Порочный ангел

Глава 16

Несмотря на то, что Гейвен помешал нам в свадебном магазине, нам удалось выбрать платье. Теперь, несколько дней спустя, я стояла в изножье своей кровати с балдахином и смотрела на нее. Экстравагантность платья резко контрастировала с моим простым одеялом, которое лежало на нем ровно. Это было не то, что я бы выбрала для предположительно "радостного" случая, но для этого оно показалось подходящим. Плюс, с рядом пуговиц, украшенных бисером сзади, я почувствовала небольшой прилив гордости от того, насколько раздраженным может быть Гейвен, когда ему придется снимать его с меня позже вечером.

Прикусив губу, я сильно прикусила ее, поскольку мой взгляд отказывался оставлять передо мной образ мягкой ткани и нежного кружева. Это было оно. Я была близок к тому, чтобы стать тем, кем никогда не хотела быть. Жена мафиози — это именно то, чего хотела моя сестра. То, что я осуществлю ее мечту, а не свою, казалось жестокой шуткой. Я скрестила руки на груди. Как будто я вызвала ее из своих мыслей, позади меня раздался голос.

— Ты просто собираешься пялиться на это весь день или действительно собираешься надеть?

Ехидный тон Джеки наполнил комнату, принеся с собой новую волну раздражения. Я была так сосредоточен на своих мыслях, что не услышала, как она вошла. Оглянувшись, я вижу, что она прислонилась к открытому дверному косяку, скрестив руки на груди и поджав губы. Тон ее слов и поза не ускользнули от меня; она всегда смотрела на ситуации иначе, чем я. Всегда был угол, который можно было использовать в своих интересах. Независимо от того, насколько запутанным или трудным было задание, она извлекала из него максимум пользы и выходила на первое место, и это не было исключением.

— Я жду Герти, — объяснила я, повернувшись к ней лицом. Я не хотела думать о тех монументальных моментах, которые мне предстоит пережить через несколько коротких часов.

— Конечно, ждешь, — пробормотала она, вздыхая.

— Ты чего-то хотела? — спросила я, задаваясь вопросом, зачем она пришла, если ей нечего сказать.

— Нет. Просто хотела узнать, есть ли у тебя какие-нибудь вопросы. Ну, ты же знаешь, о том, что произойдет после окончания свадьбы, — жестокая ухмылка искривила ее губы. — Уверена, ты знаешь, что происходит после женитьбы, верно?

Проглотив комок в горле, я заставила себя не клюнуть на приманку.

— Секс, да, я в курсе, — заявила я, заставляя себя выпрямить спину. Я разжала скрещенные на груди руки. — Спасибо, но я в порядке.

Далеко не в порядке, думаю, я много чего знаю об этом чем следовало бы. Я сжала бедра при воспоминании о той ночи в отеле. Протянула руку и потерла горло. Синяки, которые я с тех пор скрывала с помощью макияжа, достаточно поблекли, чтобы теперь не нуждаться в большем, чем тонкий слой.

— Готова к этому? Бояться — это нормально, — пробормотала она, неторопливо направляясь вперед. Ее платье распахнулось, обнажив длинные бедра. Она поджала губы и ухмыльнулась мне, из-за красной помады ее губы казались тонкими. — Такой человек, как Гейвен, чьи вкусы, уверена, более… жестокие, чем ты ожидаешь.

Она понятия не имеет, черт возьми. Дрожь пробежала у меня по спине, но я отказалась признать это. Я видела больше, чем намек на вкусы Гейвена, но ей не нужно этого знать.

— Я знаю, — сказал я ей. — Я сделаю то, что должно быть сделано.

Я хотела, чтобы это было ложью, но я знала, что это произойдет, хочу я этого или нет. Я все еще злилась из-за того, что сделал Гейвен — и в отеле, и в раздевалке. Он быстро заполнял мои мысли, день за днем. Он порочный и, да, он жестокий. Что было хуже, хотя и в большей степени, чем все, что он сделал со мной, — это то, в чем я должна была признаться самой себе. Маленькой, темной части меня это нравилось. Я не могла отрицать ту власть, которой Гейвен, казалось, обладал над моим собственным телом. Скорость, с которой он заставил меня кончить ему на пальцы в ту первую ночь, на нашем первом свидании, а затем ночью в отеле, когда он наказал меня за побег, заставив кончить ему на кулак, когда он стоял надо мной и показывал, насколько доминирующим он может быть. Было невозможно опровергнуть то влияние, которое он оказывал на меня. Хотя я не могла остановить странное влечение к Гейвену Бельмонте, я могла притвориться, что это произведение того, что меня не существовало. По крайней мере, на данный момент.

Посмеиваясь, Джеки начала кружить вокруг меня, и мое внимание переключилось с моего внутреннего кризиса на нее.

— Серьезно? Драгоценная малышка Эванджелин Прайс собирается удовлетворить потребности жестокого наемного убийцы? — когда я не ответил, она продолжила подталкивать меня. — Он не будет милым или нежным. Я видела вас двоих вместе, то, как ты реагируешь на него. Как он наблюдает за тобой, словно за животным, приготовленным к убою. Какой-нибудь намек на сладость или нежность? Ха! — она пренебрежительно помахала рукой перед моим лицом. — Возможно, это твой первый раз, но дело не в тебе, сестренка. Это исключительно для него, и если быть совсем честной, он уничтожит тебя. Порвет твою девственность в клочья прямо перед тем, как он разорвет тебя на части. Разум, тело и душа, — она закончила, пожав плечами и сказав: — Это именно то, что делают мужчины.

Я не сказала ни единого чертова слова. Она понятия не имеет, что Гейвен уже сделал все это и даже больше. Он разорвал мою девственность в клочья. Разорвал на части безопасные и защищенные внутренности моего разума, и теперь он заставял меня подвергнуть сомнению все, чего я когда-либо хотела.

Остановившись передо мной, Джеки уставилась на меня. Выражение ее лица было холодным. Она приподняла бровь. Если она ожидала, что я отреагирую со страхом, то жестоко ошибается. Я уже не боюсь. Все, что я могла бы чувствовать по отношению к Гейвену, исчезло. Но она делала то, что делала всегда; пыталась залезть ко мне в голову и заставить меня передумать. Обычно я покупалась на это. Всегда. Но не в этот раз. Я собралась с духом, отбросив сомнения прочь. Я поклялась, что она не получит удовольствия наблюдать, как я закручиваюсь от ее слов.

— Я знаю, чего ожидать, — сказала я ей.

Ее брови изогнулись.

— О, значит, ты готова отказаться от своих мечтаний? Для тебя больше нет колледжа? После твоего маленького печального приключения с побегом, с которым ты даже не смогла справиться, ты просто собираешься ляжешь на спину и раздвинешь ноги?

— Я не сказала, что отказываюсь от своих мечт, — огрызнулась я, снова скрещивая руки на груди.

На этот раз она не хихикала и не ухмылялась; она искренне рассмеялась мне в лицо. Стиснув зубы, я продолжала смотреть на нее вместо того, чтобы отвести взгляд. Мы всегда ссорились, две стороны семейной монеты Прайсов, но после всего, с чем я столкнулась на той неделе, я не позволю ей издеваться надо мной. Нет.

— Твоя наивность поразительна, — усмехнулась она. — Неужели ты не понимаешь? Если только ты не оставишь эту жизнь позади. Семья. Гейвен. Всё. У тебя не будет будущего, по крайней мере, такого, какого ты хочешь. Ты простая племенная кобыла, которую отец предложил кому-то, кого он считает достойным занять его место.

В ее голосе звучала ненависть, выражение ее лица исказилось гневом, прежде чем снова разгладиться. Мне не нужно было спрашивать, чтобы понять, что ей было горько из-за того, что он не предложил ее. Как бы сильно ни ранили меня женоненавистнические взгляды нашего отца, они причинили боль и ей.

— Тебе нужно вбить это в свою хорошенькую головку, прежде чем ты закончишь с пулей в ней.

Мои кулаки сжались, спрятанные под скрещенными руками, и мне пришлось моргнуть, чтобы унять жжение в глазах от ее резких слов. Я ненавидела это, но она права, после сегодняшнего дня пути назад нет. Тем не менее, я крепко держалась за свои мечты, и никто — даже она, наш отец или Гейвен — не сможет отнять их у меня. Я могу быть женой босса и при этом оставаться свободной, сказала я себе.

Гейвен сказал мне подумать об этом, и я подумала. Если я дам ему то, что он хочет, он даст мне то, чего хочу я. Возможно, я не могу стать свободной на сто процентов, но это не означает, что я буду полностью закована в цепи и несчастна.

— Оу, драгоценная принцесса, не плачь, — проворковала Джеки, похлопывая меня по плечу.

Я отмахнулся от нее.

— Я, блядь, не плачу, — прорычала я.

Она просто моргнула, изображая невинность.

— Я уверена, у тебя будет масса возможностей провести время вдали от семьи. Возможно, после того, как у тебя появится несколько наследников, Гейвен освободит тебя от цепей и позволит сходить в спа-салон или что-то в этом роде, — невозможно было скрыть насмешку интонации в ее голосе, и я снова отказалась заглатывать наживку, свирепо глядя на нее, когда она наклонилась вперед. — Хорошего дня, Ангел, — прошептала она. — Думаю, это будет последнее, что у тебя будет на какое-то время. Уверена, после свадьбы ты будешь слишком расстроена, чтобы получать удовольствие от чего бы то ни было. А потом… — она умолкла с отсутствующим выражением в глазах. — Ну, я подозреваю, что какое-то время ты будешь лежать на спине. Наслаждайся членом. Надеюсь, он не эгоистичный человек, как большинство.

С этими словами она развернулась на каблуках и с важным видом вышла, а Герти, споткнувшись, отскочила в сторону, когда она влетела в дверь.

— Боже мой, кто-то определенно торопится, — пробормотала Герти, глядя в конец коридора, куда удалилась Джеки. На мгновение воцарилась тишина, а затем Герти снова повернулась ко мне с приклеенной к лицу лучезарной улыбкой. — Наверно, она собирается сама готовиться к свадьбе. Вы готовы надеть свое платье, мисс?

Нет. Ни за что, но другого выхода нет. Поэтому, вместо того чтобы озвучить правду, я просто кивнула. Какие бы тревоги и сомнения ни пыталась внушить мне моя сестра, они были задвинуты на задворки сознания. Я шагнул к кровати, и Герти закрыла и заперла дверь, когда я начала раздеваться. Она помогла мне надеть платье, мы оба двигались и работали в тишине. Какой бы доброй она ни была, она была еще более бессильна перед своей судьбой, чем я.

— Вы прекрасно выглядите, мисс, — сказала Герти, когда мы закончили застегивать пуговицы на спине.

Я уставилась на себя в трехстворчатое зеркало длиной до пола, стоявшее в углу моей спальни. На нем были видны все стороны свадебного платья, за исключением спины. Я судорожно вздохнула и натянуто улыбнулась ей.

— Спасибо, Герти.

— Из вас получится потрясающая невеста, — выпалила она.

Обычно я бы ничего не подумала о ее комплиментах — я так привыкла слышать их из ее сладких уст, но прямо сейчас я должна признать, что она права. Это платье. Макияж, который она мне нанесла, хорошо подчеркивал тон моей кожи. От этого мои глаза казались больше, круглее. Мои ресницы стали длиннее и темнее. Мои волосы были завиты волнами, которые, казалось, предпочитала Герти, и убраны с моего лица, уложенные так, чтобы вуаль могла поместиться у меня на затылке. Весь образ — макияж, платье, фата и украшения — превратил меня из просто адекватной в экстраординарную. И последнее, но, безусловно, не менее важное: ожерелье, которое изначально подарил мне Гейвен, сидело у основания моей шеи, плотно прилегая к коже. Напоминая мне физически, своими сверкающими драгоценностями и весом, что мое тело вот-вот станет принадлежать ему. Я слегка повернулась, юбки, прилипшие к моим ногам, зашелестели от движения.

— Герти, — сказала я, и чем дольше я смотрела на себя в зеркало, тем сильнее сжималось горло, — ты можешь оставить меня на несколько минут одну?

Пожилая женщина откинула голову назад, ее слишком проницательные серые глаза, вероятно, распознали бунт в моем сознании. Она кивнула и затем тихо вышла из комнаты. Как только за ней закрылась дверь, я сошла с возвышения, которое было установлено перед зеркалом, и отвернулась от него. У меня сдавило грудь.

Какой бы сильной я ни старалась быть, именно в этот момент — платье и гребаные слова Джеки — до меня наконец-то дошло. Мой взгляд упал на стол, который был накрыт для демонстрации всех бесполезных вещей, необходимых невестам в день свадьбы, — что-то старое1, что-то новое2, что-то чужое3 и что-то синее4. Мои губы сжались в тонкую линию, пока я рассматривала каждый предмет, прежде чем, наконец, опустила взгляд на кольцо на своем пальце. Его доставил мужчина, которого я не узнала, вскоре после похода в магазин одежды. Единственное золотое кольцо с россыпью бриллиантов, которые сверкали каждый раз, когда я двигала пальцами. Это было великолепно. Это было показушно. От этого камень, лежащий внизу моего живота, стал казаться намного тяжелее.

— Что, черт возьми, я делаю? — спросила я себя, прижимая тыльную сторону ладони ко лбу. Моя кожа была липкой.

— Мне тоже это интересно.

Знакомый баритон прозвучал так неожиданно и ошеломляюще, что я чуть не споткнулась о собственные юбки, когда слишком быстро обернулась, чтобы встретиться лицом к лицу с мужчиной, который в очередной раз набросился на меня.

Герти, очевидно, не заперла дверь, когда уходила, и я не слышала, как он вошел. Гейвен стоял здесь, прямо за дверью моей спальни, засунув руки в карманы своего черного костюма. Он не выглядел словно оделся на свадьбу. Он выглядел так, словно был одет для похорон. Черная рубашка, черный пиджак, черные брюки, даже черный галстук. С ним всегда было одно и то же. Мне интересно, есть ли в его шкафу хоть одна цветовая гамма. И все же он красив. Завораживающий. Я не могла отвести от него глаз. Мое дыхание участилось. Стальные голубые глаза скользнули вниз по моему телу, изучая, анализируя, согревая.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я. — Ты не должен видеть меня до свадьбы.

— Свадьба через час, — сказал он, пожимая плечами. — И я не из тех, кто любит ждать. Что ты делаешь?

Мои руки нащупали юбки на верхней части бедер, пальцы впились в ткань.

— Готовлюсь.

Мне казалось, что это самая глупая вещь в мире, которую можно сказать, но это то, что я делала, не так ли? Готовилась выйти замуж за самого жестокого мужчину, которого я когда-либо встречала, и самого разочаровывающего.

— Ты восхищалась своим платьем? — спросил он.

Я нахмурилась, глядя на него, прежде чем пожать плечами.

— Наверно.

— Да? — он выгнул бровь. — Обычно, когда кто-то восхищается чем-то, он смотрит на это. Почему ты не смотришь на себя, дорогая? — жар прилил к моему лицу, и у меня не было на это ответа. Он оттолкнулся от двери и приблизился. — Ну? — подсказал он, когда я все еще не ответила.

Чем ближе он подходил, тем быстрее билось мое сердце, пока я не поклялась, что оно вот-вот выпрыгнет у меня из груди. Я отодвинулась, но он подошел ближе. Это было так, как если бы между нами было постоянное притяжение. Всякий раз, когда я отстранялась, он продвигался вперед. Всякий раз, когда я отталкивала его… ну, иногда я задавалась вопросом, действительно ли ему это нравится. Только когда задние части моих ног коснулись стола, я поняла, что он неуклонно направлял меня. Однако к тому времени было уже слишком поздно.

Руки Гейвена опустились по обе стороны от меня, и он наклонился ближе достаточно того, что аромат одеколона, который он выбрал для сегодняшнего особого мероприятия, был всем, что я могла уловить. Это было что-то пикантное, и это меня соблазнило. Я ненавидела это.

— Ты передумала, Ангел? — насмехался он. — Ты снова хочешь сбежать? Ты помнишь, что случилось в прошлый раз, верно?

— Ты больше так со мной не поступишь, — коротко ответила я.

И он, и мой отец слишком ясно дали понять, что независимо от моих желаний эта свадьба состоится. Выхода нет.

Он усмехнулся, звук эхом отозвался в его груди и дошел до моей.

— Ты ведешь себя так, будто тебе это ненавистно, — сказал он, наклоняясь ближе. — Я отчетливо помню, как твое мокрое влагалище очень крепко сжимало меня, не желая отпускать мою руку. Я помню, как твое тело прижималось ко мне, как твои бедра толкались в мои пальцы и кулак, когда ты кончала.

Почему он всегда пытается унизить меня? Словно он получал удовольствие от унизительных слов, слетавших с его губ. Нет. Он возбуждается от них и еще больше от того, что они делают со мной.

Гейвен опустил голову, когда одна из его рук поднялась и взъерошила мои волосы назад. Мой пульс забился в венах, когда он наклонился еще ниже, запечатлевая целомудренный поцелуй на моем горле. Прямо там, где он накинул мне на шею чертову петлю. Я приоткрыла губы, чтобы заговорить, но жесткий укус его зубов заставил меня замолчать, когда они вонзились в мою кожу. Я ахнула, и, не раздумывая, мои руки потянулись к поясу его брюк, сжимая его там, но не совсем отталкивая назад.

Острая боль от его укуса пронзила мои чувства и спустилась вниз, разжигая огонь внутри меня, когда местечко между моих ног смягчилось.

— Гейвен… — прошептала я одновременно с мольбой и отказом.

Я хотела, чтобы он отпустил меня почти так же сильно, как хотела, чтобы он подарил мне больше этих ощущений. Мой мозг осветился болью, когда она трансформировалась и смещалась, превращаясь в отчетливо порочный вид удовольствия.

— Ты понятия не имеешь, что я собираюсь сделать с тобой сегодня ночью, да, Ангел? — сказал он, но даже задавая этот вопрос, продолжал двигаться, прижимаясь ко мне еще крепче, так что даже сквозь плотную ткань моего платья и его брюк я чувствовала, какой он твердый. Его толстая длина, пульсирующая напротив меня. — Я собираюсь вылепить тебя, милая. Я научу тебя, как именно доставить удовольствие такому мужчине, как я, и я обещаю, что тебе это понравится. Тебе понравится все, что я тебе дам, и ты попросишь еще. Ты будешь умолять об этом, и поскольку твой долг — подчиниться мне, я должен буду доставить тебе столько удовольствия и, может быть, совсем немного боли.

Я отдернула голову и пристально посмотрела на него.

— С тобой это всегда больше, чем просто небольшая боль, — напомнила я ему.

Гейвен ухмыльнулся и повернул голову, пока его пристальный взгляд блуждал по мне. Пот выступил у меня на спине.

— Тебе нравится боль, которую я причиняю тебе, милая, — ответил он.

Я ничего не сказала в ответ. Я знала, что любое отрицание будет ложью, и пошел он к черту, но мне это нравилось. Я облизнула губы и откинула голову назад, чтобы посмотреть в его идеальные, лукавые голубые глаза. Безрассудность. Он заставил меня захотеть быть такой чертовски безрассудной.

— Ты сказал, что если я дам тебе то, что ты хочешь, ты можешь дать мне то, чего хочу я, — напомнила я ему вместо этого, поднимая руку к его груди. Его тело прижалось к моему, и в его глазах промелькнуло что-то порочное. — Это все еще действует?

— Да.

Его ответ был быстрым.

— Чего ты хочешь сейчас, Гейвен? — спросила я.

Я поняла, что он не планировал ничего делать со мной сейчас, но мои слова что-то изменили внутри него. Моя готовность, мое желание показало ему, что я обдумываю нечто опасное, свое место на его стороне. Я хотела узнать, на что это будет похоже, если, возможно, я действительно перестану бороться с ним и вместо этого присоединюсь к нему. Ожидание еще нескольких часов, чтобы выяснить это, казалось адской погоней.

— О, Ангел, — звук моего имени отдался эхом в его груди. — Ты пожалеешь, что спросила меня об этом.

— Ты собираешься сделать мне больно? — бросила я ему вызов. — Заставишь меня полюбить это?

Он улыбнулся.

— Да, — признался он. — Я собираюсь разорвать тебя и войти в тебя, милая. Я свяжу тебя и буду трахать до тех пор, пока ты не перестанешь дышать.

— Ты уже сделал это.

Мой голос уже был прерывистым, как будто все воздух был украден из моих легких. Гейвен еще сильнее прижался ко мне, прижимая свой и без того твердый член к моему животу, пока я смотрела на него снизу вверх в своем белом свадебном платье.

— Я сделаю больше, — пообещал он. — Я засуну свой член так глубоко между твоими прелестными губками, что все, что ты узнаешь, — это мой вкус. Я собираюсь заснуть сегодня ночью со своим членом в твоей киске, проснуться, трахнуть тебя снова, а затем проделать все это следующей ночью.

— Что произойдет, если я позволю тебе на этот раз? — подсказала я. — Что если я перестану сопротивляться? Что ты будешь делать, если я стану королевой, которую ты ищешь?

Будет ли для меня лучше в долгосрочной перспективе просто сдаться? Использовать его и позволить ему использовать меня?

Льдисто-голубые глаза впились в мое лицо.

— Я сделаю так, что это будет стоить твоего времени.

— Как? — потребовала я.

Палец коснулся моей щеки, легкое прикосновение было нежным и так чертовски противоречило той боли, которую он причинял мне раньше.

— Наши отношения не обязательно должны быть такими, в которых ты не получаешь ничего, кроме защиты, — сказал он. — Мы оба можем что-то извлечь из этого.

— Зачем говорить мне это сейчас? — спросила я. — Ты получишь то, что хочешь, несмотря ни на что; ты ясно дал это понять.

Могу ли я доверять ему? Мог ли я доверять словам монстра?

— Ты права, — сказал он, кивая. — С сегодняшнего дня ты официально будешь принадлежать мне.

— Пешка в твоих кровавых играх, — задумчиво пробормотала я.

Было любопытно, что Джеки так чертовски сильно этого хотела. Почему? Потому что ей нравилось быть красивой женщиной под руку с могущественным мужчиной? Я покачала головой, случайно убрав его палец со своего лица.

Однако его рука вернулась достаточно быстро, и он снова приподнял мой подбородок, так что наши глаза встретились. Выражение лица Гейвена было задумчивым, оценивающим, пока его стальной взгляд блуждал по моему лицу. Его брови сошлись вместе, образовав букву v.

— У меня никогда не было ничего, с чем я не смог бы расстаться, — наконец сказал он через мгновение. — Когда ты растешь ни с чем, ты учишься не привязываться.

— Ты вырос ни с чем? — повторила я его слова, заинтригованная намеком, который он дал на человека под маской.

Гейвен усмехнулся, но звук получился сухим.

— Я вырос, прыгая из одной дыры в другую, Ангел, — ответил он. — Лаборатории по производству метамфетамина, наркопритоны, называй как хочешь. Я жил в них. Преступление — это образ жизни для таких людей, как я. Это самый простой путь. Я хорошо зарекомендовал себя благодаря тому, что сделал. Я ни о чем не жалею.

— Значит не было, что ты убивал, а потом жалел? — спросила я.

Я нахмурилась. Означает ли это, что у него нет эмоций? Нет, это неправильно. Очевидно, у него они есть. Я видела его заинтригованным, рассерженным и даже любопытствующим. Гейвен Бельмонте, возможно, и не вел себя как обычный человек, но у него все еще есть эмоции, независимо от того, насколько глубоко они спрятаны.

— Я никогда не оглядывался назад, — ответил он. — О людях, которых я убил, я забывал, как только работа была выполнена. Точно так же, как я стараюсь не думать о своем прошлом, я не хочу, чтобы ты думала о своем.

— Тогда о чем я должна думать?

— О своем будущем, — мою кожу покалывало, когда он смотрел на меня сверху вниз. — Эванджелин Прайс, — сказал он, его губы произнесли мое полное имя. — Если ты дашь мне то, что я хочу, тогда, клянусь тебе, ты ни о чем не пожалеешь. Но тебя должна знать, что, как только ты станешь моей, пути назад не будет, и тебе никуда будет бежать, где я тебя не достану.

Возможно, это было вызвано любопытством к словам Гейвена, маленькими кусочками информации о нем, медленно раскрывающими внутренности глубоко скрытного человека, или, возможно, это была безрассудная надежда. Как бы то ни было, я сомневаюсь, что сейчас есть способ остановить мою судьбу. Поэтому, я кивнула. Молча я согласилась с его предложением. Он бы использовал меня, но и я бы использовала его тоже. Два игрока в дурацкой игре в шахматы, оба нуждающиеся друг в друге и в то же время ненавидящие друг друга. Я только надеюсь, что игра закончится, и мы оба останемся живы.