Последний шанс для мажора

Глава 12

— Здесь живут родители Тимура? — от волнения, кажется, даже зубы застучали.

Снаружи по-прежнему бушевала стихия, превращая двор в грязевое море. За пеленой дождя смутно мерцали огоньки света в больших окнах, вдали изломанными змеями вились молнии.

Прошла минута в напряженной тишине. Сохраняя молчание, Камиль припарковался у парадной лестницы. Дверь особняка выглядела тяжелой, и неприветливой, и стучать в нее не хотелось так же, как если бы предстояло барабанить по облаченному в доспехи гиганту.

К нам вышел молодой мужчина в черном костюме, с живым, выразительным взглядом. Он поспешно раскрыл огромный зонт. Потянул на себя пассажирскую дверцу и, будто удивился… Брови приподнялись, глаза расширились. Но буквально через мгновение это выражение стерлось и уступило место дружелюбной улыбке.

— Привет! Меня зовут Клим!

— А?.. — я ослышалась или неправильно его поняла из-за шума дождя.

— Это родной брат Тимура, — спокойно сообщил Камиль.

Клим совсем не похож на Тимура — невозмутимый и полный достоинства. Настоящий джентльмен в черном костюме и белой рубашке.

Я смотрела на него круглыми, как плошки, глазами.

— Оле…

— Кхм…кхм… — Камиль внезапно закашлял и я исправилась:

— Крис-тина.

— Добро пожаловать, Кристина!

Смущенная, с красными ушами, я вылезла наружу, прячась под зонт, который Клим любезно держал над моей головой, и пробормотала:

— Спасибо.

Подняв защитный купол выше, он повел меня по широким каменным ступеням. Меня трясло от волнения, когда я смотрела на приближающиеся двери особняка, в которые мне предстояло войти. Оставалось каких-то шагов десять, как под ногу подвернулся коварный камень. Левая нога поехала вперед, а я, соответственно, назад. На автомате всплеснула руками, и приготовилась шмякнуться! Конечно же, благовоспитанный Клим не мог позволить девушке расшибить копчик, поэтому поймал меня еще в полете. Причем так, что мои глаза оказались напротив его, а губы — слишком близко к его губам.

— Девушки… покупают туфли на каблучищах, а потом летают, — божественный голос, дополнил ощущения так, что вырвался невольный вздох.

Не улыбаться! Тем более, глупо! Так. Держать себя в руках. А он меня держит. Меня. Держит!!! Даже приятно. Ох, а что делает моя ладонь на его плече?!

— Извини мою неуклюжесть, — с трудом прошептала, беспардонно таращась в темно-карие, оказывается, глаза.

На изгибе верхней губы был крошечный светлый шрамик… такой… соблазнительный…

Его взгляд стал холодным, словно я сделала что-то дурное.

— Тебя заждались, — на скуластом лице желваки вдруг нервно заиграли. — Идем-ка.

И я покорно пошла за ним, как бычок на веревочке. Градус оцепенение начал спадать, а на смену ему пришло чувство неловкости и смущения за… за все на свете! Сердце стучало так, будто оно пыталось целенаправленно проломить грудную клетку! Да я так на суде не волновалась!!!

Люстра при нашем появлении загорелась сама, освещая большой холл, с аквариумом во всю стену. Красиво. Дорого. Я остановилась, наблюдая, как рыба-попугай деловито снует туда-сюда, а желтый морской конек мечтательно дрейфует над кораллом.

— Приветствую.

Я вздрогнула и подняла глаза наверх — по широкой белой лестнице к нам плавно и грациозно спускалась красивая дама за сорок. Высокая, с продолговатым лицом и светлыми волосами до плеч, собранными в какую-то незамысловатую прическу. Слово “женщина” не достаточно подходило ей. Женщина — в толкучке за проезд передает…. А эта шикарная леди, с цепким взглядом, которая пристально разглядывала меня, прикидывая, чего я стою. Вернее будет сказать — стою ли я ее Тимурчика?

— Это, наверное, наша Кристина, — догадалась она, вкладывая свою руку в мою ладонь. — Интересно… — обронила зачем-то.

Наверное, я моргала как идиотка…

Наконец сообразила, что не пристало вот так стоять и тупить. Растерянно пожала женскую хрупкую ладонь.

— А вы? — решила уточнить. — Лариса Арсентьевна?

— Совершенно верно, — кивает царственно. — Зови меня просто Лара! Надеюсь, поездка к нам не была обременительной?

— Что вы, — поспешно вру. — Я… я люблю дождь.

— Проходи в гостиную…

Было боязно городской пылью замарать этот оплот чистоты. На глазах у ошеломленных свидетелей, я приняла самое неверное решение в жизни, — сняла туфли!

Ступив на холодный плиточный пол, почувствовала, как гудят ноги.

Пошевелила пальцами…

— Гостиная это туда?

Удивленно, Клим скользнул взглядом — от головы и до пальцев босых ступней. Немного смутился. Кивнул.

— Сынок, тебе эта странная никого не напоминает? — сказано было так тихо, что я еле услышала.

— Да, мама, — Клим сглотнул комок в горле и подергал галстук. Лицо у него стало мертвенно-бледным. — Напоминает. Первую любовь Тимура…