Порождение Тени

Пролог

Арил не мог перестать улыбаться. В кармане лежали пять отличных плоских камешков, а на поясе висел мешочек с извивающимися древесными слизнями. А для ловли зеленожаброк не было лучшей наживки, чем древесные слизни, особенно толстые, вроде тех, что он только что наловил.

Когда встанет солнце, они с матерью отправятся к Стоячему озеру. Арил покидает камешки, так, чтоб отскакивали от воды, они наловят рыбы — всегда желанной добавки к обеденному столу. Это будут лучшие именины в его жизни! Вот бы только мать позволила Нему отправиться с ними.

Мать шла медленно, чтобы не обгонять ковыляющего Арила. Как всегда, она держала правую руку возле его спины.

— Я не упаду, мам, — сказал он. Мать всегда боялась, что Арил споткнется и упадёт, но он никогда не падал. Он казался неуклюжим на своих косолапых стопах, но не был неловким.

— Конечно нет, милый.

Рука опустилась и мать сделала три шага, прежде чем вернуть её на то же место.

Арила одолела зевота. Прошло уже немало времени с тех пор, как он в последний раз так долго бодрствовал после наступления ночи.

— Засыпаешь? — спросила мать.

Он действительно засыпал, но не хотел признаваться в этом матери. Не хотел, чтобы она посчитала его маленьким.

— Нет, мам, — соврал он, отвернувшись, когда очередной зевок чуть его не выдал.

— Ну, тогда скажи об этом своей зевоте, а то у тебя скоро будет полон рот москитов. Я-то знаю, что ты этого терпеть не можешь.

Арил моргнул — отчасти из-за того, что мать поймала его на лжи, отчасти от отвращения. Он точно знал, на что это похоже, когда у тебя полный рот насекомых. Один раз, на спор с Немом, он пробежал сквозь облако гнуса с открытым ртом. Долго же потом пришлось выкашливать и выплевывать куски этих тварей. Нем чуть живот не надорвал от смеха.

Это воспоминание заставило Аврила хихикнуть. Мать тоже улыбнулась. И тогда его осенило.

— Эй! А ты откуда об этом знаешь?

Она посмотрела на него и подмигнула.

— Мамы знают всё, Арил. Откуда, по-твоему, я знала, где искать древесных слизней посреди ночи?

Арил нахмурился, призадумавшись. Не могла же мама на самом деле знать вообще всё? А что, если она знает о пироге матушки Олем? Или о том случае, когда они с Немом спрятались в фургоне коробейника, проехав полдороги до Эшфорда?

Он решил, что с этого момента всегда должен говорить ей правду.

— Наверное, я немного сонный, — признался он. — Но только немного.

Мать улыбнулась и взъерошила ему волосы.

— Хороший мальчик. Может быть, поспишь завтра, перед тем, как мы пойдём к озеру.

— Правда, мам?

Завтра был последний день в десятидневке, и хотя в деревне он был предназначен для отдыха, мать никогда не позволяла Арилу поздно вставать. Обычно она брала его с собой, чтобы выслушать проповедь госпожи очага Миллам о Йондалле. А госпожа очага всякий раз говорила одно и то же: в следующем году урожай будет лучше, засуха и перемены погоды скоро пройдут, все драконы снова погрузились в сон. Голос Миллам всегда заставлял Арила клевать носом.

— Это же твои именины, — ответила мать. — Можешь проспать их, если хочешь.

Арил знал, что мать хотела услышать в ответ, так что это он и сказал, пускай и без особого энтузиазма.

— Нет, мама. Мы должны пойти в храм и послушать госпожу очага. А к озеру можем пойти после этого.

Мать улыбнулась и взяла его за руку. Арил не сопротивлялся. Ему по-прежнему нравилось держаться за руку матери, когда они гуляли. Если бы друзья это увидели, они бы посмеялись над ним и назвали сюсей. Но друзей здесь не было — только он, мать, Старый лес и ночь.

В небе висела полная Селуне, но её лучи с трудом пробивались сквозь лесной покров. Обычно Арил не боялся темноты, но ночь в дремучем Старом лесу была немного жуткой. Правда, он знал, что здесь безопасно. Хафлинги целыми поколениями охотились и рубили древесину в Старом лесу.

— Мам, смотри!

Он схватился за плащ матери и указал в просвет между кронами. По небу чертила сияющий путь падавшая звезда. Он смотрел на неё до тех пор, пока росчерк не угас до бледного шрама, а затем и вовсе исчез.

— Ты видела?

— Видела, Арил, — ответила мать и произнесла короткую молитву Йондалле.

Арил помнил, как прошлой осенью с неба пошел целый дождь пылающих звёзд. Он слышал от коробейника, что огненный дождь разрушил целые деревни, спалил леса, поднял разрушительные волны и стал причиной засухи, но не поверил в это. Дождь был слишком красивым. Арил очень хотел найти кусочек одной из тех упавших звёзд — он думал, что они оранжевые, а может, красные — и носить его в кармане вместе с плоскими камешками. Но ни одна из звёзд не упала возле его дома. Если бы такая нашлась, они вместе с Немом разыскали её и забрали себе, и могли бы смотреть на неё, когда захотят. Это было бы прекрасно! И Джес бы так завидовал!

Подумав о друзьях, Арил решил ещё один разочек спросить у матери, позволит ли она Нему пойти с ними утром к озеру. Какое-то время он молчал, дожидаясь подходящего момента.

Они молча пробирались сквозь деревья и кустарник. В лесу царила тишина. Спали даже насекомые. Арил слышал собственное дыхание. Они неслышно ступали через подлесок; легко и тихо — вот путь хафлинга, всегда говорила мать. Арил мог бы подкрасться к трём зайцам, которые грызли кору у основания сосны, и схватить их. Он не был ловким или грациозным на своих косых ступнях, зато был тихим.

Продолжая бороться с зевотой, Арил понял, что уже хочет в кровать.

— Сколько ещё до деревни, мам? — спросил он.

— Уже недолго. Край леса прямо впереди.

Арил обрадовался и решил, что настало самое время спросить про Нема. Он сжал руку матери чуть крепче и заговорил своим детским голосом, который обычно срабатывал:

— Мама?

Она посмотрела вниз на него.

— Может Нем…

Впереди из-за деревьев раздался шум, поглотивший остаток его фразы. Арил с матерью синхронно присели, скрывшись в подлеске, и затаились. Арил обрадовался, что они полагались только на свет луны.

— Что это было? — прошептал он.

Звук походил на рычание, но такого рычания Арил никогда раньше не слышал. Сердце бешено колотилось. Он полез в карман и сжал в руке камень. Мать крепче обхватила ладонь Арила и шикнула на него.

Звук донесся с края леса, со стороны деревни.

Мать пристально вглядывалась в деревья, её голова наклонилась к плечу, лоб нахмурился. Заметив взгляд Арила, она выдавила неискреннюю улыбку.

Он открыл рот, собираясь заговорить, но мать покачала головой и прижала палец к его губам. От этого он сильнее занервничал, но придержал язык и кивнул.

Они неподвижно замерли, будто два пня. Время тянулось медленно, но звук не повторился, и хватка матери на его руке ослабла. Она заметно расслабилась. Арил разжал потную ладонь, выпуская камешек, и выдохнул.

Он потянул мать за плащ, заставляя нагнуться к себе, и прошептал на ухо:

— Что это был за звук, мам?

Арил думал, что это мог быть медведь, или, может, волк. Двумя месяцами ранее медведь убил матушку Изель и её пса. Арил сам не видел тела, но от Нема наслушался достаточно и потом всю десятидневку спал вместе с матерью, касаясь с ней ступнями. Шериф Бол сказал, что медведь просто был голоден, как и все в деревне, и что он больше не вернётся.

— Я не знаю, милый, — ответила мать. — Давай задержимся ещё немного. Убедимся, что оно ушло.

Арил кивнул.

Осенний ветер прошуршал в листве. Закачались ветви. Арил в тысячный раз пожелал, чтобы отец был жив, чтобы в деревне никогда не было красной оспы. Отец пошел бы с ними в Старый лес. Отец бы защитил их от любого старого медведя.

Он прижался к матери. Её тепло и запах — запах свежего хлеба — успокаивали. Она опустилась на колени и обхватила руками сына.

Где-то позади них громко треснула ветка. Оба вздрогнули и оглянулись. Сердце Арило снова бешено застучало. В редком лунном свете он видел только деревья и кустарник. Арил слыхал, что дворфы умеют видеть в темноте. Сейчас он отчаянно желал, чтобы хафлинги тоже так могли.

Мать тяжело дышала, и Арилу это не нравилось. Он попытался сглотнуть, но во рту пересохло; тогда он вцепился в плащ матери и прикусил нижнюю губу.

Во тьме позади них треснула ещё одна ветка.

Мать прижала губы к уху Арила:

— Тихо. Нужно спрятаться.

Он кивнул.

Он по-прежнему ничего не видел, но знал, что оно где-то там. Мать боялась — Арил это чувствовал. Он задрожал, и мать крепче прижала его к себе. Арил, как и она, тяжело дышал.

— Всё будет хорошо, — прошептала мать, но Арил не был уверен, что она действительно обращалась к нему. Она высунулась из кустарника и оглядела лес, пытаясь найти укрытие получше.

Арил задумался, стоит ли им побежать к деревне. Или закричать, прося о помощи? Кто-то наверняка должен услышать. Может даже шериф Бол.

— Мамочка…

Он не называл её мамочкой с тех пор, как был маленьким, с тех пор, как умер отец.

— Мама, может нам…

Залаяла одна из собак в деревне. К ней присоединилась другая. Вскоре казалось, что лают вообще все псы.

Арил посмотрел на мать в поисках поддержки, но она глядела в другую сторону. Она смотрела сквозь лес в сторону деревни.

Раздался тревожный крик — мужской голос — потом ещё один, и ещё. Прежде чем Арил успел что-либо спросить, ночь разорвал женский вопль. Арил не узнал голосов, но понимал, что это — его соседи, его друзья.

Крикам вторило рычание. С нескольких сторон, громче, чем прежде. Оно было похоже на бурчание в животе, когда Арил съедал слишком много пирога из ревеня, только намного хуже. Голос мужчины призвал хвататься за оружие, и Арил подумал, что это может быть фермер Тилл. В его призыве звучал страх, и от этого кожа Арила покрылась мурашками.

Мать сжала его так сильно, что он едва мог дышать. Сердце стучало так бешено, будто готово было выскочить из груди. Под ложечкой засосало.

— Что происходит, мам?

— Что бы ни случилось, — прошептала она. — Мы останемся здесь.

Рычание стало громче, и мать побледнела. В ответ раздались новые крики. Бешено лаяли псы, хлопали двери, трещало дерево. Арил ничего не видел, но знал, что в деревне царит хаос.

— Что такое, мам? Что такое?

— Не знаю, Арил. Закрой уши. Не слушай.

Но Арил не мог не слышать, как крики все чаще и чаще превращаются в стон. Взвизгнул от боли пёс и затих. Потом второй пёс. Закричал мужчина, потом женщина. Показалось, что он слышит, как выкрикивает команды шериф Бол. И постоянно раздавалось рычание, ужасное рычание.

Он зарылся лицом в плащ матери.

Мать выпрямилась, подхватила его на руки и посмотрела вглубь леса.

Арила охватил страх. Возвращаться туда он не хотел.

— Куда мы идем? — чересчур громко спросил он.

Из-за деревьев позади них раздался новый рёв, казавшийся почти задумчивым. Зашуршали ветви. Звук приближался.

Мать замерла на месте, как вкопанная. Арил почуствовал, как её бьет дрожь.

Что-то двигалось к ним через кусты — что-то большое, задевающее деревья.

— Нет, — сказала мать очень тихо, так тихо, что наверное даже не подумала, что Арил услышит. — Прошу, Йондалла, только не мой мальчик, только не мой сын.

В груди Арила клубком свернулся ужас. Какие бы чудовища не напали на деревню, большая часть их была в лесу. Он обхватил мать ногами за талию и зарылся лицом в шею. Его глаза наполнились слезами.

— Что нам делать, мамочка? — прошептал он. — Я хочу к папе. Где папа?

В этих словах не было смысла, но они всё равно вырвались наружу.

— Нужно спрятаться, — ответила мать, её голос звучал как шипение. — Да, мы спрячемся.

Она обернулась кругом и остановила взгляд на нескольких соснах у края леса, в стороне от деревни. Рядом лежало сухое бревно — хорошее укрытие для них.

Мать перехватила его поудобнее и бросилась бегом. Раньше ей иногда было тяжело брать Арила на руки, но сейчас она несла его легко, как младенца.

Существо в лесу позади них заревело. Мать споткнулась, Арил пискнул от ужаса, но она держала его всё так же крепко. Она выпрямилась, пробилась через кусты и нижние ветви деревьев и упала на колени возле сосен, у бревна.

Они оба оглянулись, тяжело дыша. Арил увидел только тьму и деревья. Может быть, существо их не заметило?

С той стороны донёсся ещё один треск, такой громкий, что Арил решил — оно на расстоянии всего лишь броска камня. В деревне по-прежнему звучали крики. Арил закрыл уши и пискнул.

Мать отвела его ладони от ушей и зашептала на ухо:

— Думаю, оно нас не видело, Арил. Заползи под бревно и не шевелись. Представь, что ты играешь с Немом в прятки.

Голос матери успокоил его. Арил кивнул, хотя крики в деревне заставили вспомнить о друзьях. Он волновался за Нема.

С помощью матери Арил торопливо забрался под бревно. Было тесновато, но неровная земля давала ему чуть-чуть места. Ноздри наполнились земляным запахом. Сухие сосновые иголки кололи тело, от чего хотелось чесаться. Мать улеглась рядом, закрывая его — они были похожи на пару деревянных ложек, лежащих рядышком. Сверху мать высыпала на них по охапке листьев и хвороста. Арил слышал её дыхание у себя над ухом, чувствовал дрожь её тела. Он волновался, что мать спряталась не очень хорошо.

— Не шевелись, милый, — прошептала она. — Что бы не произошло, не шевелись. Что бы ни случилось. Кивни, если понял.

Он кивнул, и в результате всё лицо оказалось облеплено сосновыми иголками.

— Мама любит тебя, Арил. Больше всего на свете. Папа тоже любил.

Арил помотал головой, чтобы избавиться от иголки в ухе, и заметил, что между землёй и бревном была тонкая щель, через которую было видно окрестности деревни. Он прижался щекой к земле, чтобы лучше видеть…

…и тут же передумал.

Обзор был ограничен, но он мельком углядел высоких существ с длинными конечностями, носящихся по траве, разрывая на части любого хафлинга, который им попадался. В свете деревенских факелов он увидел, как сверкнули когти, увидел широкие, полные клыков пасти. Он знал, что это за существа, и от этого знания Арила затошнило.

Тролли. В деревне были тролли. А в лесу, рядом с ним и мамой, троллей было ещё больше.

Арил знал, что делают тролли. Он слышал рассказы. Знал, что нюх у них — не хуже, чем у гончих фермера Тилла. Его и маму найдут. Он знал, что их найдут.

И тогда их съедят живьём.

Снова потекли слёзы, но Арил плакал бесшумно. Он закрыл веки, надеясь отогнать жуткие образы, но доносящиеся из деревни звуки, крики и рычание не покидали его сознания. В своем воображении он видел то, чего не видел глазами: тролли убивают и жрут, с их клыков и когтей капает кровь его товарищей и соседей. Он представил, как кричит мать…

Арил услышал, как что-то движется позади них, медленные шаги кого-то огромного в подлеске неподалёку. Услышал чьё-то тяжелое дыхание. Оно их вынюхивало; тролль их вынюхивал.

Он ощутил, как напряглась мать.

Закружилась голова. Сердце билось так быстро и сильно, что вот-вот готово было выскочить из груди. Арил задыхался. Он не мог дышать. Не мог дышать! Он забился в панике и придавил одну из веток, которыми закрыла его мать.

Ветка треснула.

Тролль замер.

Мать сильно сжала его ладонь. Оба задержали дыхание.

Из деревни раздались новые крики и высокий, пронзительный визг боли.

Арил прижался лицом к земле, чтобы задушить любые звуки, но от этого стало только тяжелее дышать. Ему так хотелось, чтобы здесь был отец! Он хотел стать одним из древесных слизней и зарыться в землю под деревом, где ни один тролль его не найдёт. Он хотел спрятаться в земле и не вылезать наружу. Арил пообещал Йондалле, что если та превратит его с мамой в червей, они будут жить под землёй и больше никогда никого не побеспокоят.

Мать снова сдавила его ладонь. Он чувствовал на своем ухе её тёплые слёзы. Рядом с ними сломалась ветка. Арил услышал шмыганье, затем громкое, заинтересованное ворчание.

Тролль стал ворочать мусор под соснами, и Арил предельно ясно осознал, что умрёт.

— Оставайся здесь, — шепнула мать и вскочила на ноги.

Тролль заревел.

Арил тут же нарушил её приказ и выскользнул из-под бревна. С него посыпались иголки, листья, ветки. Не успев задуматься о том, что он делает, Арил уже оказался на ногах.

— Арил, нет! — крикнула мать, и он услышал отчаяние в её голосе.

Тролль стоял в пяти шагах. Горбатый, он всё равно казался ростом с дерево. Бородавчатая зелёная кожа с пучками чёрных волос охватывала тело, состоявшее как будто из одних лишь мускулов, когтей и зубов. Существо посмотрело на них и глубоко вдохнуло воздух, как будто пробуя их запах. Оно улыбнулось клыкастой пастью, и где-то глубоко в этой глотке раздалось низкое рычание. Лунный свет отражался в слюне, капавшей с губ чудовища.

Арил хотел закричать, но изо рта не раздалось ни звука. Губы просто открылись, ожидая, пока внутрь набьются москиты. Арил не мог пошевелиться.

Тролль глядел прямо на них. Его глаза были чёрными, как ночь.

Мать подняла руки, чтобы защитить сына.

— В лес, Арил! Беги в лес!

Но Арил не мог бежать. Он не мог сдвинуться с места.

Тролль наклонил голову к плечу. Он выпустил когти и шагнул к ним.

— Сейчас, Арил! — приказала мать. Она схватила ветку и выставила её перед собой. — Вот, тварь!

Арилу захотелось убежать, но только на мгновенье. Он не оставит мать. Папа её бы не оставил, а он был его сыном. Он выхватил из кармана камень.

Тролль зарычал и сделал ещё шаг к матери.

Арил бросил камень и попал троллю точно в грудь. Звук был такой, будто камень ударился о бревно, чудовище даже не моргнуло. Оно перевело взгляд на Арила и сказало что-то на своём грубом языке.

— Нет! Сюда, тварь! — крикнула мать. Она замахнулась импровизированной дубиной и бросилась на монстра, но подскользнулась и упала на живот.

Арил не раздумывал. Он сделал то, что сделал бы отец. Он встал прямо перед матерью, упёрся покрепче в землю и приготовился дать бой. Арил полез в карман за камнем, собираясь метнуть его.

— Оставь нас в покое, а то я снова брошу камень! — крикнул он.

Тролль метнулся вперёд с пугающей скоростью, и Арил понял, что совершил ошибку. Рука онемела, ноги ослабели, и камень выскользнул из пальцев. Он завопил от ужаса.

Мать сдернула его на землю и накрыла своим телом.

— Я люблю тебя, Арил!

Арил оказался на спине и всё, что он мог — смотреть, как нависает над ними тролль. Его поле зрения заполнили когти, зубы, и стена зелёной плоти. Ночь потемнела. Тролль вонял, как протухшее мясо. Звуки угасли. В глазах у Арила помутнело, закружилась тьма. Всё крутилось, крутилось…

Тролль открыл пасть.

Темнота сгустилась, почернев сильнее смолы.

Когти тролля, длинее пальцев Арила, потянулись к ним.

Тени окутали чудовище, будто чёрный огонь.

Пасть монстра была такой большой, что Арилу казалось — она проглотит его целиком. Он увидел чёрный язык и острые зубы. Он не мог закрыть глаза. Хотел, но не мог.

Позади тролля возник человек, тёмный человек с тёмным мечом.

Арил знал, что человек пришел забрать его жизнь. Он вдруг осознал, что проповеди госпожи очага были ложью. Йондалла не явилась за ним. Не было никаких Зелёных Полей. Был лишь тёмный человек с тёмным мечом.

Тролль схватил мать за руку, и она закричала. Сверкнул меч, тролль пошатнулся и выпустил мать. Арил закричал, когда массивная туша чудовища упала на землю.

Упала на землю.

Упала на землю.

Он моргнул, ничего не понимая. Широко раскрыв глаза, Арил смотрел на тролля. В этом не было смысла. Разве он не умер?

Все ещё лежа на Ариле сверху, мать плакала, всхлипы сотрясали всё её тело.

У тролля толчками текла тёмная кровь из обрубка на месте шеи. Арил смотрел, как она впитывается в лесную почву. Безголовая туша скребла землю, как будто пытаясь дотянуться до них — или выкопать себе могилу.

Рядом с телом тёмный меч проткнул отрубленную голову, пришпилив её к земле. Усики тени извивались вокруг клинка. Челюсти тролля заскрежетали в напрасной попытке дотянуться до меча.

Арил по-прежнему не понимал. Он быстро заморгал, не уверенный, что всё происходит на самом деле. Арил закрыл глаза, подержал их закрытыми, потом снова открыл.

Всё осталось таким же. Мать продолжала плакать. Тролль продолжал истекать кровью.

Арил заставил себя отвести глаза от головы тролля. Его взгляд скользнул по клинку меча до самой его рукояти, затем перескочил на смуглую, окутанную тенью руку, которая сжимала оружие, и наконец остановился на лице высокого, темноволосого мужчины. Их взгляды встретились, и глаза мужчины полыхнули жёлтым.

Арил понял, что случилось.

Человек-тень их спас.

— Отойдите, — сказал человек-тень на языке хафлингов, кивком указав на корчащуюся тушу тролля. Его глубокий голос напугал Арила.

Арил никогда не встречал никого из большого народа, кто говорил бы на языке хафлингов. Человек-тень говорил.

У матери, продолжавшей дрожать и плакать, в том месте, где тролль схватил её за руку, пошла кровь. Она отшатнулась назад и потащила Арила за собой, подальше от тела чудовища.

Штанины Арила пропитались кровью, но это была кровь тролля. Или, может быть, мамы. Жидкость была липкой и тёплой. Сначала он её не заметил.

— Хвала Йондалле, — произнесла сквозь слёзы мать. Слова едва можно было разобрать. — Кто бы ты ни был, спасибо. Спасибо тебе.

— Это человек-тень, — хотел сказать Арил, но слова не вышли наружу.

Человек-тень не ответил матери. Даже не посмотрел в её сторону. Он достал из своего плаща небольшой пузырёк и выплеснул содержимое на тролля.

Горючее масло. Арил узнал по запаху.

Человек-тень достал спички — вроде тех, что в деревне продавали коробейники — чиркнул одной по сапогу, и бросил на тролля. Тело скрючилось в агонии, когда его охватило пламя. Отрубленная голова дёргалась и скрежетала зубами, пока горело туловище. Человек-тень поднес ладонь к огню, и костёр окутала тьма, маскируя свет. Сначала Арил не понял, зачем человек-тень это сделал. Затем он вспомнил про остальных троллей. Мужчина не хотел, чтобы они увидели пламя.

Человек-тень вытащил свой меч, чтобы швырнуть в костёр голову. Сгорая, она корчила гримасы. Потом у тролля лопнули глаза.

Мужчина — он был таким высоким! — посмотрел на них с матерью. Его укутывали тени. Арил не мог разобрать, где заканчивалось тело мужчины и начиналась ночь.

— Теперь вы в безопасности. Я сделаю, что смогу, для деревни.

Он посмотрел мимо них в сторону Оукторна, где продолжалась бойня и звучали стоны, рёв и крики. Тени вокруг его тела поочередно то закручивались узлами, вспыхивали, как огонь.

— Ты человек-тень, — наконец смог заговорить Арил.

Мужчина посмотрел на него, сощурившись. Ветер развевал его длинные волосы.

Мать подтянула Арила поближе к себе.

— Спасибо, что спасли нас, добрый сэр. Пожалуйста, помогите нашим односельчанам.

Человек-тень не обратил на неё внимания. Он смотрел только на Арила.

— Как ты назвал меня?

Его меч был длиной с Арила. Темнота сочилась с клинка, будто дымка над озером зимним утром.

— Он не хотел сказать ничего дурного, — произнесла мать.

Арил ответил:

— Человек-тень. Вам не нравится это имя? Нем сказал, что коробейник вас так зовёт. И охотники вас видели. В лесу. Рассказывают, будто они говорили с вами, но я думаю это выдумки. Нем говорит, он слышал, что вы прилетели на упавшей звезде. Он говорит, вы пришли защитить нас, потому что…

Арил отступил, не решаясь закончить. Ему не понравилась хмурая гримаса на лице мужчины. Тёмные глаза — они больше не были жёлтыми — впились в него.

— Потому что? — переспросил человек-тень.

— Он не хотел обидеть вас, добрый сэр, — произнесла мать дрожащим голосом. — Пожалуйста… не трогайте нас.

Арил собрался с духом и договорил:

— Нем говорит, вы пришли защитить нас, потому что у вас был друг-хафлинг… и вы не смогли его спасти.

Лицо человека-тени застыло. Арил не мог понять, разгневан он или печален.

Мужчина возник рядом с ним — разве он сделал хоть шаг? — потянулся к голове, может, чтобы взъерошить волосы, но остановил руку. Он изучающе посмотрел в лицо Арилу и сказал:

— Твой друг прав. Меня зовут Эревис. Эревис Кейл.

После паузы мужчина продолжил:

— Но человек-тень мне тоже нравится.

Мать с облегчением выдохнула.

Рычание и вопли из деревни снова привлекли внимание мужчины к бойне. Он исчез, не сказав больше ни слова.

Арил повернулся в обътиях матери, осматриваясь. Он не хотел оставаться в лесу один.

Он заметил человека-тень неподалеку от них, спрятавшегося в подлеске и глядевшего в сторону деревни, и сказал первое, что пришло в голову:

— Завтра у меня именины.

— Оставь господина в покое, — сказала мать тоном, которым обычно приказывала ему браться за работу по дому. — Он хочет помочь другим.

Человек-тень обернулся, и Арил увидел его лицо в профиль. Вокруг клубилась тьма.

— Я не хочу его отпускать, — выпалил Арил. — Я боюсь.

Арил не заметил движения мужчины. Тот оглянулся на него, тьма расплылась, и неожиданно он оказался присевшим рядом с Арилом. Мальчик с матерью удивленно вздохнули.

— Все боятся, — мягко сказал тень. Полосы мрака скользнули с его тела и холодными пальцами коснулись Арила. — Даже я. Здесь нечего стыдится. Ты действительно хочешь, чтобы я остался здесь, пока тролли разоряют твою деревню?

Арил понял, о чём его спрашивают. Как тогда, когда мать предложила ему проспать следующий день. Ожидалось, что он скажет нет. Арил попытался найти подходящие слова.

— Просто я… я так хотел, чтобы пришел папа, а пришел ты… Я решил…

Арил умолк. Он не знал, что он решил.

Человек-тень мгновение изучал его. Потом спросил:

— Какие именины? Восьмые?

Арил почувствовал обиду от того, что тень принял его за малыша.

— Десятые! — поправил он, и его тон заставил мужчину улыбнуться.

— Ты невелик для своего возраста, — сказал тот. — Но только телом, не душой. Как тебя зовут?

— Его зовут Арил, — ответила мать. Мальчик нахмурился из-за того, что она ответила вместо него.

Человек-тень кивнул.

— Хорошее имя. Моего друга звали Джак. Он был хафлингом, как и ты. Из другой деревни, похожей на эту.

В деревне продолжали раздаваться крики.

— Умеешь считать? — спросил тень.

Арил кивнул.

— До ста?

Арил снова кивнул.

Человек встал и посмотрел на них.

— Когда досчитаешь до ста, всё это закончится. И эти тролли никогда больше не тронут ни тебя, ни деревню.

Арил кивнул, широко отрыв глаза.

Человек-тень перевёл взгляд на мать.

— Там нет ничего, что вам стоило бы видеть. И мальчишке тоже. Доверьтесь мне и оставайтесь здесь. Я спасу, кого сумею.

Мать просто смотрела на него.

Тьма вокруг них начала сгущаться. Прежде чем стало слишком темно, Арил достал из кармана камешек и бросил его тени.

— Может пригодиться, — сказал он.

Тень поймал, улыбнулся и положил себе в карман.

— Может быть. Отец гордился бы тобой, Арил.

Он растворился во мраке, который стал совсем непроницаемым. Арил поднял перед собой руку — и не увидел её. Мать по-прежнему обнимала его, так что он пока чувствовал себя в безопасности.

Сквозь тьму проник голос человека-тени.

— Начинай считать, Арил. Вслух.

Арил послушался.

— Один, два, три…

На счёт десять он услышал удивлённые крики троллей. На счёт пятнадцать — услышал, как умирает первый из них. Вскоре последовали и остальные — двадцать, двадцать три, тридцать один. Один раз крик боли донёсся слева, потом справа, потом ещё один прозвучал неподалеку, следующий — чуть дальше. Он представил себе, как человек-тень выходит из тьмы, убивает и исчезает снова, только чтобы возникнуть на другом краю деревни и убить опять. После шестидесяти Арил перестал считать. Выжившие тролли пытались сбежать. Он понял это по тому, как всё дальше и дальше отдалялись их полные ужаса вопли.

Мать прижимала его к себе, баюкала, напевала колыбельную. Арил подумал, что она, наверное, боится сильнее, чем он сам.

— Все хорошо, мама, — сказал он, погладив её по руке. — Он здесь, чтобы спасти нас.

Арил почувствовал, как мать мотает головой.

— Нет, милый. Не нас. Он здесь, чтобы спасти себя.

Спустя какое-то время в лесу воцарилась тишина. Затем Арил услышал шипящий звук. Запах дыма и палёного мяса стал сильнее.

Они с матерью не шевелились, как и приказал человек-тень. Арил не слышал ни воплей троллей, ни звуков боя, только стоны раненых, плач по погибшим, лай нескольких собак.

— Человек-тень? — позвал Арил.

Мрак исчез. Арил заморгал от яркого оранжевого света огромного костра, пылавшего в костровой яме между кромкой леса и деревней. Они с матерью осторожно подошли к краю леса. В огне лежала дюжина или больше истекающих кровью троллей с отрубленными конечностями. С их тел поднимался густой чёрный дым. От этого запаха тошнило.

Человека-тени нигде не было.

По деревне медленно бродили выжившие — оглушённые, не пришедшие в себя. Несколько хафлингов заботились о раненых или плакали над погибшими товарищами. Арил старался не глядеть на мёртвых. Он заплакал бы, но чувствовал себя слишком потрясённым и мог только смотреть.

Некоторые из выживших осторожно подошли к огню. У многих было оружие — по большей части вилы, но некоторые сжимали и мечи. Другие опирались на плечи товарищей из-за усталости или ранений, Арил не мог разобрать. Приближаясь к погребальному костру, они о чём-то шептались между собой. Он видел, как они жестикулируют, пытаясь объяснить, понять, что произошло. Некоторые тыкали тела троллей своим оружием. В воздух от этого вздымались облака искр.

Вдалеке громыхнул гром. Приближалась буря. Но Арил сомневался, что пойдёт дождь. Дождь шёл нечасто.

— Никто не сбежал, — раздался чей-то голос.

— Ты видел его? — спросил другой. — Кто это был? Кто?

Арил и его мать вышли из-под деревьев и зашагали к костру. Мать крепко сжимала руку мальчика в своей ладони.

— Это был человек-тень, — воскликнул Арил, и взгляды повернулись к нему. — Человек-тень спас нас, всех нас. Его зовут Эревис Кейл. Мы видели его. Он со мной говорил.

Арил заметил Нема рядом с его отцом, у которого на плече покоился топор дровосека. Он замахал рукой, обрадовавшись, когда увидел друга. Нем махнул в ответ и оба через силу улыбнулись. Потрясение вдруг отпустило Арила, и он заплакал. И Нем тоже.

— Человек-тень — герой, — сказал кто-то, и все закивали.

— Куда он пошел, Арил? — спросила матушка Стит.

Арил осмотрелся, глядя на мир сквозь слёзы в глазах, и смог лишь пожать плечами.

— Вернулся в тень, — сказала мать.

Арил посмотрел в сторону леса, во тьму.

— Выходи к свету, — прошептал он Эревису Кейлу.