Последний шанс для мажора

Глава 32

С чем же он возился? Рубашка Тимура была заляпана кровью, рукава закатаны по локоть. На лбу показалась испарина, глаза выдавали волнение: зрачки бегали из стороны в сторону, грудь часто-пречасто вздымалась, будто он вернулся с пробежки. Он открыл дверцу машины. Я вся превратилась во внимание. Лицо его выражала крайнюю степень то ли испуга, то ли удивления. А может, и того и другого сразу.

— Мне… Это…

Чем больше я глядела на красные пятна на его одежде, тем хуже мне делалось.

— Со мной порядок. Это не моя кровь. Там женщина. Ей нужна помощь.

Секундой позже к его голосу присоединился крик:

— А-а-а! Больно!!!

Навалилась паника, непрошеная и глупая, желудок сжался. Набрав побольше воздуха в легкие, открыла дверь, чтобы выйти. Через сто шагов, внедорожник, неизвестной мне марки, стоял на обочине. В нескольких метрах от него было то, что осталось от легкового автомобиля. Словно гигантская ладонь смяла его, как обычный лист бумаги, и отбросила в сторону. Покосившийся, кривой дорожный знак, как бы завершал общую картину.

Сиденья внедорожника были разложены. И оказалось (да Вы что!) там стонала, лежа на сиденье беременная девушка, лет двадцати пяти. Рядом с ней стояла открытая аптечка. Посреди проспекта несколько мужчин образовали круг, лишь почесывая затылки, что делать?! Увидев меня, единственную женщину на дороге, все встрепенулись.

— Как больно, — раздался стон девушки.

На круглом лице, обрамленным рыжими кудряшками, проступали золотистые веснушки, да выделялись глаза цвета бутылочной зелени. Жилы надувались, а кожа отливала из розового в легонький лиловатый цвет. Эту расцветку я сразу поняла и тут же сообразила, в чем дело: подобный тяжелому, горячечному кошмару, развертывался передо мною “естественный”, “физиологический” процесс родов.

Холодок прополз у меня по спине вдоль позвоночника.

— Где скорая?… — произнесла я дрожащим от волнения голосом, среди насторожившегося молчания, устремляясь к согнутым ногам женщины.

Как ей нужно помогать, я толком не знала, потому что вблизи роды видела только два раза в своей жизни, в тюрьме, и те проходили под контролем опытного врача.

— Скорая едет уже минут десять. Может самим отвезти в больницу? — размышлял Тимур.

Я отрицательно мотнула головой:

— Надо все проверить. Как вас зовут?

— Аня, — бедняжка учащенно дышала.

Беспокойство свое я постаралась спрятать как можно глубже и ничем его не проявлять.

— А меня зовут Олеся. Аня, разрешите мне посмотреть? Я далеко не врач и не повивальная бабка, но…

Одобрение мелькнуло в ее глазах.

— Смотрите. Да! Д-а-а-а! — боль пронзила ее тело; она съежилась от сильной судороги.

Молодой человек с разбитой головой нежно погладил беременную по животу, жалея, что не может забрать у нее хоть немного боли. Анна тут же вцепилась в его руку, сжав ее так сильно, что муж даже слегка поморщился, но говорить ничего не стал, так как понимал, что ей гораздо больнее.

— Нужен свет, — я вытерла испарину на лбу, собралась с силой и, минуя все страшные мысли, постаралась думать только о самом существенном: что, собственно, я могу сделать.

Тимур, который ужасно боялся происходящего, несмотря на внешнее спокойствие, принялся лихорадочно шарить в кармане в поисках телефона. Нашел и включил фонарик.

— Что там? — будущая мать не сводила выпученных глаз с нас, чужих ей людей, стоящих у нее между ног.

Сомнительные впечатления ложились на душу одно за другим, без перерыва, все усиливая густоту красок.

— Я вижу головку ребенка, — ответила я и сама подивилась своему тону, настолько он был уверен и спокоен. — Вряд ли она доедет до ближайшего роддома, — как сквозь завесу, открутила йод из аптечки и вылила себе на руки. — Надо помочь!

И сама ужаснулась, зачем сказала, но не сказать не могла, — мелькнула у меня мысль.

Только бы я ошиблась!

Тимур искоса глядел на меня: не смеюсь ли?

— Значит, нашему сыну не терпится появиться на свет, — не смог сдержать улыбку глава семейства.

— Га-а! А!! — вдруг выкрикнула Аня.

— Может лучше в больницу? — сквозь зубы прошипел Тимур, содрогаясь от душераздирающего крика. — Обстановка противоречит понятию “подходящие места для родов”.

Я посмотрела на него, как на безумного. Внутри себя я думала также: “Он ведь прав? Ведь я не смогу". А говорила иное, решив отложить страхи на невероятное далекое “потом”:

— У тебя есть в машине чистая одежда?

— Есть, — темные волосы Тимура были всклокочены, и он постоянно проводил по ним ладонью, еще больше взлохмачивая прическу.

— Неси!

Тимур выполнил все беспрекословно.

— Уже скоро.

Следующая схватка была настолько сильной и продолжительной, что Анна потеряла счет времени.

— Старайся глубоко дышать, — дала ей совет, чувствуя, что свалилось на меня трудное, страшное дело. — Просто дыши! Делай вдох-выдох…. Вдох-выдох, — показывала ей. — Скорая скоро будет!

— Хорошо, — будущая родительница начала послушно дышать. Она делала глубокий вдох, потом выдыхала и снова вдох. И тут — о чудо! — до сих пор только плакавшая и издававшая непривычные для нормального человеческого уха стоны, больше похожие действительно на страдания животного, чем на человеческий крик, стала выть все-таки тише, чем прежде.

Через десять минут стало ясно, что момент настал. Боль превзошла все ожидания, и Аня кричала так сильно и корчилась в таких муках, что на нее было страшно смотреть.

— Выходит! И волосики у него черные! Нужны усилия для того, чтобы помочь малютке выйти наружу.

Мои слова вселили надежду на окончание пытки, Аня с удвоенными силами начала тужиться.

Напряжение распирало, чуть ли не разрывало меня саму, это был предел и моих возможностей. Еще немного, последнее усилие. Вдруг, словно что-то вылетело. И мы обе не поверили, услышав…

Крик! Розовый комочек закричал неожиданно низко. Сперва вскрикнул, словно пробуя свой голос, потом зашелся в жутком неприятном вопле с изменяющейся тональностью. У меня от испуга дрогнули руки, и я чуть не выронила это чудо. Его нежная кожа была настолько тонка, что сквозь ее с легкостью просматривались кровеносные сосуды.

Как-то незаметно отошел послед.

— Как он? — забеспокоилась Аня.

Мой дрожащий голос выдавал себя:

— Десять пальцев на рук-ках и десять пальцев на ног-гах.

Я и обрадовалась, и испугалась, когда теплая рука легла на мое плечо.

— Давай помогу, — Тимур помог завернуть младенца в свое белое худи.

Мы с ним переглянулись. Мурашки так и побежали у нас по спине.

— С ума сойти, — пробормотала я, остолбенев от изумления.

Я даже не услышала звук сирены, который становился все громче. Не услышала, как новоиспеченный отец бросился на дорогу, практически прямо под колеса скорой.

— Какого ты бросаешься под колеса! — машина резко, с визгом тормозов остановилась. — Жить надоело?…