Попаданка в Академии элементалей

Глава 50

Взгляд я заметила случайно. Просто запыхалась — не привыкла к танцам, — просто Редвир отвёл меня к одному и столов, просто галантно подал бокал с лимонадом, просто я случайно оглянулась…

…и встретилась глазами с Лиром. Неважно, что он тут же отвернулся и растворился в толпе — ощущение праздника было вымарано напрочь. Навалилась усталость — всё-таки время было за полночь, да ещё этот выброс магии, едва не сделавший меня невидимкой. Захотелось уйти, спрятаться от музыки, чужого веселья и чужих недобрых взглядов.

— Арс?

Я бледно улыбнулась Редвиру.

— Что-то я устала. Похоже, пора возвращаться в общежитие.

Редвир нахмурился — разумеется, отговорка не могла его обмануть.

— Я вас провожу.

Его тон не подразумевал отказа, и я малодушно кивнула.

Вдруг Лиру вздумается подстеречь меня по дороге?

Зимняя ночь была по-прежнему чудесна, и мерцавший волшебными огнями парк манил пройтись по его зачарованным дорожкам.

— Сделаем небольшой круг? Если не ошибаюсь, на ваши туфли наложено заклятие тепла.

Я бросила на спутника косой взгляд:

— Вы точно не читаете мои мысли?

— Точно, — Редвир с серьёзным видом приложил ладонь к груди, однако в глазах его прыгали смешинки. — Вы просто очень говоряще вздыхаете.

— Не помню такого, — проворчала я. И теперь уже точно вздохнув, согласилась: — Хорошо, давайте пойдём по самой длинной дороге.

— Арс. Вы ведь решили уйти из-за Эйдана Лира?

Ну конечно, он заметил. И предложил прогуляться вовсе не из-за моего общества. Которое ему в принципе не сдалось.

— Да.

— О чём вы мне не дорассказали? Там, на лестнице.

Я поплотнее запахнулась в плащ. Всё-таки надо ответить.

— Лир считает, что я опоила вас приворотным зельем. — Сказать вторую часть фразы, о раздвинутых ногах, у меня язык не повернулся.

У Редвир вырвался короткий смешок.

— Какая ирония, — пробормотал он и уже громче продолжил: — Какое прекрасное воображение. А он, случаем, не поделился, как пришёл к столь примечательному выводу?

— Поделился, — созналась я. — Он видел, как вы меня катали. Ну, в драконьем обличье.

— Ах вот оно что, — протянул Редвир. — То есть этот стереотип он помнит, а о том, что драконы невосприимчивы к большинству зелий, нет. Забавно.

— Кому забавно, а кому… — я запнулась. — Он, между прочим, собирался наябедничать ректору.

— Пусть ябедничает, — отмахнулся спутник. — Господин Нортон сам принимал у вас экзамен и потому в курсе ваших способностей. А из одного факта полёта никто в здравом уме не сделает столь далекоидущие выводы. Очевидно ведь, что это был всего лишь знак доброго отношения.

Мне бы обрадоваться или хотя бы успокоиться, ведь мои рассуждения о реальных возможностях Лира подгадить оказались верны. Но вместо этого на меня нахлынуло уныние, и плечи сами собой ссутулились под его тяжестью.

— Всё будет хорошо, Арс, — Редвир легко коснулся моей руки. — А если вам станут портить настроение подобными разговорами, только скажите. Я найду способ унять сплетников.

— Спасибо, — я обязана была поблагодарить. — Но как быть с танцем?

— А, так вот что вас смущает, — собеседник странно запнулся. — Не переживайте. В ночь Смены времён года вы могли танцевать хоть с господином ректором — вам бы слова никто не сказал.

— Кроме самого ректора, — криво усмехнулась я и постаралась выпрямить спину. — Спасибо. Вы меня успокоили.

А то, что хмарь на душе так и не развеялась до конца, значения не имело.

— Всегда к вашим услугам, Арс, — отозвался Редвир, и в разговоре повисла долгая пауза.

Мы дошли до самой дальней точки парка. Пора было разворачиваться и возвращаться к общежитию, но мой спутник отчего-то остановился. Заглянул мне в лицо — я с трудом поборола желание отвести глаза — и начал:

— Арс. Возможно, этот разговор стоило отложить до завтрашнего дня и не портить вам праздник…

— Не стоило, — быстро вставила я, пряча тревогу. — Праздник уже испорчен, спасибо Лиру.

Редвир с сомнением кивнул и продолжил:

— Вчера я ходил к господину ректору с рассказом о письме вашего… отца Улии Арс. А сегодня утром сам получил похожее, после чего меня вызвал господин Нортон и показал послание, пришедшее уже в ректорат.

У меня внутри всё опустилось.

— Отец требует, чтобы меня отчислили?

— Нет. Но он настаивает, чтобы вы приехали домой — церемония помолвки назначена на послезавтра.

Кажется, мне пора бежать из Академии.

Не знаю, вырвалась ли у меня эта мысль вслух, или Редвир опять прочёл её смысл по несуществовавшему вздоху, однако ответ прозвучал незамедлительно и жёстко:

— Не вздумайте. Днями отдыха вы распоряжаетесь по своему усмотрению, и никто не вправе выслать вас домой. О чём господин ректор и сообщил в ответном письме.

Фух.

— Однако настойчивость господина Арса внушает, хм, некоторые опасения. И потому у меня возникла некая идея…

Редвир замолчал, и я могла бы поклясться, что он колеблется: точно ли стоит об этом говорить?

— Какая?

Я была согласна на многое, лишь бы чувствовать себя защищённой от притязаний на мою свободу.

— Нельзя объявить помолвку с той, кто уже помолвлена, — медленно произнёс Редвир. — И потому обручальная метка, пусть даже фиктивная, надолго закроет тему вашего брака.

Фиктивное обручение? Звучит, как шило на мыло. Да и с кем мне обручаться?

— И с кем мне обручаться? — повторила я свой безнадёжный вопрос и неожиданно услышала: — Со мной.

Больше всего это походило на обман слуха или дурную шутку. Но сколько я ни таращилась на Редвира, вид у того оставался самым что ни на есть серьёзным.

— А, — наконец проблеяла я, — почему именно с вами?

Редвир повёл плечами.

— У вас есть другой кандидат?

Я отвернулась. В горле комом стояла обида — ну да, он же куратор. И «не изверг», как сам когда-то сказал. Просто благородный мужчина, готовый протянуть руку помощи девушке в беде.

— Кандидата у меня нет. — Голос прозвучал сдавленно, и я, прочистив горло, повторила: — Кандидата у меня нет, но и вас я обременять не хочу. Спасибо за предложение, только я попробую справиться сама.

Похоже, такой ответ не стал для Редвира неожиданностью.

— Арс, — убеждающим, бесяче «взрослым» тоном продолжил он, — я могу поклясться, что эта помолвка не наложит на вас никаких ограничений. И что верну вам слово по первому же вашему тре…

— Да не надо ни в чём клясться! — взорвалась я. — Я просто не хочу, потому что это… это… враньё, вот! А мне не нужны отношения на вранье, даже фиктивные! Хватит, получала уже!

Вечерние огни города, тающий снег и слёзы на лице.

«Никита. Лена. Как они могли?»

Как могли так поступить со мной? Любимый, единственный, за которого я на полном серьёзе собиралась замуж. И лучшая подруга, одногруппница, соседка по общежитию.

«За что?»

Я обхватила себя за плечи — эта рана ещё болела. Пусть и всего лишь эхом той давней боли.

— А если на враньё?

Меня словно заморозило — даже дышать перестала. О чём он?..

— Ульяна.

Я чувствовала его за спиной — близко, так близко, что волоски на загривке стояли дыбом.

— Если я попрошу вас о настоящей помолвке, без вранья, что вы ответите?

«Это какая-то шутка? Ложь, чтобы спасти меня от собственного упрямства? Понятно же, такого не может быть просто потому, что не может быть!»

Я крутанулась на каблуках, собираясь ответить что-нибудь злое, и в который уже раз запуталась в злосчастном платье.

— Вы определённо не привыкли носить такую одежду, — заметил Редвир, привычно поддерживая за талию меня. Заглянул в лицо: — Так что, Ульяна? Каков ваш ответ?

У меня отнялся язык, а сердце готово было вот-вот проломить рёбра. Редвир смотрел на меня — сосредоточенный, полный внутреннего напряжения. Как будто пошёл ва-банк и боялся снова услышать отказ.

«Так это он… вправду?»

— Вы, — у меня получился откровенно позорный лепет, — вы ведь не всерьёз, да? Кто вы, а кто я — смешно даже ставить рядом. Да в Академии таких, как я, — нет, лучше, гораздо лучше — пруд пруди, так зачем вам…

Редвир мягко прижал к моим губам кончики пальцев, заставляя замолчать.

— Для моего сердца, — в его глубоком голосе появились дурманящие бархатистые нотки, — вы единственная. Во всех мирах.

Кто бы устоял после такого?

Я со всхлипом втянула в себя воздух и сдавленно пробормотала:

— Если это ложь во спасение, я не переживу.

— Это правда. — Наши лица были так близко друг к другу, что чужое дыхание коснулось губ тёплым облачком. — Драконы из моего рода никогда не лгут.

И губы прижались к губам, и мир покачнулся, и где-то с треском взлетели в небо разноцветные фейерверки — праздник продолжался.

Неся с собой на только смену времён года, но огромную перемену в моей жизни.