Посередине

Глава 5. Опять? Ептыть

-//-//-

В уютном помещении, отделанном редкой красоты голубым нефритом, клубился пар, стелющийся по полу и медленно взбиравшийся на стены. Откуда-то снизу шел мягкий теплый свет, играющий необычными тенями на стенах. В самом центре утопал в клубах пара неглубокий овальный бассейн, в котором полулежал человек.

— Хорошо..., — еле слышно фыркнул Александр, дотягиваясь до бокала с вином на столике. Медленно пригубил ярко-красную жидкость, распространявшую вокруг себя изумительный фруктовый аромат. — Хорошо..., смежил глаза, почти полностью погружаясь в горячую воду. Оставшееся на поверхности лицо выражало полное удовлетворение.

Грешен, что оправдываться. Была у парня такая слабость — понежиться в горячей воде, давая полный отдых и телу, и мозгу. Тем более был явный повод: последние несколько дней выдались не просто тревожными и тяжелыми, а убийственно сложными. Насыщенность исключительно опасными для жизни событиями была настолько «плотной» и «жесткой», что не за горами было физическое и эмоциональное выгорание. Требовалось сбросить напряжение, а пассивное ничегонеделание в условиях оздоровительного комплекса в таком случае подходило ему как нельзя лучше.

— У-у-у-ф, — простонал он, чувствуя, как тело медленно теряет вес, ощущение мышц. Все становится невесомым, бесплотным. — Просто чудо.

Руки бессильно лежали на теплых нефритовых бортах бассейна, голова уютно устроилась в подголовнике. Не хотелось двигаться, говорит и даже думать.

В этот момент он кого-то то ли почувствовал, то ли услышал: от двери приближался какой-то человек. Крался на цыпочках, осторожно ставя ноги. Явно не хотел своего обнаружения, что уже должно было Александра насторожить: вдруг, по его душу пришли. Однако, расслабленный парень даже не шелохнулся, сразу же узнав вошедшего. Это было совсем несложно, если умеешь чувствовать окружающее пространство. Ему не нужно было даже глаза открывать: легкий аромат узнаваемых духов, характерный ритм дыхания и ходьбы сказали ему все, что нужно было знать.

— Мариш, присоединяйся. Вода чудо, — негромко проговорил он, чуть качнув головой.

И та не заставила себя ждать. С легким шелестом скользнула на пол невесомая сорочка, распустились волосы, обрушившись водопадом на плечи. В клубах поднимающегося к потолку пара показалась стройная девичья фигура. Из полумрака свет выхватывал то юную грудь, дерзко топырящуюся темными сосками вперед; то подтянутую округлую попу, которой касались распушенные волосы; то независимо вздернутый носик и упрямый взгляд.

— Ой, — чуть вскрикнула девушка, осторожно касаясь пальчика ноги воды. Вроде бы горячая. Но уже через мгновение она пустилась в бассейн.

— Умаялась поди, выбирая платье? — открыв глаза, Александр сочувственно посмотрел на нее. Судя по измученному виду невесты, ей, действительно, сегодня хорошо досталось. — Иди ко мне...

Девичье тело тут же обвилось вокруг него, заставляя кипеть в жилах кровь. Из воды вынырнула атласная ножка и по-хозяйски опустилась на парня. Мужской груди коснулась узкая кисть,скользнувшая вниз сначала осторожно, но с каждой секундой становящаяся все более и более уверенной. Девушка еще сильнее прижалась к нему. С вздрогнувшего парня мигом вся расслабленность слетела.

— Марина, — голос у него стал хриплым, низким, чуть напоминая рык животного. — Марин, ты что?

Он вдруг почувствовал, что она вся дрожит. А лицо, уткнувшееся ему в плечо, подозрительно мокрое. Причем, мокрое оно из-за слез, а не из-за воды бассейна.

— Плачешь? Из-за платья что ли? Не нашла подходящего? — сразу же забросал он ее вопросами. Ничего другого на ум ему даже и не пришло, ведь именно подготовкой к их предстоящему бракосочетанию было занято все ее свободное время. — Плюнь! Хочешь, завтра же лучшие модельеры столицы будут у нашей двери. Выполнят любой твой каприз... Подожди-ка, дело не в платье?

Шутливые нотки мгновенно исчезли из его голоса. Замерли его руки, помогавшие успокаивать Марину. Похоже, дело было серьезное.

— Рассказывай, что случилось? — он сжал ее ее ладони и начал осторожно целовать тонкие пальчики. И всякий раз, когда его губы касались очередного пальчика, она вздрагивала. — Не бойся... Рассказывай...

И она рассказала такое, что парень затаил дыхание. Слушал, боясь лишний раз вздохнуть. Тут, оказывается, еще тот был серпентарий. Он-то думал, что это «на нем клин сошелся», а остальные родичи друг за друга горой. Получалось же, с точностью наоборот: на Марину очень жестко «наехали», пытаясь ее превратить в оружие против главы рода. Старая, как мир история про прекрасную деву, убивающую своего возлюбленного.

-... Уверена, что через этого красавчика на тебя давили именно свои, а не чужие? — снова парень повторил свой вопрос. — Вспомни все, что можно. Могут помочь любые, даже самые незначительные подробности.

Если честно, Александр склонялся к тому, что за всем этим вновь стоит император. Был почти наверняка уверен, что внутри рода ему больше нечего опасаться после недавней показательной расправы.

— Не-ет, это точно не чужие, — всхлипывания уже прекратились и ее глаза с надеждой уставились на него. — Это наши... Ты просто не знаешь, на что они способны. Даже отец не раз мне говорил, что внутри нашего рода есть те, с кем лучше не ссориться. Старейшинами и хранителями рода их называл. Правда, настоящих их имен я ни разу не слышала.

Рассказала она и про еще одну любопытную деталь, связанную с этими старейшинами / хранителями. Выяснилось, что в реальности все материальные активы рода так или иначе, различными скрытными и обходными путями принадлежали старейшинам. Глава рода же оказывался по-сути обычным наемным работником.

— Марин, ты ничего не путаешь? Получается, эти так называемые старейшины, могут в любой момент мне «перекрыть кислород»? — от удивления он привстал в бассейне, нависнув над полулежавшей девушкой. Та, смотря на него снизу вверх, утвердительно кивнула. — Нормально девки пляшут, по четыре штуки в ряд...

Выходило, что его власть, как главы рода, иллюзорна. Существует влиятельный теневой центр, который может легко у него перехватить бразды правления. Это же снова меняло все расчеты.

Он-то думал, начиная «бодаться» с императором, что у него крепкий тыл. А было все, иначе. Его просто на просто могут «слить», когда кто-то решит, что он зашел слишком далеко.

И в этих условиях непонятно, на кого он может опереться. Ведь, любой может лишь делать вид, что абсолютно предан главе рода. Например, Марина...

— Ты зачем мне это все рассказала? — он тяжело опустился в воду и оказался рядом с ней, бедром коснувшись ее бедра. — Ведь, ты можешь потерять абсолютно все, и даже жизнь. Старейшины в любой момент могут договориться с императором, еще с кем-нибудь, и потом избавиться от меня, а, заодно, и от тебя. Я не смогу быть везде с тобой, чтобы защитить. Ты же знаешь это. Тогда зачем это сделала?

Марина все это время смотрела на него, не отрывая глаз.

— Чудак, ты человек. В одном случае кажется, что умеешь читать чужие мысли. В другом случае выглядишь настоящим пеньком с глазами, — девушка рассмеялась. Смех у нее был добрый, негромкий, словно прозвучал крохотный серебристый колокольчик. — Я же по уши влюбилась в тебя. Разве не видно?

Она легонько толкнула его в грудь, заставляя лечь на пологую спинку бассейна. Сама, не отрывая от парня глаз, медленно его оседала. Упругие холмики с коричневыми сосками повисли у него над лицом, начав ритмично двигаться: вверх — вниз, вверх — вниз, вверх — вниз.

-А... еще-е я хочу власти..., — ее голос чуть потяжелел, обретя грудную хрипотцу. Стало напоминать мурлыканье хищной кошки. — Настоящей власти, понимаешь? А-а-а-а, — от очередного особенно сильного толчка ее тело пробила дрожь и она испустила протяжный стон. Туловище выгнулось дугой и стоящие торчком соски едва не воткнулись ему в лицо. — А-а-а-а-а-а-а, — раздался ещё один стон, более сладостный и продолжительный чем первый.

Несколько минут после этого она просто молчала, без сил лёжа рядом с ним.

-Эти... пердуны... старейшины никогда не дадут мне власть... Как только свалят тебя, то сразу же отправлюсь вслед за тобой..., — продолжала объяснять она, с усталой улыбкой заглядывая ему в глаза. — А с тобой у меня будет все, что я захочу. Потому что ты другой... Ты сожрешь их живьём... А я тебе в этом помогу. Ты ведь ещё пытаешься разобраться в магии?

У Александра, еще секунду назад с чувством тискавшего девичью ягодицу, мигом пропало все желание. Как ножом отрезало. Зато глаза сверкнули неистовым любопытством. В нем снова проснулся тот, кем он когда-то был. Он интел, который живет ради нового знания.

— Что ты знаешь? — жадно спросил парень, чувствуя, что находится на пороге грандиозного открытия. — Что это такое? Как магия появилась?

-//-//-

Очередное заседание Боярской Думы началось буднично. На повестке дня стояли ничего не значащие, мелкие вопросы, по поводу которых не имело смысла и «копья ломать». Казалось бы, ничего не предвещало бури. Хотя разлившееся в огромном зале напряжении чувствовалось, отчего непосвященные удивленно переговаривались между собой, оглядывались по сторонам на каменные лица непривычно серьезных бояр. От привычного оживления, неформальной близости не осталось и следа. Что-то готовилось...

— Благородное обчество, — старчески дребезжащим голосом открыл заседание старейший член Боярской Думы боярин Воротынский. Его чуть сгорбленная фигура сейчас едва выглядывала из-за трибуны, что всякий раз вызывало улыбки, а нередко и смешки, в зале. Но почему-то сегодня не было ни первого, ни второго. — Первым предлагается рассмотреть вопрос о… э-э-э..., — старик, щуря подслеповатые глаза, как и всегда, споткнулся на каком-то слове. Завис на некоторое время, пытаясь разобрать то, что не осилил с первого раза. — Ге... гераль... э-э-э-э... геральди...

В этот момент в северного части зала с места поднялся невысокий нескладный боярин и несколько раз солидно кашлянул, тем самым привлекая внимание собравшихся. Чтобы на него обратил внимание выступающий, пришлось еще раз кашлянуть, правда, громче.

— Э-э-э, — Воротынский поднял голову, с удивлением рассматривая мужчину. Мол, чего это худородный боярин из захудалого рода себе позволяет.— Э-э-э... Боярин Акчурин?

А в глазах других, наоборот, зажегся огонек понимания. Ведь, именно так в Боярской Думе и начиналось обсуждение, действительно, «острых» вопросов, «поднимать» которые боярам-тяжеловесам было не по чести. Поэтому все начиналось как раз с такого незнатного боярина-застрельщика, вольно или невольно представлявшего и одновременно проталкивавшего чужие интересы.

— Невместно нам о такой мелочи, когда случается порушение боярской чести, — голос у мужичка был неприятный, резкий, прямо под стать его неказистой внешности. Весь нескладный, угловатый с выпученными, как у рыбы глазами, он производил неприятное, брезгливое впечатление. — Скоро над нами смеяться станут.

Сказанное тут же вызвало нешуточное оживление. Бояре заговорили, забурчали. Кто-то даже вскочил с места, замахав руками. Мол, как можно такое говорить.

— Именно так, благородное общество! — разулыбался мужичок, что вызвал нужную реакцию. Осталось еще немного «подогреть» возмущение. — Начнут над нами смеяться. Над столпами империи!

«Прикормленные» бояре, сидевшие большей частью в северной части зала, зашумели еще громче. Стал раздаваться топот и даже свист. Боярское собрание уже напоминало не чинное заседание благородного общества, а какое-то уличное сборище.

— Я говорю о том, кто недавно стал во главе славного боярского рода! — костлявый палец мужичка у трибуны устремился куда-то в сторону окна, словно виновник всего этого находился именно там. — Юнец без роду и племени, не имеющий благородной магической искры, стал главой рода Скуратовых! Разве такое мыслимо было еще десять лет назад?! Про двадцать или тридцать лет я уже не говорю! В те благословенные времена, когда слова о боярской чести не были пустыми словами, этого бы никогда не допустили. Сопливый безродный юнец даже близко бы не подошел к боярскому месту. А сейчас что?

До тех, кто заранее не был посвящен в сегодняшние события, начало доходить, что именно должно сегодня произойти. Ведь, именно в руках Боярской Думы было, уже давно ставшее формальным, право окончательного утверждения главы рода в его положении. Формальным оно стало потому, что все юридические права и обязанности оформлялись до этого. Здесь фигурировал определенный символизм: на заседании Боярской Думы император, вручая новому главе рода боярские регалии, словно бы передавал частичку своей божественной власти. А если такой символический акт не произойдет итрадиция, пусть и формальная, нарушится? Насколько сильный удар будет по легитимности нового главы рода Скуратовых?Как воспримут это родовичи внутри самого рода?

Получалось, что-то череда мощных скандалов вокруг фигуры боярина Скуратова-Соколова лишь начала набирать обороты. При чем было совсем не понятно, к чему все это приведет: ни одного похожего прецедента еще не было.

— Вот, вот, благородные бояре! — откуда ни возьмись в руках боярина Акчурина появилась толстая папка, украшенные роскошными вензелями. — Это выписка из Большой росписи боярских родов Российской империи! — он внушительно потряс папкой прямо перед собой. — Не было еще за всю истории нашего государства такого, чтобы во главе благородного боярского рода встал безродный юнец, не способный к магии. Всегда и везде заботу о судьбе целого рода брали на себя самые опытные, авторитетные, мудрые и, главное, маги. Только им под силу достойно нести эту неподъемную ношу во славу боярских родов и всей империи. А что сможет сделать этот?

Мужичок, как многие отметили, ни разу не назвал юного Скуратова-Соловьева по имени. Целенаправленно использовал такие слова и в таком контексте, чтобы это ощущалось максимально уничижительно и может быть даже оскорбительно.

— И, наконец, благородные бояре, разве можно забыть про возмутительно поведение этого, оскорбляющее высокое звание имперского боярина! — на этой фразе он едва не взвыл, патетически схватившись за головы. Мол, стыдно даже думать об этом, а не то что рассказывать. — Это же истинное порушение основ! Вел какие-то темные дела с бандитами и уголовниками, не раз становился зачинщиком драк. А его отношение к благородным традициям, завещанным нам предками? Это истинно мужицкое поведение, а не поведение благородного человека!

Сделав оскорбленно-возвышенное лицо, Акчурин поклонился боярам и добавил:

— … Я ведь о чести боярской пекусь, — схватился за левую грудину и с силой ее растер, словно сердце, действительно, болело. — Чтобы достойнейшие нас вели...

Еще раз поклонившись, сел с чувством выполненного долга. Следом сразу же поднялась волна шума: послышались крики, оскорбления, даже свист. Похоже, обсуждаемый вопрос никого не оставил равнодушным и каждый хотел высказаться. Боярин Воротынский, все еще стоявший за трибуной, даже растерялся от такого напора.

— Благородное обчество! Благородные бояре! — старик, тряся бородой, пытался перекричать повисший в зале шум и гам. — Благородные бояре! — дребезжал его голос. — Благо...

Куда там! Никто его даже не пытался услышать. Наоборот, шум лишь нарастал. Особенно ретивые бояре повскакивали с мест и уже готовы были вцепиться друг другу в бороды, что иногда случалось на заседаниях. Причем, такие выяснения отношений никоим образом не считались оскорблением и порушением чести, ибо тянулись с самых древних времен.

В очередной раз прокричав в никуда, боярин Воротынский хмыкнул что-то в бороду. Тихонько вышел из-за трибуны и, взмахнув руками, резко ударил воздушным кулаком про дальней стене зала. Тут же сильный вихрь пронесся между двумя рядами сидевших бояр, заставляя их вжиматься в кресла и закрывать головы руками. С громким грохотом никем незанятые кресла взлетели в воздух и впечатались в стену.

Остатки кресле свалились на пол и установилась тишина, изредка прерываемая чьим-то тяжелым дыханием. Под потолком медленно летала белая взвесь.

— Кхе, кхе, — с усилием кашлянул боярин Воротынский, разгоняя перед собой белую пыль. — Надеюсь, благородное обчество, простит старику эту шалость, — устало улыбнулся в бороду. — Не помню уже, когда здесь кипели такие страсти. Итак, благородные бояре, странные, нехорошие вещи прозвучали в этих стенах, что никак нельзя оставить без ответа. Сейчас мы выслушали одну сторону, но ведь есть и другая. В отсутствии боярина Скуратова-Соколова, кто ответит за род Скуратовых?

Его взгляд устремился в зал. Бояре стали переглядываться, ища глазами тех, кто носил родовые цвета Скуратовых.

— Я скажу, — одновременно с этими словами, сказанными ровным, безэмоциональным голосом, с края ряда поднялся неприметный мужчина средних лет. Легко качнул головой с темными коротко стриженными волосами, приветствуя собравшихся. Поправил на шее цепь с массивными звеньями, державшими крупный медальон из золота и драгоценных камней, знак старейшины рода. — Род Скуратовых согласен со всем прозвучавшим здесь и сейчас.

И вновь воцарилась тишина. Только в этот раз она была с нехорошим душком, что сразу же почувствовал каждый из здесь сидящих. Откровенно «несло» кровавыми последствиями.

— Максим Скуратов-Соколов не достоит быть главой рода Скуратовых, — уже без всяких купюр и недомолвок высказал свою позицию старейшина. — Роду нужен настоящий глава, который сможет вдохнуть в него новую жизнь.

-//-//-

Бегущая новостная строка на одном из информационных порталов, обновляемая ежесекундно.

«...Медицинская корпорация «Русское здоровье», входящая в холдинг «Фарминдустрия» господина Рукавишникова, анонсировала выпуск во второй декаде месяца нового медицинского продукта с претензионным наименованием — «Источник жизни». Если исходить из грамотно проводимой рекламной компании, токорпорация обещает покупателям совершенно новое, уникальное средство оздоровления организма. Заявляется значительный, из более чем трехсот позиций, перечень заболеваний, для лечения которых может применяться препарат «Источник жизни». Это широкий спектр воспалительных процессов на коже, внутренних органах...».