Порождение Тени

Глава седьмая

Кендрик Селькирк покоился в семейном склепе, Мирабета наслаждалась новоприобритённой властью, а Элирил в одиночестве стояла на балконе третьего этажа. Балкон выходил на один из каменных садов, что усеивали земли Рейвенхольма, имения её тётушки. Магическое освещение красило в разные цвета неестественные образования камней и скал, некоторые из которых привезли далеко с запада, из самых Врат Балдура, а другие — с востока, из Тэя. Рукотворный ручеёк стекал по камням в небольшой пруд в дальнем конце сада.

Было новолуние, священный час для поклонников Шар, и Селуне изгнали с ночного неба. Вечера, когда на небе не было луны, Элирил часто проводила на балконе, глядя в ночное небо и восхищаясь величием госпожи потерь, мечтая о том дне, когда ночь укроет Фаэрун целиком.

Девушка потянулась за пазуху и достала невидимый диск, служивший ей священным символом. Прижав символ к груди, она мысленно воспроизвела слова Лорда Скиаграфа: «Следуй за провидцем ночи, пока не будет дан знак, и Книга не станет целой». Вот уже в который раз с тех пор, как получила откровение, девушка задумалась: что за знак, какая книга?

Элирил выругала себя за эти вопросы. Шар и Лорд Скиаграф раскрывают ей то, что она должна знать, а остальное держат при себе. Элирил утешала себя тем, что узнает знак, когда получит его, найдёт книгу, когда настанет час.

И всё же ей было интересно, когда же Лорд Скиаграф свяжется с ней снова и раскроет новые подробности плана Шар. Она сопротивлялась искушению поддаться греху надежды, но с тоской вспоминала прикосновение Волумвакса, мягкое чувство божественных пальцев.

Щеки Элирил заиграли румянцем.

— Я буду той, кто освободит тебя, — прошептала она в небо. Она будет и той, кто сядет по его правую руку. Вместе они будут править во имя Шар.

Элирил не знала, как Лорд Скиаграф оказался прикован к его царству, Тенистой Чаше, находившейся в самом сердце плана Тени. Элирил не пыталась выведать его тайны. Знала только, что господин не может покинуть Чашу, если она его не освободит. А до тех пор, Элирил будет служить ночному провидцу, как и приказал ей Волумвакс.

Она активировала своё кольцо связи. Ощутив контакт с Риваленом, девушка рассказала ему новости. Ночной провидец, Мирабету избрали временно исполняющей обязанности главной правительницы. Эндрен Корринталь арестован и содержится под стражей.

Хорошая работа, тёмная сестра, ответил Ривален. Вдохнови свою тётю замахнуться на большее.

Элирил задумалась. Любая попытка захватить власть со стороны Мирабеты вызовет протест сембийской знати. Она так и сказала Ривалену.

Именно, ответил тот.

Внезапно Элирил догадалась, какую цель он преследует.

Гражданская война, ночной провидец?

Если госпожа того пожелает, ответил Ривален. Покойся в ночи, тёмная сестра.

Да укутает тебя ночь, принц Ривален.

Связь оборвалась. Сердце Элирил колотилось. Гражданская война? Быть может, это и есть знак? А если так, то где же книга?

Она решилась заняться этим. Амбициями тёти можно управлять, но дурой Мирабета не была. Элирил придётся действовать осторожно.

Предобеденный час Элирил провела у себя в покоях, нюхая пыль разума и вознося молитвы Шар и Волумваксу. Кефил грелся у огня и смотрел на неё.

— Ночной провидец хочет начала гражданской войны в Сембии, — сказала она псу.

Зачем? спросил Кефил. Его хвост застучал по полу.

Элирил наклонила голову.

— Провидец держит свои намеренья в секрете. Но он служит Шар, как и я.

Ты служишь Божественному.

— Воля Волумвакса и Шар едина, — заметила девушка.

Кефил зевнул и перекотился набок.

Провидец может с тобой не согласиться.

Элирил пристально посмотрела на старого мастифа.

— У ночного провидца не будет такой возможности, потому что он никогда об этом не узнает.

Кефил прикрыл глаза.

Конечно, хозяйка.

— Ты угрожаешь раскрыть ему мою тайну, Кефил?

Кефил не взглянул на неё. Не осмелился.

Я служу лишь тебе, хозяйка.

Элирил кивнула.

— А я служу ночному провидцу лишь до тех пор, пока не получу знак, и книга не станет целой. Через Божественного Шар дала мне высшую цель. Когда Волумвакс будет освобождён, даже ночной провидец склонится перед ним.

И перед тобой, добавил Кефил. Он принялся вылизывать свой зад. Конечно, если ты в здравом уме, и всё это тебе не привиделось.

На мгновение Элирил задумалась над словами пса, потом отбросила их, как полную чушь, и вернулась к своим молитвам. Позднее, когда пришло время обедать, она сжала в руке свой незримый священный символ и прошептала заклинание, которое сделает её слова более убедительными. Когда заклинание подействовало, она спустилась в столовую.

Там она с тётей отобедали трапезой из фаршированной куропатки и тушёных овощей. Состояние Мирабеты позволяло им с племянницей хорошо питаться, пока народ Сембии страдал от голода.

— Куропатку принёс вчера егерь, — сказала Мирабета. — А вино сельгонтское, с виноградников Ускевренов.

Элирил кивнула. Вино и птица были весьма неплохи. Это было хорошо, поскольку под действием пыли разума её вкусовые сосочки стали более чувствительными, чем обычно. При упоминании Селгонта девушка подумала о Зарине Тербе, о его толстой туше, дымящейся на полу Зала Совета. Элирил хихкнула. Мирабета удивлённо взглянула на племянницу.

Две немые служанки, плоды племенной работы Мирабеты, держались у стены, чтобы наполнять кубки вином и забирать пустую посуду. Благодаря их усилиям, поверхность стола была отполированна так, что в ней всё отражалось, почти как в зеркале. Элирил улыбнулась безглазым, перекошенным лицам, которые жили в этом отражении. Они глядели на неё из-под поверхности стола. Лишь она видела их — ещё один подарок Шар.

— Дворяне, должно быть, уже знают о предстоящем суде, — сказала Элирил.

Мирабета кивнула.

Волшебные гонцы и государственные посланники должны были доставить известия во все крупные города Сембии к завтрашнему утру. Наверняка новости об аресте Эндрена разошлись также быстро. Столица гудела от напряжения, которое вскоре распространится и на остальную страну. Несмотря на заявление Эндрена о том, что он не желает превращать Ордулин в поле боя, в результате стычек верных ему людей с силами Мирабеты погибли уже больше трёх дюжин.

— На рубежах Ордулина царит хаос, — заметила Мирабета. — Слишком много солдат и недостаточно пищи. Народ неспокоен.

Пригубив вино, Элирил кивнула. На протяжении последних лет Мирабета высказывала ей свои политические идеи за трапезой. Лица, что жили в поверхности стола, подсказывали девушке, что отвечать тёте. Она посмотрела на них в поисках указаний, и лица не подвели.

— Если на кону безопасность столицы, то долг главной правительницы — разобраться с этой угрозой. Рейтспур и стража теперь подчиняются тебе, тётя.

Мирабета откусила кусок от крылышка куропатки.

— Арест людей Эндрена может спровоцировать мятеж, — заметила она.

Лица подсказали Элирил ответ. Заклятье заставило его показаться более убедительным.

— В таком случае, может быть, арестовать лишь немногих? Ключевых фигур, лидеров — Абеляра Корринталя, к примеру.

— Абеляр с помощью магии сбежал из города, — отмахнулась Мирабета. — Скорее всего, он уже вернулся в Саэрб.

Недовольство Элирил выдал лишь нахмуренный лоб. Она бы с радостью подстроила смерть Абеляра, пока тот находился под стражей. Она ненавидела слугу Латандера.

— В таком случае, не Абеляра, а остальных. Стражники могут повытаскивать их из домов поздно ночью. Можешь также арестовать несколько малозначимых людей из тех, что преданы тебе. Таким образом, ты будешь выглядеть справедливой в глазах простолюдинов.

Задумчиво кивнув, Мирабета продолжила обгладывать куропатку.

— Если отдать приказ сегодня, к завтрашнему утру на улицах будет безопасно.

— Горожане будут благодарны тебе за то, что вернула порядок в город, — сказала Элирил, мысленно поблагодарив Шар и лица в столешнице. — А вместе объявлением об арестах можешь объявить о новой программе распределения пищи. Дополнительное зерно можно приобрести за границей и складировать на городских мельницах. Можно также потребовать от церквей, чтобы их младшие жрецы воспользовались заклинаниями для создания пищи.

— Церкви никогда на это не пойдут. Они будут создавать еду лишь для своих преданных последователей, но не для всего народа.

Элирил опустошила чашу с вином.

— Ты главная правительница, тётя, — просто сказала она. — Если представители церквей откажутся подчиниться, пригрози отобрать их земли или обложи таким налогом, что они будут вынуждены согласиться.

Мирабета наклонила голову.

— Интересная идея.

Одна из немых служанок подошла к Элирил и наполнила её кубок. В лучах канделябра силуэт служанки упал на столешницу, и обитавшие там лица выпустили клыки и разорвали его на части. Тень немой девушки, обретя голос, кричала, умирая.

— Ты уже решила, как лучше будет контролировать собрание знати? — спросила Элирил.

Мирабета посуровела.

— Никакого контроля. Я не должна была на это соглашаться. Невозможно предсказать исход подобного мероприятия.

Элирил хмуро покачала головой и решила изобразить дурочку.

— Не понимаю, зачем это собрание вообще нужно. Выборы главного правителя состоялись. Собрание знати лишь создаст неуверенность в то время, как Сембия отчаянно нуждается в стабильном руководстве.

Мирабета поставила на стол свой кубок и кивнула.

— В самом деле.

Лица скормили Элирил её последующие слова.

— Насколько я понимаю, теперь уже немногое может предотвратить собрание знати?

Мирабета оторвала крылышко от второй куропатки.

— Немногое.

Элирил приняла задумчивый вид.

— Тётя, могу я говорить откровенно?

Мирабета посмотрела на нее над краешком кубка с вином. Пригубив напиток, она поставила кубок на стол.

— А до сих пор, значит, ты этого не делала?

— То, что я собираюсь сказать, вещи другого рода.

Мирабета, изучив её лицо, повернулась к служанкам.

— Оставьте нас, — приказала она, и немые девушки поспешили прочь из столовой, поставив на стол ускевренское вино.

Когда они остались наедине, Элирил сказала:

— Тётя, в твоих руках власть. И ты её заслужила. Ты не можешь отдать бразды правления лишь потому, что твоё избрание пострадало от угроз убийцы. Ты нужна стране на срок дольший, чем девяносто дней.

Мирабета кивнула.

— Согласна. Это критически важный момент в истории Сембии. Мой кузен и весь остальной совет бездействовали, когда эльфы возвращались в Кормантор, когда Кормир погружался в хаос, когда гибли урожаи, когда страну разрушали драконы. Они были и остаются глупцами. Эндрен оказал Сембии услугу, прикончив Кендрика.

В ответ Элирил улыбнулась. Она наслаждалась тем, что знает правду об убийце, а тётя — нет.

— А теперь ты должна оказать стране услугу, сохранив власть.

Мирабета медленно кивнула, прикусив губу.

— Признаю, что меня посещают схожие мысли. Среди знати есть те, кто поддержат мои действия в этом направлении. Других я могу купить. Сейчас я управляю казной. Но их слишком мало, чтобы гарантировать моё повторное избрание.

Элирил сочувственно покачала головой. Потом подняла взгляд, как будто озарённая идеей.

— Тогда зачем вообще устраивать голосование? Почему бы не распустить совет?

— Потому что в результате наверняка разгорится восстание, дурочка, — усмехнулась Мирабета.

Элирил увидела плодородную почву и заронила в неё своё зёрнышко.

— А разве восстание уже не началось, тётя? Член совета убил главного правителя, а теперь его люди сражаются на улицах Ордулина. Абеляр наверняка вернулся в Саэрб затем, чтобы собрать армию, бросить тебе вызов и освободить отца. Мне кажется, что бездействовать в подобных обстоятельствах — значит быть ещё большим глупцом, чем Эндрен или совет.

Мирабета нахмурилась, но по её голосу Элирил могла определить, что тётя заинтригована.

— Ты погрузилась в глубокие воды, Элирил.

— Но я училась плавать у тебя, тётушка. Предательство Эндрена открывает возможность великой женщине взять власть и привести своё государство к процветанию. Время совета так называемых равных прошло.

Мирабета сделала ещё глоток вина.

— Совет всегда был плохим органом государственного управления. Говори, что у тебя на уме, Элирил.

Элирил поднялась, взяла бутыль с вином и наполнила кубок тётушки. Встав рядом с ней, она изобразила нерешительность в голосе.

— Тётушка Мирабета, представьте себе, что некоторые из приглашённых на собрание не смогут прибыть вовремя, потому что их атакуют силы, находящиеся, судя по всему, на службе восстания Эндрена, которым теперь руководит его сын. Дворяне будут путешествовать по главным дорогам королевства, в сопровождении незначительной стражи.

Мирабета смотрела прямо, и Элирил не видела выражения её лица. Вокруг кривого отражения тёти в столе роились лица.

Элирил попыталась сделать свою идею более привлекательной.

— Знаю, что помыслить о подобном непросто. Как и о Сембии с очередным слабым лидером! Нападение предателей-революционеров на дворян, направляющихся на собрание знати, приведёт к немедленному кризису. У руля сможет встать сильная предводительница, и вся Сембия поблагодарит её за это.

Мирабета положила ладони на столешницу. Лица вгрызлись в кончики её пальцев. Элирил села на своё место и принялась изучать тётушку. Девушка знала, что её предложение было вполне реализуемым. Несмотря на свои размеры и богатство, Сембия не могла похвастаться сильной регулярной армией. Небольшие отряды сембийских солдат, которых называли шлемами, были расквартированы в крупных городах. Их обязанности преимущественно состояли в патрулировании дорог в окрестностях города и при необходимости в оказании поддержки городской страже. Гарнизоны были децентрализованы; их командиры подчинялись местным дворянам.

— И с какой целью верные Эндрену силы совершат своё нападение? — спросила Мирабета.

Элирил взмахнула рукой, как будто ответ был неважен.

— Возможно, они боятся результатов собрания. Может быть, они жаждут власти и нападают на тех, кто не присоединился к их заговору, направленному сначала против Кендрика, а теперь — против тебя. Трудно сказать, что творится в головах предателей.

Мирабета покачала головой.

— Никто не поверит, что за этим стоит Эндрен или Абеляр.

— Народ поверит в то, во что ты заставишь его поверить, — ответила Элирил. — История не должна быть правдивой, только правдоподобной. Вот и всё. Критически важно правильно охарактеризовать события, но с этим ты справишься. Официальное объявление можно сделать через несколько часов после нападения, указав на Абеляра Корринталя и любых других дворян, обвинение которых послужит твоим интересам. Большинство присоединится к тебе. Учитывая текущее состояние Сембии, мысль о войне напугает их. Дворянство захочет закочить её как можно быстрее и решительнее. Совет будет умолять тебя принять власть в качестве военного регента.

Мирабета покачала головой, сделав очередной глоток вина. Элирил видела, что тётя понемногу поддаётся.

— Мы можем обойти совет. Созвать вместо этого народное собрание. Они выберут меня, — сказала Мирабета.

Элирил закончила её мысль:

— На кону будет само существование государства. Кто, кроме предателей, осмелится проголосовать против?

Мирабета, казалось, задумалась.

— Никто.

Она посмотрела на Элирил, её глаза блестели.

— Может сработать.

— Сработает, — сказала та. — Сембия снова будет процветать, когда бразды правления окажутся в твёрдых руках. История назовёт тебя первым монархом Сембии. Твой народ будет восхвалять тебя.

Мирабета откинулась на спинку кресла и посмотрела в потолок.

Элирил оставила эту тему. Тётушка ухватилась за идею, а Элирил выполнила требование Ривалена. Уже больше года Сембия была коробком спичек. Мирабета станет той искрой, которая подожжёт его.

Ночной провидец получит свою гражданскую войну.

Наступила очередная ночь, и снова явились сны об огне. Кейл проснулся в холодном поту, окутанный тенями, и выскользнул из постели. Варра ещё спала, так что в этот раз он, наверное, не метался по кровати во сне.

Он шагнул сквозь тени в своё святилище, на луг снаружи, во тьму ночи. С ясного, безлунного неба светили звёзды.

— Где ты, Магз? — обеспокоенно спросил он.

Кейл не знал, что делать дальше. Точнее, всё-таки знал, но не хотел этого. Он обыскал весь Тезиир и Звёздный Покров, но не нашёл ничего, кроме того, что сказал ему Гратан. С каждой минувшей ночью он чувствовал себя так, будто предаёт Магадона, не обращаясь за помощью к Маску. И всё же Кейлу казалось, что обратиться к Маску — значит предать память о Джаке, или, ещё хуже, предать самого себя.

Приближалась полночь, а вместе с ней — и искушение. Он мог вознести мольбы Маску, попросить о заклинании прорицания, и с его помощью отыскать Магадона. Простая молитва, произнесённая всего лишь раз.

Он посмотрел на свои ладони, на усики тени, что струились с пальцев. Он боролся с соблазном. Магадон не хотел бы, чтобы Эревис так поступал.

Кейл прошептал адресованое Маску ругательство и опустился в своё любимое кресло под вязом, окружённый ночью, один на один с темнотой. Трещали сверчки. Кричал козодой. Слабый ветерок колыхал ветви.

Он достал трубку Джака, которую вот уже больше года курил каждую полночь, трубку, с помощью которой отрекался от Маска, и принялся разглядывать её.

Впервые за всё это время он отложил её, не закурив.

Настала полночь, и Кейл снова проклял Маска, но не смог заставить себя закурить трубку. Он чувствовал зов своего бога. Он сопротивлялся, но недолго.

Кейл не мог позволить Магадону пострадать из-за своего упрямства. Он собрал окружающую тьму и дрожащими руками осторожно слепил из неё маску тени, надев её на лицо. Тени прилипли к коже.

Эревис потянулся к своему божеству и стал молиться. Молиться о единственном заклинании, о магии, которая поможет ему найти Магадона.

Маск отозвался немедленно, и Кейл не мог отрицать, что почувствовал прилив энергии, связавшись со своим богом. Он почувствовал вспышку в сознании, когда там возникла сила, требуемая для создания нужного заклятья. Маск пытался дать ему больше силы, чтобы полностью вернуть себе Кейла, но Кейл оборвал связь, несмотря на то, что она успокаивала шейда. Он не хотел от повелителя тени ничего сверх необходимого.

С колотящимся сердцем и тяжёлым дыханием Кейл провёл рукой по воздуху, собирая мрак в тёмный прямоугольник, повисший прямо перед ним. Подготовившись, он произнёс слова заклятья, что дал ему Маск. Когда магия подействовала, Кейл нарисовал в сознании образ Магадона и вслух произнёс его имя. Магия отправилась на поиски его друга.

На поверхности линзы появились вихри из точек. Кейл подпитал заклятье своей волей и снова сказал вслух имя Магадона.

Линза осталась тёмной. Эревис попытался снова, но заклинание не показало ничего. Он отдал магии всю свою силу, но не добился никакого эффекта.

Разочарованный и обеспокоенный, Кейл позволил волшебству рассеяться. Где бы ни был Магадон, магия прорицания Эревиса не могла его достичь. Сейчас Кейл больше ничего не мог сделать. Он снял с лица маску и заставил её исчезнуть.

— Между нами ничего не изменилось, — сказал он Маску, но услышал ложь в собственном голосе. Нечто изменилось. Кейл открыл дверь, которую запер год назад, и ему понравилось то, что было по ту сторону. Будет непросто закрыть её снова.

Следующие несколько часов он сидел под деревом и смотрел на небо, пытаясь решить, что будет делать дальше. Он смотрел, как загораются и гаснут звёзды. Прошло несколько часов, а он так и не принял никакого решения.

До рассвета оставалось всего несколько часов, когда уши защекотало, а затем чувство усилилось, превратившись в гул. В нём проснулась надежда, и Кейл подскочил на ноги.

Магадон? Магз?

Гул усилился, но Кейл не испытал ощущения устанавливающейся ментальной связи. Вместо этого он понял, что этот эффект — результат действия обычного заклинания. Надежда обернулась тревогой, и в мозгу вспыхнули имена нескольких врагов, которых он когда-то оставил в живых. Из пор на коже сочилась тьма, пытаясь защитить хозяина. Он потянулся к Клинку Пряжи, но понял, что оставил оружие с ножнами в доме. Эревис выругался.

Гул стал громче, но медленнее. Он разобрал в этом звуке чей-то торопливо бубнящий голос, чьё-то послание. Голос продолжал замедляться, пока не достиг нормальной скорости. Когда Кейл услышал его, у него перехватило дыхание. Этого голоса он не слышал уже давно.

Связаться с тобой обычными средствами не вышло, говорил Тамлин Ускеврен, сын его бывшего хозяина. Мне нужна помощь. Если ты всё ещё любишь мою сестру, мать, память моего отца, немедленно возвращайся в Штормовой Предел.

Кейл так удивился, услышав голос Тамлина, что его мысли заметались в голове, как бешенные пчёлы. Сотни вопросов, сотни воспоминаний возникли в сознании: о Тази, Шамуре, Тамалоне, о Штормовом Пределе. Поток эмоций хлынул сквозь него, чувство, которое он испытывал, разыскивая Магадона на Драконьем побережье. Он узнал это чувство: всё было правильно.

Он начал отвечать на заклинание, чтобы попросить время на размышление, но понял, что магия была односторонней и не предусматривала возможность ответа. Тамлин мог использовать её и десятидневку назад. Заклинание могло искать Эревиса несколько дней. Какой бы кризис не заставил Тамлина разыскивать его, проблема могла уже обостриться или разрешиться.

В одну и ту же ночь ему пришлось столкнуться со своим богом и своим прошлым. В мозгу пульсировали слова Сефриса Двендона. «Два и два будет четыре».

Он посмотрел на дом, где спала Варра, и испытал приступ вины. Эревис выругал себя за то, что привёл её сюда. Хотя словами он никогда не обманывал девушку, Кейл знал, что его поступки произвели на неё ложное впечатление. Она решила, что Эревис останется с ней в этом доме. Но он понимал, что не может. Он не принадлежал этому дому в лесу. Он должен был помогать своим друзьям, своей семье.

Кейл задумался над смыслом послания. Тамлин, наверное, в отчаянии, если попытался связаться с ним. Они частенько спорили, и поводом чаще всего становился распутный образ жизни юноши. И хотя Эревис видел, что в последние месяцы перед его уходом Тамлин стал меняться к лучшему, их отношения никогда не были тёплыми.

Эревис посмотрел на небо и задумался, каково будет увидеть Ускевренов снова. И понял, что уже сделал выбор. Сейчас он больше не мог предпринять ничего, чтобы разыскать Магадона, да и Магадон бы сказал ему отправиться на помощь семье. Так он и поступит. И уладив дела с Ускевренами, вернется к поискам Магадона.

Он оглянулся на дом и в открытом окне увидел Варру. От вида девушки у него застучало сердце. Она скрылась в доме, и вскоре внутри замерцал свет. Варра снова появилась с небольшой лампой в руках. На ней была только ночная рубашка, а тёмные волосы развевал ветер. Это пробудило в Кейле жуткие воспоминания о призраках, что он, Джак и Магадон видели на плане Тени, проходя сквозь руины Элгрин Фау — Искателей Солнца.

Варра торопливо подошла к вязу. Кейл стоял на месте, пока девушка приближалась.

— Я разбудил тебя? — спросил он.

— Нет, — ответила Варра. — Не ты. Всё хорошо?

Он кивнул, придвинув её кресло к своему. Она села, он тоже. Он решил, что нет смысла ходить вокруг да около.

— Я получил сообщение.

Варра озадаченно взглянула на Эревиса.

— Сообщение? Этой ночью? Как?

Он прочистил горло.

— Заклинание, от сына старого друга.

Варра казалась не слишком удивлена тем, что посреди ночи Кейл получил магическое послание.

— Друга, которого ты искал?

— Нет. Другого.

Она посмотрела на лес. Он тоже. Расстояние между ними сейчас было куда больше дистанции между креслами.

— Что было в этом послании? — спросила она.

— Он просил меня о помощи, — ответил Кейл.

Варра кивнула. Тяжёлое молчание повисло между ними. Кейл пытался придумать, как сказать ей, что должен уйти. Прежде чем он успел что-то придумать, девушка произнесла:

— Почему ты не делишься со мной, Эревис?

Вопрос застал его врасплох.

— Что ты имеешь ввиду?

— Я имею ввиду… — она смолкла, пытаясь подобрать слова. — Каждую ночь, когда ты выходишь на луг и делаешь… что ты там делаешь, я лежу без сна, боясь, что ты не вернешься. Ты знал об этом? Ты никогда не говоришь мне, куда уходишь и что делаешь.

Кейл посмотрел на свои руки.

— Я не… я думал, ты спишь. И ты не хочешь знать.

Девушка взглянула на него.

— Хочу. Я вижу пятна крови на твоей одежде. Ты пытаешься смыть их в ручье, но я замечаю. Я не спрашивала про них, про всё, но…

Она отвела взгляд.

Кейл молчал, разглядывая свои руки так, как будто на них был написан ответ. Тени медленно текли с его пальцев. Он смотрел, как они уплывают в ночь, будто дым, и решился рассказать ей правду. Эревис повернулся в кресле, лицом к Варре.

— Ну что ж, ладно. Иногда, когда я ухожу, я помогаю жителям окрестных деревень.

Она наклонила голову.

— До этих поселений несколько дней пути, Эревис.

Кейл кивнул.

— Ты ведь знаешь, кто я такой, Варра. Я могу очень быстро путешествовать во тьме.

Она глядела на него широко распахнутыми глазами. Кивнула, дав знак продолжать.

— Когда меня нет, я… — он посмотрел в ночь, — убиваю. Разных существ, в основном. Разбойничающих монстров, троллей и им подобных. Но иногда людей. По разному. Это их кровь ты видела на моей одежде.

Он увидел потрясение в глазах девушки, но не замолчал.

— Это злые существа, Варра. Злые люди.

Она отодвинулась от него как можно дальше, насколько позволяло кресло. Кейл сомневался, что девушка сама это осознаёт. Он знал, что уйти будет правильно — в том числе, и для Варры.

— Почему ты делаешь это?

Эревис сглотнул.

— Потому что однажды я пообещал другу, что попытаюсь быть героем. Звучит абсурдно, знаю. Но это так. И когда я делаю… эти вещи, я выполняю обещание спасать людей.

Варра посмотрела в лес.

— Мир слишком велик, чтобы спасти каждого, Эревис.

Кейл покачал головой. Она не понимала.

— Я не хочу спасти каждого. Я хочу спасти кого-то. Мне это необходимо.

Он пожалел об этих словах как только они сорвались с губ.

Взгляд Варры мог бы разрезать плоть. Она разглядывала его лицо.

— Ты поэтому забрал меня из Порта Черепа? Потому что хотел спасти меня?

Кейл не мог посмотреть ей в глаза. Его молчание стало достаточно красноречивым ответом.

— Ты не любишь меня? — тихо спросила она дрожащим голосом.

Он не посмотрел ей в глаза. Он наклонился вперёд и взял её руки в свои. Они были такими тёплыми.

— Варра, ты мне дорога. Очень дорога. Я чувствую что-то между нами, что-то… чудесное. Но есть вещи, которые я должен делать, и эти вещи стоят стеной между нами. Поэтому я не открываюсь тебе. Оставаясь здесь, я не могу сдержать своё обещание. Того, что я делаю, недостаточно. Я должен сделать большее.

Он тяжело сглотнул, потом добавил:

— Разыскивая друга, я снова был собой, Варра. Я разговаривал с людьми и бывал в местах, которые казались бы уместными среди улиц Порта Черепа, и я снова был самим собой.

Ему было стыдно признаваться в этом, но такова была правда.

Голос девушки был тихим, но твёрдым.

— Ты не можешь оставаться собой здесь? Со мной?

Ответил Кейл негромко.

— Из меня не выйдет хорошего мужа. Жить в доме, растить свой сад… Послушай, Варра — я сражался с демонами, убивал существ с других планов бытия вот этими руками.

Он поднял окутанную тенью руку, грубую и покрытую шрамами.

— Я видел, как волшебник затмил солнце, а потом сломал тело этого мага, одновременно ломая своё. Я не такой, как другие люди. Не только из-за кожи. Я прожил сорок лет и проживу ещё сотни, может быть, тысячи. Но то, кто я есть, что я есть, решилось за несколько часов, разбросанных в случайном порядке на протяжении моей жизни. Этого не изменить. И я не хочу этого менять.

Варра покачала головой.

— Нет, Эревис. Ты — это не просто несколько мгновений. Ты — это всё, что ты делаешь. Ты сам сосредоточился на отдельных моментах и позволил им определять себя, но так быть не должно. Ты выше этого.

Кейл отвёл взгляд. Он не ждал, что Варра поймёт. Она не знала, что он видел, что он делал.

Девушка посмотрела на звёзды.

— Мы наконец поговорили друг с другом, но лишь затем, чтобы попрощаться.

«Попрощаться» показалось Эревису слишком жестоким, но он только кивнул и не сказал ничего. Не знал, что ещё сказать.

Она глубоко вздохнула и прижала ладонь к его щеке.

— Помнишь, что я сказала тебе в Порту Черепа, когда мы впервые встретились?

Кейл говорил на девяти языках, но до сих пор не знал, что значат те её слова: «Рилейн ил нес берджис».

— Это значит «Я знаю твою душу», Эревис. И это правда. Я не хочу, чтобы ты уходил. И не думаю, что ты так сильно отличаешься от других людей. Ты был бы хорошим мужем, хорошим отцом. Твои деяния отличаются, но не твоё сердце.

Варра улыбнулась, и Кейл поразился её красоте.

— Если я попрошу, ты останешься. Я знаю. Но будешь злиться на меня из-за этого. Так жить я не смогу.

Кейл собрался было возразить, но она говорила правду. Они никогда друг другу не лгали. Он не собирался начинать.

— Мы связаны, Эревис. Не знаю, как или почему. Просто знаю, что это так. Делай, что должен. Помогай друзьям. Я буду здесь.

Кейл посмотрел ей в глаза.

— Что ты будешь делать?

Она улыбнулась и взмахнула рукой в сторону дома.

— Следить за домом и садом. Набирать воду в ручье и готовить еду. Теперь это мой дом. Он не будет прежним без тебя, но останется домом.

— Мне жаль, Варра, — искренне сказал Кейл.

Она улыбнулась. В свете звёзд блеснули её слёзы.

— Я знаю, что это не пустые слова. Вот почему я люблю тебя.

Она коснулась его губ. Он поцеловал её пальцы. Закрыв глаза, она улыбнулась. Не говоря больше ни слова, девушка встала, толкнула его в кресло и села сверху.

— Варра…

Она прижала палец к его губам. Он посмотрел ей в глаза и всё понял — они оба знали, что это было прощание. Кейл отдался моменту, обхватил её руками и стал целовать в шею. Её тело излучало тепло; его тело излучало тени.

Её руки ответили на ласку, стали гладить его плечи, волосы, затылок. Она поцеловала его ухо, губы. Он стянул ночную рубашку через её голову и провёл руками по обнажённому телу. Она схватилась за его рубаху.

Он выбросил из головы всё, кроме неё — её запаха, прикосновений, вкуса. Он хотел запомнить их навсегда. Она отозвалась с таким же пылом. Вскоре они потерялись друг в друге, и его руки, запятнанные кровью, что убивали демонов, слаадов и дюжины людей, на какое-то время стали нежными.

Потом они нагими пошли в дом, держась за руки. Внутри он достал своё снаряжение из старого сундука, надел зачарованную кожаную броню, прицепил к поясу Клинок Пряжи и кинжалы, натянул сапоги. Взгляд упал на книгу, что Кейл получил от хранителя Рощи Теней. Больше года он не открывал её. В последний раз Эревис обнаружил, что Маск положил внутрь тёмную маску — новый священный символ.

Эревис держал книгу в руках, разглядывая обложку. Он открыл книгу.

Никакой маски. С облегчением улыбнувшись, Кейл положил книгу в свой заплечный мешок.

Варра всё это время смотрела на него.

— Ты должен уйти прямо сейчас?

— Думаю, так будет лучше, Варра.

Она кивнула и негромко сказала:

— У меня для тебя кое-что есть.

Она подошла к ночному столику и достала что-то из ящика — кусок ткани, чёрный кусок ткани. Маску. Священный символ Кейла. Вокруг маски клубились тени.

— Нашла её в саду два дня назад. Должно быть, ветром сдуло. Я знала, что это такое, но ничего не сказала. Мне… жаль. Но я сохранила её для тебя. Тогда я поняла, что ты уйдешь.

Девушка протянула маску Кейлу.

Он помешкал, взял маску и сунул в карман. Она легла туда свинцовым грузом.

Варра посмотрела в его лицо.

— Когда я проснусь, тебя уже не будет?

Он кивнул.

— Я подожду, пока ты не уснешь, и только потом уйду.

— Надеюсь, ты вернёшься.

Он ничего не ответил, поцеловал её ещё раз, обнял её в последний раз, и Варра легла в постель, в их постель. Кейл держал руку у нее на бедре, пока девушка содрогалась от рыданий. Он и сам не смог сдержать слёз. Наконец, Варру одолела усталость, и её дыхание выровнялось.

Он встал и не спеша оглядел здание. Это место он больше года звал домом. Это был хороший год. Он посмотрел на Варру, запечатлил в памяти лицо спящей девушки, притянул к себе тени и переместился в Селгонт, обратно к единственной семье, что когда-либо у него была.