так и гуляло. Кое-как поднялся и сплюнул красный сгусток. Сначала не понял, что изменилось. Но язык упорно утверждал, что места во рту стало меньше. Выбитые пару лет назад задние зубы были на месте. После той драки я не досчитался двух. Теперь же они находились на прежнем месте. Скинув вещмешок, запустил в него руку, извлекая из него отполированную бронзовую пластину и, улыбнувшись как можно шире, стал рассматривать новое строение ротовой полости. Я никогда не мог похвастаться ровными зубами. Они, конечно, стояли правильно, но как-то немного не так, как нужно. А сейчас один к одному, точно солдаты на параде.

Ага, как сиськи в борделе. Марк, сравнение это не твоё. И закрой рот уже, выглядит странно. Главное, чему радуешься? Очередная единица ушла в пустоту. Ещё два уровня тебе от своего здоровья толку не будет.

Поднявшись, подпрыгнул, присел, отжался. Нет, всё по-прежнему, ощущаю себя легче и чувствую, что могу выдержать большую нагрузку, чем раньше. Но всё же по физическому развитию тело осталось на том же уровне. С этим сейчас ничего не сделать. Всё, что от меня зависело, я исполнил. Десять дней, выделенные системой на отдых и подготовку, я использовал по полной. На этом мои полномочия — всё. Остальное теперь зависит только от ситуации и моей глупости.

Как только я поднялся на этаж к Эмилии, она решила прояснить пару вопросов.

— Филин, уже закат, а мы торчим на месте. Ты вообще подумал, где мы будем ночевать?

— Ну конечно же. Я лично в этом углу рядом с окном, а у тебя ещё три на выбор. Но если не нравятся, то в этом здании полно пустых комнат. Можешь выбрать любую.

— Ты, наверно, шутишь. Если да, то я оценила. Не смешно. Повторю свой вопрос. Где ты планируешь провести ночь?

— Тут, как я уже и сказал. В качестве уборной буду использовать соседнею комнату.

— Это ты, чернь, можешь спать на грязном полу и гадить под себя. А я всё-таки человек и мне нужны человеческие условия.

— Как скажешь. — Уткнув вещмешок в угол, я расстелил сверху тёплый плащ и ослабил ремни перевязи.

— Как вижу, ты решил спать здесь. Словно бесхозный пёс. Тогда я…

— Тогда, ты — что? Уйдёшь? Попытаешься найти дворян, которые пустят благородную представительницу семьи Эйбрамсон к себе на постой, или, может, пойдёшь по руинам в поисках гостиницы?

— Ну, нет. Но спать здесь…! Это дикость!

— Как будет угодно. — Упав на своё ложе, достал из сумки бурдюк с питательной смесью, начав по чуть-чуть цедить.

— Знай, тебе это так с рук не сойдёт. За этот день ты сделал столько, что тебя должны казнить не меньше сотни раз, причём самыми изощрёнными способами. — Девушка несколько раз обернулась и не найдя лучшего места села посреди комнаты.

— Ого, наверное, это рекорд среди плебеев. — Решив, что к сладкой смеси отлично подойдёт вяленая рыба, вновь полез в мешок. И да, это очень странное сочетание.

— Ты, ты хотя бы в чём-то можешь быть настоящим мужчиной и поделиться с девушкой едой?

Неужели для неё сказать «пожалуйста» настолько сложно. Впрочем, о чём это я. Знать и чернь в этом плане очень похожи. И те, и другие почти никогда не используют вежливые обращения или просьбы. Еды у меня маловато после ревизии системы, но от голодной Эмилии толку ещё меньше. Только на мозг будет больше капать.

— Вот, держи. Это не одолжение и не удовлетворение твоих представлений о мужчинах. Тебе действительно нужны силы для того, чтобы двигаться дальше. — Я протянул Эмилии три полоски вяленой рыбы и сухари.

— Фуу, что это за вонючую мерзость ты мне суёшь! — Девушка отбила протянутую руку отправляя еду на грязный пол.

Что значит разбить четырёхсотлетнюю вазу? Это значит создать для себя невероятный каскад проблем от её владельца. Это значит подвергнуться осуждению всех тех, кто знает её цену. Это значит услышать звук разрушенной собственной жизни. Теперь я знаю, каков этот звук, и он… восхитителен.

Силу я не сдерживал и кулак, попавший точно в скулу, заставил хамку отлететь. Подняться я не дал, поставив ногу ей на грудь.

— Ты нарвалась, дрянь!

— Выродок!!! Ублюдок!!! Ты поплатишься, тебя запытают до смерти!!! Всех твоих близких повесят как сообщников и их семьи тоже повесят!!! Ты совершил международное преступление…т-ты, т-тебя!..

Звук ещё одного удара.

— Можешь продолжать, и ты дёснами улыбаться будешь.

— Остаток своей недолгой жизни ты будешь сожалеть о содеянном!!!

— Если ты мазохистка, так и скажи. Если нет, то слушай. Ты, надменная дрянь, отхватила из-за отсутствия тех самых манер, которыми так кичишься. Напомню, ты сама предложила объединиться, ведь одной тебе не справиться, а теперь отвергаешь протянутую руку помощи. Я смогу один выжить. Ты — нет. Поэтому заткни свой рот и ложись спать.

Убрав ногу, я отошёл в свой угол и, устроившись на лежаке, прикрыл глаза. Вопреки ожиданиям ночь прошла спокойно. Ну, почти спокойно, на каждое моё движение или почёсывание, я чувствовал обжигающий взгляд.

Утро для нас настало, едва первые лучи показались из-за горизонта. Можно было бы ещё поспать, но раздавшиеся внизу голоса заставили подняться. Они были не напуганные, а скорее раздражённые.

— Тупица, куда ты нас завёл?! Ты же сказал, что знаешь дорогу!

— Нет, я такого не говорил. Я сказал, что мне кажется знакомым это место. Слышишь, ведьма! Ка-же-тся, это вовсе не означает, что я знаю здесь каждую тропу.

— Ты назвал меня ведьмой! Щенок!

— И что? Что ты мне сделаешь?! Ядом плюнешь, карга?

— Да я тебя сейчас…

— Будет вам, хватит! Мы все устали, не стоит тратить силы на ссоры.

— А из-за кого это всё?! Из-за него! Он полночи нас гонял только потому, что он шорох услышал или ему что-то почудилось!

— Я уже объяснял — в этом месте полно шурдов! Вы же сами видели тела.

— Мы тебе верим. Просто седьмая устала, она всё-таки девушка.

— Ага, сорокалетней выдержки.

— Ну всё, сопляк, ты напросился!

Сцену, как довольно взрослая женщина лупит субтильного парня по голове и их пытается разнять весьма дородный мужчина, я наблюдал из дверного проёма в пяти метрах от них.

— Ооо, господь всемогущий! Ещё плебеи! Неужели в этом мире я единственный человек. — Эмилия, не смотря на заплывшее лицо, проявляла всё своё высокомерие.

— Доброе утро, товарищи. Не стоит шуметь, привлекая к себе внимание.

Немая сцена.

— Л-л-люди, наконец-то.

Женщина, не задумываясь, бросилась к нам. Не желая вступать с ней в близкий контакт (кто знает, что у неё на уме), отступил чуть назад. Женщина подбежала к Эмилии, желая обнять её тоже. Но она была с силой оттолкнута на землю.

— Не смей меня трогать, чернь!!!

Похоже у неё сегодня нет настроения. Интересно, почему?

— Извините, у неё проблемы с общением. — Я протянул ошарашенной женщине руку.

— Да, это заметно. — Сказал молодой человек.

— Как вас зовут?

— Пятый.

— Седьмая.

— Семён.

Над головами имена у них не появились. И как это понимать?

— Если нет желания общаться, можете так и сказать. Мы не станем навязываться.

— Подожди! Ты нас не так понял. — Сделал шаг в перёд пятый. — У меня и вот у этой, — он махнул в сторону женщины рукой, — нет имён. При попадании сюда мы выбрали номер, который нам присвоила система. Называть его слишком долго, поэтому сокращённо только по первой цифре.

— А я не стал ничего менять, и у меня осталось моё имя. Но пятый посоветовал представляться всем по-другому. Я человек простой, потому просто называю имя, без фамилии. — Глубоким баритоном проговорил мужчина.

— Но, если это важно, можем назвать и полное. — Поторопился сгладить углы пятый.

— Не нужно. Меня зовут Филин. А её…

— А как меня зовут, вам черви, знать недозволенно! Не говорите со мной! — Эмилия, сложив руки на груди, отвернулась.

Седьмая собралась ей что-то сказать, причём что-то явно матерное, но я остановил её, положив руку на плечо, покачал головой. Пускай бесится.

— Слушайте, я понимаю, знакомство — это важно, но, может, пойдём? — Пятый нервно оглянулся.

— Ты знаешь куда?

— Ну, да, то есть не совсем. Я, кажется, узнаю некоторые ориентиры, которые видел в прошлый раз.

— Не верьте ему! Он нам вчера то же самое сказал, до сих пор блуждаем. Вы — первые, кого мы встретили. Первые из живых… — Тихо добавила седьмая.

— Понятно. Если нет возражений, мы двинемся дальше вместе, то я поведу.

— А ты знаешь дорогу? — Пятый с надеждой посмотрел на меня.

— Нет, но я знаю, куда двигаться точно не нужно.

— Хорошо, это уж лучше, чем просто идти наугад, следуя за тем, кто «вроде бы» видит знакомое место.

— Молчала бы, у меня хоть какой-то план был, а ты только и можешь, что ворчать. Хотя, чего ещё можно ожидать от старухи.

— Прекратите! Вы взрослые люди, ведите себя соответственно! Кто-нибудь из вас уже выполнил задание?

Переглянувшись, все трое помотали отрицательно головами.

— Нехорошо. Тогда, если нет желания остаться здесь на постоянное место жительства, двигаемся молча и смотрим по сторонам. Увидите странные физические явления — даже не думайте приближаться.

— А что ты под этими самыми явлениями подразумеваешь? — Почёсывая голову, спросил Семён.

— Например, небольшие вихри высотой около метра. Или рыжие нити, растущие из земли, камня, брусчатки. Короче, всё, чего не знаете. Опасайтесь и не лезьте.

Троица, как и мы, появились здесь вчера. Шурды им попались один раз, тоже на заставе. Увидев, что людей столько же сколько и их, они предпочли спешно сбежать. Впрочем, не забыв подпалить сигнальную корзину.

Не нравится мне происходящее. План, наверное, таков: расставить сигнальные заставы, затем отрядами прочесать местность, где был подан сигнал, попутно соединяясь в цепь. Для этого требуется немало сил. Значит, где-то в городе имеется их лагерь, возможно даже не один. Если всё так и есть, то дела хуже некуда.

Идя по кромке одного из неглубоких провалов в земле, пятый оступился и с криком «Бляяяяя!» улетел вниз точнёхонько в высохший и почерневший кустарник, облепленный множеством маленьких желтоватых шишечек, которые от столкновения подняли в воздух целое облако пыльцы. Из провала донёсся мат с надсадным кашлем.

— Пятый, ты как? — Пробасил Семён.

— В норме… кхх-кх… помогите… кхх… выбраться… кхх-кх.

— Ой, да что с ним станется. У дураков голова крепкая. Под ноги нужно было смотреть. — Ехидно прокомментировала седьмая.

— Подожди, я спускаюсь. Сейчас помогу. — Семён, держась за выступающую корягу, сполз в провал, подавая руку.

Он вытащил тяжело кашляющего парня. Пятый, сев, начал неистово чесаться, пытаясь протереть глаза.

— Семён! Отойди от него. — Поняв что что-то не так, я отдёрнул мужика, протягивающего бурдюк с водой. — Пятый, слышишь меня? — Оставаясь в нескольких метрах, спросил я парня.

— Кхх-кх-кх… д-да… кхх-кх-кх… слышу. — Кашель его стал ещё более натужным, а кожа покраснела.

— Рядом с тобой с левой стороны лежит бурдюк с водой. Быстрее промой лицо. Похоже, что это не обычная пыльца.

— Боженьки мои! Чего с ним? — Седьмая прикрыла рот руками.

— Сейчас он на жабу похож. Ну и отвратительная же у него рожа. — Эмилия презрительно смотрела на уже начавшего задыхаться парня.

— Семён, ты касался его. С тобой всё в порядке? — Ответа нет. — Семён? — Мужик стоял, смотря на свои распухшие ладони.

А на коже парня, который лежал, тихо булькая, проступили волдыри как от ожогов. Подойти к нему нельзя. Вся его одежда покрыта пыльцой. Собственно, чем ему можно помочь? Мне неизвестны подобные симптомы.

Со свистом из щели меж раздувшихся губ потекла розоватая жидкость. Несколько минут агонии и всё было кончено.

— С-с-со мной тоже так будет? — Дрожащим голосом спросил Семён.

Он расширенными глазами смотрел то на мёртвого парня, то на свои разбухшие руки. Ногти на них посинели, а размером стали больше раза в три.

— Будем надеяться, что нет. Ты не кашляешь. Значит, в лёгкие ничего не попало.

— А может и попало. Только меньше, чем ему. А значит, умирать ты будешь дольше, скорей всего. — Стоя чуть ли не в десяти метрах сгладила углы Эмилия.

— Сука, для тебя что, смерть одного и страдания другого — повод поглумится? Дрянь! — Полыхнула злостью Седьмая, промывая руки Семёну.

— Хмм? А может ты тоже скоро подохнешь? — Задумчиво произнесла Эмилия. — Раз так охотно возишься с ним.

Седьмая поднялась, подобрав палку. Решительно сделала несколько шагов вперёд, прежде чем я её остановил.

— Хватит. Эмилия, будь так любезна, закрой пасть! Седьмая, возьми бинт, намочи его и перевяжи Семёну руки. Только не туго затягивай. Будет хоть какая-то помощь.

— Ты похоже забыл с кем говоришь, смерд! — Испепеляюще смотрела Эмилия на меня.

— А ты вечерний урок запамятовала. Могу напомнить в любое время. Только рот почаще открывай. — Спокойно выдержал я её взгляд.

— Эээ, Филин, у него, кажется, жар начинается.

— Тогда не стоит задерживаться. Стоя на одном месте с пострадавшим, мы становимся лёгкой мишенью.

Ну, вот накаркал. Наклонился, чтобы подобрать бурдюк, лежащий с телом Пятого, а в него вонзилась стрела. В окне второго этажа соседнего дома показался шурд, закутанный в плащ.

— Уходим! Живо!

Раз гадёныш напал, видя, что здесь четыре человека, значит он явно не один. На противоположной стороне улицы из потревоженных кустов вылетело сразу трое.

— Нам куда?! — Поддерживая Семёна, спросила Седьмая. — Впереди развилка!

— Бежим налево! Слышишь, налево! — При этом я чётко указал направо.

Сработало. Бегущие параллельно нам шурды, не сбавляя хода побежали направо, запоздало поняв, что мы отправились другим путём, уходя дальше в город. Нехитрый манёвр позволил выиграть десяток секунд.

Свернув с проспекта, по которому мы двигались, я нырнул с головой в заросший проулок. Трава здесь столь высокая, что даже с моим ростом ничего не видно. Резко затормозив, свернул ещё в один проулок. Пропетляли минуты три. Стены, сжимающие нас, закончились, открыв впереди пустое пространство размером с футбольное поле. Со всех сторон нас окружили руины некогда огромных прямоугольных зданий, похожих на ангары.

Выбрав самую маленькую груду обломков, за которой виднелись трубы, поспешили туда. Похоже, оказались мы в каком-то промышленном квартале. Дороги шире, а стен не в пример больше. Мои спутники держались неплохо. Семён и Седьмая запыхались, но всё же ещё в силах двигаться. А Эмилия уже задыхается. Тело сгорбилось, мокрый лоб облепила чёлка, а с губ постоянно срываются проклятья.

Преследователи точно знают, где мы. По просеке, которую мы оставляем за собой, только слепой не смог бы пройти. Вон их поганые морды мелькают метрах в сорока позади. Но они не спешат нас догонять. Ждут подкрепления, следя за нами. Или дело в чем-то другом?

Взмахом руки я сказал остановиться. От здания с трубами доносилась довольно громкая перепалка. Что эти идиоты там устроили? Ведут себя словно бессмертные. Медленно двигаясь, мы вышли к небольшому участку, на котором собралось полтора десятка человек. Они стояли полукругом спиной к нам, увлечённо следя за склокой двух яростно спорящих мужчин. Ни один из присутствующих не утруждает себя, чтобы смотреть по сторонам. Приходи и бери. Мои спутники, завидев людей, широким шагом двинулись к толпе, не удосуживаясь даже оглядеться.

А вот наблюдатели смотрят бдительно. Четверо, нет, пятеро шурдов расселись по крышам и наблюдают. Только это не обычные разведчики, мне так кажется. Одеты в песочно-болотную одежду, лица закрыты и ведут себя спокойно. Лишь внимательно наблюдают за людьми. С одним из них я встретился взглядом. Посмотрев на меня, шурд скрылся в оконном проёме, но я успел заметить уровень. Шестой. Думаю, это разведчики слаженного отряда. Их задача сейчас только следить за нами. Поэтому они не пытаются устроить панику и перебить всех по одному.

Понаблюдав и за другими, я направился на площадь. Мы уже в ловушке. Пытаться бежать бессмысленно. Попытаюсь уйти — и меня остановит стрела в спину. Раз уж я в западне, значит нужно думать, как выбраться из неё, а не застрять ещё глубже.

В тени с краю от собравшихся увидел знакомое тело. Тихо подойдя сзади, сказал…

— Можно с вами познакомиться? — Ох, хорошо, что успел откинуться назад, а то бы получил локтем в нос.

— Филин? Ты?

— Рад, что узнала, надеюсь, не будешь бить.

— Это зависит уже от того, как будешь себя вести. Я тоже рада нашей встрече.

— Вопрос конечно глупый, но я всё же спрошу. Меекханец здесь?

Колючка сморщилась, словно от зубной боли, но ответила.

— Нет. По крайне мере я его не встречала. И я думаю, что это к лучшему. Такому, как он, здесь явно рады не будут. — Она кивнула на толпу.

Люди стояли в полукруге, жадно смотря за перепалкой. Эмилия стремительно двигалась в их сторону, расталкивая зевак. И что-то мне подсказывает — не для того, чтобы угомонить их. Семён и Седьмая уселись в тени стены, также с любопытством смотря на действо.

— Да, кстати, что это?

— Не видишь? Писюнами меряются. Клоуны, чтоб их. — Колючка смачно сплюнула в сторону спорящих. — Я пришла сюда именно на шум, увидев этот цирк, хотела сразу уйти. Но куда там. Грёбаные шурды, они площадь в кольцо взяли.

— Знаю. И с комфортом за нами с крыш наблюдают.

— Ага, и, если ещё не напали, значит, ждут остальных. А эти кретины вместо того, чтобы организоваться и уйти, выясняют, кто будет главным. Один какой-то штабной лейтенант, а второй — мелкий дворянчик. Они второго уровня, выжившие с прошлого раза. Вот, спорят, кто из них главнее и у кого ума больше. По мне так у них у обоих мозгов как у медузы.

— Ну, это, похоже, ненадолго. Вон новый командир нарисовался. — Я мотнул головой в сторону вклинившейся между спорщиками девушки.

— Правом, дарованным мне по праву рождения и подкреплённым законом в билли о «Чинах и роде». я, Эмилия Эйбрамсон. призываю всех присутствующих на этой площади на сверхсрочную службу в качестве рядовых. Вы поступаете в непосредственное распоряжение Эмилии Эйбрамсон и обязаны беспрекословно подчиняться её приказам и её воле. Срок службы — три дня с возможностью продления на неопределённый срок. Приказываю к выполнению служебных обязанностей приступить немедля.

Ти-ши-на. Кажется, даже ветер затих. Пристально вглядевшись в заплывшее лицо Эмилии, глаза дворянчика расширились, и он упал на одно колено. По толпе прошёл ропот, а разгорячённый лейтенант непонимающе смотрел сначала на девушку, затем на своего оппонента.

— Идиоты!!! Живо на колени! Перед вами представитель семьи Эйбрамсон! Если не хотите, чтобы вас повесили за неуважение к представительнице Нортумбрской империи! — Прокричал дворянчик, смотря в пол.

Часть людей упала сразу, услышав это, другие же скорее поддались общему порыву и опустились на колени.

— Колючка, мы в прошлый раз не так уж и долго работали сообща, но как ты смотришь на повторное объединение?

— Особо выбирать тут не из кого, так что по рукам.

Ха, а она ведь даже не дёрнулась, чтобы преклонить колено.

— Тогда договорились. Идём. Нужно этому стаду попытаться придать форму цельной группы.

Вокруг Эмилии образовался пятиметровый круг отчуждения, в котором находилась она, дворянчик, лобзающий её руку и лейтенант, ходящий кругами. Он пытался высказать своё восхищение, но явно проигрывал дворянину в подхалимстве.

— Прошу прощения, что прерываю церемонию вежливости, но мы окружены, и нам нужно как можно скорее уходить, пока не прибыли ещё шурды.

— Да кто ты такой, что смеешь вмешиваться в разговор благородных! Не переживайте, госпожа Эмилия, я научу манерам этого невежду.

— Давно пора! Я благословляю вас на поединок. — Эмилия хищно улыбнулась, смотря на меня.

Внимание: вам брошен вызов от «условно-союзного субъекта». За убийство в этом поединке не последует осуждение. ОС будет удвоено.

Сражайтесь честно и пусть победит сильнейший.

Бой!

Она что ли смеётся? Какое ещё «сражайтесь честно», между нами разница минимум в одну ступень навыков. Ещё он слишком полагается на длину своего оружия, он двигается медленно и к тому же красуется перед Эмилией, делая ложные выпады, то и дело отводя взгляд от меня, смотрит на неё. Клоун, что ж, сам виноват.

Проливать кровь на радость шурдам глупо, но готовое к атаке тело сработало само. На очередном выпаде, скользнув вперёд, подбил его руку с оружием, вонзая лезвие в грудь. Не так уж глубоко, однако этого хватило. Чёрт…

Поздравляем! Вы одержали победу!

Получено десять ОС. Удвоение за победу в поединке, двадцать ОС. Удвоение за убийство с одного удара, сорок ОС.

Неплохо, очень даже. Но убийство есть убийство. Я не очень сильно сожалею. Вряд ли он бы стал размениваться на сантименты. Сейчас бы уже я лежал мёртвым.

— Ты убил дворянина! — Эмилия зло посмотрела на меня.

— Это была дуэль. Разве, нет? И уж если разобраться, ты сама его благословила на бой, не попытавшись остановить.

— Сражение было нечестным и…и… Я приказываю вам, лейтенант, как моему адъютанту восстановить справедливость! Проучите эту чернь!

— Лейтенант, тебе это не нужно, мы не на Земле, законов здесь нет, как и титулов и званий. Подумай своей головой. Оно того не стоит.

— Умолкни. Я выполню приказ. Офицер Дакии никогда не отступит перед крестьянином!

Сказал это дакиец, у которого страна только и может, что собственных крестьян топтать. За сорок лет ни одной внешней военной победы.

Внимание: вам брошен вызов от «условно-союзного субъекта». За убийство в этом поединке не последует осуждение. ОС будет удвоено.

Сражайтесь честно и пусть победит сильнейший.

Бой!

Он не стал изображать из себя не пойми что, сразу перейдя в атаку. Похвально, но разница в навыках никуда не делась. Отводя удары, подгадал момент и резанул его по животу. Боец взвизгнул, а на лице проступил страх.

— Ну чего ты орёшь, у тебя просто царапина! Убей его!!!

Судя по эмоциям, лейтенант жалел о сказанном минутой раньше. Ускорившись, он вновь двинулся в атаку. Смело, но не стоит делать такие большие замахи. Ударив кулаком в кровоточащий живот, коротким колющим ударом пронзил его правую грудину. Не глубоко, но больно. Лоб лейтенанта обильно покрылся потом, а дыхание стало тяжёлым.

— Господь всемогущий, за что он послал мне такое убожество! Ты крестьянина убить не можешь! У вас в Дакии, похоже, все такие же ничтожества, как и ваш жирный король!

Так себе поддержка, но вот про короля она это зря. Монарх у Дакийцав — фигура сакральная и почитаемая, а она про него так. Собравшись, лейтенант бросился в ещё одну атаку, пытаясь посечь мне ноги.

Смотря вниз, не забывай помнить про небо. Угольное навершие ударило его точно в макушку. Меч упал на землю, а боец сложился, держась за голову. Да, это весьма неприятно. Знаю по себе. Наступив на оружие, отправил его в сторону.

— Стой! Стой! Я…я с-с-сдаюсь! Сдаюсь! Прошу, не убивай! — Выставив вперёд руку произнёс лейтенант через сжатые в болевом спазме челюсти.

Внимание: ваш противник сдаётся. Завершить бой Да / Нет.

Да. Я признаю поражение противника.

Иногда прощение, это великое благо, а иногда великая печаль.

Лишь сильный имеет право давать и забирать жизнь.

Получена способность: «Милосердие».

Описание: пассивное, не имеет привязки к характеристикам, не имеет ступеней развития, не требует ресурсов организма. Проявив пощаду к врагу есть шанс выше нуля создать «связь», для установления: фамильярных, дружеских, нейтральных, братских, семейных отношений. Раса, пол, сущность, возраст не являются преградой.

Б, значит бесполезный. Куда мне эту способность применять? Шурдов что ли щадить? Ладно, пускай будет, карман не тянет. Вытерев клинок о тело дворянчика, убрал оружие. Неплохое мы представление устроили для шурдов. Наверняка думают, что мы с ума сошли, раз просто так друг друга убиваем. Вот такие, мы…люди. Хлебом не корми — дай своего собрата на ремни порезать.

— Среди вас есть лекари? — Тишина. — Я ещё раз спрашиваю: среди здесь присутствующих есть те, кто может оказать первую помощь?!

— Я могу, но мне никогда не приходилось иметь дел с людьми. Я по животным. — Вышел вперёд седой мужчина.

— Перевязать сможешь и ладно. Поторопись, пока защитник благородных кровью не истёк.

Когда бойцу начали оказывать первую помощь, я подошел к Эмилии, которая насупившись, стояла в стороне.

— Поговорим?

— Не забывайся, смерд! То, что ты справился с двумя олухами, ничего не значит. Что тебе нужно?

— Мне? Ты, наверное, хотела сказать «нам». Ведь это не только моя жизнь находится в опасности, но и ваша, госпожа Эмилия Эймбрамсон.

— О чем ты?

Мой палец указал на крышу, на которой почти не скрываясь стоял шурд. Заметив внимание к себе, он сразу скрылся. Мой жест не остался незамеченным, и кто-то закричал — «Шурды!!!» Броуновское движение во всей его красе. Люди бестолково забегали по небольшой площади, пытаясь скрыться за камнями, в ямах и за спинами соседей. Порядок, как ни странно навела, Колючка. Подойдя к полноватой женщине, явно крестьянского происхождения, которая просто стояла на месте и на одной ноте вопила, она зарядила ей такую оплеуху, что звук сомкнувшихся зубов дошёл и до меня. Затем настала очередь какого-то мужчины, который кричал «Шурды, шурды, братцы прячьтесь! Шурды уже тут!». Удар кулаком в промежность, и голос как отрезало. Мужик лёг в позе эмбриона, тихо мыча. Потом настало время тех, кто нашёл, где спрятаться. Пинками и крепким матом Колючка быстро навела порядок, заставив всех встать, вылезая из укрытий. Хорошо, что здесь всего десять человек, а не сотня. Неплохо. Я ещё в прошлый раз заметил, что у неё есть стержень. Сейчас в этом убедился.

— Так, нас, кажется, прервали, давай продолжим. Мы в кольце, вот-вот должен подойти основной отряд врага. А у нас тут не люди, а стадо. Чтобы нас тут всех не перебили, будь добра, воодушеви их так, как это умеют делать только благородные.

— Зачем? Пускай остаются, а мы уйдём.

— Кольцо, мы в кольце. Маленькой группе никак его не прорвать. Даже если нам преградят путь пятеро шестиуровневых, это почти наверняка смерть.

— А ты тут на что? Возьмём тех, кто был уже здесь и с их помощью прорвёмся.

— Помимо меня с Колючкой, тут таких нет. Мне напомнить, что двое присутствующих ветеранов выбыли из-за тебя.

— Не смеши меня. Они пострадали из-за тебя и своей слабости. Но так и быть, я организую эту чернь. Вот только не думай, что сможешь командовать. Я поведу всех за собой.

— Только убеди людей слушаться приказав.

— Не смей учить меня, как нужно командовать низшим сословьем! — Резко развернувшись, Эмилия пошла к людям.

— Хорошо сработано. Не ожидал от тебя такой резкости. — Сказал я подошедшей Колючке.

— Ничего такого. Сделала то, что требовалось. Что теперь?

— Сейчас Эмилия закончит говорить, организуемся и двинемся.

— У тебя есть план?

— Ага, встать в колонну и как можно быстрее уйти на север вглубь города в слепой надежде на то, что нас не станут преследовать.

— Лучше, чем ничего. — С печалью отозвалась, Колючка.

Почти пятнадцать минут потребовалось, чтобы встать в колонну по трое. Пятнадцать!!! Непростительно долго, не удивлюсь, если впереди нас ждёт засада. Времени вполне хватило бы. По команде мы выдвинулись. Нельзя сказать, что мы побежали. Скорее очень быстро пошли, но даже так постоянно кто-то оступался. Через десять минут некоторые стали жаловаться, что устали. Но окрик Эмилии — «Умолкните!» подействовал, люди прониклись. Вбиваемое столетиями раболепие перед власть имущими даёт о себе знать. За спиной раздался звук барабанов. Петляя по заросшим улочкам, чуть не столкнулись с другой группой людей. Нужно отметить, с весьма потрёпанной группой. С этого момента события ускорились.

Нас так гоняли не меньше часа, точно стадо бизонов направлялось в подготовленную охотниками ловушку. Паника, тут и там выскакивающие уродцы не давали ни единой секунды передышки. Нужно остановиться, перестроиться и дать бой недомеркам, либо отходить, как планировали, на север. Но нужно остановиться, хоть на минуту.

Нам вполне бы удалось уйти, будь шурды менее подготовлены. Став более агрессивными, они, словно верещащие волны, накатывали на нас постоянно, кого-то раня или убивая. Впереди показался один из множества городских каналов. Он давно засорился, и вокруг образовалось болото. Недалеко от этого болота стоял настоящий лагерь, в котором уже сейчас были десятки пленных людей.

Вот куда нас так упорно гнали. Нет, так не пойдёт. Достав из вещмешка помеченный бурдюк, вставил в горлышко промасленную тряпку, достал спички.

— Люди, приготовьтесь бежать врассыпную!!! Я сейчас брошу горючую смесь!!! Готовьтесь!!! По моей команде!!! — Разрывая горло, прокричал я.

Резко затормозив почти на краю болота, развернувшись, раскрутил бурдюк за лямку, метнув его в плотный ряд весело гомонящих шурдов. Пылающий сосуд ушёл по высокой дуге точно в строй врагов. Один из них, проявил невероятный интеллект, выпустив стрелу в горящую цель. Помимо того, что он был умён, так оказался ещё и очень метким. На высоте четырёх метров бурдюк разорвало. Огненно-липкая волна окатила воинов. Наконец-то их верещание начало доставлять мне удовольствие, всего-то и требовалось их поджечь.

В лагере заметили пламенное веселье и поспешили на огонёк, пока всё не остыло. Люди не сплоховали, вовремя рассыпались по одному. В суматохе я не заметил, куда делась Колючка. Надеюсь, с ней всё будет в порядке.

Выдернув замешкавшуюся Эмилию, я рванул не от лагеря, а к нему. Расчёт мой прост. Вряд ли шурды ожидают, что, пока ещё свободные, люди будут прятаться у них под носом.

Прыгнув со склона, мы почти оказались в болоте. Девушка задыхалась от ярости. Но я как-то мало заинтересован в её комфорте. Перекинув её через плечо, понёс к наполовину затонувшему дому. Оказавшись внутри, опустил её, сам же, тяжело дыша, опёрся на дерево, проросшее сквозь дом.

— Тупой, дикарь, тварь, выродок!!! Тебя запытают до смерти!!! Раздробят каждый сустав, отрежут всё, что только можно отрезать!!! Наизнанку вывернут!!! — Всё это, задыхаясь, кричала Эмилия, сопровождая каждое слово ударом.

На очередном замахе, перехватил руку, опрокинув её в зловонную жижу, зажав ей рот, наклонился к лицу и смотря прямо ей в глаза прошипел — «Заткнись!». Мы так пролежали ещё минуту, пока я не отнял от неё прокушенную ладонь. Поднявшись, выглянул наружу. Увидел, как тащат пленных. Уже без веселья. Видно им не очень понравилось, что их собратьев пожгли. Среди схваченных заметил седого мужчину, который перевязывал лейтенанта и Семёна. Грёбанные шурды, надеюсь, Колючке удалось уйти.

— Что дальше? — Спокойно спросила Эмилия.

От её тона по коже прошёлся холодок. Это не та злоба, подогреваемая пустой спесью и заносчивостью. Сейчас это что-то более глубокое. И именно сейчас мне легко верится, что все угрозы в мою сторону будут исполнены. Отгоняя от себя щупальца беспокойства, собрался с мыслями. Наружу никак, тут даже думать нечего, а вот по болоту можно рискнуть. Точнее, не по самой топи, а по зданиям, которые она частично поглотила.

Так мы и двинулись, переходя из дома в дом, постоянно проваливаясь в гнилую воду. В ней кишели какие-то черви, небольшие водоплавающие пауки и кто-то, напоминающий креветок. Им особенно понравилась наша кровь. Вскоре они стали устраивать вокруг нас целые хороводы.

За два часа мы прошли едва ли триста метров. Растительность чувствовала себя здесь вольготно, из-за чего тут, внизу, царит непроглядный мрак. Лишь редкие лучи света пробиваются сквозь густую листву. Буйная природа, обосновавшаяся на скелетах зданий, не позволяет попасть сюда ни единому дуновению ветра, скапливая удушливый болотный газ. Дышать почти невозможно. Во рту стоит мерзкий вкус тины. Каждый шаг — это испытание, причём не только силы и воли, но и удачи: насколько повезёт не пропороть сапог или собственную ногу об очередной острый осколок. Но всему приходит когда-то конец.

И черёд этого испытания настал. Последний дом, в который мы забрались, наклонён под углом, словно он разглядывает что-то в воде. Его весь первый этаж затоплен болотной жижей, от которой нестерпимо несёт гнилью. Впрочем, на это уже плевать. Вот он, выход.

Выбравшись через окно, я рухнул в грязь, не спеша из неё выбираться. Сил на это нет. Эмилия осталась на ногах и смогла выдать брезгливое — «Свинья». Что есть, то есть, сейчас родство именно с этим животным я и ощущаю.

Но наше облегчение длилось недолго. Едва мы начали взбираться по небольшому склону, как показались всадники. Увидев, на чём они скачут, Эмилию парализовало. Замерев столбом, она неотрывно смотрела на приближающуюся кавалькаду. Представляю, о чём она думает! «Шурды верхом на химерах!». Они ехали слишком быстро, чтобы мы успели взобраться вверх и добраться до зарослей. «Бежим!» — крикнул я, направляясь обратно к болоту.

Мы успели скрыться в последний момент в том же доме, из которого выбрались. Всадники подъехали ближе, к их сёдлам были привязаны верёвки, за которые тащили пленных. Несмотря на скачку, все пленники пока ещё дышали. Постояв, те, что были с пленными, уехали. Пятеро осталось сторожить нас. Уйти болотом теперь нельзя. На второй этаж нам пришлось прыгать, так как лестница давно осыпалась щебёнкой. Сейчас сбежать можно только через первый этаж. Нет. Я помотал головой. Там полно корней, при нулевой видимости запутаться — раз плюнуть. Думай, думай!

Пока я судорожно искал выход, вернулся один из всадников и вместе с ним приехал человек! В одном седле! Я протёр глаза, — нет, всё так и есть. Шурд даже помог парню спустится. Он подошёл к самой границе болота там, где начиналась вода.

— Моё имя виконт Ульрик фон-Лихтенштейн, чьим дедом был Шилхорд фон-Экберд, сын Гвельфа Саксонского, сына Гибилина, сына Вендиша Браншвайского. Я здесь, чтобы предложить вам капитулировать. Нет смысла сражаться в чужой войне. Распри системы и этого мира нас не касаются. Имеется способ вернуться домой и больше никогда сюда не возвращаться. Я клянусь своим именем и именем своих благородных предков, что вам не причинят вреда. Те пленные, что вы видели — это те, кто отказался от щедрого предложения и решил ответить мечом на протянутую руку. Выходите, вам ничего не угрожает. Если вы ранены в лагере есть лекари. — Свою речь виконт сопроводил широкими жестами.

— Это очевидная ловушка. Не говори, что поверила. — Я положил руку на плечо девушки.

— Кем ты себя возомнил, что говоришь мне, во что я могу верить, а во что нет! Ты всего лишь человеческий отброс! Если ты хочешь сдохнуть в грязи, как и полагается отбросу, то значит так тому и быть. Я знаю имя Ульрика фон-Лихтенштейна. И ему я доверяю намного больше, чем тебе, чернь.

— Выходите, вам ничего не угрожает! Даю слово! Я повторю своё имя, меня зовут…

— Виконт, нет нужды повторяться, я выхожу!

— Стой, дура, они тебя схватят! Неужели ты не понимаешь, что он тоже пленный и просто работает на них. — Схватив девушку за руку, я потянул её на себя.

В этот момент Филин получил удар камнем в горло. Эмилия, высвободив руку, встала и бросила булыжник рядом с задыхающимся парнем. Его глаза закатились, а ноги судорожно дёргались, взбивая грязную воду. Он хрипел, пытаясь вдохнуть, но с каждым разом всё слабее и слабее. Не оборачиваясь, Эмилия выбралась на улицу, громко произнося свой полный титул, подошла к виконту. Он смотрел на неё широко открытыми глазами, а его нижняя губа дрожала.

— Я готова обсудить условия возвращения на Землю. — Виконт стоял и ничего не говорил. Его плечи затряслись. — Ульрик фон-Лихтенштейн, вы меня слышите?! Почему вы всё ещё молчите?! — На Эмилию начало накатывать раздражение.

— Д-д-да…я вас слышу госпожа Эмилия. — Виконт это произнёс почти шёпотом. Теперь он не смотрел на неё, а опустил голову.

— Хорошо, тогда я повторю. Я готова обсудить условия возвращения на Землю, а также хочу сообщить о том, кто не пожелал сдаваться. Он находится в здании позади меня. Обезврежен и не представляет опасности.

— Вам не следовало выходить. — По щекам виконта текли слёзы.

— Это ещё почему? Я сдалась, не оказываю сопротивления и являюсь политически неприкосновенной фигурой. Если потребуется, то я готова к сотрудничеству. Взамен хочу вернуться на Землю именно туда, откуда меня похитили. А именно на Кубу в резиденцию генерал-губернатора.

— Мне жаль…

— Жаль?

— Пути на Землю нет. И их не волнует ваш политический статус.

Подошедший сзади шурд грубо оттолкнул дворянина, схватив Эмилию, ухмыльнулся воспалёнными дёснами. По приказу командира в оконный проем, где остался лежать Филин, влетело две дымящихся стрелы. Дым быстро окутал помещение и стал выходить наружу. Все растения, с которыми он соприкасался, моментально чернели иссыхая. Дождавшись, когда смог рассеется, младший всадник забрался в окно, но никого не обнаружил. Командира эта новость не расстроила. В болоте достаточно того, что может убить, а если и выберется, то всё равно попадётся. Сейчас его мысли занимали подсчёты прибыли, которую он получит, продав «самку». Или может оставить её своему клану? Сильная кровь как ни как.

Крепко связав девушку, её перекинули, словно куль, через седло, и всадники удалились. На этом, можно сказать, и завершилась жизнь Эмилии Эйбрансон. Она проживёт ещё долгих четырнадцать лет, родив девять раз. Сначала от главы клана, затем от его сына, после чего будет продана в другой клан. Там станет рабыней воеводы и, наконец, закончит свои дни в клетке с невольниками в осаждённом городе-крепости Ит, страдая от множества недугов, приобретённых в рабстве от постоянного насилия, побоев, тяжёлого труда и существования в переполненном бараке. И каждый прожитый день будет вспоминать того парня, что предупреждал её. Хотел остановить. Он тогда всё понимал и, вероятно, знал, что будет дальше. Он, но не она…