Последний шанс для мажора

Глава 16

ТИМУР

Как необычно!

Вас когда-нибудь били? Со всей силы, когда злились? Меня нет, и это первый удар в моей жизни, наотмашь. Все глаза тотчас же впились в нас.

А деревенщина умела драться! Несмотря на вес килограмм пятьдесят и обычный рост.

Держу пари, мой взгляд ожесточился. Но иногда через боль проще осознать, что же с тобой происходит…

Теперь у меня на правой щеке горел красный отпечаток ее пальцев. Словно прошлись утюгом.

Заметил, что она несколько раз сглотнула, смачивая пересохшее горло. Прямо-таки идеально отыгрывала роль взволнованной невесты.

Лицо “лизнуло пламя”, глаза точно две рассерженные звезды, пылали возмущением…

Ну очень правдоподобно у нее получалось изображать женщину, беспокоящуюся за своего мужчину. Хоть “Оскара” вручай! Точно говорю: звезды российского кино ей в подметки не годятся! Какая классная импровизация! Сумела сделать из себя несчастную жертву, выставив меня, в нехорошем свете.

Ее губы дрожали.

Интересно, каковы эти губы на вкус — как шампанское, как шоколад, как мята? — выстрелила мысль в мой пораженный мозг. Появилось садисткое желание тоже оставить на ней клеймо. Чтобы поутру, когда бы она собралась чистить зубы, или улыбнуться, с болью вспомнила обо мне.

Я пытливо смотрел ей в глаза, стараясь не пропустить ни одну эмоцию. Красивая? Ну, можно и так сказать.

— Из…извини

— Замолчи, — отрывисто бросил я, рассматривая ее подрагивающие ресницы.

Ее лицо загорелось теперь уж не от стыда — от страха. Неужели не знала, не знала, на что шла?…

— Правильно, правильно, — одобрительно загудела моя гоп-компания обормотов, придвигаясь ближе, испытывая жгучий интерес к нашему разговору.

Не успела Лисенок опомниться, как я больно вцепился в ее плечи горячими пальцами и притянул к себе.

— Что ты?!.. — в страхе она распахнула глаза еще шире.

Наклонился и, обхватив ее голову, я грубо поцеловал, сминая ее губы, пока она была в полном шоке и растерянности от моего поступка.

О-охх! Аж урчать захотелось от удовольствия. Настолько сильным, ярким оказался контраст между тем, что я чувствовал раньше и тем, что испытывал в ту секунду…

— Ммммм… мммм — пыталась возмущенно мычать она, изо всех сил пытаясь вырваться.

Без всякого напряга оторвал ее от пола и двинулся в сторону свободной комнаты.

— Ты сдурел?! — выкрикнула она, ухватившись за косяк.

Она честно старалась не оказаться со мной наедине. Пальцы в кровь стерла.

Пришлось подтолкнул ее внутрь комнаты чуть ли не силой.

— Ай! — она просто полетела на кровать.

— Камиль — свободен! А вы, парни, извиняйте! Минут тридцать меня не будет, а может и целый час… — мои глаза сверкали, крылья носа хищно раздувались, вне всяких сомнений, все видели, что я пребывал в бешенстве.

Я прекрасно понимал, что теперь мне надо громко хлопнуть дверью напоследок. И желательно, чтобы штукатурка пошла трещиной.

Придумано — сделано!

Мы оказался в тишине просторной комнаты, освещенной лишь лунным светом.

— Ты сумасшедший, да???? — голос Олеси хрипел, то ли возбужденно, то ли панически. Она тыльной стороной руки, яростно терла свои губы.

— Ыыы… придвинул к двери платяной шкаф, не доверяя хлипкой щеколде, открыть которую не составляло никакого труда.

— Точно, сумасшедший!

— Вполне возможно, я сумасшедший. Но вряд ли постоянное упоминание об этом тебе поможет.

— Я думала ты адекватный! — закричала она, из глаз почти полились слезы.

— Думала она, — хмыкнул. — А я думал, что ты обычная, — медленно приблизился к ней, с пылающими глазами. — А ты очень необычная девочка, и теперь я знаю, что и очень вкусная, — кончиком языка попробовал свои губы и заключил. — Сладкая…

— Я, кажется, не давала тебе повода.

— А он жениху и не нужен.

— Что… ты хочешь с-сделать? — ее голос дрожал, и выговорить фразу полностью удалось не с первого раза.

— Закончить начатое, — ответ был лаконичен и безжалостен.

Кровать прогнулась, жалобно застонав под тяжестью моего тела.

У нее изумительные глаза, такими можно передать что угодно…

— Тебе. Просто. Нужно. Постонать! — одними губами прошептал я.

— Не хочу! — тяжело дыша от безуспешных усилий освободиться, пробормотала она, с вызовом глядя на меня.

— Во-первых, лжешь, — мои слова прозвучали точно приговор. — Твои глаза говорят все за тебя. Во-вторых, если ты этого не сделаешь…

Она молчала, и это молчание подстегнуло меня заговорить торопливо, быстро, стараясь успеть, пока она слушает:

— Чтоб ты понимала — я проигрался этим парням, — сквозь сжатые зубы. — В пух и прах, девочка моя! В пух и прах!

Провел пальцами по ее растрепанным волосам.

— И… что? — увела голову из-под моей руки.

— То! Если не отдам деньги. А я не отдам! Меня порежут на ремни, а тебя, к моему сожалению, пустят… короче говоря, будет не сладко… поэтому притворись, пожалуйста, что тебе сейчас хорошо… других способов быстро и с наименьшим ущербом выбраться отсюда у нас теперь нет!

Она долго сжимала пальцами покрывало, что есть мочи и, закрыв глаза, пыталась выровнять дыхание.

— Аа… ахххх, — я вдруг услыхал слабый стон, издаваемый нежным голосом.

Не удержался, хрюкнул от смеха, потом выдохнул резко и спокойно спросил:

— Ты вообще стонать умеешь?