Полузвери (СИ)

Глава пятая

«Откажись. Я просто так забегу» — пришло от Вилли к четырем часам, а в половине пятого он объявился лично:

— Всем привет! Обаяшка, пошли после работы на кофе и пирожные?

— Привет. Извини, только не сегодня.

— А если вино и торт?

— Я отчет с практики в клинике дописываю, и голова вся занята. Не до развлечений.

Он еще покрутился, повздыхал, сделал девушкам комплименты и ушел.

А Ян прислал свое сообщение: «Жди сколько надо. Приеду, как освобожусь». И я ждала. Стучала по клавиатуре, на самом деле набирая текст отчета по памяти, чтобы, если кто заглянет в монитор, увидел настоящую работу, а не бессвязный набор слов.

— Эх. Ничего себе… посмотрите!

Варита, которая тоже задерживалась, как и все офисники, залетела из залы и кинулась к окну. Серапион остался равнодушным, а я и Элен подскочили. Нольд шел с Валери к своей машине на парковке. Открыл ей дверь, подал руку, усаживая… и уехал.

— А ты была права, Ева, от южанки господин Нольд растаял. Правда не от той, про которую ты тогда говорила. — Элен не зло мне улыбнулась и похлопала по плечу. — Вот вам и неприступная крепость.

Мы с Яном решили начать прогулку на Сухой Набережной за час до представления. Времени хватило на все — с Инквиза он завез сразу меня поесть, потом в квартиру Нольда — переодеться. Мы ничего не обсуждали, но я собиралась поднять вопрос, который внезапно взволновал, у Нольда я это выяснять не хотела. Или просто не могла дотерпеть, пока увижусь. А Ян — уже здесь, и он должен быть в курсе.

— Ты рехнулась?

— Я что, зря это платье покупала? Сегодня день поимки Смерти, нужно на сто процентов привлечь внимание.

Из подъезда вышла вся при параде — на шпильках, с прической, с макияжем и в своем алом обтягивающем платье. Бретельки тонкие, шелковистые складки начинались от груди, а на спине — под лопатками, оставляя шею и плечи обнаженными. И нога при походке оголялась. Я не стала краситься так, чтобы походить на женщину легкого поведения, а выдержала вкус, и волосы забрала в строгую прическу.

— Вся надежда на тебя, Ян. Я без всего чувствую себя голой.

— Трусы не надела?

Он явно спросил в шутку, но я посмеялась перегибу в сердитом тоне:

— Без брюк и поясной сумки. Я так к ней привыкла, как к кобуре с оружием, где есть все для защиты, и есть средства связи для помощи. Флакон взяла — понесешь у себя, я руки обрызгала на всякий случай, а через три часа повторю.

— Ладно. Поехали, вишенка с торта. — Как я приблизилась, Ян потянул носом и довольно кивнул: — Спасибо, что без духов. Их запах потом ведь фиг смоешь.

— А у тебя есть нюх полузверя?

— У меня только бесплодность полузверя, все остальное в наследство не получил.

— Извини.

— А еще у меня толстая шкура, так что не задела, не волнуйся.

Мы доехали вовремя, Ян припарковал машину, где смог — мест близко не было, но я задержала его. Минут десять лишних, не критично:

— Хочу задать тебе один деликатный вопрос. Можно?

— Ну?

— Нольд может переспать с Валери? Не потому что хочет, а по животному инстинкту. Вдруг она полезет к нему где-нибудь, в машине, или к стенке зажмет, в кабинете закроет и разденется?

Ян засмеялся, но с пониманием хмыкнул:

— Не знаешь ты наших нюансов, Пигалица. У него просто не встанет.

— А подробнее?

— Тебе факта мало? Ладно… объясню, чтобы была спокойна. Ты мне некромантские штучки рассказывала — про чистых. Для полузверей есть схожее понятие — вольные. От подневольных женщин, которые попадают под животный магнетизм не сильно приятно пахнет похотью в нездоровом проявлении, вывернуто. Сам не чуял, я в этом плане свободен и от магнита, и от обоняния, но ты рожу Нуля хоть раз видела в Инквизе? Не владей он выдержкой, все время бы перекошенный ходил. Тебе самой там как? Наверняка духовных трупов полно, нравится запах? Повторяю — не встанет у него. Чем сильнее женщина поддается магниту, тем больше воняет. Увидишь, придет вечером — отмываться будет как бешеный и одежду выбросит.

— То есть, ты уже знаешь, что он ее на свидание повез?

— Конечно, такой план. Во-первых, Вилли похозяйничает в это время в кабинете. Во-вторых, вдруг сектантка сболтнет чего-нибудь интересного, пока мозг в отключке, а между ног подтекает.

— Фу, Ян… какая дрянь, великий Морс! Я больше никогда не сяду на переднее сиденье в той машине!

— Идем уже!

С погодой везло и людей много. Я среди туристов бросалась в глаза не слишком, поэтому платье одела удачно. В подобном вечернем комплекте дамы не разгуливали в прохладных сумерках на открытом пространстве. Приезжие в массе в удобном, столичные тоже. Попадались пары, явное свидание, где девушки или женщины тоже выглядели по-праздничному, а не буднично.

— Увидишь ее первой, дай знать. Я выкину что-нибудь провокационное, чтобы из толпы выделиться… чтобы голову в нашу сторону повернула.

— Я тебе выкину. Ты и так липнешь ко мне на грани приличия, а я тебя за голые плечи лапаю. Кстати, по тебе ни разу не скажешь, что женщина полузверя. Целенькая и гладенькая… — Он немного помрачнел, и с запинкой все же сказал: — А я как-то выезжал к одной в больницу показания взять. Рискнул один из стаи тоже вот так влюбиться. Девочке обе руки сломал, синяками и укусами заплыла, всю изорвал… ненавижу это проклятье.

Я, почувствовав, что краснею, все же сказала:

— Наверное, у всех по-разному, но я ведь еще и некромантка, и у меня регенерат — забыл? Залечиваюсь. Ян… ты извини, если слишком сегодня с разговорами лезу, но скажи — ты рад или не рад, что не такой как все в своей стае?

— Рад. Жить как Ноль — врагу не пожелаешь, а я с невинностью смог расстаться в шестнадцать.

— Спасибо за подробности. Ты удачно отбиваешь охоту спрашивать дальше.

Злату мы заметили одновременно буквально за пять минут до начала представления. Освещение набережной начали постепенно гасить, чтобы ярче смотрелись фонтаны, и у нас оставалось всего ничего, чтобы стать заметными.

Я взвизгнула и засмеялась в голос, отскочив от Яна:

— Ну, хватит, нахал! Еще одна неприличная шутка и я сбегу!

— Сбежит она! Куда ты денешься, вишенка!

Тот подскочил обратно, перехватил за талию и разок крутанул, как будто собрался со мной провальсировать. Посмеялись погромче, потоптались на месте и снова пошли в обнимку — как раз мимо стелы. К общественным подземным туалетам. А куда еще заманивать, если рядом ни закрытых павильонов, ни магазинов, одни палатки с едой.

— Увидела… только бы не стерпела и пошла за нами!

Я аж пальцы скрестила, не веря в подобные знаки на удачу. Но я верила в силу женского любопытства, в силу ревности и даже в силу мести, когда сопернице хочется выдрать волосы. Злата юна, эмоции обязаны взять верх! А Ян, пусть пока и не признался, с моими аргументами согласился — значит, все-таки не просто однажды с ней поздоровался и попрощался. Было что-то еще. На него клюнет девушка в первую очередь, из-за него ей будет так больно нас видеть.

Освещение ушло. Мы задержались над входом в туалет, попадая под необходимый фонарь, и из любого уголка темноты обоих прекрасно видно. Я вплотную не липла, но в шаге от северянина крутилась как змейка, пару раз схватив того за руку и заманивая вниз по лестнице.

— Да ладно тебе… пошли! А куда еще?

— Это мужской туалет, вишенка.

— А мне плева-а-ать! Ну? Ты хочешь или нет?

Ян шепотом выругался. И шепотом сказал:

— Актриса в тебе погибла, каких свет не видел. Извращенка натуральная.

И мы спустились. Внутри у писсуаров стоял один человек, второй уже мыл руки. Оба едва ли не одновременно открыли рты в возмущении, но Ян махнул им удостоверением полицейского и скомандовал негромко:

— Дела доделали и быстро на выход.

Я хихикала за общей входной дверью, спрятавшись, а когда вместо Златы объявился незнакомый парень с удивлением от женского смеха в мужском туалете, Ян опять показал удостоверение:

— Иди к кабинкам и не отсвечивай.

— Это…

— Перетерпишь. Марш, и тихо.

Мне не пришлось больше притворяться. Я стояла у стены, ворковала сама с собой ласковыми словами, и на самом деле смеялась с выражения лица несчастного свидетеля. Парень одновременно мной любовался и одновременно стеснялся происходящего.

Робкие шаги заставили Яна замереть, а я зашептала:

— Только смотри, чтобы нас не слышали, милый… никаких громких стонов…

Свидетель хохотнул, и едва все не испортил. Но Злата, к счастью, этот звук не услышала. Шагнула за дверь осторожно, приглядываясь и морщась. Ей хотелось увидеть, что происходит, и в то же время было гадко от знания — что она застукает…

— Ну, привет, золотинка!

Бах! Я захлопнула створку, а Ян с другой стороны схватил девушку за плечи. Сразу поднял, не дав лягнуться, и прижал к себе спиной.

— Не пугайся, Злата! Ты знаешь Яна, а я помощница Троицы.

— Эй, свидетель, бегом за дверь и никого сюда не пускай. Не долго, мы эту козявку допросим и уйдем.

— Сам ты козявка! Пусти!

Злата по-детски взвизгнула, но всей фигурой расслабилась, и на ноги встала спокойно. Обернулась, зло стрельнув глазами на Яна, потом на меня также сердито. В ней, кажется, смешались восток и запад, или всех направлений света по чуть-чуть, в этом она очень походила на Троицу! Я видела фото, но не могла себе представить, что ее рост так мал — Яну затылком в подмышку, вся тощенькая и хрупкая, похожа совсем на подростка.

— Объясняй и немедленно, ты что творишь? Ты что людьми делаешь, смерть ходячая? Зачем?!

Она опять зло обернулась, но тут же схлынула всей сердитостью и заулыбалась:

— Так вы тут не по-настоящему? Не по правде?

— Я тебя сейчас по правде бить буду, ремнем. Заигралась, сбежала, убиваешь десятками!

— Вы все дураки и все равно ничего не поймете. Я их освобождаю.

— Ян, остынь чуть-чуть. Мы так не поговорим. — Реально он ее пороть не собирался, но ярость выказал не шутя. Я успокаивающе вскинула руки: — Мир! Злата, объясни, что происходит на самом деле?

А девушка вместо ответа протянула «И-и-и-и» и с довольной мордашкой обхватила Яна поперек туловища, обняв со всей силы тонких рук.

— Я тебя сейчас убью! А отцу твоему скажу, что ты шею случайно сломала!

— А как там папа? Все хорошо?

— Хор-р-рошо… — Почти с рычанием он оторвал ее от себя, и встряхнул, легко, как тряпочную куклу. — Убиваю, или будешь говорить?

— Ну и убивай.

Пока на самом деле ни до чего не дошло, я перехватила девушку на себя и извернулась, отгородив ее от злого объекта обожания. Так точно результата не будет.

— Я - Ева, и я — некромантка. Пойдем в тихое место и спокойно побеседуем, познакомимся получше. Новости расскажу, о которых ты не знаешь, а Ян пока проветрится. Договорились?

— Ладно. Только — честно-честно, вы понарошку тискались?

— А ты бы на что другое клюнула? То-то. Пошли.

Было подозрение, что на улице девчонка рванет со скоростью звука прочь. Но она послушалась. Ян подал флакон, я обновила себе налет, опрыскала и ладони Златы, на что та сразу признала: «О, кровушка моя, кровушка». Мало ли, людей много. Патрули тоже есть, случись проверке, полицейское удостоверение не спасет.

Мы ушли на конец набережной, где пустынно, на лавочки. Я стала чуть мерзнуть, но не критично. А Злата экипировалась тепло. На ней были плотные штаны и свитерок, на ногах не туфельки, а крепкие ботинки. Откуда только деньги на жизнь брала, беглянка? Эти мелочи оставила в стороне, начав свой монолог с того как скучает Троица, как много он о ней рассказывал, как мы все переживаем, даже те, с кем девушка познакомиться не успела. Злата слушала, а потом невпопад перебила:

— Ты на Яна не западай, он — мой.

— А он что по этому поводу думает?

— Он просто еще не доумнел. Я не доросла, а он не доумнел.

Ян нас не слышал, ходил в пределах видимости в стороне по тротуару, и терпеливо ждал. Не противился, что мы тут чисто по-девичьи болтаем, доверился мне.

— Я его друга люблю, так что не бойся, не западу.

— Он тоже зверь?

Обалдев от вопроса, только округлила глаза:

— Про зверей откуда знаешь?

— А вот знаю! — Снова взгляд на Яна. — Лютый волчара в десяти метрах ходит… только не проявленный. Спящий. Наследник Великой Праматери, между прочим. Мы предназначены друг другу и должны быть вместе! Я — дочь Морса!

Злата так это произнесла, сверкнув из глаз золотыми искрами, что я спросила уже совершенно потрясенно:

— Да кто тебе это сказал?!

— Папа. Настоящий папа.

— Злата… — эмоции во мне забушевали, и я сама себя прервала на возгласе. Сейчас главное, не спугнуть ее неосторожными и неправильными словами. — Как такое возможно? Что это за человек и почему ты решила?..

— Ты же знаешь, что нас от всех мужчин сородичей тошнит, кроме отцов. Он — некромант, великий и бессмертный, я сама видела, как его раны заживляются, а тошноты нет.

Вспомнив кастрированного Константа, не решилась девчонке привести пример, что отцом в этом случае быть не обязательно. Это ее не переубедит, уверена.

— Как вы связываетесь? Познакомить можешь? Если он — Великий Морс, для любого из нас мечта увидеть его.

— Неа. Он сам меня всегда находит, наложил «длань смерти». Но обо всем этом рассказывать кому-то запретил… так что я больше разбалтывать не буду. Папа только со мной общается, потому что я настоящая, проявленная, я потомок его крови. Способностей много, и, видишь? — Радужку ее глаз залило совершенно полным золотым светом. — И у меня предназначение.

— Какое?

Но Злата приложила пальчик к губам и засмеялась. А я предположила:

— Зомби?

— Вы их зомби называете? Киношно как-то.

— Жестоко.

— Ни фига себе! Да смерть — это свобода!

Возражать не стала — побоялась. Кто-то странный и страшный отравил молодой некромантке сознание, исказив представления о мире и смерти так, как считал нужным. Да, смерть — это свобода, но вряд ли живые создания поголовно жаждут такого выхода.

— Как прах держится вместе?

— А я знаю? Ты понимаешь процесс упокоения тел? Ты понимаешь, какая часть твоего мозга воспринимает духовных призраков и как сетчатка глаза передает изображение нематериального объекта, а ментального? В курсе как труп под землей взывает, а ты слышишь его? Я — нет. И никто — нет. Просто умею это делать.

Злата сморщила нос и фыркнула. Она говорила, но все время смотрела на Яна, и тема переключилась, как лампочка:

— Какой он красивый, Ян… будет моим первым и единственным мужчиной. И чистый, и зверь. Я про него сначала от Морса узнала, а как у папы-Троицы живьем увидела, сразу влюбилась! Согласна, мне было шестнадцать, возраст маловат. Но восемнадцать скоро будет, так что уже не отговорится причиной несовершеннолетия.

— Ты с Яном тогда еще где-то виделась и говорила?

— Ага. Выловила через недельку тайком. Я людей искать умею. А дурачок от меня как от прокаженной шарахнулся… не, не в смысле, что некромантка, а что девочка еще. Маленькая.

— Ты и сейчас выглядишь не как взрослая, извини.

— А сама? Тетка!

Я согласно помолчала.

— Злата, не бегай больше. Давай к нам. Убежище найдем, денег навалом, делами хорошими занимаемся — секту ловим из клиники наших вытаскиваем. И к Яну поближе, общаться будете…

Я бросила самый крупный козырь, не давя больше вопросами о ее якобы настоящем отце. Но Злата мотнула головой:

— Вот и занимайтесь. У меня своя миссия. И вообще… устала от надзора, свободой надышаться не могу. Троица любит, но — это тоже контроль, а я хочу, как ветер. Только если замуж, других привязок точно не надо. Уговоришь Яна жениться? Рассчитываю на твою помощь. Вправь зверю мозги. Он же не понимает всей важности нашего союза, он же дурак.

Я постаралась выразить полное понимание:

— У всех мужчин это второе имя…

— И я про то же! Слушай, давай напополам договоримся — я объявлюсь, найду время повидаться, с твоим зверем познакомлюсь, папу-Троицу проведаю. А ты поговори на мой счет, что я не козявка, а женщина. Его судьба. И еще… Ева…

Девушка серьезно посмотрела на меня и немного помолчала. Опять сверкнула золотом, словно нарочно усилила свет из глаз всполохами солнечных лучей, и тихо продолжила:

— Вы меня в туалете заперли… так?

— Так.

— Что ты почуяла? Сколько за мной смертей, сколько на руках крови?

Я растерянно моргнула… хоть обычный человек, хоть некромант, а шлейф и запах убийств должен был быть!

— Ни одной…

— Подумай об этом.

Вскочила с лавки, закружилась. Махнула Яну, привлекая внимание:

— До встречи, зверь! Я скоро буду твоей женой!

И вдруг рванула со всех сил в сторону — прочь.

— Ян, не догоняй! Пусть уходит, так сейчас надо!

Ян несколько минут не заводил машину и не уезжал, мы сидели в салоне, и он настолько злился, что не брался за ключи зажигания — дал себе время на успокоение. Я пересказала все, что от нее услышала, и частью Ян не удивился, только совсем накалился от бешенства.

— И почему ты держал в тайне, что она так на тебе зациклена?

— Это чистой воды бред и безумие. И как ты себе представляешь такую новость — для Нуля, для Троицы? А тебе — ты только-только узнала о том, что полузвери существуют… ненавижу эту дуру! Мозги ей вышибить хочется и новые вставить. Сумасшедшая и убийца.

— Ян, только мне пожалуйста мозги не выбивай, но я спрошу — может быть, часть из этого правда? Ты не перевертыш, а спящий полузверь. Есть косвенные доказательства — например, Нольду дал данные спортсменки, безошибочно поняв, что она вольная и его не заворотит, что она магниту не поддается. И сам сегодня сказал — что бесплодный… обследовался, раз знаешь, что в этом вопросе такой же, как и все.

Мне показалось, что Ян сейчас руль руками продавит, смяв литой внутренний каркас.

— Без двух дней, а уже специалистка нашлась… заткнись. Сейчас нужно думать о том, что это за Морс такой, и откуда он про полузверей знает, и про меня в частности…

— Он может быть кем-то одним из ваших?

— Сомневаюсь.

Минут через десять тишины Ян успокоился, завел мотор и включил печку:

— Поехали… пиджак мой на заднем сиденье, возьми и накинь, сидишь уже как синяя курица в инее. Задубела.

— Спасибо. — И без того наследила запахами, одним больше, одним меньше, а плечи мерзли. Я накинула пиджак на себя и попросила: — Забрось по пути в магазин, пожалуйста. У Нольда дома еды нет.