ПОСЛЕДНИЕ ХОЗЯЕВА КРЕМЛЯ

В то же время в Кремле пошли и на уступки. Однако вывод войск из Афганистана, соглашение в Анголе, уход вьетнамцев из Камбоджи были не только проявлением гибкости советской внешней политики, но прежде всего результатом давления изнутри и сопротивления, ока-

зываемого советской интервенции, сделавшего ее и оказание помощи тем, за чьей спиной действовал Кремль, невыгодной и дорогостоящей. О том, во что обходится война в Афганистане, какие потери несет там советская армия, было известно Горбачеву еще до того, как он стал генеральным секретарем. Он был в Политбюро пять лет, когда шла война. Но ему потребовалось еще три года, чтобы понять, что лавров победы ему так же как и его предшественникам не добыть, что называемая „сверхдержавой” страна, во главе которой он стал, при всей своей военной мощи не в состоянии сломить сопротивление страны третьего мира. Осознание того, что Советский Союз, хотя и представляет собой в военном отношении сверхдержаву, в экономическом отношении это такая же малоразвитая страна, как и Афганистан, из которого приходилось уходить, заставило кремлевских стратегов переоценить свое положение в мире. Имперя, как шагреневая кожа, начинает сокращать свои растянувшиеся по всему земному шару щупальца. Это явилось признанием того, что она не в состоянии нести бремя принятых на себя обязательств. В конце 1989 года объявляется, что все находящиеся за границей 627 тысяч советских войск будут оттуда выведены в течение ближайшего десятилетия. Все это во многом напоминает то, что происходило в последние годы Римской империи. Как пишет Гиббон, „войска, охранявшие отдаленные провинции, постепенно были выведены... и эти провинции уже более не могли полагаться на запоздалую и сомнительную помощь клонящейся к упадку империи” а кроме того, они нужны были для сохранения власти дома.

Говоря о советских внешнеполитических успехах, надо иметь в виду и то, что Запад желал этих успехов, все время шел навстречу советскому руководителю, вначале провозгласив, что он именно тот человек, с „которым можно вести дела”, затем объявив о конце „империи эла” и наконец заявлением, в котором президент Соединенных Штатов назвал себя „сторонником перестройки”. Уставший от холодной войны Запад при первой же представившейся возможности объявил ее закончившейся и с присущей ему скромностью даже не очень настаивал на своей победе. Правда, в честь нее один городок в штате Северная Дакота все-таки объявил об отмене запрета на продажу советской водки, спрос на которую в Соединенных Штатах, по утверждению главы компании „Пепси-Кола” возрастает на 20—30% в месяц. Еще одним признаком потепления американо-советских отношений могла служить широкая популярность в Новороссийске напитка из смеси водки с пепси-колой.

Стало очевидным, что политика Кремля в 70-е годы, позволив Советскому Союзу захватить ряд стран и достичь военного равенства с США и при одновременных советских затратах 20 миллиардов долларов на Афганистан, Анголу, Никарагуа и участие в других авантюрах, истощила советскую экономику. Детант расшатал советскую систему, вынудил ее расширить контакты с Западом, к тому же „для осуществления своих глобальных притязаний советский режим должен был вводить экономические и социальные институции, которые в конечном счете вели к его подрыву.”

Теперь об этом старались не очень напоминать советским руководителям, чтобы не заставлять их испытывать горечь поражения. Нежелание Запада открыто провозгласить свою победу в холодной войне Горбачева вполне устраивало. На Мальте он выразил недовольство ссылкой Буша на торжество „западных ценностей”. Он считал, что слово „западные” указывает на победу Запада. Ему пошли навстречу, согласившись называть их „демократическими” ценностями. Вот таким образом путем личных контактов ему удавалось воздействовать на западных лидеров, производить на них выгодное впечатление и заставить их распространить это впечатление и на его политику. Цель эта, если не полностью, но все же была им достигнута.

Образ молодого энергичного советского лидера стал ассоциироваться с происходящими в Советском Союзе изменениями, что еще больше увеличивая популярность Горбачева за рубежом, вызывало недоумение у советских граждан, которых, в первую очередь, интересовали успехи внутри страны. Если во внешней политике ему помогало сотрудничество западных держав, то во внутренней политике у него таких щедрых, идущих ему навстречу партнеров не было. Здесь он сам должен был показать, на что он способен. И вот через пять лет после начатой им программы реформ он признает, что никаких улучшений в жизни народа не произошло. В то время как в Китае, где впервые после многолетнего перерыва тоже увидели советского руководителя, экономические реформы привели к удвоению дохода на душу населения, в Советском Союзе он понизился.

По-прежнему советская экономика находилась в тупике. Терпела поражение и борьба с коррупцией. В Орджоникидзе, после того как было раскрыто, что город вот уже двадцать лет полностью контролирует мафия и арестовали ее главарей, союзная прокуратура, как и в застойные времена, увольняет ведущего расследование местного прокурора, приказывает арестованных выпустить и дело прекратить. Артисты приехавшей на гастроли знаменитой миланской оперы Ла Скала рассказывали, как у них на каждом шагу вымогали взятки. Возникла целая каста паразитирующих на кооперативах, на различных видах посреднической деятельности партийных и государственных чиновников, за огромные суммы выдающих разрешения, отпускающих дефицитные товары, заинтересованных в создании дефицита, специально создающих его, так как это открывает широкий простор для всевозможных махинаций.

Потерпела поражение и антиалкогольная кампания. Хотя его по-прежнему называют „минеральным секретарем”, пить меньше не стали, компенсируя недостаток водки самогоном и другими подручными средствами. Сокращение же потребления производимого государством спиртного привело к огромным потерям в бюджете, и от многих ограничений на его продажу пришлось отказаться. В конце 1989 года инфляция по официальным данным составляла 7,5%, на самом же деле из-за роста цен и отсутствия товаров она была намного выше. Представление о действительном уровне инфляции дает курс обмена доллара. В Москве на черном рынке за 1 доллар давали 15 рублей, а в других городах цена доходила до 20 и даже 30 рублей!

Таким образом, из первоначальной программы Горбачева осталась только гласность, за эти годы раскрывшая перед народом кровавые страницы его истории. Был опубликован „Архипелаг ГУЛаг”, но восстания, которое бы смело основавшую этот архипелаг партию, не произошло. Зато цена на черном рынке на книгу упала и интерес к ней убавился. В букинистическом магазине на Арбате продавали работу великого князя Николая Михайловича об Александре Первом, но гласность советской прессы еще не достигла такой степени, чтобы можно было открыто писать о том, что известный историк был расстрелян по приказу Ленина, который на просьбу Горького сохранить ему жизнь, ответил: „Нам историки не нужны”.

Теперь историки понадобились опять, поскольку требовалось устранить то, что генсек назвал „белыми пятнами”, имея в виду при этом, в первую очередь, те „пятна”, устранение которых служило политическим целям нынешнего руководства. Утверждение, что от советских людей была сокрыта правда только о некоторых периодах истории страны, что только они и являются „белыми пятнами”, затемняло тот факт, что вся советская история — одно сплошное пятно, и отнюдь не белое, а кровавое, правду о котором еще предстоит рассказать.

И все же нельзя отрицать, что гласность сыграла определенную роль в событиях в Восточной Европе. Поступавшие туда советские газеты, пусть и неполно и не касаясь самых верхов, все же обнажали, по определению советского философа М. Мамардашвили, „механизм принятия решений и действия лиц власти и показывали, что значит иметь возможность оспаривать эти решения и действия”.

Но следует ли ставить это в заслугу нынешнему хозяину Кремля? Пожалуй, все-таки прав А. Михник, писавший, что причину отступления тоталитарной диктатуры надо искать не в том, что люди не смогли бо-

лее терпеть ее, а в том, что ее отказались терпеть неодушевленные предметы, что это их „бунт заставил власти пойти на реформы. Общество оказалось бессильным перед лицом тоталитарной диктатуры, но и она оказалась бессильной перед лицом восставших радиаторов”.

В привлекшей к себе внимание в конце 1989 г. статье Л. Баткина „Сон разума. О социально-культурных масштабах личности Сталина” ставится вопрос: как мог долгие годы править страной глубоко невежественный, духовно примитивный человек, иными словами — посредственность, которую Троцкий называет гениальной, а Баткин — хамской? А как оценит личность Горбачева история?

В начале 1990 года это был уже не тот Горбачев, который пять лет назад считал, что быстрыми подтягиваниями гаек можно будет, следуя поучениям своего ментора Андропова, подправить систему, и „винтики”, если их подстегнуть плеткой дисциплины, станут работать лучше, и все поправится. Он проявил умение менять свои взгляды, что напоминает

о менявшем, как хамелеон цвет, учителе Андропова Куусинене. Хамелеонство — важнейшее качество партаппаратчика. Выработанная Горбачевым за годы его партийной карьеры способность к приспособлению сыграла свою роль. Теперь он повернул ее в ином направлении, приспосабливаясь не к требованиям вышестоящих партийных боссов, а к требованиям обстановки. Э. Шеварнадзе утверждает, что мысли об изменении советской системы вынашивались Горбачевым задолго до того, как он объявил о своей программе в апреле 1985 года.

Если это так, то почему он начал не с изменения доказавшей свою непригодность системы, а с попытки заставить негодную систему работать лучше, искоренив пьянство, коррупцию и неэффективность? Лишь через два года Горбачев приходит к пониманию, что этим дела не поправишь, и все же радикальных, порывающих с прошлым реформ не проводит,желания, как это сделали поляки, решительно порвать с прошлым, и от социалистической системы перейти к западной модели экономики, не проявляет. Поначалу уверенный, что приведший его к власти партийный и государственный механизм должен остаться без изменений, он решает изменить его лишь тогда, когда тот начинает угрожать его власти. Не сумевшему ничего за 5 лет сделать с экономикой, Горбачеву в феврале 1990 года не остается ничего иного как заявить: „Есть много людей, которые хотели бы простых решений, но их нет.”

И это наводит на мысль о том, что подлинная перестройка еще даже и не начиналась. Еще далеко до наступления такого времени, когда, как писал в заключение своего романа „Подросток” Достоевский, на которого Горбачев однажды сослался, как на источник понимания русского характера, появится „наконец-то хоть что-нибудь построенное, а не веч-

ная ломка, не летающие щепки, не мусор и сор, из которых вот уже двести лет ничего не выходит”. Надежды на то, что ломка прекратится и строительство наконец-то обретет пристойную форму, что наконец-то что-то стало выходить, появились в последнее пятидесятилетие перед октябрьской катастрофой. Захват власти большевиками надежды эти разрушил. Горбачевская программа действий их не возродила. Генсек все еще пытается перепрыгнуть через пропасть в два прыжка. Однако расходящийся с ним, по его словам, не в конечных целях, а в тактике, Ельцин утверждает, что если бы „Горбачев пал, и власть захватили бы консерваторы, произошел бы полный крах”.

В России всегда слишком много зависело от воли одного человека, стоящего наверху. Обычно лидер выражает то, что уже давно назревало в обществе. В России, а потом в заменившем ее СССР — иначе. Правители здесь, за редким исключением, никогда не выражали чувств населения. Они заставляли его воспринимать их собственные чувства, действовать согласно их желаниям, их воле. Представительных учреждений, где граждане могли бы выразить свои мнения, приглашавших их к участию в управлении государством, создано не было. Да и само понятие гражданина, которым каждый „быть обязан”, к чему еще в начале прошлого века призывал Рылеев, было чуждо. Граждан как таковых не существовало. Были подданные, а потом строители социализма — винтики. Никто не чувствовал, что его голос имеет значение, что он сам что-то значит, что он может и должен участвовать в жизни страны. Каждый был Акакием Акакиевичем, давно утерявшим и шинель, и понятие о каких-либо правах. Оставались только обязанности, которые несли, ожидая дарования прав сверху. Понимая, что все зависит только от государя, советник Александра П граф Лорис-Меликов, один из авторов проекта, который „открыл бы путь к мирному переходу от самодержавия к полу-конституционной монархии”, взволнованно восклицал:

— Все будет потеряно из-за одного выстрела!

Поэтому роковыми оказались и бомба Гриневицкого, убившая

1 марта 1881 г. не только Александра П, но и, как опасался Лорис-Ме-ликов, готовый к опубликованию указ о созыве Всероссийского земства, и выстрел Богрова, помешавший выполнению столыпинской программы, и слабохарактерность Николая П, и преждевременная смерть Ленина, якобы прервавшая ранее намеченного срока НЭП, и невыполнение его завещания, приведшее к власти Сталина. Поэтому столько надежд возлагалось на Горбачева. Опять верили в то, что один „наверху” способен своей волей сделать все за всех.

В других странах тоже происходили неожиданные события. За шестнадцать лет до Александра П был убит Линкольн, в тот же 1881г.— застрелен президент Гарфильд, через двенадцать лет анархист Казерио убивает президента Франции Карно, однако эти убийства не прервали нормального развития ни Франции, ни Америки. Более того, Америка, пережившая в 1901 году еще и убийство президента Маккинли, стала ведущей промышленной державой мира и расширила сферу демократических свобод. И в этих странах от одного человека зависело многое, но форма правления позволяла разделить бремя ответственности между различными людьми и учреждениями, знавшими свои обязанности в рамках установленных и неукоснительно выполнявшихся законов.

Несомненно, что личность обладающего властью меняется под ее бременем, возлагаемой ею ответственностью, под влиянием событий. „Каждый старается как можно меньше походить на самого себя”, однажды заметил Андре Жид. В Советском Союзе это относится не только к рядовым гражданам, но и к тем, кто оказывается хозяином Кремля. До прихода к власти все могло представляться иначе, можно было предполагать поступить иначе, сопротивление же людей и каких-то иных таинственных сил, которые, возможно, никому вообще постигнуть не дано, но с которыми приходится считаться, вынуждает менять планы, принимать иные решения, вести себя иначе, и иногда не так, как хотелось бы. В романе „Падение Парижа” Эренбурга описывается выступление одного видного политического деятеля предвоенной Франции, который намеревался сказать совсем не то, но, почувствовав, что толпа ждет от него иного, сказал ей то, что ей хотелось услышать. То же самое происходит с Горбачевым. Порой создается впечатление, что он говорит не то, что хочет, а то, что от него хотели бы услышать. Он дает обещания, выполнить которые невозможно.

Едва придя к власти, он пообещал за 15 лет, к концу века, осуществить все то, что не удалось его предшественникам почти за семь десятилетий. В своей книге о перестройке он обещает „в скором времени выйти с зерном на мировой рынок”. Это написано в 1987 году, но и спустя два года продолжались советские закупки зерна за рубежом в огромных размерах. В той же книге Горбачев пишет о том, что „в Советском Союзе создано общество, в котором люди живут без страха за свое будущее”. В феврале 1990 года КГБ предает гласности цифры расстрелянных в годы сталинского террора. Их по официальным данным 786098 человек! Почти все из них были реабилитированы. А сколько было сослано и погибло в лагерях? Как можно было, зная это, написать слова „о людях, живущих без страха за свое будущее” в стране, где никто не знал, доживет ли он до завтра, где не было дома, где бы в страхе не ждали, не остановится ли у их подъезда „черный ворон”, где жили под вечным страхом быть упрятанным в лагерь или в психбольницу? И это касалось не только рядовых граждан. Захваченные немцами в годы Второй мировой войны документы Смоленского обкома партии рисуют и жизнь партаппаратчика как полную опасности, без какой-либо уверенности в завтрашнем дне.

Все это было до Горбачева. Но вот Армения... После землетрясения он обещает в течение двух лет все полностью восстановить. Через год почти ничего не сделано, люди по-прежнему жили в палатках и не знали о том, какое их ждет будущее. Горбачеву еще предстоит понять, что не только у людей, живущих при социалистической системе, нет будущего, его нет и у самой системы. Основанная на теории, настоенной на копоти дымящей индустрии XIX века, она выглядит анахронизмом на исходе XX века в наступившую эру компьютеров, вытесняющих дымящую индустрию. Пока же очень многие в Советском Союзе смотрят на мир из кареты, катящей по дороге кто знает какого века. Время на российских часах на эпоху отстает от западного.

Трудно судить о личности и способностях человека, за которого книги и речи пишут его советники. Когда же он предстает один на один перед аудиторией без спасительного щита подготовленных заранее речей, то создается более точное впечатление. Нельзя сказать, что Горбачев поражает блеском речей и неотразимостью и ясностью аргументаций. Речь его запутана, порой он даже не знает, как закончить начатую фразу. Сила его не в этом, а в природной крестьянской смекалке, в умении, не оступившись, подняться по ступенькам партийной карьеры и добиться власти. Он мастер закулисного компромисса, неожиданных ударов, балансирования, хитрого обходного маневра, уступок и, самое главное, он знает, как удержать власть. Он выученик ленинской школы, не пренебрегающий опытом и других своих предшественников.

Никсон называет его русским националистом. Если это так, то он не может быть равнодушен к призывам спасти свой народ. Но как говорит писатель В. Белов, и в его правление, как и прежде, „русский народ обманут . Россия оскорблена и унижена”. Горбачев, даже если он и хочет спасти свой народ, остается коммунистом, который всеми силами пытается спасти и свою партию, заведшую народ в тупик. И в этом неразрешимость его задачи. Спасти народ можно, только освободив его от власти партии. Спасти партию можно, только по-прежнему оставив народ в ее рабстве. „Партия не должна быть верховной властью, — говорит Ельцин. — Верховная власть принадлежит народу”. Пока, вместо того чтобы отказаться от марксизма-ленинизма, Горбачев выражает желание лишь обновить его.

Когда Горбачев говорит, что встречает сопротивление, это правда. Сопротивление оказьюают не только партийные бюрократы, но и простые люди. Они слышали столько лжи в своей жизни, что уже не верят никаким новым призывам. Против жизни при капитализме они не возражали бы, но работать они хотят по-прежнему, как при социализме, т. е. так, как их приучили за все эти годы изображать работу, а не работать. Режим развратил их подачками и обманом, террором и бесправностью, и иного теперь ожидать от них трудно. Сумеет ли Горбачев выправить экономику, прежде чем она окончательно развалится и потерявшие терпение люди потребуют перемен, наведения порядка, твердой власти?

Во времена Брежнева говорили, что если когда-нибудь и вспомнят о нем, то как о партийном чиновнике в эпоху Солженицына. Некоторые считают, что о Горбачеве когда-нибудь будут вспоминать, как о партийном чиновнике в эпоху Сахарова. Настораживает, что пользовавшийся доверием всех без исключения советских вождей, начиная со Сталина и полностью поддерживавший все, что бы они ни делали, глава американской компартии Гэс Холл с одобрением относится и к нынешнему генсеку, считая его „нужным человеком, появившимся в нужное время”.

„Нужным человеком” для кого? Если задуматься над тем, каков общий знаменатель деятельности всех советских вождей, то ответ будет один: полная неспособность к управлению. На первый взгляд это кажется парадоксальным. Хозяин Кремля всегда вызывал представление о сильной, твердой власти. Но в руках его были бразды не правления, а подавления. Ленин показал себя великим мастером захвата власти и ее удержания при помощи специально созданного для этого аппарата подавления. Во время французской революции Барер призывал сделать „террор порядком дня”. Ленин это осуществил, запустив машину политического линчевания неугодных. От наркома юстиции он требует всего лишь навсего „правдивого... оправдания террора”. Он был также и великим мастером разрушения. Но в тот момент, когда он понял, что еще один шаг, и он вместе со своим режимом окажется похороненным под обломками здания капитализма, которое он так безжалостно разрушал, он кликнул „СОС” и остановил разрушение. НЭП — это и есть СОС. Новый для ленинской партии, это был все тот же старый, проверенный, хотя и ограниченный, капитализм. Никакого искусства в управлении страной Ленин не проявил. Благосостояния граждан, служащего мерилом всякого успешного правления, не поднял, а наоборот, довел их до полнейшего разорения, отбросив страну назад, ввергнув ее в пучину варварства, напоминавшего о временах нашествия вандалов, когда, рассказьюая о попавших под их владычество, Тацит писал, что „жизнь их была ужасной, кошмарной, как в аду”. Единственно в чем проявилась созидательная деятельность первого вождя, так это в осуждаемой им империалистической политике — восстановлении колониальной империи свергнутых им Романовых.

Дело разрушения было продолжено Сталиным, разорившим страну ненужными гигантскими проектами, утопившим в крови крестьянство, раздавившим душу народа ложью и террором. Его сози-дательность — это неимоверных размеров ГУЛаг, обращение в рабство всего населения, укладка последних кирпичей в здание деспотии, фундаментом которого, как и полагал Монтескье, служил всеобщий страх, сколачивание военной машины, на которую были затрачены колоссальные усилия, но которая рухнула под первыми же ударами гитлеровских армий, победа в войне с Германией, оплаченная жизнями четырех советских солдат за каждого вражеского. Там, где он добивался успеха, это был успех все той же ленинской террористической машины. Все остальное действовало безотказно только потому, что она действовала безотказно. Его имперские приобретения — это результат лишенной здравого смысла и недальновидности западной, главным образом, американской политики. Символ сталинского „созидания ⁵- взрыв храма Христа Спасителя, построить вместо которого Дворец Советов оказалось так же невозможно, как и создать обещанное благосостояние.

Его преемники, отказавшись от террора, сразу же обнаружили, что ничего иного они просто не умеют. Пытаясь догнать Америку, Хрущев, не имевший ни малейшего понятия об истинном состоянии страны, разорил ее еще больше. Его попытки исправить положение с помощью целины — жизнь не улучшили. Брежнев обратился за зерном к Западу. Гонкой вооружений он довел дело до катастрофы, реального выхода из которой ни коронованный полицейский Андропов, ни лакей на троне Черненко найти были не способны. Признавший это Горбачев тем самым подтвердил, что все его предшественники как созидатели оказались равными нулю. Все они в первую очередь — разрушители.

Горбачев пробыл у власти больше, чем американский президент, которому избиратели дают только четыре года, чтобы показать, на что он способен. Можно констатировать, что как созидатель нынешний обитатель Кремля оказался точно таким же, как и все его предшественники. Его обещающая улучшения в будущем перестройка — это то же, что бы там ни говорили, в первую очередь, разрушение того, что было сделано до него. И через пять лет правления умения управлять он не проявил. И большинство советских людей, поставивших при газетном опросе на первое место Сахарова, а его на одно из последних мест, совсем не убеждено в том, что он „нужный человек”.

Но, может быть, он „нужный человек” для Запада, недюжинное умение очаровывать который он выказал? Однако такой же способностью обладал и Сталин, который, как вспоминает его переводчик Бережков, „умел очаровывать, вызывать симпатии и был великим актером”. Сколько еще продлится это западное очарование Горбачевым, останется ли в памяти его западных почитателей его дружелюбная улыбка или же его „железные зубы”, которые он показывает каждый раз, когда, обратившись к „суровым мерам для сохранения государства и его единства” и отойдя от роли „человека посередине”, занимает свое место среди консерваторов, с которыми его объединяет и его выучка, и вся его жизнь партийного аппаратчика.

Русскому характеру, как отмечают изучавшие его, свойственен резкий переход от одной крайности к другой, от доброты к жестокости. „Русские ожидают, что сегодняшний друг завтра может стать врагом, и сами ведут себя так же”. Смешение таких черт породило тип, получивший на Западе имя „злобного клоуна”, наиболее недавний пример которого дает Хрущев. В западной прессе его тоже превозносили как „здравомыслящего, человечного, общительного, открытого”, а этот „здравомыслящий и человечный” кремлевский хозяин давил венгерское восстание, грозил войной во время Суэцкого кризиса, разжигал гражданскую войну в Конго, блокировал Берлин и устанавливал ракеты на Кубе. Озаглавив одну из своих статей осенью 1989 г. „Никита Горбачев”, журнал „Ньюсуик”, быть может, имел в виду напомнить о некоторых сходных чертах в характерах прежнего и нынешнего советских руководителей.

Пожалуй, самое большое испытание для правозвестника „нового мышления” наступило И марта, когда Верховный Совет Литовской республики провозгласил восстановление независимого литовского государства. На следующий день Съезд народных депутатов одобряет создание нового поста президента СССР, на который избирается Горбачев. „Агрессивно-послушное большинство” съезда наделяет его почти диктаторскими правами, тем самым обнажая свое скрытое желание опять заполучить хозяина, который снял бы с них ответственность за решение судеб страны, их собственной судьбы и взял бы это все на себя. Им далеко было до понимания некогда сказанного Петром Кропоткиным: „Социальная революция не может быть руководима одним лицом или совокупностью нескольких лиц... Только свободный почин, инициатива народа может создать нечто хорошее и долговечное”.

Положив руку на конституцию, возможный диктатор принимает присягу перед вставшими по такому торжественному случаю депутатами и получает полномочия, которые статья 127 Конституции определяет так: „Президент СССР выступает гарантом соблюдения прав и свобод советских граждан, Конституции и законов СССР”. Располагавший и без того

огромной властью, новый президент ее еще более расширяет и усиливает. Казалось бы, что в момент жесточайшего экономического кризиса новый президент прежде всего направит ее на то, чтобы выправить положение. Однако вместо того, чтобы сосредоточить свои усилия на том, что является главным, что волнует всех, он обрушивается на Литву, отвлекая внимание от жестокого экономического кризиса и взбивая волну великодержавного шовинизма.

Много говоривший о новом подходе к межнациональным отношениям, пробыв в Кремле пять лет, его нынешний хозяин не сделал ничего, что изменило бы их характер. И зимой 1990 года его заместитель Лукьянов отодвигает решение этого вопроса в неопределенное будущее, заявляя, что на разработку проекта закона о новом федеральном устройстве уйдет немало времени. Но было уже поздно. Союз начал неотвратимо распадаться. В этот момент и обнаруживаются истинные намерения нового президента. Бряцанием сабель в Литве, нынешний кремлевский хозяин заставлял подозревать, что президентские полномочия он намерен использовать не для того, чтобы вопреки сопротивлению тех, кого он называет противниками перестройки, привести страну к демократии, а для того, чтобы сохранить империю. Удастся ли ему это? Войдет ли он в историю как спаситель империи или в памяти останется его запоздалое признание трагедии в Чернобыле, его роль в том, что произошло в Алма-Ате, Нагорном Карабахе, Фергане, Тбилиси, Сумгаите, Баку, его угрозы Литве, насильно затянутой в Союз пактом двух величайших преступников, наследником которых он себя признает, отказываясь признать независимость прибалтийской республики?

В то же время упорное стремление во что бы то ни стало сохранить империю обнаруживает приверженность к ленинско-сталинской, основанной на насильственном принуждении системе. Но провозглашая диалог как основу отношений между государствами, власть тем самым отказывается от бисмарковской схемы поддержания у граждан настроения осажденной крепости. „Наш противник нас вычислил. Он на нас не нападет” — говорил Горбачев. Объединение перед лицом внешней опасности (зачастую более воображаемой, чем реальной), в течение многих лет бывшее главным пропагандистским козырем режима, теперь отпадает. Это обязывает власть, которая никак не может или не желает стать миролюбивой, отказаться от конфронтации не только на словах, но и на деле, принять как основополагающий принцип поведения дискуссию, переговоры, готовность и способность выслушать аргументацию и другой стороны, понять ее. Принятие этого принципа будет способствовать не только установлению мирных отношений с другими державами, но и, в первую очередь, со своим народом. Это явится признанием его равным партнером, а распространение принципа равноправия на все народы, удерживаемые в границах советской империи, приведет и к отказу от великодержавности одной нации,усилиями и нищетой которой держится империя и к снижению роли,играемой ныне великодержавным и иными прочими шовинизмами.

В век, когда каждая нация стремиться утвердить себя, сделать свой голос услышанным, сохранить свою индивидуальность в быстро-меняющемся мире, ни одна из них не станет долее мириться со своей второклассностью. Советская империя переживает сейчас тоже, что происходило в середине столетия с Британской и Французской империями, когда, как писал Токвиль, народ до того „как бы равнодушно несший ярмо самых тягостных законов, резко сбрасывал его, как только тяжесть полегчала”. Период обостренного национализма — неизбежная, а, возможно, и необходимая ступень в развитии нации, особенно той, которая никогда не была самостоятельной или находилась под чужеземной властью. Каждая из них стремится к тому, чтобы, как и известный герой Достоевского, по своей воле пожить. Даже, если будет плохо. Это часть процесса самоутверждения. Потом, когда это достигнуто, наступает второй этап — осознание общности интересов с другими, необходимости объединения. Но это происходит добровольно, а не навязывается силой. Как бы не парадоксально казалось это на первый взгляд, процесс балканизации советской империи может способствовать и демократизации. Освобожденная от забот по поддержанию империи, Россия, наконец, займется устройством жизни своего населения, а остальные республики, освободившись от внешней опеки, покажут,на что они способны.

В статусе-кво, основанном на силе и страхе, никто не заинтересован. В содружестве народов бывшей советской империи, основанном на принципах свободы, заинтересованы все.

Порыв к демократии в Восточной Европе не может быть остановлен на границах Советского Союза, как не может быть остановлена подача кислорода, если только не хотят убить больного. Демократические изменения должны быть привнесены и в метрополию. В этом смысле Прибалтика должна рассматриваться как дарованная историей и географией лаборатория, где проводимый эксперимент покажет, как может быть осуществлен переход от жизни в условиях советского режима к демократии. Поэтому установление демократического правления в Прибалтике — важнейший шаг для всех остальных народов империи на пути к подлинной свободе и демократии.

А, быть может, все это померкнет перед тем, чему еще суждено свершиться и быть может, несмотря на то, что еще может произойти, Горбачев уже свою историческую миссию выполнил? Ведь известно немало государственных деятелей, чьи имена, несмотря на все ими сделанное, тем не менее связывают всего лишь с одним-единственным актом, свершенным ими за годы их правления, как, к примеру, XX съезд, с которым навсегда вошло в память правление Хрущева и которым он выполнил свою историческую миссию. Не исключено, что таким актом, с которым будут связывать имя Горбачева, станет тоже всего лишь одно явление - то, чему дали название гласности. Пора гласности останется в памяти, как навсегда остался в ней XX съезд.

Даже если удалось бы обратить историю вспять, попытки вырваться из замкнутого круга не прекратились бы. От XX съезда до гласности прошло ,„немножко каких-нибудь тридцать лет. И вот она, эта книжка. Не в будущем, а в этом веке! Снимает ее мальчишка с полки в библиотеке. А вы говорили бредни! А вот через тридцать лет...”, так когда-то писал поэт. Следующий цикл был бы наверняка короче. Но это пессимистический взгляд на вещи, ставящий под сомнение продолжение того, что официально называется перестройкой, но что является поиском выхода из тупика — ленинского варианта будущего. Оптимистический — подсказывает, что перестройка зрелого тоталитаризма затянется еще надолго. История показала, что путей к тому, чтобы превратить процветающие страны в социалистическую пустыню, много, а вот выбраться из пустыни не так-то просто. Лех Валенса, сказавший, что никто не знает, как выйти из социализма в капитализм, оказался прав.

Пойдет ли перестройка по пути, по которому ее хотели бы повести нынешние западники, устами Сахарова открыто провозгласившие, что улучшения в Советском Союзе могут произойти только вследствие западного влияния или же верх одержит другое направление и страна вновь замкнется в клетке обособленности, отгородившись от иноземных веяний, свалив всю вину за прежние неудачи на вредоносность занесенных с Запада теорий? И то и другое направление не монолитно. В каждом много различных течений и оттенков. И как всегда истина где-то посередине.

НА ПЕРЕПУТЬЕ

Октябрьский переворот большевиков не был исторически предопределенным. Все могло произойти и иначе. Документы подтверждают и финансирование большевиков германским генштабом и активную работу германской агентуры в российском тылу. В дни июльского путча большевиков начальник контрразведки полковник Никитин устанавливает, что германские агенты раздавали мятежникам 10- и 20-рублевые банкноты. Французский военный министр А. Тома передает российским властям перехваченную французской разведкой секретную инструкцию немцев о том, как должны оплачиваться русские революционеры и какие при этом следует принимать меры предосторожности. Наконец, временное правительство привлекает по обвинению в предательстве, выразившемся в получении денег от врага для подрывных действий внутри воюющей страны, Ленина, Зиновьева, Парвуса и Ганец-кого. Уже после захвата власти Лениным немцы инструктируют своих агентов, что если надо, они могут обнародовать „правду, которая, став известной в России, приведет к падению большевиков. Их собственная бесчестность уничтожит их”.

После реформ Александра П Россия неуклонно, хотя и не равномерно, двигалась в сторону сближения с Западом. Расширялись контакты на всех уровнях. Иностранные специалисты были не в диковинку. Иностранные издания получали жившие в разных, порой самых что называется „медвежьих углах”. Ленин выписывал их в ссылке. Аскания-Нова под Херсоном, библиотека Юдина в Красноярске, музей в Минусинске — примеры очагов распространения культуры. Поездки студентов за границу были делом обычным. Увеличивалось число школ. Были все основания надеяться, что в недалеком будущем Россия станет законченной конституционной монархией с вполне оформившимся и набравшимся опыта парламентом. Возможно, схожей с английской. Это была историческая неизбежность. То, что власть в октябре 17-го года подобрали большевики — историческая случайность. Об этом пишут все сколько-нибудь объективные современники событий.

Правда и то, что занесенная Лениным и его партией на российскую почву „теория” была позаимствована на Западе. Найдя своих ревностных исполнителей в лице фанатиков-большевиков, среди которых были представители всех народов России, эта теория и оказала разрушительное воздействие на все народы России, она не только подорвала традиционные нормы морали и человеческого общежития. Проникнув в душу, она отравила ее устойчивым ядом. Препарированная для лучшего запоминания в трескучие примитивные лозунги „теория ” в сочетании с постоянной преподносимой в огромных дозах ложью и парализующим страхом образовали невиданный доселе сплав. Отлитыми из этого сплава серпом и молотом была так вспорота психика людей и по ней был нанесен такой удар, оправиться от которого удастся нескоро. Если историк Соловьев писал о том, что после татарского ига и через столетия матери пугали детей словом „татарин”, то неизвестно, сколько пройдет лет, прежде чем люди перестанут вздрагивать при слове „коммунист”.

Занесенная с Запада теория дорого обошлась России, ввергнув ее в рабство коммунизма, но вырваться из него она может, только приобщившись к западной культуре и цивилизации, потому что „советский режим вызвал возрождение всего того архаичного в русской истории, ...что накануне революции постепенно исчезало”.

С началом правления коммунистов страна во многом вернулась к такому состоянию, в каком она была на исходе ХУШ века, когда видный сановник Екатерины П Никита Панин сетовал на то, что „ход государственных дел решается в зависимости от влияния тех или иных лиц”. Во времена Брежнева коррупция достигла своего апогея и, характеризуя положение при нем, можно было воспользоваться словами, произнесенными двумя столетиями раньше Екатериной П: „Судебные решения продаются тому, кто больше заплатит, и законы применяются только в том случае, если от них получают выгоду те, у кого есть власть или влияние”. По мнению Д. Кеннана, знаменитый шеститомный критический труд маркиза де Кюстина „Россия в 1839 году”, будучи „не очень хорошей книгой о России 1839 года... оказалась великолепной книгой (возможно, даже лучшей) о России Сталина и неплохой книгой о России Брежнева”.

В свое время И. Киреевский сокрушался, что на Западе „рационализм ... стеснил и поработил мысль”, но именно там сохранилась и свобода, и потому необходимо не отдаление от западной демократии, а сближение с ней. „Мы должны воспринять опыт Соединенных Штатов, — к такому заключению приходит Б. Ельцин после своей поездки по Америке. — Эта страна знает, как руководить хозяйством, и умеет хорошо жить”.

К сожалению, это иллюзия, когда говорят, что можно воспринять только лучшее. Воспринимают, как правило, целиком. И хорошие и плохие стороны демократии. От общества самого зависит, насколько оно окажется восприимчивым к тому или другому, насколько само сумеет себя регулировать, насколько высоким окажется осознание гражданами не только своих прав, но и обязанностей. Конечно, приверженцам демократии хотелось бы думать, что теми, кто освобождается от коммунизма, движет стремление к демократии. Но правда в тем, что ими, в первую очередь, движет желание избавиться от коммунизма. Хотя идеи демократии, как представляется наблюдающему только за внешней стороной явлений, и захватывают людей, живших при тоталитаризме, но это отнюдь не означает, что на его обломках возникнет демократия американского типа, как когда-то казалось В. Вильсону и его последователям, надеявшимся на то, что мир примет образ и подобие Соединенных Штатов.

Следует учесть и то, что в Россию цивилизация пришла поздно, и быть может, тогда, когда страна к ней еще не была подготовлена. Она в огромных дозах и за короткий срок поглощала то, что на Западе принимали в небольших количествах и в течение длительного времени. „Благодаря этому, — отмечал Л. Шестов, — пересадка культуры в России совсем не невинное дело. Стоило русскому человеку хоть немного подышать воздухом Европы, и у него начинала кружиться голова... Ему говорили о железных дорогах, земледельческих машинах, школах, самоуправлении, а в его фантазии рисовались чудеса: всеобщее счастье, безграничная свобода, рай, крылья и т. д. И чем несбыточнее были его грезы, тем охотнее он принимал их за действительность”. Это было написано в начале века. „Кружение голов” тогда привело к массовой потере голов. Большевики открыли эру перестройки нового вида, ставшую затем типичной для XX века, отличительная черта которой — волевое перекореживание жизни диктаторами разного оттенка. Горбачевский вариант ее — продолжение той же традиции. Это все та же хорошо знакомая попытка за короткий срок выскочить из „царства отсталости в царство всеобщего благоденствия”. Но история не позволяет перескакивать через ступеньки. Она беспощадно мстит за пропущенные уроки. Хочень не хочешь, а пройти их придется. Поэтому незачем торопиться и тщиться „догнать и перегнать”. Незачем получать и „головокружения от успехов”. Лучше, если они приходят медленно и без головокружения. Развитие должно идти в своем, обсуловленном историей страны темпе. Это как в беге. Сбился со своего темпа — дистанции не прошел.

Теперь настало время, спокойно оглянувшись на опыт прошлого, решить, каким же станет будущее. Ищущих особого русского пути порицать не стоит. Переживших ужасы коммунизма и наблюдающих слабости и изъяны демократии можно понять. Должно приветствовать стремление к возрождению России, но не к „перемещению прошлого в новое, отжившего в живущее”, отчего „ложь и неправда нашей жизни начинают обнаруживаться”, когда забывают о том, что „...в стремлении к русскому народному духу есть возможность недоразумения...”, когда „под народным разумеют не целостный состав государства, а одно простонародное — смешанный отпечаток полуизглаженных прежних общественных форм, давно изломанных и, следовательно, уже невосстановимых. Дух живет, — но улетает, когда им хотят наполнить разбитые формы”. Следует отбросить как мешающий жить балласт претензии на исключительность, желание обязательно, пусть хоть в страданиях, но в чем-то быть первыми. Этим придется пренебречь ради нормальности жизни, то исключительное, то выдающееся, что есть, не останется незамеченным и без подчеркивания. По страданиям же, пожалуй, лучше остаться на последнем месте, а не быть „впереди планеты всей”.

Можно понять любовь к русскому народу, но нельзя понять ненависть к другим народам. „Идея национальностей чисто племенных... есть идея... ничего не созидающая”. Нельзя оправдать попытки возложить вину за все беды русского народа на другие народы. Исповедующие воинствующее антизападничество, не желающие примириться с тем, что „русская цивилизация — есть цивилизация европейская”, судя по всему, уже сейчас находят широкую поддержку у номенклатуры, в армии, милиции и у огромной армии бюрократов, которые, как говорит Коротич, „в общем-то аполитичны и будут служить каждому, кто сохранит за ними их привилегии”. Это направление представляет наибольшую опасность для сторонников реформ, т. к. выражает понятную и известную народу традицию сильной власти, в то время как реформаторская демократическая традиция глубоких, а может, и вообще никаких корней в народном сознании не имеет.

Представители этого направления не брезгают и таким оружием, как антисемитизм, забывая о том, что оружие это подобно бумерангу бьет и по тем, кто прибегает к нему. То, что ныне можно прочитать на страницах таких журналов, как „Наш современник” или „Молодая гвардия, во многом повторяет как западных, так и неудалых фюреров зарубежных русских фашистов в 30-е—40-е годы Козмина, Родзаевского, Вонсяцкого, и может служить идеологическим обоснованием современного, на сей раз российского фашизма. Выступившие с антисемитскими заявлениями на пленуме правления российских писателей в ноябре 1989-го не только отвлекают русских от истинных виновников бед, нагнетают страсти, ведущие к погромам, после которых погромы прошлого покажутся детской забавой, но и навлекают на свой народ новые несчастья. Погромы только начинаются с евреев. Заканчиваются они теми, кто их проводил. Когда не остается евреев, находят других, кому полагается занять их место. Персонаж одной из сказок Киплинга, убив всех змей, принимается за тех, кто похож на змей. И кто знает, скольким организаторам погромов и их исполнителям потом придется доказывать, что они на змей не похожи?

Есть среди, так называемого, русситского направления и течение, считающее, что России следует отказаться от имперских притязаний. Осуществление этого помогло бы русским избавиться от чувства имперского достоинства и заменить его личным достоинством.

— Дайте пройти людям, — отстраняя советских граждан и пропуская иностранцев, кричал охранявший вход в интуристовскую гостиницу московский милиционер.

Живущим при советском режиме предстоит осознать себя людьми, научиться строить отношения друг с другом на основе дружелюбия и благожелательности, перестать видеть в себе маленьких диктаторов, создающих благоприятную почву для появления ,диктаторов больших”, перестать куражиться друг над другом, в бесчисленных вариантах повторяя и „моему ндраву не препятствуй” купцов Островского и крушащего с таким трудом добытое имущество работягу в фильме „Маленькая Вера \ „Кто мирится со своими собственными физическими страданиями, мало обращает внимания и на страдания других”, к такому выводу приходят английские авторы исследования о психологии русского народа.

Предстоит излечиться от ставшего привычным ,двойного мышления”, когда думали одно, а говорили другое, излечиться от неверия ни во что, от неверия истине, даже когда она была очевидной, от желания верить успокоительной лжи, лишь бы не верить спасительной правде, требующей не только веры, но и действий, отказаться от привычки искать забвения вне жизни и попытаться устроить жизнь, вернуть таким словам, как „доброта”, „сострадание”, „забота о ближнем ’, ,дюбовь”, „верность”, „честность”, „порядочность”, „дружба”, „вера”, их изначальное, выработанное предшествующими поколениями значение, понять, что они так же нужны всем живущим сегодня, как нужны были вчера, как нужны будут и завтра.

В двадцатые годы, которые горбачевские неоленинцы пытаются представить в романтическом ореоле, указывая на них, как на то прошлое, которое следует имитировать в настоящем и к которому следует стремиться в будущем, в эту благословенную эру, когда закладывались основы все еще действующей в советском обществе морали, старый большевик Лепешинский констатировал, что „родительского авторитета нет, авторитета религии нет, традиций нет, старая мораль умерла, а новая не народилась”. С тех пор новая мораль народилась, но это была ленинская мораль, суть которой в популярном в двадцатые годы романе излагалась так: „Что революции полезно, то нравственно, что ей вредно, то безнравственно и нетерпимо”. Теперь от всего этого бреда надо отказываться. Инициативного, свободного человека на основе морали, воспевающей благостность” принесенного революцией железного ярма, как единственного пути к освобождению”, не воспитаешь. Это одно из неразрешимых противоречий советского режима. С одной стороны в XXI век не вступишь с пассивным, безынициативным стадом, с другой стороны, режим никак не может перестать видеть в людях всего лишь объект политики, а не субъектов, активно влияющих на жизнь страны. Необходимость такой перемены надо понять как правителям, так и управляемым. Как пишет современный питерский публицист, „сейчас самым актуальным следует признать не свободу частного предпринимательства, не расширение гласности и даже не права человека, а официальное признание марксизма-ленинизма ложью”. Должно произойти прежде всего моральное обновление, моральная перестройка. Без этого и экономическая, и политическая перестройки обречены на неудачу.

Осуществима ли моральная перестройка или же советскому режиму за семьдесят лет удалось произвести необратимые изменения в психологии людей, и теперь потребуются десятилетия для восстановления нормального мышления, нормальных реакций на окружающий мир? Коммунизм, казалось, неотвратимо шел к победе. Оставалось так немного — накормить воспитанного коммунистами „нового советского человека”, почти не думающего о такой „мелочи”, как свобода, и занятого, в основном, таким „важным делом”, как наполнение желудка. Но неразрешимый парадокс коммунизма как раз и состоит в том, что он не способен наполнить желудок, из-за того что лишает людей этой самой „малости” — свободы. Несвободные люди неспособны прокормить даже себя, не говоря о том, чтобы обеспечить изобилие. Нематериальная неуловимая, полузабытая, как воспоминания утраченного детства, идея оказьюается решающей силой в создании материального мира благоденствия. В ответе на вопрос, почему это происходит, марксизм-ленинизм с его убежденностью в знании того, какими путями пойдет история, немеет в молчании.

Для марксистов история стран, следующих предписываемым „учением” рецептам, распадается на мета- и субисторию. Метаистория создает и прокручивает многосерийный кинофильм, где каждая серия „лучше и веселее”, как говорил в период массовых посадок о жизни в Советском Союзе Сталин. Все было бы прекрасно, если бы не происки врагов, действующих в темном подполье и творящих субисторию, грозящую разрушить счастливую и лучезарную метаисторию. „Открытый перелом, возникающий между идеей и реальностью, разрывает псевдоисторический бинт, которым пытались рану прикрыть. Собственно история исчезает между мета- и субисторией”, — пишет А. Безансон.

Но непослушная история ведет себя подобно реке, постоянно размывающей берега, сносящей плотины, меняющей русло. Из гущи толпы, из мрака неизвестности она вдруг выталкивает на свои подмостки личности, о существовании которых никто не подозревал, и более того, о том, что они выйдут на эти подмостки, что события дадут им возможность на них выйти, они сами не имели ни малейшего понятия еще за несколько мгновений до того. Они сами не знали, что станут историческими личностями, влияющими на ход событий. Как не знал, перелезая через забор бастующей гданьской судоверфи электромонтер Валенса, что тем самым он навечно входит в историю. Один из главных уроков гласности, когда пресса столько пишет о преступлениях Сталина и столько надежд возлагает на Горбачева — это признание того, что личность играет огромную роль в формировании событий, особенно личность, приведенная к власти КГБ и за которой стоит КГБ. Как же предусмотреть, как разовьются события в будущем, если не известны исполнители главных ролей? Пока большинство в Советском Союзе считает, что альтернативы Горбачеву нет , и в этом его политическая сила. И все же, если большая часть подвизавшихся на политической арене в последние годы по-прежнему выходцы из партийных рядов, то уже на подступах выросшие за пределами дискредитировавшей себя партии, и кто знает, кого выдвинут на авансцену события завтрашнего дня. Быть может, среди них окажутся те, кто сумеет осуществить то, чего давно ждет страна и чего не осуществил Горбачев?

Писатель Марк Алданов вложил в уста одного из своих героев рассуждения о якобы существующих в душе большинства людей двух мирах: „А” и „В”. Мир „А” наигранный, внешний. Мир „В” — скрытный. В мире „А” это „идеалист чистейшей воды”, фанатик своей идеи, покровитель всех угнетенных, страстный борец за права и достоинство человека. Таким он представляется людям. Таким он обычно видит себя и сам. Но с некоторым усилием, он, вероятно, может себя перенести в мир „В”, внутренне более подлинный. В мире „В” это настоящий крепостник, деспот, интриган...”

Весной 1990 г. Горбачев, уже став президентом, опять показывает свою неспособность предвидеть события. С запозданием реагируя на них, он вновь обращается к своей уже привычной политике последовательной непоследовательности. Накануне Пасхи, он воздает и „стоящим по правую сторону его и по левую”. В один и тот же день он признает Катынь преступлением, совершенным по приказу Сталина и грозит задушить Литву экономической блокадой, что однажды это уже привело ко многим ка-тыням и чревато их повторением в будущем. Он вновь предстал в двух различных ипостасях. В какую из них люди предпочтут поверить? Или, не взирая ни на что, они будут по-прежнему рисовать в своем воображении образ Горбачева, отвечающий их мечтам?

ЖИВОЙ ТРУП ИСТОРИИ

Столетие, в котором в различных странах мира было приложено столько усилий, чтобы поставить на первое место не интересы индивидуума, а Государства, подходит к концу. Когда в 20-х годах Бенито Муссолини ввел в обращение термин „тоталитаризм”, он сам, того не ведая, предугадал дух эпохи. Никогда прежде не было брошено столько человеческих жизней на алтарь Всемогущего Государства. Но точно так же, как наше столетие преподнесло человечеству урок в театре ужасов и показало, что происходит, когда все стремятся подчинить высшим интересам Государства, точно так же оно показывает, что человеческий дух сильнее всех схем даже тогда, когда в руках их сторонников находится машина террора.

Начавшееся триумфом коммунизма столетие заканчивается его крахом. По старой Европе, только что отметившей 200-летие французской революции, когда-то свергнувшей старый режим, шквалом, сметающим старые, провозглашавшие себя наследниками французской революции режимы, пронеслась октябрьская революция, в отличие от российской, которую организовавшие ее большевики сами называли переворотом, на сей раз настоящая! Вспыхнув в октябре в Восточной Германии, она охватила Чехословакию, Болгарию и в декабре всколыхнула Румынию. Если в Чехословакии финальные часы правления коммунистов были отменены лишь настойчивым звоном ключей граждан, напоминавшим правителям, что их время истекло, и не было разбито даже ни одного стекла, то в Румынии путь к свободе был проложен действительно народным восстанием против коммунизма, грохотом орудий и кровью. В Восточной Германии бывших правителей решили предать суду, в Румынии диктатора, приказавшего называть себя „гением Карпат” и „Дунаем мысли”, и его соправительницу, сравнившую свой народ „с ненасытными червями”, поставили к стенке.

Были предприняты первые шаги к тому, чтобы стереть из памяти годы коммунистического правления и перекинуть мост к прошлому, когда было остановлено естественное развитие и накинуто ярмо режима, принесенного на броне советских танков. Поговаривали о восстановлении на болгарском троне Симеона и на румынском — короля Михая. а в Венгрии обсуждали возможность выдвижения на пост президента Отто Габсбурга, сына скончавшейся в тот год последней австро-венгер-ской императрицы — 96-летней Зиты. Через полвека после начала Второй мировой войны, исход которой открыл Советскому Союзу ворота в Восточную Европу, остюда начался исход советских войск.

И хотя вера в марксизм-ленинизм подорвана, все же происходящее в конце этого века не конец истории коммунизма. Это скорее начало попытки мира жить в условиях демократии. Высказанная впервые на заре человечества Фалесом из Халкидона и Гипподамосом из Милета мысль о счастье людей жить, ничем не владея, когда, как говорит героиня Аристофана, „все сделаться общим должно и во всем пусть участвует каждый”, трансформированная Платоном в учение об идеальной республике, нашедшая свое воплощение в доктрине Маркса, подхватившем гипотезу основателя позитивизма Огюста Конта о возможности выявления научных законов, управляющих обществом, и о прогрессе его как результате интеллектуального развития — прогресса и счастья не принесла и доказала свою полную нежизнеспособность. Если бы платоновская утопия была осуществлена, то главное, чего удалось бы достичь его республике, — это умения воевать и накормить своих граждан. Потерпев поражение в Афганистане и хронически не вылезая из голодного состояния, советская утопия с платоновской утопией соревнования не выдерживает.

Утопичность утопий доказана. Все же не исключено, что в какой-нибудь гордящейся сейчас своими демократическими свободами стране в будущем не найдутся желающие преклониться перед новым „пророком утопии”, новым Сталиным, Кастро, Мао и кто знает кем и построить подлинный „единственно правильный” коммунизм, который извратили и не сумели построить эти „дикие русские”.

Историософскому подходу к истории, при котором все подгоняется к напечатанному в конце учебника ответу задачи — социализму, завершающему процесс развития человечества, после чего мир вступает в тысячелетнее социалистическое царствие, подменяющее собой Царство Божие, — такому хилиастическому взгляду на историю нанесен жестокий удар. Но не смертельный... Как раз в то время, когда восточно-европейцы сметали коммунизм на свалку, компартия Америки отмечала свое 70-летие. Вместе с теми, кто затратил многие годы на борьбу

с американским капитализмом, у которого ныне опять искали помощи их московские хозяева, на праздновании юбилея было и немало молодых, забывших или не знавших о совете прожившего при коммунизме всю свою жизнь Ельцина: „Коммунизм — это мечта, идея, парящая в небесах, которую никогда не следует пытаться осуществить на земле”.

Замечание о том, что на Западе верящих в марксизм и сейчас предостаточно, что в ином американском университете их больше, чем во всем Советском Союзе, не звучит как преувеличение. Ведь совсем недавно, в 1986 г., в точном соответствии с положением марксистской теории о том, что компартия всегда выражает интересы большинства трудящихся, корреспондент СНН С. Лури утверждал, что „коммунизм в Советском Союзе встречает сопротивление только со стороны меньшинства”. Некий гарвардский профессор Вомаск в 1990 году заявляет: „Я по-прежнему коммунист”. Марксистским видением действительности окрашено заключение профессора Гэлбрейта об „огромном материальном прогрессе” советского государства. А другой профессор в середине минувшего десятилетия после всего того, что стало известно и о теории и практике коммунизма в разных странах, все еще мучается сомнением, оправдывают ли индустриализацию принесенные ей в жертву десятки миллионов людей. Это, глубокомысленно размышляет профессор Самуэльсон, „одна из серьезнейших дилемм человеческого общества”. Удивительно, как никому из мучающихся этой ,дилеммой” не приходит в голову, что при ином стечении обстоятельств они могли оказаться не в числе рассуждающих о дилемме, а среди тех, кто был принесен в жертву столь воспеваемой ими индустриализации, осуществленной, как восторженно пишет профессор Самуэльсон, „плановой системой, ставшей мощной машиной экономического роста”. Все эти, совсем не малочисленные рассуждения такого рода заставляют задаться вопросом: а не повторится ли весь цикл сначала? Не появятся ли опять желающие осуществить утопию?

Ведь в конечном счете вся история — это борьба между теми, кто готов пожертвовать своей свободой ради обещанной безопасности и обеспеченности места у кормушки, и теми, кто готов принять ответственность за себя сам. Между теми, кто, как пишет Струве, „чувствует себя как раб”, и теми, кто чувствует себя свободным. Между теми, кто думает, что главное — хлеб, что сначала должно быть много хлеба, а свобода потом, и теми, кто понимает, что там, где нет свободы, там исчезает и хлеб. Борьба между теми и другими еще далека от своего завершения.

Видевший триумф „рабочей” революции Ленина XX век завершается сбрасыванием с пьедестала его памятников, в первую очередь, самими рабочими, как это произошло не только в предместье Кракова Новой Гуте, но и в Литве. Однако вкусившие однажды власти, триумфально шествовавшие большую часть столетия коммунисты и их попутчики никак не могу согласиться с тем, что „коммунизм — это идея, которую никогда не следовало пытаться осуществить на земле”, им кажется, что допущены „отдельные ошибки”, а не ошибочна сама теория, в основе которой кроется фундаментальный просчет, заключающийся в том, что строительство общества на основе теорий невозможно, что развитие общества — естественный процесс, вырастающий из потребностей и деятельности людей, приспосабливающихся к совместной жизни друг с другом, а не к правилам теории. Коммунистам трудно в это поверить. Ведь классики все так четко и ясно рассчитали, вывели простые и легкие для запоминания формулы, которые надо было только претворить в жизнь, и открывалась прямая и ясная дорога в „светлое будущее”. Все, казалось бы, так просто. Как казалось все просто полковнику Пфулю в „Войне и мире”: первая колонна идет сюда, вторая — туда. Но люди все время нарушают расчеты и портят красивую теорию! Стало быть, виноваты они, люди, и допущенные ими самими ошибки. Но дело не в ошибках, а, как заметил ф. фон Хайек, в „фатальном обмане социалистических теорий”. Так что хотя оптимизм сегодня и оправдан, хотя и расстрелян последний (но кто с уверенностью может сказать, что он последний?) восточноевропейский диктатор сталинского типа Чаушеску, до полного исчезновения ленинско-сталинского варианта будущего еще далеко.

— Тем, кто говорит, что коммунизм мертв, мы отвечаем: „Если мы мертвы, то в таком случае мы самый живой труп истории”, — провозгласил глава американской компартии Гэс Холл.

„Самый живой труп истории” еще дает знать о себе, и еще не раз будет хватать своими когтями живых. Еще предстоит выяснить, является ли происходящий на наших глазах процесс поворота к демократии продолжением выросшего из иудейско-христианской традиции и получившего толчок с наступлением христианской эры движения к демократии в Европе случайностью, маленьким дорожным эпизодом на пути истории или это путь, по которому пойдет человечество.

НАДЕЯТЬСЯ, НО БЕЗ ИЛЛЮЗИЙ

Когда западные политики спорят, в интересах ли Запада пере-стройка и стоит или не стоит ей помогать, то прежде всего необходимо установить, о какой перестройке идет речь. Словарь русского языка дает несколько определений глагола „перестроить”. Одно из них означает — расположить то же самое, но по-другому, когда меняются местами шеренги в строю, но строй остается тем же. Министр иностранных дел Шеварнадзе сравнивает перестройку с „Новым курсом” Рузвельта, намекая на то, что точно так же как политика американского президента помогла вывести капитализм из кризиса, так и „новый курс” Горбачева выведет из кризиса социализм или, как не устает повторять сам генсек, приведет к его „обновлению”, т. е. обновлению зрелого тоталитаризма и превращению его в более изощренный.

Если такова цель перестройки, если речь идет лишь о модернизации устаревшего режима, что, безусловно, включает и его военную машину, о перестановке отдельных частей системы, а не ее радикальном необратимом изменении, то такой перестройке Западу помогать не только не нужно, но и опасно. На заре века граф Витте писал Николаю П: „Для меня очевидно, что, давая нам капиталы, иностранные государства совершают политическую ошибку, и мое единственное желание, чтобы их слепота длилась как можно дольше”.

Если это было справедливо по отношению к возможному конкуренту царской России, то это тем более справедливо по отношению к государству, не отказавшемуся от идеологии марксизма-ленинизма, чьи усилия направлены всего лишь навсего на то, чтобы вдохнуть новые силы в „самый живой труп истории”.

Перестройка, гласность, демократизация — это не ходкий товар, который можно выгодно продать, чтобы заполучить западную помощь. Это внутреннее дело советских людей. Западу платить за происходящие внутри Советского Союза изменения и делать подачки за хорошее поведение Кремля на международной арене не следует. Его надо поощрять, надо воспользоваться представившейся возможностью и поддержать все ростки демократии на советской земле. Контакты на всех уровнях: от

государственных и общественных организаций до личных встреч с советскими гражданами должны стать постоянными и захватывать не только крупные центры, но и маленькие городки и деревни. Как можно большее число советских людей должно видеть живых американцев, слышать, как они разговаривают, ведут себя в своем кругу и по отношению к другим. Из общения с ними они сумеют почерпнуть многое, что расскажет им о том, что такое демократия. Передача опыта демократии — это не только организация курсов и школ, но и большая работа, которую можно сравнить разве что с миссионерской.

В Америке не любят слова „пропаганда”. Ему придается негативный смысл. Уолтер Липпман относит „все искусство пропаганды” к обману. Однако во время Второй мировой войны в Америке ее рассматривали как „стратегию правды”. С тех пор, как замечает А. Блум, на Западе и в Соединенных Штатах в частности „возник поразительный феномен ...новый язык добра и зла... ведущий свое происхождение от попытки подняться и над добром и злом и отныне препятствующий нам с какой-либо убежденностью вести речь и о добре, и о зле”.

Если согласиться с определением пропаганды Г. Лассвелла как „контролирования поведения путем манипулирования символами”, т. е. словами или изображениями, то, разумеется, использование символов в целях „стратегии правды” — это не то же самое, что использование их в целях „стратегии лжи”. Использование „стратегии правды” устраняет препятствия к тому, чтобы называть вещи своими именами: добро — добром и зло — злом. И это тоже пропаганда, но такая, которая поощряет „чаяния людей к достижению свободы, прогресса и мира”.

То, что одним из основных направлений политики Горбачева является гласность, показывает, какое значение в Советском Союзе придают слову. Границы гласности будут все время расширяться, если Запад, отбросив сомнения, обретя вдохновение в том, что история неопровержимо доказала, что коммунизм — это зло, а свобода и демократия — добро, будет решительно использовать „стратегию правды” для передачи как можно большего объема информации тем, кто освобождается от пресса тоталитарной пропаганды. В этой связи сейчас, как никогда прежде, когда мир действительно стал по определению Маклюэна „глобальной деревней”, большое значение приобретают средства массовой информации, ориентированные на Советский Союз.

Итак, следует еще раз повторить причины, вызвавшие отступление коммунизма. Человечеству повезло, что в начале 80-х годов в Вашингтоне прозвучали слова: „Я — Рональд Рейган ”... — и президентом стал человек, понимавший природу коммунизма и решивший остановить его. В том, что это именно так и произошло — его заслуга.

Удар, нанесенный решимостью Рейгана, был ударом извне. Изнутри коммунистическая система, находившаяся в состоянии перманентного кризиса с первых дней своего существования, оказалась на грани катастрофы. 70 лет, по-видимому, предельный срок работы централизованной системы, основанной на ложном посыле, безудержного экстенсивного развития, главным образом, тяжелой индустрии, не способной поспеть за достижениями электронно-информационной революции, охватившей Запад, и потому безнадежно отставшей.

Отсталость коммунистической экономики ослабила его и вынудила Советский Союз отказаться от применения силы в Восточной Европе, где народное недовольство достигло предела. Приводя в уныние западных либералов, утверждавших обратное, принесенные и установленные с помощью советских штыков, лишившись их опоры, коммунистические режимы тут же рухнули, подтвердив то, что антикоммунисты говорили всегда, — народной поддержкой они никогда не пользовались.

Решив, что лучше заплатить за западную помощь демократизацией восточноевропейских стран, чем демократизацией Советского Союза, в Кремле таким образом пытаются сохранить „самый живой труп истории” — советский коммунизм. Мир должен быть бдителен. Медведь, как рассказывается в одной сказке Киплинга, наиболее опасен, когда изображает примирение.

„Примирение с медведем, который притворяется человеком, быть не может”, — заключает М. Геллер. Медведь еще силен. Опора режима — КГБ своей всеохватывающей, повсюду проникающей бесконтрольной деятельности по контролю над советским обществом не сократил. Хотя официально говорится, что ныне центр тяжести органов перенесен на обеспечение „надежной обороноспособности и безопасности страны”, это не так. Тратя много слов на необходимость защиты границ , генерал Крючков ни слова не произносит о покрывающей всю страну поистине безграничной агентурной сети. Она на месте, как и спецотделы на предприятиях, в учреждениях, институтах, министерствах, армии.

Приведший к власти нынешнего кремлевского хозяина КГБ для того и привел его к власти, чтобы хозяйничать вместе с ним. Такое серьезное дело как трансформация режима, ставшие государством в государстве органы не могут поручать любителям. Вот почему даже главе правительства бюджет ведомства не известен. Можно утверждать, что только благодаря тому, что за 70 с лишним лет ЧК—НКВД—КГБ раскинули свои щупальца по всей стране, режим может позволить себе играть в демократию. Он уверен, что КГБ ему рухнуть не даст. Окажутся ли правы стратеги перестройки с Лубянки или же события опрокинут их расчеты?

Если Запад всего этого не поймет, то, сделав два шага назад, а затем один шаг вперед, те ученики Ленина, которые к тому времени займут места в Кремле, используя угрозу силой, модернизированные и нацеленные на Запад ракеты, свое геополитическое положение, слабость разоружившихся и финландизированных, тесно связанных торговыми и иными экономическими отношениями с Советским Союзом западноевропейских стран, а также подрывную деятельность сохранившихся, хотя и под другими названиями компартий, восстановят свое влияние в экономически восстановленных и потому теперь вновь ставших привлекательными бывших сателлитах.

Понятно, что после стольких войн и долгих лет „холодной” войны, то и дело могущей перерасти в „горячую”, грозящую уничтожить и свободу, и демократию, миру хочется радоваться, хочется надеяться, что „еще немного — и неправда будет удалена с земли, и правда воцарится над нами”. Но не следует пренебрегать советом Ельцина отказаться от „восторженного, основанного на иллюзиях взгляда на перестройку”. В Кремле по-прежнему продолжают молиться Ленину. Потому совершенно не было никаких оснований у некоего москвича Юрия Ивановича Коновалова по давать, в декабре 1989 г. в суд заявление о защите чести Ленина от Горбачева, за что он тут же и был отправлен в психиатрическую больницу № 1 им. Кащенко.

Опасность еще далеко не исчезла. ,Дивой труп истории” пока не похоронен. Он уже давно труп, но все еще живуч. И по-прежнему „кочует по миру беспечное Зло”, бездумно и легко принимающее на веру улыбки Кремля и готовое забыть о его „железных зубах” и тем оживляющее трупы.

Если в Восточной Европе уже наступила весна свободы, то в Советском Союзе до нее далеко. Но страна бурлит. Империя распадается, тоталитаризм, решившись на реформы, рушится. Горбачева можно понять. Он не хочет расставаться со статусом великой державы. Он не хочет, перефразируя Черчилля, председательствовать при роспуске советской империи. Но если речь идет о действительной, а не направляемой в определенное русло перестройке, то придется пересмотреть всю концепцию режима, ориентированного на силу, на применение ее как вовне, гак и внутри страны, и на беспрекословное выполнение приказов. Власть должна стать миролюбивой не только на словах, но и на деле, поддерживая мир не только с другими державами, но и, в первую очередь, с народом своей страны, признавая в нем по крайней мере равного, разделяющего власть партнера.

С театральных сцен провозглашают, что социализм — идеал, осуществление которого дорого обходится тем, кому приходится жить при нем, что единственной диктатурой должна быть „диктатура совести”, и напоминая о том, что призрак Сталина еще бродит по просторам страны, показывают видеофильм с возникающим из машины времени диктатором, чье появление заставляет столбенеть от страха увидавших его. Страх еще не изжит. Жить не стало „лучше” и жизнь не стала нормальнее. Она стала сложнее. Привычная простота повиновения приказам ушла. Простота способности решать самому не наступила. Но Мандельштам уже не мог бы, как когда-то, глядя на москвичей, сказать: „Они думают, что все нормально, потому что ходят трамваи”.

Многие уже поняли, что их жизнь ненормальна, что после 70 лет экспериментов с человеческой жизнью ей необходима нормальность. В конце двадцатых годов восторженный Бухарин провозглашал: „Мы создаем и создадим такую цивилизацию, перед которой капиталистическая будет выглядеть так же, как выглядит „собачий вальс” перед героическими симфониями Бетховена”.

Павший жертвой новой цивилизации, Бухарин, возможно, не признался бы в своей ошибке и не согласился бы с тем, что созданная при его участии советская цивилизация из „собачьего вальса” так и не вышла и уровня героических симфоний Бетховена не достигла.

Удастся ли вырваться из „собачьего вальса”, который все еще кружит огромную страну, удастся ли придать уставшей жизни не ритм героических симфоний, а хотя бы нормальный ритм?

В 455 году ворвавшиеся в Рим вандалы громили его 14дней; ворвавшиеся в Россию в октябре 1917 года большевики разоряют страну уже восьмой десяток лет. „Грабеж продолжается и сейчас”. Будущий летописец, рассказывая об обитателях Советского Союза, наверное, напишет, что и в 1990 году от РождестваХристова Россия все еще пребывала под владычеством коммунистов, не собиравшихся от него отказываться,

Позволит ли развитие событий мирно избавиться от них? Позволит ли терпение народа, стремящегося к нормальности, обрести ее без взрыва, ведущего не к нормальности, а к анархии, рождающей не „диктатуру совести”, а диктатуру крови?

Несмотря на то, что ширится национальное движение в республиках, главное не это. Решающее поражение коммунизму может быть нанесено только на просторах России. Пока же происходящее здесь — только очередное пробуждение общественных сил, еще одна оттепель среди суровой и чреватой многими опасностями и неожиданностями зимы, это прелюдия к тому, что должно произойти. Горбачев — это не завершение. Это попытка тоталитаризма реформировать себя. Это трещина в плотине. И если правы те, кто считает, что начавший реформировать себя тоталитаризм рухнет, то замуровать ее не удастся.

Многое напоминает и послефевральскую Россию 1917 года и Веймарскую республику 1919-го. Но там была демократия. Сейчас ее нет. И путь к ней долог. Возможно,что осилить его и не удастся.И так и не ступив в эру демократии, страна совершит еще один поворот и на другом витке исторической спирали повторит былое: или октябрь 1917-го, или немецкий 1933-й в русском варианте. Будет ли стоять очередь в мавзолей Сталина или же вывесят портреты Гитлера? И то и другое возможно. Может быть происходящее — это всего лишь навсего краткая остановка в пустыне. Может быть, это начало. Но чего?

Развитие событий весной 1990 года оптимизма не вызывало.

Наивными оставались и надежды на то, что КПСС добровольно откажется от власти. Основанная на манер военной организации, на подчинении, исходящим сверху приказам, партия требует их безусловного исполнения. Отказавшись от этого, она превратилась бы, как однажды сказал ее основатель, в дискуссионный клуб, став такой же, как все другие партии. Если эти партии, придя к власти, стремятся показать, на что они способны, и тем самым удержать власть, то коммунистическая партия, заполучив власть, все свои усилия направляет на удержание власти. Приоритетом для нее является не народное благо, а свое благо. Считая себя выразителем интересов народа, или, по крайней мере, так называемого „сознательного” большинства его, компартия утверждает, что все осуществляемое ею — в интересах этого большинства, что ей одной известны наилучшие пути к осуществлению заветных целей человечества — социализма, а затем и коммунизма, достижение которых оправдывает все средства. Признать цель ложной или недостижимой — значит признать незаконность притязаний КПСС на власть.

Несмотря на разговоры о демократизации, резолюция X съезда, запрещающая формирование фракций, не отменена была и через пять лет после прихода Горбачева к власти. С плюрализмом мнений в своих рядах КПСС примириться никак не желала. Вот почему такую тревогу вызывало в Кремле образование самостоятельных компартий в республиках. Оно воссоздавало все те же фракции, вносило элемент дискуссионности и, самое главное, раскалывало монолит, создавая пока еще коммунистический, но все же плюрализм. Это наглядно показывало населению страны, подавляющее большинство которого иной жизни как в условиях монопольного правления одной партии не знало, что возможна жизнь и в условиях плюрализма. Таким образом, раскол КПСС и сопутствующее ему утверждение республиками своей самостоятельности, а то и независимости, это путь к демократизации всего Советского Союза. Поэтому обретение независимости Прибалтикой — в интересах всех народов советской империи, стремящихся освободиться от власти коммунистов.

И в конце XX столетия в Кремле никак не могли отрешиться от устарелых представлений о том, что сила и богатство государства — в размерах его территории. Но еще в прошлом веке Пелегрино Росси указывал на страны, которые „не смотря на неблагодарность почвы, достигли степени цивилизации и могущества, неизвестной другим народам, которые вместо того, чтобы трудиться, предавались лени, — вместо того, чтобы жить под управлением разумных правительств, жили под гнетом правительств деспотических и нелепых”. В наше время стало очевидным, что обладание ресурсами и территорией само по себе благоденствия не обеспечивает. Процветание приносит производительность труда. В свободных, не терявших время на социальные эксперименты, проводимые „нелепыми” правительствами, странах, производительность труда растет невиданными темпами. Это позволило американскому футурологу Герберту Кану сделать вывод, что средний доход на душу населения земли, составлявший в начале последней декады нашего века тысячу долларов, в XXI веке достигнет двадцати тысяч долларов. Это произойдет в результате еще более интенсивного обмена ресурсами, которыми располагают не все, но использование которых новейшей техникой принесет выгоду всем.

Стремясь сохранить расползающуюся империю, в Кремле, по-прежнему, игнорировали очевидное. „Надо признавать свободу каждого народа точно так же, как признаешь свободу своей нации”, — писал еврейский историк Шимон Дубнов, погибший в рижском гетто от рук тех, кто относил себя к числу избранных, считавших, что только им одним и предопределено быть свободными. Используя ту же ложь, те же сталинские приемы для удержания прибалтийских государств, кремлевские хозяева демонстрировали миру, что режим остается все тем же тоталитаризмом, отличающимся от предшествующего лишь своей „демократической” упаковкой. Именно такой тоталитаризм в „демократической упаковке”, по-видимому, намерен был утвердить на обозримое будущее Горбачев, перенявший западный опыт обращения с прессой и общественным мнением.

Если раньше из Советского Союза доносился один руководящий голос, то с приходом Горбачева возникло многоголосие. Выделить солиста, на которого следует обратить внимание, порой совсем непросто. Такая „гласность” предоставляла определенные преимущества. Можно было отступить от сказанного раньше, сослаться на неосведомленность сказавшего, на то, что он выражал свою личную точку зрения, тогда как раньше личную точку зрения публично высказывал только один — кремлевский хозяин, или тот, кому он разрешал ее высказывать. Стало возможным ссылаться и на оппозицию внутри руководства, препятствующую осуществлению „правильных решений”, и на давление определенных сил — одним словом, использовать в своих целях весь арсенал средств, существующих и в других государствах, где все это может быть и проверено, и подвергнуто сомнению реальной оппозицией и свободной прессой, но не могло быть проверено в Советском Союзе. Все это маневрирование, искусная игра с фактами и манипулирование прессой, было подчинено тому, чтобы заставить забыть о том, что для основанного и настоенного на многолетней лжи режима — ложь состояние естественное.

И надо сказать, что в этом деле были достигнуты определенные успехи. В потоке хлынувших из Советского Союза новостей забылось, к примеру, что всего несколько лет назад, потом занявший место в первых рядах перестройщиков Г. Арбатов, убеждал Запад, что следует как можно скорее достичь соглашения о разоружении с Брежневым, так как идущее ему на смену поколение кремлевцев, ужасов войны не испытало и потому будет воинственней . В свете того, что произошло позднее, это должно было служить доказательством того, что „главный московский специалист по Америке” не имел ни малейшего представления о назревающих тенденциях. Но может статься, этих тенденций в ту пору и не было. Возможно, что Горбачев, хотя и его краем коснулась война и он видел причиненные ею разрушения, верил в реальность брежневской мощи и действительно был настроен воинственно и, только придя к власти, увидел масштабы лжи, убедился, что мощь — дутая, и под давлением обстоятельств, сменил воинственность на миролюбие, которое может смениться воинственностью, как только передышка закончится и с помощью Запада советская экономика выправится.

Появившийся на мировой сцене в виде бродящего призрака коммунизм заканчивает свое шествие по планете „живым трупом”. Но его кровавая рука все еще цепка. Несмотря ни на что Горбачев по-прежнему утверждает: „Я — коммунист, убежденный коммунист. Для некоторых это, может быть, фантазия, но для меня это моя главная цель”. И эти слова, как пишет лондонский „Экономист”, ,делают его человеком вчерашнего дня”. Он все еще в плену фантазии, и в этот мир фантазии стремится увлечь народы Советского Союза. Пока с фантазией не будет покончено, пока люди в Советском Союзе не обретут реальную власть, которая заставит кремлевских правителей обратиться к реальности и считаться с ней, коммунизм, подобно попавшей в опасность змее, будет лишь менять кожу, выступая в новом обличье, и освобождения от него не произойдет и последняя на земле колониальная империя своего существования не прекратит. Об этом не следует забывать. Надо оценивать происходящее трезво, но без пессимизма. Надо надеяться, но без иллюзий.

* Обозначает авторскую реконструкцию событий.

ЛГ — «Литературная газета», Москва.

РМ — «Русская мысль», Париж.

Стр.

3 - «Правда», 21/9/78. На встречу также ссылается и Ж. Медведев. См. Z. Medvedev. Gorbachev. NY, 1986, p. 91.

5. — Цифры по Медведеву. Указан, соч., стр. 92.

6. - Колесников Г., Рожков А. Ордена и медали СССР. М., 1974, стр. 43.

7. — Johnson P. Modern Times. NY, p. 685.

7. — Цифры военных расходов: Washington Post, 7/26/88.

7. - Брежнев Л. Малая Земля. «Новый мир», № 12,1978, стр. 15.

8. - Nixon R. Leaders, NY 1982.

8. - Сахаров А. О стране и мире. Н. -Й, 1976.

8. - Брежнев Л. См. «Правда», 7 ноября 1964.

9 - Ленин В. Собрание сочинений, изд. 2-е, т. 25, стр. 412.

9. — Террористические акты, см. Tims, 10/26/81.

9. — Гречко А. Вооруженные силы советского государства. М., 1975.

ВОРОТА ЛУБЯНКИ

И. - Аллилуева С. Только один год. Н. -Й., 1969, стр. 173.

13. - «Нива», 1897 г.

14. — Там же.

14. — Письма Ленина. «Новый мир», № 6, стр. 180.

15. - Крупская Н. Воспоминания о Ленине. М., 1957.

15. — Shub D. Lenin: A Biography. London, 1966, p. 13-14

16. - Крупская. Указан, соч.

17. - Shub. Ibid., p. 180.

17. — Prawdin M. The Unmentionable Nechaev. London, 1961, p. 109.

17. — Кузьмин Л. H. Ткачев и революционное движение 1860 гг. «Новый мир», М., 1922г.

18. — Тэри Э. Россия в 1914 г. Париж, 1986, стр. 91.

20. - Никсон Р. «Свободный мир», N ⁸7, Вашингтон, 1988, стр. 7.

20. — Нагибин Ю. Интервью газете РМ, 15 апреля 1988.

СЕМЕНА НЕНАВИСТИ

22. — Чехов А. Сочинения. М., 1957, т. 1L

22. - Дурново П. Былое. 1922, № 19, стр. 101.

23. - Ал. Мих. Вел. Кн. Книга воспоминаний. Париж, 1933.

24. — См. Thalheim К. in Russia enters the XX Century. NY, 1971.

24. - Солженицын А. Август 1914. Париж, 1983.

25. - Уложение. См. Брокгауз-Ефрон. Энциклопед. словарь, СПБ, 1909.

25. — Столыпин А. П. А. Столыпин. Париж, 1927.

26. — Столыпин. Там же.

26. — Гернет М. История царской тюрьмы. М, 1960-1963, т. 4, стр. 23.

28. — The Secret Letters of Tsar Nicolas. Edinbourgh, 1938.

29. - Деникин А. Очерки русской смуты. Берлин. 1924, т. 3, стр. 148.

29. — Мельгунов С. Красный террор в России. Н. -Й., 1979, стр. 25.

30. - Волошин М. Пути России. Н.-Й., 1969, стр. 48.

КРЕПОСТНОЕ ПРАВО БОЛЬШЕВИКОВ

31. - Святополк-Мирский. См. Ольденбург С. 25 лет перед революцией. Вашингтон, 1981, стр. 159.

32. — Kolakowski L. Main Currents of Marxism. Oxford, 1978, vol. 3, p. 43. 34. — Валентинов H. НЭП и кризис партии после смерти Ленина. Станфорд,

197L

34. — Trotsky. Their Morals & Ours. NY, 1942, p. 35.

34. - Сталин И. Головокружение от успехов. Вопросы ленинизма. М., 1953, стр. 331.

34. - Шапиро Л. Коммунистическая партия Советского Союза. Firenze,

1975, стр. 540.

34. — Churchill W. Second World War. London, 1951, vol. 4, p. 447-448.

35. — Шеболдаев В. «Социалистическое переустройство», № 6, Ростов, 1932, стр. 2-11.

36. - Радин А. и Шаумян Л. За что жители станицы Полтавской выселяются с Кубани в северные края. Ростов-на Дону, 1933.

36. — Lorimer F. The Population of the SU: History & Prospects, Geneva, 1946, pp. 162-163.

37. — Krivitsky W. In Stalin ^Hs Secret Service. NY 1939, p. xi.

37. - Рыков. См. Валентинов H. Доктрина правого коммунизма. Мюнхен,

1960, стр. 79.

37. - Сталин. Т. И, стр. 171.

37. — Бухарин. См. Геллер, Некрич. Указан, соч., т. 1, стр. 219.

МАТРОС АНДРОПОВ С ХОДИТ НА БЕРЕГ

39. - Зощенко М. Избранное, Анн-Арбор, 1960.

39. - «Правда», 8 мая, 1936.

40. - Базили Н. Россия под советской властью. Париж, 1937, стр. 284.

40. — Ленин. Собр. соч., изд. 4-е, т. 3.

42. — Leggett G. The Cheka: Lenin"s Political Police. Oxford, 1981.

42. - Лацис М. ЧК в борьбе с контрреволюцией. М., 1921, стр. 284.

43. - Holbom Н. A History of Modem Germany 1840 - 1945. London, 1969, p. 658.

43. — Steffens L. Autobiography. NY, 1931, p. 791-792.

43. — Лацис. Указан, соч.

43. — Spengler О. Decline of the West, 1923.

43. — Bach L. Le Droit et les Institutions de la Russie Sovietique. Paris, 1923,

p. 48.

43. — Bullitt W. The Bullitt Mission to Russia. NY, 1919.

45. - Медведев P. А К суду истории. H. -Й., 1974.

45. - Carr Е. The Bolshevik Revolution, 1917-23. London, 1952.

45. - Тухачевский М. «Война и революция», № 9,1926, «Родина», № 10,1989, стр. 52-57.

45. - Gide A. Retour de L"U.S.S.R. Paris, 1936, p. 49.

ТРУДОМ РАБОВ

46. — Johnson P. Modem Times, NY, 1983, p. 296.

48. — Beichman A. & Bemstam M. Andropov. NY, 1983, p. 84.

49. — КонквестР. Большой террор. Флоренция, 1974, стр. 710.

49. — Пильняк Б. Голый год М., 1976.

50. — Baring М. The Mainsprings of Russia. London, 1914, p. 313.

50. - Лосский H. Характер русского народа. Франкфурт, 1957.

ПЕШКИ В ЧУЖОЙ ИГРЕ

52. - Джилас М. Разговоры со Сталиным. Франкфурт, 1970.

52. — Аллилуева С. Указан, соч., стр. 363.

53. - Там же.

53. - Джилас. Указан, соч.

53. - КонквестР. Указан, соч., стр. 469.

55. - Маари Г. «Вопросы литературы», 1964.

55. — Lengyel Y. From Beginning to End. NY, 1965. p. 31.

КОНЦОМ КОПЬЯ СВОЕГО

56. — Сталин И. Доклад на ХШ съезде.

57. - Хрущев Н. Мемуары. Н. -Й., 1982.

58. - Патоличев Н. С. Испытание на зрелость. М., 1977.

59. — Хрущев Н. Указан, соч., т. 2, стр. 40.

59. — Erickson J. The Soviet High Command. London, 1962.

УРОКИ КУУСИНЕНА

6L — Chester L., Fay S., Young H., The Zinoviev Letter. PHiladelphia, 1968. 6L — Kuusinen A. Before & After Stalin. NY, 1974, pp. 106-107, 224 - 227.

ПРОТИВ ВЧЕРАШНЕГО ДРУГА

64. — Nazi - Soviet Relations 1939 - 1941. Department of State, 1948, p. 76. 64. - Геллер М., Некрич А. Утопия у власти. Лондон, 1983, т. 1, стр. 36.

64. — Риббентроп Гитлеру. См. A. Rossi. Russian-German Alliance, 1939-1941, Boston, 1957, p. 71.

64. — Тост Сталина. См. Nazi-Soviet Relations, pp. 6,7,19.

65. — О поставках, см. Historama. Paris. Avril 1990.

65. — Fest J. Hitler. 1972, pp. 407, 1057 - 1059.

65. — Mussolini, cm.Rossi A. Ibid., Hitler"s Table-Talk. London, 1953, p. 8.

65. - Молотов В. См. «Правда», 1 ноября 1939 г.

66. - «Известия», 14 июня 1941 г.

66. — Lucas J. War on the Eastern Front 1941 - 1945. NY, 1979.

67. — Хрущев. Указан, соч., стр. 56,58.

67. - Liddell Hart В. History of Second World War. NY 1982, p. 165.

67. — Keegan J. The Second World War. NY, 1990.

68. — Личное интервью с А. Шахуриным. 1965 г.

НА ФРОНТЕ И В ТЫЛУ

71. — Johnson. Ibid., p. 305.

72. — История Великой Отечественной войны. Воениздат, М., 1961, т. 2.

73. — Андропов Ю. Избранные речи и статьи. М., 1983, стр. 27.

75. - Хрущев. Указан, соч., т. 2, стр. 116.

ОЧЕРЕДНАЯ ИНТРИГА

76. — «Известия», 2 мая 1988 г.

76. — «Большевик», № 2,1944 г.

79. — Wilson D. Tito"s Yugoslavia. Cambridge, 1979.

НОВЫЕ ЛЮДИ

80. - Кузнецов Н, адмирал флота СССР. Личное интервью1965 г.

82. — Джилас М. Новый класс. Н-Й., 1957.

ВСТРЕЧА С ЮРИСПРУДЕНЦИЕЙ

87. — Pashukanis Е. Selected Writings on Marxism & Law. London, 1980.

88. - Млынарж 3. Холодом веет от Кремля. Н -Й., 1983.

88. — Mlynar Z. И mio compagno di studia M. Gorbaciov. L"Unita 4/9/85.

92. - Валентинов H. Встречи с Лениным. Н.-Й., 1953, стр. 76.

ГОТОВИТСЯ НОВАЯ ЕЖОВЩИНА

96. - Аллилуева С. Указан, соч.

96. - Носов Ю. ЛГ, 20 апреля 1988 г.

96. - Самсонов. См. «Вечерняя Москва», 21 июня 1988 г.

98. - Макиавелли Н. Избранные произведения. М., 1982, стр. 301.

УДАРНЫЕ БРИГАДЫ НАГОТОВЕ

99. - Яковлев А., авиаконструктор. Цель жизни. М., 1967, стр. 265.

99. - Рассказ Д. Юрасова.

101. - Маленков Г. Отчетный доклад XIX съезду о работе ЦК ВКП(б), М., 1952, стр. 48.

101. — Nove A., An Economic History of the USSR. 1972.

101. — Хрущев H Строительство коммунизма в СССР и развитие сельского хозяйства. М., 1962, т. 2, стр. 344.

101. - Сталин И. Речь наXIXсъезде. М, 1952.

102. - Сталин И. Экономические проблемы социализма. М., 1952, стр. 36.

102. - XX съезд КПСС. М, 1956.

102. — Хрущев Н Доклад на закрытом заседании XX съезда КПСС, стр. 58.

103. — Хрущев. Воспоминания, т. 1, стр. 194.

103. — Энциклопедический словарь. М, 1955, т. 3.

104. - Аллилуева Указ. соч., стр. 340.

104. — Штеменко С. М, генерал армии. Личное интервью 1969 г.

СТАЛИНСКАЯ ЗАКАЛКА

105. — «Большевик», № 9,1952.

105-106. — Weber М. The Protestant Ethic and Spirit of Capitalism. 1958.

106. - Память. Исторический сборник № 5, стр. 97.

106. — О тосте Сталина. См. «Правда», 27 июня 1945 г.

107. - Память. Исторический сборник, № 5, стр. 97.

107. — ОлешаЮ. Повести и рассказы. М., 1965, стр. 79.

107. — Huhn Jones R. The Road to Russia. Oklahoma Press, 1969.

107. - Хрущев. Указан, соч., т. 1, стр. 73.

108. - Лысенко Т. См. стенографический отчет сессии ВАСХНИЛ, 31 июля -7 августа1948 г. М, 1948.

109. - Сталин И. Марксизм и вопросы языкознания. «Правда», 20/6/50.

110. — Альмоги В. См. Память, стр. 140.

110. — ОКраснопевцеве. Там же, стр. 228.

111. — О лагерях. См. Международные Сахаровские слушания. Копенгаген, 1977, стр. 119.

Ù1. — Убийцы в белых халатах. Статья в ЛГ, 13 января 1953.

112. — Сочинения князя М. М. Щербатова, т. 1, СПБ, 1896, стр. 748.

ИЗ. — Авторханов А. Загадка смерти Сталина. Изд-во «Посев», Франкфурт,

1976, стр. 59.

ПЕРВАЯ ОТТЕПЕЛЬ

114. - Личные воспоминания.

115. — ЭренбургИ Собр. соч., М., 1967, т. 6.

116. — Там же.

117. - Авторханов А. Сила и бессилие Брежнева. Франкфурт, 1979.

119. — Mlynar Z. Il mio compagno...

119. - Сукарно, см. Johnson, Ibid., p. 479.

119. — Носов. Указан, интервью.

120. — Нкрума, см. Mahgoub М. Democracy on Trial. L, 1974, p. 284.

121 — Medvedev. Ibid., p. 54.

ТАНГО СОВЕТСКОГО ПОСЛА

122. - Интервью с Э. Боллар. NY Post, 11/19/82.

123. — Копачи, цитируется по Time, 11/29/82; the NY Times 12/28/82; the Wall Street Journal 11/15/82.

124. - Авторханов А. Указан, соч.

124. — Хрущев R Указан, соч.

125. — Ракоши. См. Kecskemeti P. The Unexpected Revolution. Stanford,

1961, p. 42.

127. — Micunovich V. Moscow Diary. NY, 1980, p. 132.

127. — Ходжа Э. Цит. по M. Eban. The Andropov File. NY, 1983, p. 70.

128. - Хрущев H. Указан, соч., т. 2, стр. 218.

129. — См. Кирали, «Вашингтон пост», 30 мая 1982 г.

130. - Ленин. Полн. собр. соч., т. 25, стр. 194.

130. — Авторханов А. Мемуары. Франкфурт, 1983, стр. 287.

131. - Avtorkhanov A. The Communist Party Apparatus. Chicago, 1966, p. 1.

132. - Кирали. Там же.

132-133. - Личные воспоминания.

133. — Bohlen С. Witness to History. NY, 1973, p. 413.

134. — Nixon R. The Real War. NY, 1980, p. 325.

134. -Bohlen. Ibid.

135. — Nixon. Ibid.

142. — ХрущевН. Указан, соч., т. 2, стр. 114.

142. — Газеты. См. Книга о русском еврействе. Н.-Й., 1968, стр. 158.

142. — ОльденбургС. Указан, соч., стр. 202.

143. - Там же.

145. — Сахаров. Memoirs .Time, 5/14/90.

145. - ХрущевН. Указан, соч., т. 2, стр. 247.

147. - Ходасевич В. «Современные записки», кн. 62, Париж, 1937г.

147. - Шуб Д. Политические деятели России. Н.-Й., 1969, стр. 341.

148. - Горбачева Р. О формировании новых черт быта колхозного крестьянства Автореферат диссертации. М, МГПИ, 1967г.

ХРУЩЕВ ОТСТУПАЕТ

149. - Кеннеди Р. 13 дней. Париж, 1969, стр. 9.

150. — Хрущев Н. Указан, соч., т. 2, стр. 181,182.

15L — James D. Cuba the First Soviet Satellite in the Americas. NY 1961.

152. — Цифры, см. Kennedy R. Thirteen Days. NY, 1969, p. 27.

152. - Schlesinger A. Robert Kennedy. NY, pp. 504-505.

153. — Kennedy J. Profiles in Courage. NY, 1955, p. 163-164.

153. — Авторханов. Мемуары, стр. 283.

154. - Материалы XX съезда М., 1965.

156. — Личные воспоминания.

158. - Кеннеди Р. Здесь и далее указан, соч., стр. 50-51.

159. - Кеннеди Д. Обращение к американскому народу 22 октября 1962 г. См. «13 дней».

159. - Хрущев. Указан, соч., стр. 183.

160. — Письмо Хрущева См. Кеннеди Р. Указан, соч., стр. 131.

ПЕСТРОЕВРЕМЯ

161. — Хикмет. «Новый мир», № 4,1956.

164. - Елин Е. См. «Посев», № 9,1989.

166. — «Правда», 23 апреля 1957 г.

167. - Серебрякова Г. «Литературная Россия», 17 апреля 1964.

167. — Письмо рабочего. См. Политический дневник 1964—1970 гг., Амстердам, 1972, стр. 8-11.

ЦАРЬ НИКИТА - НА ПОКОЙ

169. — Salisbury Н. Without Fear or Favor. NY, 1986.

169. — Ky Cao. Twenty Years & Twenty Days. NY, 1976, p. 132, 143.

170. — Shevchenko A. Breaking with Moscow. NY, 1985, p. 216.

171. - «Правда», 23 апреля 1964.

172. - Геллер, Некрич. Указан, соч., т. 2, стр. 368.

172. - Микоян А. Политический дневник, стр. 5-8.

173. - Восленский М. Номенклатура. Лондон, 1984, стр. 146,147.

173. - «Поездил царь Никита...» Личные воспоминания.

174. — Mlynar. И mio compagno...

178. — Сахаров А. Указан, соч., стр. 142.

178. - Олеша Ю. ЛГ, 20 марта1936 г.

178. - О Епишеве, см. РМ, 3 марта, 1989 г.

179—182.. - О встрече с Хамблтоном, см. J. Barron. KGB Today. NY, 1983, pp. 13 - 146, а также Washington Post 11/30/82, Daily Telegraph & Times (London) 12/8/82.

179. — О докладе cm.Lockhart R. Reilly: The First Man. NY, 1987, p.96.

180. — Turner S. Secrecy & Democracy. Houghton Miffin, 1985.

180. — Письмо Рейли приведено в книге Локкарта, стр. 11.

180. - Филби о КГБ, см. Lockhart, указан, соч., стр., И.

183. — Бонч-Бруевич В. На боевых постах Февральской и Октябрьской революции. М., 193L

186. - Андропов. Указан, соч., стр. 89.

187. — Conquest R. Kolyma. Oxford, 1979, pp. 104-106, 214-216.

187. — Горбатов А., генерал армии, «Новый мир», №№ 3—5,1964.

187. - Галкин А. Германский фашизм. М., 1967, стр. 367,387.

ВЕСНА В НАРУЧНИКАХ

191. — Weit Е. Dans T'ombre de Gomulka. Paris, 1971, p. 277.

191. —Дубчек, см. East European Dissent, vol. 2, 1965-1972. NY, 1976, p.81. 191. — Bittman L. The Deception Game. NY, 1972.

191. — The Czech Black Book. NY, 1969, p. 5.

191. - В центре урагана - Прага1968 (самиздат).

194. - Млынарж. Указан, соч., стр. 215-216.

ОХРАНИТЕЛЬ ИМПЕРИИ

196. — The Memoirs of R. Nixon. NY, 1979, vol. 2, p. 91.

197. — Сахаров. Memoirs,.Time, 5/21/90.

198. — Личное интервью с П. Литвиновым 1984 г.

200. - Высоцкий В. Песни и стихи в 2-х тт. Н. -Й., 198L 202—204. — Grigorenko P. G. Memoirs. NY, 1982, p. 348-349.

205. — The Memoirs of R. Nixon, vol. 2, p. 99.

205. — Schopenhauer A. Essays and Aphorisms. NY, 1970, p. 120.

205. — Nixon, Ibid.

УБИВАЙ ЧУЖИМИ РУКАМИ

209. — О Мюллере, см. Manvell & Fraenkel. Himmler, p. 157.

211. - Авторханов. Мемуары, стр. 534,547.

213. —Nixon. Ibid.

214. - Гречко. См. «Вопросы истории КПСС», №5,1974, стр. 39.

214. — Андропов. Указан, соч., стр. 114.

214. — Possony S. A Century of Conflict, Chicago, 1953, p. 413. ВБЛИЗИКРЕМЛЯ

219. - О словах М. Суслова, см. Наша страна, Буэнос-Айрес. № 1708, стр. 2.

220. - Фрейд 3. Избранное. Лондон, 1969, т. 1, стр. 238.

ЩИТ ДАВИДА И МЕЧ КГБ

221-222. — Баррон Д. КГБ. Тель-Авив, 1978, стр. 53-54.

222. — Выступление Шукейри по Каирскому радио 1 июня 1967.

223. — Three Jewish Philosophers. NY, 1985, p. 119.

223. - ГерцльТ. Избранное. Тель-Авив, 1974, стр. Ul.

224. - Сионизм: теория и практика. М, 1973, стр. 7.

224. — Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 1, стр. 398.

226. — Геллер, Некрич. Указан, соч., том И, стр. 457.

226. — Высоцкий В. Указан, соч.

227. - Андерсон, см. Телекс США, № 4, стр. 77.

228. — Терц А. (Синявский А.). Голос из хора. Лондон, 1973, стр. 321. 228. - Коржавин Н. Времена Франкфурт, 1976, стр. 314.

228. - Галич А. Когда я вернусь. Франкфурт, 1981.

АНДРОПОВ ЗА РАБОТОЙ

229. Чаадаев П. Философические письма. Анн-Арбор, 1978, стр. И. 229. - Сборник «Казнимые сумасшествием». Франкфурт, 1971.

229. - Мальцев Ю. Репортаж из сумасшедшего дома Н. -Й., 1974. 229. — Чаадаев. Указан, соч., стр. И.

229. - Тарсис В. Палата № 7. Франкфурт, 1974.

230. — Блох С. и Реддауэй П. Диагноз: инакомыслие. Лондон, 1989.

231. — Дудко Д. О нашем уповании. Париж, 1975, стр. 9.

233. — Буковский В. См.«Казнимыесумасшествием», стр. 471.

234. — Только запять лет, стр. 105.

234. — Андропов. Указан, соч., стр. 147.

235. — Тюрьмы капиталистических стран. М., 1937 г., стр. 54.

235. — Report on Forced Labor in the USSR, US Dep. of State 2/9/83. 235. —Beichman A. & Bemstam M. Ibid., p. 185.

235. — Конквест. Указан, соч., стр. 934.

235. — Андропов. Там же.

235. — Kaiser R. Russia. NY, 1976, p. 390.

235. — Авторханов. Or Андропова к Горбачеву. Париж, 1986.

236. - Dedijer V. Tito. NY, 1953, p. 255.

ГОРБАЧЕВ ПРОДВИГАЕТСЯ

239. — «Коммунист», май 1980.

240. — Трубецкой E. H., князь. Энциклопедия права Киев, 1901, стр. 5.

240. - Безансон. «Свободный мир», № И, 1990.

241. — Сочинения императрицы Екатерины П, СПБ, 1907.

ОТМЫЧКА - ОРУЖИЕ КГБ

245. — Penkovsky О. The Penkovsky Papers. NY, 1965.

247. - Barron J. KGB Today, NY, 1983.

247. —Levchenko S. On the wrong side. Washington, 1988, p. 84.

248. — Ibid., p. 85.

ПОБЕГ ЛЕТЧИКА

249. - Barron J. MIG Pilot. NY, 1980.

250. - Ibid.

252. - Ibid.

253. — Levchenko. Ibid., p. 116-117.

253. — Colebrook J. Innocents of the West. NY, 1979.

254. — Levchenko. Ibid., p. 116-117.

258. - Ibid., pp. 158, 159.

262. — ЛГ, 3 ноября 1981.

НОВОЕ ДВОРЯНСТВО

264. — Ваксберг А. ЛГ, 18 мая 1988 г.

266. - Струве П. Б. Социальная и экономическая история России. Париж, 1952, стр. 7.

268. - Кестлер А. Слепящая тьма. Н.-Й., 1978, стр. 186.

270. — Земцов И. Партия или мафия? Париж, 1976, стр. 83.

272. - Указан, соч., стр. 89.

274. — Sartre J.-P. Existentialism Is A Humanism. NY, 1946.

ОККУПАЦИЯ ПО-БРАТСКИ

275. — ОТалебове см. Barron. KGB Today, p. 13-14, NY Times, 12/28/79 & Times 12/22/82.

276. — Burckhardt J. The Civilization of the Renaissance in Italy. NY, 1954,

p. 71.

278. - Пономарев, см. «Правда», 18 октября 1979 г.

279. - The NY Times, May 10, 1979.

279. — Кеннан, см. «Известия», 19 марта1980 г.

282. — Андропов. Указан, соч., стр. 27.

283. — Aron R. La Democratie et le Totalitarisme. Paris, 1965, p. 365.

ПОЛЬСКАЯ ОПАСНОСТЬ

289. - Трубецкой. Указан, соч., стр. 48.

292. — О Перси , см. NY Times 11/27/80.

293. — «Правда», 17 ноября 1980.

294. — «Красная звезда», 16 ноября 1980.

295. - Полковник Куклинский, высокопоставленный сотрудник польской разведки, перешедший на Запад.

296. — Sterling С. The Time of the Assassins. NY, 1983.

296. — Guevara Che, cm.Controinformazione, июль 1978.

296. —Marighella C. Mini-Manual for Urban Guerrillas.

297. - Судоплатов, см. Баррон. КГБ, стр. 395.

298. — Sterling. Ibid., 6, p. 192.

298. — ОСейне, см. II. Giomale Nuovo (Milano) 1/1/80; 22/5/80; 18/9/80. 298. - Пономарев Б., см. «Коммунист», 1971.

298. — О конференции, см. Possony S., Bouchy F. International Terrorism -The Communist Connection. Washington, 1978, p. 47 & Le Mond 27/10/67.

298. — Авторханов. Сила и бессилие, стр. 6.

299. — Слова Папы, см. Washington Post, Junt 4, 1979.

299. - Barron. KGB, p. 396.

300. — Любачивский, см. Newsweek, June 20, 1983.

ОЧИ ЧЕРНЫЕ И БРИЛЛИАНТЫ

305. — «Аврора», декабрь 1981.

310. — Lowenhardt, J. Soviet Politburo. Edinburgh, 1982, p. 62.

314. - «Правда», 12 марта 1982.

317. — Рассказ очевидца.

320. — Андропов. Указан, соч., стр. 191.

321. — Там же.

ЧТО ЖЕ ВЫ МОЛЧИТЕ?

323. — Рейналь, см. Loomis S. Paris in the Terror. NY, 1986, p. 63.

324. — «Коммунист», июнь 1982.

325. - Черненко К. Вопросы работы партийного и государственного аппарата, М, 1982.

325. - Брежнев, см. «Правда», 28 октября 1982.

326. — Воспоминания Ж. д”Эстена, см. «Огонек», 1989.

326. - См. «Правда», «Известия» и «Красная Звезда», 28 октября 1982.

326. - Черненко. «Правда», 30 октября 1082.

327. — Брежнев. «Огонек», N ⁸45,1982, стр. 2.

331. - О встрече Буша см. Time, February 14, 1983.

МЕТЛА АНДРОПОВА

333. - Андропов. Указан, соч., стр. 221.

334. — Сахаров. Указан, соч., стр. 178.

335. - Джилас М. Новый класс, стр. 79.

339. — Фёдорчук, см. «Правда», 25 ноября 1982.

339. — Макиавелли. Указан, соч., стр. 303.

339. — Ортега-и-Гассет X. Восстание масс. Н.-Й., 1954, стр. 70.

КУЧЕР НЕ ТЕРЯЕТ НАДЕЖДЫ

341. — Андропов. Указан, соч., стр. 212.

341. — Burckhardt. Ibid., p. 32.

347. - Рассел Б. История философии. Н -Й., 1981, стр. 295.

348. - Яковлев А. Н (ред.). От великого к больному. М, 1969, стр. 394.

349. - Фёдорчук. Указан, соч.

350. - Корреспонденция из «Юманите», см. «Свободный мир», № 7, стр. 82.

352. - Молотов, см. «Правда», 1 сентября 1939.

353. - Maistre, de J. Soirees de St. Petersbourg. Paris, 1888.

354. - Радиоперехват рапорта летчика, сбившего корейский боинг.

НЕВИДИМКА В КРЕМЛЕ

357. - Можин, Алексеев, см. «Коммунист», № 13,1981 и N* 2,1982.

359. - «Правда», 5 января 1983 г.

360. - «Правда», 22апреля 1983 г.

363. — «Правда», 27 декабря 1983 г.

365. — Замятин М. Мы. Н. -Й., 1973.

НА ОБЛУЧКЕ

367. - Макиавелли Н. Избранные сочинения. М., 1982, стр. 364.

368. - «Правда», 14 февраля 1984 г.

371. — Фишбах, см. NY Times, 2/14/84.

37L - Личное интервью с А. Шевченко, 1988 г.

372. - Медведев Р., см. Stalinism. NY, 1977, p. 223.

373. — Цифры рождаемости, см. US News & World Report, 12/6/82.

374. — О речи Черненко, см. NY Times, 3/4/*.

374. — Столыпин. Указан, соч., стр. 16.

377. — О встрече Татчер — Горбачев, см. Life, October 1987.

380. - О завещании Черненко, см. «Советская молодежь», 11/29/89.

СУСАЛЬНОЕ ЗОЛОТО

382. - Окуджава Б. Март великодушный. М., 1967.

382. — Бурлацкий, ЛГ, 26 августа1986.

ВЕСЕЛИЕ РУСИ

387. — Коковцев В., граф. Из моего прошлого. Париж, 1933.

387. - Письмо, см. «Свободный мир», N* 3,1986.

391. - «Коммунист», август 1985.

391. - Treml V. Journal of Studies on Alcohol, New Brunswick, 1975, p. 287 & Economic Development in the SU and E. Europe. NY, 1976, vol. 2, p. 389.

391. - Репортаж из «Юманите», см. «Свободный мир», N* 7.

392. - Сталин. Соч., т. 9, стр. 192.

392. - Сольц, см. «Революция и культура», №18,1929, стр. 72.

393. - Речь Ельцина получена из Москвы.

ПОДВОДНЫЕ ТЕЧЕНИЯ 396. — Burckhardt. Ibid.

396. - См. Г. Табачник. За вашу свободу, сэр! Н.-Й., 1985.

398. - «Правда», декабрь 1986г.

398. - «Правда», 21 декабря 1986 г.

НОВЫЙ ЛОЗУНГ: ПЕРЕСТРОЙКА

400. - Горбачев М Перестройка и новое мышление. М, 1987.

400. - Михник А., см. «Свободный мир», N* 8,1988.

40L - Сольц, см. «Правда», 12/11/21.

401. - Пацевич П. Тыгодник Мазовше. 13 апреля 1988 г.

402. - Горбачев. Указан, соч., стр. 30,152.

404. — Там же, стр. 18,24,25,21L

404. - Шафаревич И. Социализм как явление мировой истории. Париж, 1977, стр. 348.

ПОДТАИВАНИЕ ВЕЧНОЙ МЕРЗЛОТЫ

405. - Речь Горбачева, получена из Москвы.

407. - Конквест, интервью радио «Свобода». «Свободный мир», №5,1987. ТУПИК ПОД НАЗВАНИЕМ «ЭКОНОМИКА»

412. — Nove A. Ibid.

413. - Горбачев. Указан, соч., стр. 37.

416. — «Правда», 16 февраля 1986.

416. - «Правда», 7 ноября 1985.

42L - Бурлацкий. Указан, соч.

ВЫРВАЛСЯ ЛИ ДЖИНН?

423. - «Правда», 29 ноября 1986г.

423. - ЛГ, 1 октября 1986.

423. - «Правда», 29 ноября 1986.

424. - Личное интервью с Б. Урланисом в 1966 г.; Данилов В. Динамика населения СССР за 1917-1929 гг. М., 1970; Поляков Ю., Киселев И. Численность и национальный состав СССР в 1917. М, 1980.

425. — «Известия», 21 августа1986 г.

425. - Letter to Gorbachev, NY Times Magazine, 1986.

СОВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ ПЛЮС РАДИАЦИЯ

426. — Подробное описание Чернобыльской катастрофы дано западной прессой.

428. — «Правда», 2 и 3 июня 1980.

430. — Бюллетень МАГАТЭ, 1983.

432. - Горбачев. Указан, соч., стр. 13.

434. - О врачах Ленина, см. Валентинов. Указан, соч., стр. 49.

НА АРЕНЕ ТОВАРИЩ ГОРБАЧЕВ

437. - Троцкий Л. Моя жизнь. Берлин, 1930, стр. 95.

437. — Гиппиус 3. Петербургские дневники. Н.-Й., 1982, стр. 75.

438. - Арбатов Г. Идеологическая борьба в современных международных отношениях. М., 1970.

439. - Там же.

439. — Яковлев А. Идеология американской империи. М., 1967.

441. - Bullitt. Ibid.

ГРОМСКАВКАЗА

444. - Интервью с С. Григорьянцем в феврале1987 г.

444. — Пацевич. Там же.

444. — Сумгаит, см. «Посев», 1987, N* 4, стр. И.

446. - Указан, интервью с Нагибиным.

446. - Указан, интервью с Григорьянцем.

447. - Неелов, см. «Русский вестник», СПБ, 1857, май, кн. 1, стр. 119.

447. - Бланк, там же, 1856, август, кн. 2, стр. 258-259.

447. - Кавелин К. Собрание сочинений. СПБ., 1898, т. И, стр. 3L 447. — Рекунков, см. «Посев», 1987, N* 4, стр. И.

СЮРПРИЗ НА ПЛЕНУМЕ

451. - Речь Ельцина и материалы пленума, получены из Москвы. См. также US News & World Report, 3/28/1988.

452. — Личное интервью с А. Гинзбургом, 1988 г.

452. - Бестужев-Лада И, см. «Неделя», N* 23,1988.

453. - Геллер, см. РМ, 13 мая 1988 г.

453. — Lash С. Culture of Narcissism. NY, 1979, p. 81.

453. - Селюнин В. Истоки. «Новый мир», май 1988 г.

454. — МакиавеллиН Указан, соч., стр. 351.

456. — Аверченко А. Салат из булавок. Н -Й., 1982, стр. 11.

457. - Описание митинга получено из Советского Союза.

457. — Интервью Лигачева, см. Le Mond, 12/2/87.

ЗА ОКЕАНОМ

458.-Time, 12/21/87.

458. - Никсон, см. «Свободный мир», N* 7.

458. - Lash С. Ibid., р. 112.

459. - Личное интервью с Буковским в 1988 г.

459. - Revel J-F. How Democracies Perish. NY, 1988, p. 356.

459. - Гак, см. Girer P. Marxist Ethical Theory in the SU. NY, 1978, p. 146.

459. - Петров Э. Эгоизм. M, 1969.

460. — Горбачев. Указан, соч., стр. 233.

461. — Boorstin D. The Image: A Guide to Pseudo-Events in America. NY, 1972, p. 204.

461. — Will G. Newsweek, 12/21/87.

461. — Горбачев, см. Newsweek, 12/21/87.

462. — Fromm T. Man for Himself. NY, 1947.

462. - Lash. Ibid., p. 93.

462. - Will G. Ibid.

462. - Coelo A. Newsweek, 12/21/87.

462. - Smith R. Ibid.

ТЕНИ ПРОШЛОГО

463. - Горбачев, см. Time, 12/21/87.

464. - Там же.

464. - Там же.

468. - Речи Рейгана и Горбачева Там же.

468. - Sunday Express, 12/ 13/ 87. Sunday Telegraph, 12/13/8 7. London.

468. — Броди, см. Kaplan F. The Wizards of Armageddon. NY, 1983, p. 34.

СТАРОЕ ВИНО В НОВЫХ МЕХАХ

464. — Бестужев-Лада Указан, соч.

470. - Einstein A. Ideas & Opinions. NY, 1984, p. 164.

470. - Краткий философский словарь. М., 1954.

470. - Горбачев. Указан, соч., стр. 222.

47L - Там же, стр. 221,223.

471. — Crankshaw Е. Putting up with Russians. NY, 1984, p. 156.

472. - Горбачев. Указан, соч., стр. 232,263,234.

472. - Табачник. Указан, соч., стр. 186.

473. — Stremoukhoff S. Moscow the Third Rome. "Speculum", 1953, vol. 28. 473. - Малинин В. Старец Елеазарова монастыря Филофей и его послания.

Киев, 1901 г., стр. 55.

473. - Бердяев Н. Русская идея. Париж, 1971, стр. 12.

473. - Рейган, см. Time, 7/8/83.

474. - См. Интервью с Зиновьевым, РМ, 26 июня 1987.

474. - Горбачев. Указан, соч., стр. 28.

475. - Солженицын А. Письмо вождям. Париж, 1974.

475. — Сахаров. Указан, соч., стр. 109.

475. — ДеГолль, см. Johnson. Ibid., p. 594.

477. - Бакланов Г., см. «Советская культура», 28 мая 1988 г.

477. - Лихачев Д. Культура Руси. М. - Л., 1962, стр. 87.

478. — Johnson. Ibid., p. 577.

478. — Adenauer К. Memoirs. L. 1966.

478. — Carrillo E. Alcide de Gasperi. NY, 1965, p. 9.

ГДЕ ВЗЯТЬ ПРИНЦИПЫ

479. - Бестужев-Рюмин К. Русская история. СПБ., 1879, т. 1, стр. 127.

479. - Полное собрание русских летописей. СПБ., 1853, т. 4, стр. 50.

479. - Зернов Н. Русское религиозное возрождение XX века. Париж, 1974, стр. 52.

480. - Зернов. Там же, стр. 53.

481. — Данные о закрытых церквях, см. Fireside Н. Icon & Swastica. Harvard, 1971, p. 166.

48L - Полное собрание русских летописей, стр. 57.

481. — Соловьев С. История России. М., т. 111, стр. 360.

482. - Франк С. С нами Бог. Париж, 1964.

482. — Newman Н. The Idea of University. L, 1983, p. 73.

483. - Доклад Харчева, см. PM, 5/20/88.

483. - Лазарев В. Феофан Грек и его школа. М., 1961, стр. 15-16.

484. - Бубер М. Веление Духа. Иерусалим. 1978, стр. 27.

484. - Горбачев, см. «Правда», 11 апреля 1988.

485. - Каррер д"Анкосс. Расколотая империя. Л., 1982, стр. 330.

485. - Книга о русском еврействе. Н.-Й., 1968, стр. 205-206.

486. - Пасманик Д. «Свободный мир», N* 4,1986, стр. 104.

486. - Книга о русском еврействе, стр. 210-211.

486. - Харчев. Указан, соч.

487. — Pares В. The Fall of the Russian Monarchy. NY, 1939, p. 392.

487. - Зернов. Указан, соч., стр. 80.

МАРТОВСКИЕ ИДЫ

488. - «Советская Россия», 13 марта 1988 г.

490. - Горбачев. «Правда», 7 ноября 1987.

490. - «Советская Россия», там же.

491. - Устрялов Н. В борьбе за Россию. Харбин., 1920 г., стр. 55,70.

491. - Информация получена из Москвы.

КОМУ СУШИТЬ СУХАРИ

492. - Стреляный, см. «Московские новости», 1 мая 1988 г.

492. — Blaier S. US News & World Report, 7/17/88.

493. - Ключевский В. Курс русской истории. М., 1910, т. 4, стр. 263.

495. - Бердяев Н. Указан, соч., стр. 11.

495. - Зимин А. Россия на пороге нового времени. М., 1972 г., стр. 401.

495. — Дружинин В. Несколько неизвестных литературных памятников из сборника XVI в. Летопись занятий Археографической комиссии. Вып. 21, СПБ, 1909, стр. 109.

496. — Троцкий, см. Carr E. Ibid., p. 215-216.

496. — Бухарин Н. Путь к социализму в России. Н.-Й., 1967, стр. 22.

497. - «Правда», 5 апреля 1988 г.

498. — Johnson. Ibid., p. 729.

498. — Greene G. Introduction to К. Philby. My Silent War. NY, 1968.

499. — Личное интервью с Эренбургом.

РЕЙГАН В МОСКВЕ

503. - Рейган, см. NY Times, 2/6/88.

504. —РейганH.,см. Newsweek, 10/23/89, р. 66.

507. — «Московские новости», 19 июня 1988 г.

507. - ЛГ, 29 июня 1988 г.

507. - Язов, см. «Красная Звезда», 9 мая 1988 г.

508. - Речь Рейгана, см. «Свободный мир», N* 9, стр. 9.

509. - Рыжков, см. «Правда», 29 мая 1988 г.

509. — Thom F. Le Moment Gorbatchev. Paris, 1989, p. 209.

«ЗОЛОТОЙ» ЛЕНИНСКИЙ ВЕК

512. — Аганбегян, см. International Affairs, No. 2, 1988.

512. - Плеханов Г. Год на родине. Париж, 1923. т. L 512. - Ссылка на «Единство», там же.

512. - Горький М. Несвоевременные мысли. Париж, 1971, стр. 102.

512. - Ленин, см. История ВКП(б). Краткий курс, 1938 г.

512. - Сапронов, см. IX съезд (стенографический отчет), стр. ИЗ.

513. - Ленин, ПСС, изд. 5-е, т. , стр. 313.

513. — Luxemburg R. La Revolution Russe. Paris, 1971, p. 85.

513. - Ленин. Указан, соч., стр. 315-316.

513. - Валентинов. Указан, соч., стр. 6.

513. - Горбачев. Указан, соч., стр. 20.

513. - Ленин, т. 21-й, стр. 187.

514. - Троцкий, см. IX съезд PKIB6). Протоколы. М, 1960, стр. 96,98.

514. - Аганбегян, Указан, соч.

515. - Ленин Горькому, см. Валентинов. Указан, соч., стр. 48.

516. - Селюнин, см. «Новый мир», N* 5,1988.

517. - Личное интервью с Уралнисом.