Поручик из Варшавы 2 (СИ)

Глава 16. 3 сентября 1939 года. Вечер

Поручик Ян Домбровский

— Панове офицеры, а что, собственно, происходит?

Вопрос, заданный капитаном Галецким, разрядил обстановку. Действительно, не будут же четыре офицера Войска Польского стрелять друг в друга? Тем более, что один из офицеров — целый полковник, а второй — контрразведчик в не самом маленьком чине, и, судя по всему, обладающий весьма широкими полномочиями.

Как-то само-собой вышло так, что оружие убрали все. Лишь бойцы охранения, неуверенно закинув карабины на ремень, напряженно поглядывали на «пришельцев».

— Если честно, не ожидал такой «бурной» реакции с вашей стороны, пан подполковник. — Злобно прищурившись сказал Вихрь.

— А какой ещё реакции вы ожидали по отношению к дезертиру? — Начал закипать офицер, похожий на актёра Мадянова из моего времени.

— Почему же, дезертира? Рапорт на отпуск был написан по всем правилам. Рапорт об увольнении из рядов Войска Польского командованием также был получен. Ну а если кадровики что-то там намудрили, то не я в этом виноват. — Добродушно улыбнулся полковник, вот только взгляд у Вихря остался такой же цепкий и тяжелый, не скрывающий неприязненного отношения к подполковнику.

— А фамилия? Насколько мне известно, ранее вы носили другую фамилию?! — Голос подполковника буквально сквозил неприязнью.

— А что фамилия? После того, как уволился из армии, сменил. Имею полное право. Тем более, что Польша всех своих патриотов, которые оценили опасность фашизма сильно раньше всех остальных, лишила гражданства. Так что, теперь я гражданин Французской Республики, офицер Французской Армии, направленный в Польшу в качестве военного советника. И полковник Войска Польского, спасибо командованию вашей, польской армии.

Подполковник ещё сильнее покраснел — налился краской, будто помидор, но промолчал.

— Пан майор, если я правильно понимаю, из военной контрразведки? — Дождавшись утвердительного кивка, полковник достал из нагрудного кармана своего мундира стопку документов. Среди которых я увидел паспорт Французской Республики и несколько сложенных вчетверо листов. Отдельно майору была вручена серая книжечка офицерского удостоверения, точно такая же, как лежит у меня в нагрудном кармане. — Изучите эти документы, пан майор. Думаю, у вас хватит опыта, чтобы отличить фальшивые бумаги от оригиналов? Если потребуется, пошлите запросы. А сейчас, я бы вам рекомендовал убрать ваших людей с дороги. Технику рассредоточить, а личному составу окапываться под прикрытием деревьев. Рыть окопы полного профиля, ходы сообщения, и, по-возможности, отсеченные позиции.

Высокий капитан, стоявший всё время рядом и прикидывающийся ветошью, не дожидаясь подтверждения приказа своего непосредственного командира, бросился вначале к машине, а потом, уже на автомобиле укатил в сторону застывшей на дороге колонны. Через несколько минут, судя по тому, что из грузовиков начали высаживаться и строиться солдаты, капитан Аппель развил бурную деятельность.

Капитан вернулся минут через десять. За это время майор Врубель успел изучить все документы, предоставленные полковником и подтвердил, что документы настоящие. Во всяком случае, польские — все метки стоят там, где нужно, печати нужных оттенков, форм и расположились там, где и должны быть. В общем — вопросов у него, майора военной контрразведки к пану полковнику нет, но запросы он на всякий случай пошлёт.

— Это правильно, пан майор. Сейчас бдительность важна как никогда. — Кивнул полковник. — Противник может пойти на любые хитрости. И к этому нужно быть готовыми.

Сложившаяся ситуация явно выводила из себя подполковника Шляхтура, но поделать он ничего не мог. Во всяком случае сейчас. Да и война идёт, а это значит, что нужно заняться более приземлёнными вещами, чем сведение личных счётов. Поэтому, кое-как взяв себя в руки, и, проигнорировав некоторые элементы дисциплины и субординации, он залез в свою полевую сумку и достал из неё несколько желтоватых листов, протянул полковнику.

Бегло изучив их, Вихрь уточнил:

— Ваш батальон придается в усиление моей оперативной группе. Какой численный состав батальона? Средства усиления? Наличие боезапаса?

Подполковник начал докладывать. Несмотря на личную неприязнь к Вихрю, делал он это обстоятельно, но при этом коротко — сразу видно неплохое военное образование:

— Батальон трёх ротного состава. На вооружении помимо лёгкого стрелкового оружия, 12 станковых пулемётов, 12 лёгких 46-мм гранатомётов образца 1936-го года, батарея из шести 81-мм миномётов Брандта. Также батальон усилен двумя артиллерийскими батареями. Одна из них — 75-мм полевые орудия. Вторая — 37-мм противотанковые пушки. В батальоне четыре полевые кухни. Ещё одна у артиллеристов. Тридцать восемь различных грузовых автомобилей, полученных по мобилизации у местного населения. Общая численность личного состава, восемьсот человек.

Усиление получалось серьёзным. Теперь в подчинении полковника Вихря оказывался целый полк, пусть и разномастный. По нынешним временам — сила.

И всю эту силу требовалось как-нибудь организовать. Именно поэтому полковник Вихрь, в сопровождении меня, своего адъютанта и отделения охранения двинулся к вновь прибывшему батальону, желая пообщаться с личным составом и понять, кто же в этом батальоне чего стоит.

Контрразведчик же, тут же двинулся в сторону нашего взвода связи, и, как мне потом сказали, оккупировал радиостанции практически на час…

В батальоне подполковника Шляхтура мы провели около трёх часов. За это время личному составу удалось создать какое-то подобие оборонительной линии, вырыв стрелковые ячейки и начав соединять их ходами сообщения. На этом положительные моменты заканчивались. Проблем в батальоне было много — примерно треть должностей командиров взводов занимали сержанты и капралы из сверхсрочников, так как офицеров низового звена не хватало. Были проблемы с боеприпасами — к каждой винтовке и карабину было около полусотни патронов, к пулемёту — две сотни. У личного состава практически отсутствовали гранаты. Не хватало и банальных вещей — стальных касок, которые часть солдат побросала ещё в первый день войны, после изнурительного дневного марша под сентябрьским солнышком и атаками авиации противника.

С патронами проблему удалось решить просто — отгрузив некоторое количество из наших трофеев. Всё-таки хорошо, что сейчас большая часть армий Европы использует одни калибры… С гранатами было сложнее — трофейные, конечно, передали, но запас был мал, и, надолго их не хватит.

Плохо всё оказалось с офицерским составом батальона — командиры рот, судя по всему не были полными дураками, но боевого опыта как такового ещё не имели, но имели проблемы с боевым духом.

Вообще, странная ситуация сложилась! У солдат неплохой боевой дух — они готовы сражаться! Ну, за исключением отдельных групп — украинцев и белорусов, коих на общем фоне было мало. А вот офицеры… Они не понимали, что происходит и зачем они должны воевать против немцев, ведь совсем недавно, с этими же самыми немцами, Польша поделила Чехословакию и захватила часть бывшей чехословацкой территории.

Я бы мог провести агитацию «за советскую власть», как говорил мой дед… Но… Нет. Конечно, агитировал бы я сейчас за «войну до победного конца» против немцев. Вот только сомневаюсь, что меня бы поняли. В общем — уверенности в офицерах у меня нет, о чём я и сообщил полковнику Вихрю.

Полковник лишь устало кивнул, соглашаясь со мной…

Когда мы закончили общение с личным составом батальона, усилившего нашу оперативную группу, уже было около одиннадцати часов вечера. Как-то сразу похолодало. К этому времени уже все подразделения окопались, поужинали, и, завернувшись в шинели, легли спать возле замаскированных костров.

До Виктории вечером третьего сентября я так и не дошёл…

3 сентября 1939 года. Вечер-ночь. Подпоручик Северен Маршалек.

Колонна из шести мотоциклов неспешно двигалась на юго-восток по ещё не разбитой войной дороге. Со стороны вообще могло показаться, что и войны-то никакой нет, но это было не так… Разведчики, заранее распределившие сектора наблюдения, несмотря на использование колёсного транспорта, были настороже, и, периодически останавливались, глушили моторы и прислушивались к окружению.

Как потом оказалось, меры предосторожности были не лишними — уже ближе к полночи, когда разведчики собрались возвращаться обратно, во время одной из таких остановок, подпоручику Маршалеку показалось, что он слышит какой-то далёкий шум.

Сообщив старшему по званию, поручику из парашютистов-диверсантов, Северен с радостью обнаружил, что к его ничем не обоснованному предположению прислушались и тут же начали действовать.

— Мотоциклы в укрытие и замаскировать! Ожежко, с пулемётом влево, на тридцать метров! Чернецкий, с пулемётом займешь позиции у тех кустов, справа! Синкевич, в охранение, у мотоциклов! Остальным, занять позиции и замаскироваться! Оружие держать наготове, но не стрелять!

Мотоциклы удалось быстро откатить с дороги и спрятать в небольшой низине с раскидистым кустарником на дне.

Найти подходящие позиции для наблюдения также не составило большого труда — разведчики расположились на окраине той же низины, растянувшись цепью. Три ручных пулемёта (два Браунинга и один МГ-34) могли создать необходимую огневую мощь на узком участке дороги, позволяя разгромить небольшую вражескую колонну в случае необходимости. В качестве дополнительных аргументов в наличии был один трофейный автомат, пять польских карабинов, пистолеты и по несколько осколочных гранат у каждого разведчика, чего на короткий огневой контакт с противником должно хватить с избытком, но было явно мало для борьбы с каким-либо более серьёзным противником. Впрочем, в задачи разведки не входит прямое боестолкновение с превосходящим по силам противником… Да и пулемёты взяли из-за того, что они были установлены на колясках мотоциклов. Шли бы пешком — вооружились бы все карабинами и автоматами (если бы их удалось найти).

Ждать пришлось долго — больше часа. За это время разведчики успели неплохо замаскироваться (чему поспособствовали вечерние сумерки, плавно переходящие в темноту), слегка передохнуть, перекусить сухим пайком, и, даже усомниться в том, что подпоручик Маршалек что-то действительно слышал.

Зато через час, каждый разведчик мог понять, что подпоручик не ошибся, ведь с каждой секундой звук становился слышен всё лучше и лучше…

Ещё через какое-то время по дороге проскочили три мотоцикла с колясками. «Коллеги» — Сразу же понял Северен. Следом за ними, через несколько минут, потянулась колонна немецких войск.

Подпоручик Маршалек, нервно сжимая в руках автомат, начал считать, благо, яркая ночная луна и свет от фар позволяли это сделать…

Впереди колонны шли сразу четыре лёгких бронеавтомобиля, видимо, сделанных на базе обычных гражданских легковых машин с большими белыми крестами на броне. Вооружены эти бронеавтомобили неизвестного типа были пулемётом, установленным за бронированным щитком.

Следом за бронеавтомобилями шли германские танки. В них подпоручик без труда смог опознать бывшие чехословацкие PZ.38(t). Северен насчитал всего пятнадцать единиц бронетехники.

После танков, выдерживая положенную дистанцию, шли германские тентованные грузовики. За некоторыми из них были прицеплены лёгкие пушки различных калибров.

Подпоручик мысленно выругался — по его подсчётам, по дороге сейчас движется целый мотопехотный батальон, усиленный к тому же танками и артиллерией!

Наконец, колонна прошла и наступила тишина.

Поручик-десантник, командовавший разведкой, решил устроить короткое совещание с подпоручиком Маршалеком. Продлилось совещание недолго — уточнили ещё раз подсчитанные силы противника, и прикинули, как действовать дальше. Сошлись на мнении, что нужно как можно быстрее доложить о приближении противника полковнику Вихрю. Вот только как это сделать? Радиостанции в группе нет, а на мотоциклах можно и не успеть.

После короткого совещания, приняли решение выдвинуться обратно на мотоциклах, удерживая колонну противника на дистанции, а в подходящий момент, используя сигнальные ракеты, привлечь внимание обязательно выставленных на ночь часовых — благо, есть целых два сигнальных ракетницы и большой запас разноцветных ракет.

Вот только потом придётся уносить ноги как можно быстрее!

Положение дел на фронтах к ночи с 3 на 4 сентября 1939 года.

Боевые действия в полосе левого фланга армии «Познань» и армии «Лодзь».

Активные действия, предпринимаемые поляками в ночь со второго на третье, а также днём третьего сентября потребовали пересмотра ближайших планов германского командования. Совместными усилиями отдельных частей армии «Познань» под командованием генерала Тадеуша Кутшебы и части армии «Лодзь» под командованием генерала Юлиуша Руммеля, наступление левого фланга германской группа армии «Юг» было приостановлено на два дня. Ряд мощных контратак, предпринятых польскими войсками, вынудили германское командование перейти к обороне, а на некоторых участках отойти к государственной границе.

На короткий период времени польскому командованию удалось перехватить инициативу.

Боевые действия в полосе армии «Поморье», а также в полосе правого фланга армии «Познань».

Задачей армии «Поморье» было прикрыть «польский коридор» от немецких атак с запада и с востока, в связи с чем армия была разделена на две части. Угроза возможного захвата немцами Данцига (в Польше именуемого как Гданьск) привела к тому, что часть войск была выделена для прикрытия границ с ним (отдельная группа «Косцежина» и отдельная группа «Старогард»). С учётом того, что на 60-ти километровом участке Вислы в том районе не было ни одного моста, в случае решительного удара немецких войск с запада, северная группировка войска могла быть отрезана от основных сил армии.

С началом боевых действий, ввиду просчётов командования армии, войск для защиты западного направления не хватало, и, удар немецких танковых и моторизированных частей, обнаруженный только благодаря авиационной разведке, стал полной неожиданностью для польского командования, которое в спешном порядке собирало разрозненные силы, с целью защиты стратегически важного направления. На пути наступления германских войск вставали отдельные подразделения: отделения, взвода и роты, батареи противотанковой и малочисленной зенитной артиллерии — всё то, что удавалось найти здесь и сейчас. Бросали в бой и части ополчения — бригад народной обороны.

Понимая, что часть армии может попасть в окружение, поляками была предпринята попытка контрнаступления во фланг прорвавшейся немецкой танковой дивизии с целью прорыва на юг и занятия обороны по рубежу Вислы. Из-за слабой подготовки и неподготовленности действий, все атаки поляков были отбиты

Ночью с первого на второе сентября, стратегически важный мост был взят под охрану отдельным моторизированным противотанковым батальоном из армии «Познань» и кавалерийской бригадой из армии генерала Кутшебы.

Весь световой день и вечер второго сентября, велись бои за мост, в ходе которого немцы потеряли несколько десятков танков, но поставленной задачи так и не выполнили.

У армии «Поморье» появилась возможность избежать окружения…

Боевые действия в полосе армии «Модлин».

В задачу армии в случае войны входило прикрытие Варшавы и Плоцка с севера от удара из Восточной Пруссии. Предполагалось, что армия даст приграничное сражение, опираясь на укреплённые позиции в районе Млавы, после чего организованно отступит за реки Нарев и Висла.

В течении трёх дней армия «Модлин» противостояла ударам 3-й германской армии, наступавшей из Восточной Пруссии. В ходе этих боёв польские войска понесли значительные потери, а к вечеру третьего сентября, командующий армией, генерал Крукович-Пшеджимирский потерял связь с дивизиями.

Боевые действия в полосе армии «Краков».

К началу боевых действий армия «Краков» занимала оборону на широком фронте с большими разрывами между соединениями; в резерве у командующего армией находились лишь 10-я моторизованная кавалерийская бригада (полковника Мачека) и часть сил 6-й пехотной дивизии.

1 сентября немецкая 1-я танковая дивизия ударила в стык между армиями «Лодзь» и «Краков», создав своим продвижением угрозу их флангам. Одновременно по выдвинутым к границам главным позициям армии «Краков» был нанесён фронтальный удар. К вечеру северный и центральный участки обороны армии оказались прорванными. Никем не обороняемый промежуток между внутренними флангами армий «Лодзь» и «Краков» в польских штабах вскоре стали называть «ченстоховской брешью».

Южнее Катовиц германская 5-я танковая дивизия, разбив польскую 6-ю дивизию, прорвалась к Освенциму, захватив польские склады горючего и снаряжения. В 14.30 2 сентября генерал Шиллинг (командующий армией) связался с Варшавой и доложил Рыдз-Смиглы, что «положение требует оставления Силезии и сосредоточения ближе к Кракову». Главком немедленно согласился, и приказал отводить одновременно оба крыла, чтобы «не позволить разорвать армию на части».

Быстрый отход польских сил не позволил немцам окружить армию «Краков» в Силезии, немецкой 14-й армии пришлось заняться фронтальным преследованием.

Отличий от известных поручику Домбровскому событий не было.

Боевые действия в полосе армии «Карпаты».

Армия «Карпаты» с первых дней войны взаимодействовала с армией «Краков», вела оборонительные боевые действия на 350-км протяжении государственной границы. По планам командования, части армии должны были обороняться, опираясь не на горы, а реки Дунаец и Сан, однако из-за засухи лета 1939-го года оказалось, что они не представляют из себя серьёзного препятствия для противника.

Из-за малой численности армии не удалось закончить строительство полевых укрепления, а на строительство фортификационных сооружений попросту не хватило средств. Малочисленность привела к тому, что некоторые долины вынуждены были оборонять отдельные роты.

Тем не менее, оборонительные бои продолжали и после 3 сентября…