Порочный ангел

Эпилог

5 лет спустя …

Мечты подобны ветру. Вы можете почувствовать, как они касаются вашей кожи, ощущают ваше присутствие, но вы никогда не можете их поймать. Никогда не можете удержать их. Пытаться сделать это все равно что пытаться захватить человеческую душу, не то чтобы я верю, что она все еще существует, а если и существует, то у моей сестры определенно была испорченная душа. Она мерзкая и испорченная до глубины души. Только теперь, когда я испытала всю глубину ее предательства и ответила на свое собственное предательство взаимностью, я поняла, что на самом деле делает с кем-то жизнь преступника. Он высосет надежду, сожжет ее дотла, а затем позволит пеплу дождем посыпаться обратно на каждую гребаную вещь.

Когда я сидела в кафе "Розмари" на главной улице Квинса, штат Нью-Йорк Сити, ожидая появления моего клиента, я рассеянно протянула руку и коснулась кольца, висевшего на тонкой цепочке под моей шелковой рубашкой.

Каждое утро, где бы я ни была, в Бостоне, Париже, Ванкувере, я просыпалась и прикасалась к нему. Убеждалась, что он все еще там. Убеждала себя, что то, что я делаю, — человек, которым я стала — не зря.

Все это было ради него. Единственный мужчина, которому я когда-либо чувствовала, что принадлежу. Единственный мужчина, к которому я когда-либо была так близка, чтобы полюбить. И единственный мужчина, к которому я больше никогда не смогу прикоснуться. Иногда казалось, что красивое металлическое кольцо прожжет мне кожу; в другие дни казалось, что это единственное, что удерживает меня на земле. Сегодня это была смесь того и другого, потому что сегодня годовщина нашей свадьбы.

Звякнул колокольчик на двери кафе, и я подняла взгляд, когда высокий стройный мужчина, одетый в безупречный костюм, обошел короткую очередь посетителей, ожидавших, когда их обслужат у стойки, и направился ко мне. Высокая, долговязо-худая фигура моего клиента очерчивала его тело и затеняла черты лица, когда он спешил через кафе. Только когда он сел передо мной, я подняла глаза и увидела красные пятна на его слишком бледной коже. Слишком худой, слишком бледный — бедняга редко покидал свою лабораторию, а в последние несколько месяцев и подавно. Он был довольно потным, но я не могла его за это винить. Будучи одним из самых молодых научных протеже в Америке, если бы кто-нибудь из конкурентов Рональда Вайзера хотя бы пронюхал о том, чем он занимается, он оказался бы не по ту сторону прицела убийцы.

— Слава Богу, ты здесь, — сказал он, усаживаясь напротив меня. — Мне кажется, за мной следят.

Моя спина выпрямилась. Это не хорошая новость. Мой взгляд метнулся мимо него на оживленную улицу.

— Машина или человек? — уточнила я, осматривая наше окружение.

— Машина. Темно-синий седан, — ответил он. — Мне кажется, я потерял его несколько кварталов назад, но я не уверен.

Я нахмурилась, наблюдая, как темно-синий седан проезжает мимо витрин кафе. Черт. Нет, он не потерял его.

Рональд не был ни шпионом, ни преступником в бегах, но он действительно нуждался в моей защите. Я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Паника сейчас не поможет. Если я чему и научилась за последние пять лет, так это тому, что паника просто замедляет мой мыслительный процесс. Если за Рональдом следят, то кто-то, должно быть, предупредил его конкурентов. Если его конкуренты знают о проекте по выращиванию синтетических органов, над которым он работал последние несколько месяцев, то он по уши в дерьме. Любой человек в медицинской отрасли потратил бы миллиарды, чтобы предотвратить свое будущее. Для них на кону стояло слишком много денег. Мои глаза перешел с улицы и вернулись к нему.

Рон покраснел, его глаза бегали по комнате, как будто кто-то из них мог встать и пристрелить его в любой момент. Я наклонилась и коснулась его руки, слегка улыбнувшись ему, как будто мы были двумя друзьями, вышедшими поболтать по-дружески.

— Успокойся, — тихо предупредила я его. — Не устраивай сцен.

— Они убьют меня, Эва, — прошипел он вымышленное имя, которое я дала ему при нашей первой встрече. — Я знаю это. Я сделал все, что ты сказала. Скопировал все файлы, всю информацию. Отправил флешки, но что, если этого недостаточно? Они захотят уничтожить эту информацию или, что еще хуже, взять ее и использовать для себя. Они создадут мои органы, а затем взвинтят цены до тех пор, пока никто, кроме богатых, не сможет их себе позволить. Это может спасти жизни, и они собираются использовать это для собственной выгоды.

К концу его монолога, его голос стал слегка визгливым. Еще больше пота выступило у него на лбу. Я сморщила нос, когда отчетливый запах пота достиг моих ноздрей.

Я осторожно полезла в сумочку, достала несколько салфеток и протянула их ему. Он взял их и начал вытирать пот со лба.

— Нам не нужно беспокоиться об исследованиях, — сказала я ему. — Прямо сейчас все, о чем нам нужно беспокоиться, — это о том, как вытащить тебя отсюда в безопасное место, прежде чем тот, кто следит за тобой, найдет способ оставить тебя в покое.

Или убьет, но последнюю часть я не произношу вслух.

— У тебя есть конспиративная квартира? — спросил он почти умоляюще.

Моя улыбка стала болезненной. Если бы только у меня были такие связи. Если бы пять лет назад все не пошло наперекосяк, я, возможно, смогла бы дать ему лучший ответ. Когда-то я думала, что быть женой босса мафии — худшее, что когда-либо могло со мной случиться, но теперь, по прошествии времени и чем дольше я была в бегах, тем больше понимала, что наличие связей в преступном мире — это то, что поддерживает людям жизнь, а также страх и власть. Рон был полон страха, но его власть ослабевала перед лицом спекулянтов.

— Пошли, — сказала я, перекидывая сумочку через плечо и вставая, когда тот же темно-синий седан снова пересек улицу, на этот раз по другой стороне потока. — Мы выйдем через черный ход.

Стул Рона заскрежетал по полу кафе, когда он поспешил за мной. Однако я шла медленно, и вскоре ему пришлось сбавить скорость своей походки, чтобы соответствовать моей. Было ясно, что он этого не хотел, но если я собиралась вытащить его отсюда в целости и сохранности, то мы должны отнестись к этому с умом.

Я подняла голову и повернула мимо туалетов прямо к крошечной кухне. Я бывала здесь много раз — именно поэтому мне было так комфортно встречаться с ним в этом месте. Я никогда никуда не отправлялась, не имея нескольких путей отступления. Несколько молодых сотрудников остановились и нахмурились, когда мы проходили мимо, но не мое присутствие заставило их расспрашивать нас здесь. А Рона. Он потел как сумасшедший, и казалось, что запах его тела с каждой секундой становился все более и более интенсивным.

Выгляди так, будто ты здесь своя, напомнила я себе, и они в это поверят.

Год или два назад я столкнулась с бывшим вором, который научил меня этому девизу. Люди верили в уверенность, независимо от того, что это им давало. Я стала такой уверенной в себе.

Несмотря на то, что Рон вспотел и дрожал, а его пристальный взгляд метался по комнате, мы прошли весь путь через кухню к задней двери. Я распахнула ее и выглянула в переулок. Одна сторона была полностью открыта, в то время как другая была перегорожена рядом мусорных контейнеров и большой кирпичной стеной. Мои каблуки цокали по тротуару, когда я выводила его на улицу. Я сунула руку в сумочку и вытащила одноразовый телефон, небольшую пачку наличных, кредитную карту, которую невозможно отследить, и связку ключей. Я боялась, что это случится, но я планировала это заранее, но все еще находилась в процессе обустройства. Это был мой вариант Б. Пять лет обучения этой жизни. Тонуть или плыть. Жизнь или смерть. Оба были хорошими мотиваторами, которые быстро заставили меня осознать, что я, в конце концов, наследница Прайса. Но самое главное, чему я научилась методом проб и ошибок, — это всегда быть готовой.

— Вот, — сказала я, протягивая руку и суя карточку, наличные, телефон и ключи в руки Рона.

Он уставился на деньги и телефон, а затем на меня, когда мы остановились в начале переулка.

— И что, черт возьми, я должен с этим делать?

Я смотрела, как синий седан пересекает улицу, и, прежде чем водитель успел нас заметить, схватила Рона и нырнула за низко висящую вывеску на стене здания.

— Слушай меня очень внимательно, — сказала я, не сводя глаз с седана.

Должно быть что-то еще, возможно, за ним уже охотился убийца, но я не хотела предупреждать его и ввергать Рона в панику. Он из тех, кто, запаниковав, непременно сделает все только хуже. Я снова перевела взгляд на его лицо.

— Я хочу, чтобы ты взял эти деньги и карточку и взял такси из города. Воспользуйся телефоном, который я тебе дала. Дай мне свой, я не хочу, чтобы ты пользовался им в обозримом будущем.

Когда все, что он сделал, это моргнул мне, я фыркнула и порылась в его карманах, пока не нашла телефон, который искала. Я сунула его в свою сумочку.

— Итак, как я уже сказала…

Рон по-прежнему не двигался и больше ничего не говорил. Вместо этого его взгляд был сосредоточен на чем-то за моим плечом. Я оглянулась, но ничего не увидела. Еще раз раздраженно фыркнув, я щелкнула пальцами перед его лицом и вернула его внимание.

— Сосредоточься, — сказала я. — Возьми такси. Воспользуйся телефоном, который я тебя дала, чтобы связаться со мной, когда ты доберешься до безопасного места.

— Безопасное место? — повторил он, и его лицо покраснело еще больше, чем было до этого. — Где? У тебя есть…

— Нет, — перебила я его. — У меня нет определенного места. Тебе нужно будет найти мотель или еще что-нибудь, где можно спрятаться. Возьми что-нибудь поесть на деньги, которые я тебе дала, и оставайся на месте, пока я не смогу прийти за тобой. Там достаточно денег наличными и на карточке, чтобы тебе хватило на несколько недель, если только ты не остановишься в слишком дорогом месте. Мотель Рон. Оставайся там, где нет никаких камер наблюдении.

Он выглядел так, словно его вот-вот стошнит. Я должна с этим покончить. Мой взгляд метнулся обратно на улицу. Этот гребаный седан развернулся обратно. На этот раз он притормаживал на ближайшем светофоре. Задняя дверь открылась.

— Это не будет длиться вечно, — быстро сказала я. — Телефон, который я тебе дала, защищен. Позвони мне, если возникнет чрезвычайная ситуация, в противном случае я хочу, чтобы ты дождался моего звонка.

— Ч-что ты собираешься делать?

Чертовски надеюсь, что кто-нибудь из моих знакомых свяжется со мной вовремя, чтобы я смогла его найти. Я вышла из-за вывески и махнула рукой, подзывая такси. Желтый таксист привлек мое внимание и подъехал к обочине. Я шагнула обратно туда, где стоял Рон. По улице шли двое мужчин в черном.

— Почаще меняй такси, — поспешно выдавила я из себя, вцепившись в его руку и практически потащив его к такси. — Используй наличные, — огрызнулась я.

— Но… стой!

Рон не успел закончить фразу, так как я захлопнула за ним дверь.

— Аэропорт Кеннеди, пожалуйста, — сказала я мужчине впереди, прежде чем оглянуться на Рона.

Мужчины подбирались все ближе. Какого черта я решила надеть сегодня каблуки?

— Воспользуйся хаосом в аэропорту, чтобы сменить такси, — сказала я, понизив голос и наполовину высунувшись из кабины, я пыталась следить за приближающимися мужчинами. Я повернулась к таксисту.

— Здесь для вас сто долларов чаевых, если вы сможете доставить его туда как можно быстрее, сэр. Он опаздывает на рейс.

Глаза таксиста расширились.

— Да, мэм!

Он взволнованно кивнул, а затем — точно так же, как любой другой таксист в Нью-Йорке, когда речь шла о солидных чаевых, — наплевал на осторожность и помчался в поток машин. Мои губы дрогнули, когда я услышала крик Рональда как раз перед тем, как такси скрылось из виду.

Теперь пришло время найти выход из этой ситуаций, поэтому я повернула в противоположную сторону от мужчин, но врезалась головой в массивную грудную клетку. Я споткнулась, чуть не упав на задницу, прежде чем руки мужчины схватили меня за локти и удержали на ногах.

Пораженная, я привела себя в порядок. Поскольку я несколько раз бывала в Нью-Йорке, это был редкий случай, когда кто-то был достаточно любезен, чтобы подхватить человека, когда он падал или сталкивался с ним. В конце концов, рыцарство не умерло.

Я подняла глаза. Мои губы приоткрылись. Слова благодарности и извинения вертелись у меня на кончике языка, и как только я встретилась взглядом с этим человеком, каждое слово в моем словарном запасе иссякло и рассыпалось в прах. Каждое слово, кроме одного.

Я уставилась на мужчину, разинув рот, и позволила этому слову сорваться с моих губ, когда меня охватил шок.

— Гейвен…

Лицо Гейвена было суровым. Смертельным. Его глаза были похожи на две ледяные крошки, когда он посмотрел на меня сверху вниз.

— Привет, Ангел, — сказал он. — Или мне следует называть тебя женой?