Посередине

Уже не куколка, но еще и не бабочка

-//-//-

Проклятая слабость никак не хотела покидать его. Парень едва таскал ноги. Обеими руками вцепился в угол бетонной стены, с трудом взобравшись на первую ступеньку лестницы. Предстояло подняться еще на одиннадцать, чтобы оказаться на первом этаже и успеть захлопнуть дверь. Тогда он будет спасен и оставит наркоманов с носом.

— Эй! Ты где там?! Че застрял? Лезь сюда, а то меня накрывает уже, — сверху донесся дрожащий от нетерпения голос. — Быстро вали сюда!

— Где-е эта дурь, твою мать?! — следом вопил второй голос. Этому судя по ноющим обертонам голоса было еще хуже. — С…а, зарежу!

Александр с отчаянием посмотрел наверх, откуда доносились эти крики. Он никак не успевал к двери. И, даже если успеет добраться до подвальной двери, похоже, захлопнуть ее так и не сможет. Просто сил не хватит.

Они же сейчас, наоборот, находятся в невероятно взвинченном состоянии с резко обостренными чувствами и ощущениями. Буквально сразу же реагируют, почти не размышляя. Испытывая ломку, нарики с легкостью затопчут или поломают его, не дав и шанса на сопротивление.

— Где-е дурь? — истошный, почти на грани ультразвука, вопль одного из наркоманов уже звенел в ушах парня. — Бегом сюда!

Парень, закусив губу, с трудом взобрался на еще одну ступеньку.Затем еще на одну. Пот уже заливал глаза, заставляя ими мелко-мелко моргать.

Во рту вдобавок появился противный металлический вкус, до боли напоминавший вкус крови. Почему-то все поплыло перед глазами. Александр снова и снова до боли закрывал глаза, пытаясь избавиться от белых мошек. Не выходило. Становилось лишь хуже: носившиеся перед лицом мошки постепенно превращались в крошечные голубые молнии.

— Черт… Что со мной такое происходит? Та дрянь, что мне кололи, уже давно должна была усвоиться, — сквозь сжатые губы шипел парень, борясь со слабостью. — Что-то совсем мне худо… Что же ты мне такое вколол, старый? Б…ь, глюки пошли…

Не веря глазам, он поднес руку к лицу и замер. Между пальцами то и дело проскальзывали крошечные голубоватые искорки, бросавшие на стены неземного цвета отблески.

— Точно галлюцинации… Этот урод на мне наркоту что ли испытывал? Падла бородатая, сам бы убил!

Ничем другим эти искры просто не могли быть. Галлюцинации и только галлюцинации! Сильно ветвистые, они напоминали собой небольшие мигающие деревья, которые хаотично сплетались друг с другом в невообразимую цепь. Рябило в глазах от быстро сменяющих друг друга цветов: с небесно-голубого до фиолетового. Ему это все кажется! Такого просто не может быть в реальности!

— Ах ты, с…а! — ничего не понимающему Александру неожиданно прилетела затрещина. По лестнице спустился один из нариков и с такой силой ударил его по затылку, что того в стену воткнуло. — Ты что должен сделать? Где наша дурь? Пошел! — его схватили за шкирку и толкнули вперед прямо на ступеньки. Едва все зубы не выбили о бетонные углы. — Урою, тварь, если обманул нас, — прошипели ему прямо в ухо, обдавая тошнотворной вонью изо рта. — Где дурь, последний раз спрашиваю!

От нового удара Александра бросило прямо на дверной косяк. Стукнулся так, что зубы клацнули.

— Где дурь? — не умолкал нарик, пиная его из всех сил. — Нае..л, нас?! Бро? Он нас нае…л! — визгливым голосом крикнул второму. — Бро?!

В большой комнате, где все это время жил старик, царил настоящий разгром. Все было перевернуто вверх дном. Старый продавленный диван был вывернут наизнанку, во все стороны торчали пружины и клока ваты, изрезанное покрывало превратилось в клочья. Деревянный комод с облезлым лаковым покрытием напоминал кучу раскуроченного хлама. Посреди этого бардака метался и сам виновник, круша все, что попадалось под руку, разломанной ножкой от стола.

— Бро?! Я привел этого урода! — парня вновь подняли за шкирку и закинули к противоположной стене. Носом тот уткнулся прямо в запутанный клубок толстых кабелей. — Сейчас я его порежу…

В руке у наркомана появился нож с обломанным лезвием и ручкой, обмотанной грязной изолентой. Нервно дергая лицом, он загоготал. Нож перекинул с одной руки в другую, потом обратно.

— Ты, с…а, в уши нам дул про дурь... Сейчас шкуру буду с тебя спускать… Лоскутами…

Второй тоже оживился. Бросив крушить мебель, несколько раз крутанул деревянную дубину в руке.

— Нае…л, нас? — размахнулся и со всей дури ударил дубиной по стене, густо осыпая лежавшего на полу парня бетонной крошкой. — Я тебе все суставы раскрошу, кровью будешь харкать.

Александр, переводя взгляд с одного нарика на другого и обратно, дергал ногами. Снова и снова пытался вжаться в стену, все сильнее запутываясь в кабелях.

— Пиз…ц, тебе, — ощерился худой нарик, выписывая ножом хаотичные восьмерки. — Выпотрошу, как куренка. Гы-гы-гы, — гоготал он, показывая редкие гнилые зубы. — Гы-гы-гы.

Несмотря на муть в голове, парень уже не раз просчитал свои шансы. Всякий раз у него получался абсолютный ноль. При любых объективных он физически ничего не мог противопоставить двум взвинченным наркоманам, которые от ломки были готовы уже лезть на стенку.

Оставалось надеяться лишь на счастливый случай или божественное проведение. Молиться можно было, если бы Александр знал хотя бы одну молитву. Но не знал, ведь он интел, рационалист до мозга костей, верящий лишь в одну силу во вселенной — в силу человеческого разума.

— Пошли вы оба в задницу, — широко, во весь рот, улыбнулся парень, совершенно спокойно принимая все, что сейчас с ним случится. — Долбанные наркоты! Были бы силы, собственными руками бы задушил.

И в голове, словно специально, все прояснилось. Мутная пелена резко спала с глаз. Усилился металлический вкус во рту. Вдобавок, откуда-то изнутри начала подниматься мощная волна, грозящая скоро вырваться наружу.

— Хорошо-то как…, — само собой вырвалось у Александра. Какая-то невероятная эйфория охватила его, подталкивая его к самым безрассудным поступкам. — Ха!

По бетонным стенам комнаты вдруг пошли яркие голубые разряды тока, рассыпаясь снопами искр то в одном, то в другом месте. На глазах до ярко алого цвета раскалялись железные штыри, торчавшие из стен. Такие же разряды бежали по полу, напоминая фантастических электрических змей.

— Что за нах? — худой нарик с воплем удивления отбросил нож, увидев как его клинок начал плавиться. — Б…ь, что это такое?

Искрились все металлические части его одежды: здоровенная блестящая бляха на ремне, здоровенные клепки и молния на куртке, золотистая цепь с крупными звеньями.

Второй тоже пялился на все это с отвисшей челюстью.

— Бро, смотри на этого урода. У него же глаза светятся. Б…ь, что это за херня, — дубина из его руки вывалилась на пол. — Эй, чел, ты чего? — на его лице появилось виноватое выражение. Уже и забыл, что только что грозил изуродовать. — У тебя же глаза, как фары!

С треском взорвались потолочные плафоны, рассыпав по всей комнате облако стекла и пластика. Завибрировали проводка в стенах, кабели на полу. Остро запахло паленым пластиком от оплавившихся розеток.

— Ты… маг? Да? Маг, что ли? Чел, ты чего? — залепетал худой нарик, сделав шажок назад. В его отравленных наркотиками мозгах вдруг мелькнула мысль о том, что им не повезло наткнуться на мага. — Чел, мы же за тебя… Слышишь? Мы же ничего тебе не сделали…

Только никто его не слушал, а Александр особенно.

— Конечно, конечно…, — улыбался парень абсолютно нейтральной и бесконечно спокойной улыбкой. — Конечно…

В темной комнате его светящиеся голубым светом глаза казались жуткими, нечеловеческими. Нереальность происходящего усиливалась искрящимися разрядами, которые окутывали его тело совершенно фантастическим плащом.

Испытывая совершенно новые для него, «дикие» по глубине и яркости ощущения, Александр сейчас полностью отдался во власть чувств, что для него было в новинку. Он просто наслаждался той невероятной силой, которая бурлила внутри него. Хотелось, чтобы эти ощущения становились все сильнее и сильнее, никогда не прекращались. Вся рациональность в одно мгновение слетела с него, уступив место чувствам и ощущениям.

Громко захохотав, парень вскинул руки перед собой и «отпустил» то напряжение, которое скопилось у него внутри. Тут же раздался резкий хлопок, от которого во все стороны рванула мощная война спрессованного воздуха. Следом с кончиков его пальцев сорвались скрученные электрические разряды, ударившие прямо в побежавших наркоманов. Разряды, сравнимые по силы с молниями внутри циклонов, в мгновение ока превратили их в куски обугленной плоти.

— А-а-а-а-а-а-а! — дико закричал парень, чувствуя, как вытекающая из него сила иссушает тело. Чувствовал себя лимоном, который медленно, но неуклонно, давили прессом. — А-а-а-а-а-а-а-а!

Оба нарика уже давно стали кусками угля, но длинные молнии все продолжали и продолжали бить по стенам, потолку и полу. Из бетона вырывались целые куски, которые тут же взрывались и подобно шрапнели осыпали окружающее пространство.

Наконец, все закончилось. Сила иссякла. От него словно осталась только пустая оболочка, которая сейчас свалилась на пол.

-//-//-

Это пробуждение было еще хуже, чем прошлые. Тело казалось чужим, деревянными, совсем ему не принадлежащим. Движения рук, ног и даже поворот головы отзывались жуткой болью.

— Хр-р-р-р, — снова и снова открывался рот, но раздавались только лишь хрипы. — Хр-р-р… Пи… ть…, — между хрипами угадывались обрывки букв, которые с трудом складывались в слова. — Пить… Хр-р-р-р… Хр-р-р-р… Пить… Хр-р-р-р… Хр-р-р-р…

Медленно тянулся руками вперед, цепляясь скрюченными пальцами за рваные дыры в бетонном полу. Шла вперед сначала одна рука, следом — вторая. Напрягая все силы, подтягивался. Потом все повторялось заново.

— П…ить… П… ить…

В какой-то момент его пальцы наткнулись на какой-то полукруглый пластик. Нерешительно ощупав его, парень потянулся дальше и вдруг коснулся воды.

— П… ить, — он бухнул головой прямо таз, начав лакать, как животное. Пил и никак не мог напиться. Лакал и лакал. Снова и снова.

Напившись, Александр перевернулся на спину и затих. От воды начинала оживать каждая клетка его организма.

— Что… Что это… еще? — слова еле-еле проталкивались из его рта. — Глаза, мои глаза…

Все вокруг него совершенно преобразилось. Прежние краски исчезли. Его новый мир был окрашен лишь в два цвета — серый и искрящийся голубой.

— Что это? — снова и снова повторял он один и тот же вопрос, на который так и не находил ответов. — Я не понимаю…

Ошеломленно мотал головой по сторонам, но везде встречал одно и то же: серое и голубое, серое и голубое.

С трудом поднялся на ноги и сделал несколько шагов вперед, пока не наткнулся на стену. Голубые искрящие линии здесь были подозрительно прямыми, словно вышедшими со страниц учебника геометрии. Он медленно водил по ним пальцами с начала и до самого конца, потом, наоборот.

— Это…, — его пальцы наткнулись на что-то странное — твердое, бесформенное, пластиковое. — Розетка! Провода! Б…ь, я вижу электричество!

Невероятно! Он видел электричество! Видел то, что в принципе невозможно видеть обычному человеку! Как же он тогда видел? Как?

Через мгновение парень заметил, как прямые линии проводов начинают отклоняться при приближении его пальцев. Когда же руки убирает, линии выпрямляются.

— Как же это так? Это же невозможно…

Но Александр уже знал ответ, который все это объяснял. Только никак не хотел принять ответ, который просто не укладывался в его систему координат. Но скоро все обязательно должно изменится.

— Электричество… Господи, это же поток заряженных частиц… И я… им управляю? Я маг? Но как?

Разобраться со всем этим можно было лишь одним способом — практикой. Глубоко вздохнув, парень сжал пальцы в кулак. Сейчас он все узнает.

— А-а-а! — с резким выдохом Александр ударил по стене прямо там, где находилась оплавленная розетка. — А-а-а-й!

И его накрыло! В одно мгновение весь мир, который он знал до этого, перестал существовать, а из его осколков тут же собрался новый.

— А-а-а-а-а! — вновь заорал парень, не в силах сдержаться от нахлынувших на него ощущений. — А-а-а-а-а!

В один момент его, словно котенка, схватили за шкирку и бросили в море свежести, заполнившей каждую клетку его тела. По руке, врубившейся в бетон, бешеным потоком вливалась энергия. Он превратился в бездонный океан, в иссушенную жарой пустыню, в черную дыру, которую никак, ничем и никогда нельзя наполнить. В него вливались киловатты, мегаватты, гигаватты энергии…

— Еще… Еще… Больше… Больше… Еще…

По телу пробегали яркие разряды, то появлявшиеся, то исчезающие.

— Еще…

-//-//-

Центр управления комплекса городского хозяйства столицы. Главная комната ситуационного мониторинга и контроля за состоянием процессов в городе.

… 3 часа 03 минуты.

Старший оператор Михаил Леонидов, полулежа в глубоком кресле, лениво скользил взглядом по громадной стене из мониторов, на которых в режиме реального времени отражалась вся информации о городе: состояние ресурсоснабжающих объектов, ситуация на наземных и подземных магистралях города, сигналы сотен тысяч датчиков контроля и наблюдения из социально-значимых точек.

Была еще только середина его смены, но он уже чертовски устал. Или ему так казалось. Вообще, в последнее время его все это стало сильно доставать. Со смены приходил сильно разбитым, раздраженным, на все и на всех срывался.

— Еще пять часов тут загорать…, — страдальчески вздохнул Леонидов, с силой растирая одутловатое лицо ладонями. — Я когда-нибудь точно сдохну пялиться на все эти экраны.

…3 часа 24 минуты.

На экранах сменяли друг друга тысячи разных индикаторов, фиксирую показания жизненно-важных показателей городского организма — потребление газа, воды, электричества, давление на магистрали, уровень загрязненности воздуха в сотнях мест города и т.д. Все это мелькало перед глазами, совершенно не улавливалось мозгом и превращаясь в невообразимую сине-бело-черно-зеленую мешанину.

Вновь вздохнул, закрывая глаза. Когда его накрывала очередная волна раздражения, он всегда так делал. Психолог, к которому Леонидов регулярно ходил, посоветовал делать именно так: закрыть глаза, после начать глубоко дышать и думать о чем-то приятном и хорошем.

Он честно пытался следовать всем этим рекомендациям. Правда, пытался. Вытаскивал из памяти моменты, в которые ему было хорошо и спокойно. Только откуда им там взяться? Перевороши хоть все, разве найдешь что-то светлое? Что ему было вспоминать? «Светлое» детство вместе с другими сотнями отмороженных на всю голову детей в социальном комбинате, куда его сдали окончательные спившиеся родители? Ежедневные драки до кровавых соплей со «старшаками», придумавшими для «мальков» все более и более изощренные «развлечения»? Может вспомнить его первое жилье — вонючую и прокуренную социальную капсулу, больше напоминавшую просторный гроб, чем жилье? Или связать самые светлые воспоминания с первым сексом — непонятные дергания на наркотке, за дозу готовую обслужить не только их группу из технического училища, но и роту инопланетных существ с Альфа Центавры? По жену-истеричку, сидевшую на седативных препаратах и сотнями грамм глотавшую стимуляторы, вспоминать даже не хотелось.

— Гребанная жизнь! Гребаная работа! Гребаные люди! — сквозь зубы пробурчал мужчина. — Гребанный психолог со своими гребанными советами! Ни хрена ничего не помогает!

Стоило, наконец, признать, что это не помогает. У него никак не получалось. С каждым днем становилось лишь хуже и хуже. Желание послать все к черту становилось сильнее. Хуже было то, что со всеми этими желаниями к нему в голову настойчиво влезали и самые настоящие суицидальные картинки. В некоторые моменты, когда становилось особенно плохо, хотелось здесь все взорвать. Хотелось, чтобы весь город со всеми его жителями взлетел на воздух или провалился под землю.

…3 часа 57 минут.

Скорее всего, именно сегодня чаша его терпения переполнилась бы до такой степени, что он сделал бы с собой очень страшное. Однако, судьба распорядилась по своему.

— Черт! Что это еще за дерьмо в такую рань?

Один из индикаторов потребления электричества в северо-западном секторе столицы неожиданно окрасился в темно-зеленый цвет, еще означавший зону нормального состояния значения показателей. Еще немного и цветовая гамма перейдет в оранжевую зону, которая уже свидетельствовала о чем-то серьезном.

— Не пойму ни хрена… Опять что ли авария где-то? Тогда почему нас не предупредили? — такое бывало крайне редко, но бывало. При авариях на магистралях специальные службы сразу же приступали к ликвидации последствий. И пару раз не поставили в известность их центр. — Уроды! Наклепаю сейчас на вас рапорт, тогда попляшите!

Происшествие его немного взбодрило. Недавнее раздражение чуть спало. Захотелось что-то поделать.

— Ладно, черти, прощу вас на этот раз. Живите, — разговаривал оператор сам с собой, решив сначала связаться с аварийной службой этого сектора и немного посабачиться с ними. Как говориться, хоть какое-то развлечение на этой чертовой работе. — Сейчас… Мать твою!

Не успел он «натыкать» на сенсорной панели нужный номер, как показатели потребления электричества вдруг резко покраснели. Одновременно в операторской комнате сработала предупреждающая сирена, что, вообще, на его памяти было первый раз.

— Б…ь! Б…ь! Б…ь, что это такое? Прорыв? Взрыв?! Это же безумные показатели? Как такое, вообще, возможно? Там черная дыра что ли? Как столько энергии может туда уходить?

Получалась какая-то совершенно невероятная штука. В северо-западном секторе столицы в сотни раз подскочил уровень потребления энергии. Автоматическая система распределения энергии города решила, что в том секторе прибавилось потребителе и необходимо их обеспечить энергией. Случился глюк системы. Чем больше было потребление, тем больше система направляла туда энергии. С немыслимой скоростью система переключала магистрали, нагружая одни распределительные центры и снижая нагрузку на другие центры. На мониторе было заметно, как одна магистраль сияла ярче всех других, которые едва блестели.

— Невероятно… Это же почти вся нагрузка столица туда идет… Мать вашу, еще запрашивает.

Система распределения энергии в автоматическом режиме уже связалась с аналогичной системой столичного округа, запрашивая дополнительные объемы. Искусственные интеллекты быстро договорились, мгновенно обменявшись нужными алгоритмами. И через несколько секунд в город уже направилась целая прорва энергии…

— Нет… Нет, — с ужасом глядел он на сходящие с ума показатели. — Нет…