Попаданка для герцога? — 3

Глава 11

Через несколько дней, закончив дела, я собралась в Крамберг. Зензи, разумеется забрала с собой. И когда она вышла из своей комнатки с небольшим саквояжем в руках, я была удивлена. Куда делать привычная экономка госпожа Зензи. Теперь передо мной была элегантная леди из обедневшего, но очень знатного рода, если судить по одежде и манерам.

– Ваша светлость, – сказала она тихо, слегка склонившись в мою сторону, – вам нужно учиться владеть собой. Все ваши чувства и мысли легко прочитать по лицу. Вот сейчас вы слишком явно демонстрируете свое удивление. Постарайтесь прикинуться равнодушной, сделать вид, что вам совершенно все равно на то, что происходит вокруг. Поверьте, этот навык вам очень пригодиться.

– Да, – улыбнулась я, отвечая полушепотом, – вы правы, Зензи… мне нужно нанять учителя по этикету. Как только появится время…

– Учитель вам не поможет, – она обозначила улыбку едва заметным движением губ, и добавила чуть громче, чем говорила со мной, – но давайте уже поедем, – в голосе послышалось легкие нотки нетерпения. – Карета уже подана, ваша светлость. По дороге у нас будет много времени для разговоров.

– Почему вы считаете, что я не смогу научиться этикету?! – возмутилась я, увидев в словах Зензи сомнение в моих умственных способностях.

Но она обернулась и мягко положив руку на предплечье, останавливая меня:

– Ваша светлость, вы меня неправильно поняли. Но порог дома не самое лучшее место для обсуждения некоторых нюансов. Давайте пройдем в карету и поговорим по дороге, когда никто не сможет нас подслушать.

Я кивнула. Вон уже Парла навострила уши и подслушивает о чем мы тут говорим. И хотя во вчерашнем досье, которое мне дала Зензи ничего плохо о горничной написано не было, я готова была дуть на молоко. Меньше знают, крепче сплю.

Солдаты и правда уже были готовы отправляться. А капитан Култ гарцевал по двору на своем коне, отдавая последние распоряжения. Увидев нас, он ловко спрыгнул с лошади и, кивнув одному из солдат, чтобы забрал багаж у госпожи Зензи, помог нам сесть в карету.

Я немного позавидовала элегантности Зензи, которая впорхнула внутрь легко и непринужденно, тогда как мне всегда приходилось карабкаться по ступенькам. Все же карета не самое удобное средство передвижения.

Громкий окрик Култа, и мы тронулись в путь.

Когда выехали за ворота, я взглянула на Зензи, безмятежно смотревшую в окно кареты. Ее обидные слова никак не шли из головы, и уже стала сомневаться, правильно ли поступила, наняв бывшую экономку на такую должность. Если она думала, что сможет будто невзначай унижать меня, то она очень сильно просчиталась. Спускать такое я не намерена.

– Объяснитесь, Зензи, почему вы считаете, что я не способна научиться этикету?

– Ваша светлость, – сразу же откликнулась она, – я такого не говорила. Я сказала, что учитель этикета вам не поможет стать аристократкой. – Я вспыхнула. То ли от стыда, то ли от злости. Открыла рот, чтобы заткнуть эту негодяйку, но она не дала мне произнести ни слова. – Ваша светлость, простите, но то, что вы совсем недавно получили титул понятно каждому мало-мальски разумному человеку. И дело вовсе не в этикете. Вы по-другому смотрите, по-другому думаете, по-другому воспринимаете мир и людей вокруг вас. И знания этикета не в силах изменить то, что впиталось в вашу кровь с молоком матери.

Гнев во мне утих. То, что она говорила было разумно, и краска отхлынула от лица. Но я продолжала пристально смотреть на Зензи, ожидая продолжения.

– Ни вы, ни я не способны изменить это внутреннее отношение к окружающим. Но мы можем научиться притворяться. Делать вид, что мы другие. Играть роль. Вот возьмем, к примеру, ваше удивление, когда вы увидели меня. Большинство аристократов не повели бы бровью, не потому, что умеют хорошо скрывать свои чувства, а потому, что им на самом деле все равно. Они просто не заметили бы во мне никаких перемен. Потому что для них я все равно не была бы достаточно хороша.

– Не понимаю? Почему?

– Потому что я не их круга, – пожала плечами Зензи. – Неважно сколько стоит моя одежда, как безупречно я веду себя, я для них так и осталась бы прислугой. Они тоже впитывают это отношение к людям с молоком матери, как и мы. И для них это так важно, что они с раннего детства учатся определять, достоин человек их внимания или нет. Вот скажите, вы заметили, какая сегодня была прическа у Парлы?

– Да, разумеется, – ответила я, мгновенно увидев внутренним взором Парлу, стоявшую в холле, – сегодня она заплела косу, хотя обычно делает пучок…

– А если бы вы были потомственной аристократкой, вы не смогли бы ответить на мой вопрос, – улыбнулась Зензи. – И никакой учитель этикета вам не поможет это исправить. Как и мне. Поверьте, меня учили изображать аристократку лучшие специалисты королевской службы безопасности. И при необходимости, я смогу сыграть даже королеву так, что никто не догадается о моем происхождении. Но именно сыграть. А не стать ею…

– Возможно, – кивнула я, – в ваших словах есть доля правды.

– Возможно? Доля? – рассмеялась Зензи. – Увы, ваша светлость. Если вы хотите, чтобы в королевском дворце вас приняли, как свою, вам придется поверить мне. И научиться изображать из себя герцогиню.

Я замолчала, переваривая сказанное. Я вспомнила свой мир, свое время… И вроде бы мы уже давным-давно все привыкли оценивать людей по их личным заслугам, а не по знатности рода, уже давно пришли к пониманию, что уважения достойны все люди, независимо от происхождения. Однако, когда принц женился на фотомодели, потомственные аристократы не смогли смириться с таким мезальянсом. Я же помню, какой был скандал, и как она потом рассказывала, что даже слуги относились к ней с пренебрежением.

А я не могу допустит такого, мне нужно, чтобы меня уважали. Но с другой стороны… Фипп, герцог и даже король никогда ни единым словом не намекнули мне о том, что я недостаточно хороша для их общества.

Да, тут же отозвался внутренний голос, они просто использовали тебя, не обращая внимания на твои желания.

– Хорошо, я признаю, Зензи, мне никогда не стать такой, как они. Но почему вы хотите помочь мне?

– Потому что, ваша светлость, – улыбнулась она, – мы с вами очень похожи. Вы, как и я, не готовы прогибаться под изменчивый мир. Но у вас, в отличие от меня, есть силы и возможности прогнуть его под себя. Титул и близость к короне значит очень многое в нашем обещстве… Мои знания этого мира и опыт, ваши уникальные знания о технологических возможностях, ум и молодость… объединившись, мы станем гораздо сильнее, чем по одиночке. И сможем заставить мужчин уважать женщин.

Мне не очень понравились последние слова Зензи. Мне совсем не хотелось заставлять мужчин уважать женщин. Мне было бы достаточно, если бы они уважали меня. Но в остальном она была права.

– Хорошо, – кивнула я, – я согласна. Что я должна делать?

Дорога прошла незаметно. Мы обсудили план моего обучения, составили программу с учетом очень ограниченного срока. К моему возвращению во дворец я должна вести себя, как потомственная герцогиня, чтобы никто и никогда не заподозрил, что за моей спиной нет длинной родословной голубой крови. Ее, кстати, следовало тоже придумать. Нельзя быть безродной, но вполне возможно стать последней из рода. Зензи сказала, что у нее на примете есть парочка родов, которые могут стать моей семьей. Надо будет только тщательно вызубрить родословную и историю рода.

Кроме истории и занятий с Зензи, которые я окрестила актерским мастерством, в программу вошли уроки этикета и танцев. Зензи настаивала еще на вышивке, но я предпочла право и экономическую географию.

К вечеру, когда мы подъезжали к Крамсбергу, в окошко кареты постучал капитан Култ:

– Ваша светлость, – спросил он, подстраивая ход своего коня под скорость кареты, – куда прикажете править?

– В гостиницу, – приказала я.

Капитан Кут кивнул и пришпорив коня уехал вперед.

– Я бы рекомендовала вам сразу ехать в городской дом, – как будто бы между прочим произнесла Зензи.

– У меня нет дома в Крамсберге, – улыбнулась я, – а ехать на постой к господину Агусту неудобно.

– Нет, ваша светлость, все совсем не так. Во-первых, ехать на постой к господину Агусту, значит выказать ему немалое уважение. Он всего лишь купец, а вы герцогиня и к тому же лицо, приближенное к королю. Принимать вас в своем доме почетно даже мэру города, а уж купец, несомненно, будет безмерно благодарен вам за визит. А, во-вторых, у вас есть собственный дом в городе. Тот самый, который ранее принадлежал вашему погибшему супругу, сэру Фиппу, герцогу Фабербургскому.

– Тот самый, где сейчас живет Гратта? – приподняла я брови, – вот уж туда я точно не хочу. Еще не хватало общаться с этой девицей.

– Девица мерзавка, – согласилась Зензи, – и вы можете дальше делать вид, что вам все равно. Или можете прямо сейчас показать, где ее место. Вам выбирать, как поступить: сделать вид, что проблемы не существует или решить ее… Причем, между нами, никакая это не проблема. Это всего лишь прислуга, которая залезла в постель к вашему жениху, такое даже за измену не считается. Конечно если не заканчивается беременностью.

Я задумалась.

– В ваших словах есть резон, – кивнула я, – но я как-то даже не поинтересовалась, где находится этот дом… и вряд ли смогу объяснить капитану, куда ехать.

– А вам и не нужно ничего объяснять, – улыбнулась Зензи. – Он ведь не спросил, в какую гостиницу вас везти. Потому что я уже сообщила ему все адреса возможных остановок. Дом купца тоже, кстати, есть в этом списке. Вам нужно только выбрать, где вы будете жить в ближайшее время.

– Когда же вы успели? – буркнула я, хмурясь от того, что Зензи опять оказалась предусмотрительнее.

– Заботиться о вашей безопасности – это моя работа, ваша светлость, – склонила голову она, чутко уловив мое недовольство.

Я фыркнула, скрывая досаду. А потом отодвинула задвижку на переднем окне и велела кучеру крикнуть капитана.

– Капитан Култ, – сказала я, когда он снова заглянул к нам, – я передумала. Мы едем в городской дом.

Прогромыхав колесами кареты по мощеным улицам Крамсберга, мы остановились у небольшого двухэтажного дома, стоявшего в глубине крошечного участка. Сотки четыре не больше. Да, этот дом скорее подходил купцу средней руки, чем барону или герцогине, но с Граттой нужно было разобраться, как можно быстрее. К чему затягивать неприятное дело?

В дом мы вошли, что называется, с ноги. Зензи, пока я вылезала из кареты и оглядывалась, уже открыла дверь дома и исчезла внутри.

А я смотрела на узнаваемо-пышные клумбы вокруг дома, которые даже в зябких сумерках позднего лета поражали своей красотой, и понимала, что к ним приложил руку сам Агуст. И от этого шевелилось в груди неприятное чувство предательства. Нет, умом-то я понимала, что Агуст мне ничем не обязан. И все это, вообще, может и не быть связано с Граттой и ее ребенком. И возможно Агуст потрудился здесь гораздо раньше, чем появилась ушлая крестьянка. Но изменить свое отношение не смогла бы.

Чтобы не наломать дров прикрыла глаза и постаралась отдалить эмоции, они не должны вылезти в самый неподходящий момент и все испортить. Я герцогиня. Гратта простолюдинка. Уже этого достаточно, чтобы я была права.

Я должна выглядеть абсолютно уверенной в себе, холодной и снисходительной к супругу, желавшему попользовать служанку. Как меня учила Зензи.

– Прошу вас, ваша светлость, – капитан Култ снова подал мне руку, – я провожу вас. На улице слишком темно…

Я кивнула, не глядя на капитана, положила руку на его локоть и сделал шаг вперед. Мы поднялись по ступенькам крыльца и вошли в холл, освещенный несколькими керосиновыми лампами, расставленными по периметру. На освещении здесь явно не экономили. И, вообще, не экономили: обилие позолоты, вычурная лепнина, слишком роскошная для такого домика мебель… и все это на мои деньги… по нервам плеснуло кипятком злости. Но я сдержалась. Гратта недостойна моих эмоций, напомнила я себе.

– Ваша светлость, – склонилась в поклоне Зензи, выйдя из глубины холла.

– Что вам здесь нужно?! – истеричный вопль Гратты чуть не заставил меня перевести взгляд в ее сторону. – Я пожалуюсь сэру Фиппу! – верещала она.

– Зензи, вели кухарке подавать ужин и размести капитана Култа в гостевой спальне, – кивнула я бывшей экономке. Мы договорились, что пока не будем раскрывать всем ее новую должность. А Зензи будет присутствовать рядом со мной в качестве старшей родственницы и компаньонки.

Она поклонилась и исчезла на кухне.

– Гратта, – я соизволила обернуться и равнодушно скользнула взглядом по округлившейся фигуре своей бывшей помощницы, мельком заметив, что платье на ней сшито по последней моде, – отнеси мои вещи в хозяйскую спальню и смени белье. И прекрати визжать, как дворовая сука. Я не потерплю хамства от горничной, даже если ты ведешь себя так с попустительства моего покойного мужа.

Гратта была ошеломлена нашим появлением и не сразу поняла, что власть сменилась. Она снова попыталась противостоять мне:

– Я вам не горничная! И, вообще, я здесь хозяйка! Спросите у сэра Фиппа!

Я поморщилась. Мне ужасно не хотелось это говорить, но и оставить безнаказанно подобное отношение к себе со стороны Гратты я не могла:

– Капитан Култ, прикажите солдатам выкинуть эту девку. И вызовите стражу, скажите, что девица незаконно проживала в моем доме, не являясь прислугой.

Он кивнул и направился к выходу, чтобы крикнуть солдат.

– А ты, дрянь, запомни, – наконец я смогла с ненавистью взглянуть на Гратту. Мы остались в холле совсем одни, а значит я могла перестать изображать равнодушие, – попытаешься навредить мне, и я тебя уничтожу! Беременность не будет защищать тебя слишком долго, а мой покойный муж, – выделила я голосом, – четко высказал свою волю относительно ребенка. И я собираюсь ее выполнить. Вот только про тебя не было сказано ни слова! И тебе лучше не мешать мне, иначе сдохнешь в канаве!

– Покойный? – переспросила Гратта, побледнев. И тут же кинулась ко мне в ноги, отчаянно завывая, – леди Лили! Умоляю, простите! Не знаю, что на меня нашло! Это все беременность! Я сама не своя в последнее время!

Уж в чем-чем, а сообразительности ей не откажешь. И хитрости… Но я не собиралась забывать об этом.