Последний шанс для мажора

Глава 57

ТИМУР

— Зайцева?

Я осторожно толкнул Лисенка локтем, когда она не ответила.

— Это ты.

— Оу, — она покраснела, откладывая журнал в сторону и вставая. — Тимур со мной правда все в порядке…

— Иди!

Приемная частной клиники кишела беременными на всех этапах, и я чувствовал себя тут как собака на сеновале. Поднимаясь вместе с Лисенком, я уловил ее озадаченный взгляд — ясно дело, она бы ни слова не сказала, если бы доктор вынес вердикт не в ее пользу. Но я был твердо настроен следить за ней, как тень, даже если мне придется мучиться на этих скучных приемах у врачей.

Медсестра, решительно промаршировала с нами в смотровой кабинет, на ходу заставив Олесю встать на весы. Затем, легким движением руки, она указала на стул:

— Присядьте сюда.

Я упал на единственный стул в комнате, наблюдая за тем, как медсестра допрашивает Олесю, вбивая ее ответы в планшет. Закончив свой кросс-экзамен, она воткнула в Лисенка градусник, а потом, как будто готовясь к запуску ракеты, обвязала ее руку манжетой тонометра. Результаты были занесены в таблицу с такой точностью, что я подумал, она готовит их для НАСА.

— Нужна твоя проба мочи. Туалет за углом, не заблудись, — бросила она, выдавая пластиковый стакан. — Когда закончишь, раздевайся и надевай одноразовый халат. Завязки сзади — разберешься. Я вернусь через пару минут, чтобы взять анализ крови.

— Зачем мне снимать свои вещи? Я же здесь не останусь!

Я зачем-то подскочил.

— Такие правила. Доктор будет тебя смотреть.

За ней тихо закрылась дверь.

Лисенок схватила стакан.

— Сейчас буду, — и исчезла, словно ветер.

Я стоял, словно статуя, пока она не растворилась за дверью. Когда она ушла, я рухнул на стул, мысли мои были тяжелы, как свинец.

Полдня в зале, как полвека. Пот стекал рекой, серые треники прилипли ко мне, как вторая кожа. Голод? Да, он был, как зверь, рыскающий в моих внутренностях. Но обедать, пока Лисенка не было дома не мог. Я решил искать ее.

Лисенок на велосипеде — это было что-то. Но не ожидал я увидеть ее в полете. Злость захлестнула меня, как цунами. Беспечность? Непростительно. Она носит моего ребенка, черт возьми, моего! И почему, скажите мне, она выбрала провести время с Климом? Рядом с ним она была другой — свободной, расслабленной. Как будто я ей… просто не нужен.

Дверь в смотровую комнату распахнулась, и она появилась снова, словно призрак. Держа халат в руках, беззащитная и растерянная, взгляд ее блуждал. Я чувствовал ее тревогу, как свою собственную. Пространство комнаты было пустым, лишенным укрытий. Я откашлялся, чтобы разорвать напряженную тишину.

— Я просто подожду за дверью, пока ты переодеваешься.

Шагнул за порог и мягко прикрыл дверь. Медсестра, властно восседавшая за столом в дальнем конце коридора, метнула на меня взгляд, полный недомолвок, и одна ее бровь плавно взмыла вверх.

— Все в порядке, Тимур Александрович?

Я не медлил с ответом.

— Все в ажуре. Просто подскажите, где у вас здесь автомат с кофе?

Она указала направо от себя.

— Он здесь.

— Спасибо.

Я затягивал время, давая Лисенку возможность переодеться, а потом вернулся к комнате. Постучал так тихо, что едва ли не пришлось вновь стучать, прежде чем дверь со скрипом приоткрылась, словно неохотно впуская меня внутрь.

Она стояла, одной рукой сжимая халат сзади. У нее был такой вид, будто она сейчас расплачется.

— Что случилось?

— На халате нет одной завязки, — глаза ее были огромными.

— Ну и хрен с ней.

— Тут такое дело, нижнего белья наряд не предусматривает.

— Понятно. Повернись. Может, я смогу это исправить.

Она послушно руки опустила, повернулась ко мне спиной, и я изо всех сил старался не смотреть на длинную гладь обнаженной кожи, ведущей к красиво изогнутым ягодицам. Это было не просто. Так как я не был готов видеть Олесю та… кой…

— Они порвались только с одной стороны. Давай одну обвяжем по кругу… — подушечки пальцев очертили контур шейного позвонка. Скользнули ниже.

Ее кожа ожила мурашками, словно каждый нерв был электрическим проводом. Она повернулась, неожиданно, как будто чувствовала мой взгляд, прожигающий пространство между нами.

Мы оба очнулись, когда пришла медсестра. Через две минуты я уже наблюдал за тем, как она застегнула резиновый ремешок на руке Олеси, я отвернулся поморщившись, когда она достала шприц. Боже, я ненавидел иголки.

— Вот так. Держите руку сжатой еще немного, и я закончу эту процедуру пластырем.

Я снова обернулся, когда медсестра начала убирать пробирки. Олеся не выглядела так, будто ей было невыносимо больно, и я с облегчением выдохнул.

— Степан Андреевич уже на подходе.

Мы оба замерли в ожидании. Олеся нервно играла краем простыни, покрывающей ее колени. Ее тело напряглось, и она вздрогнула, когда дверь вновь распахнулась.

Худой доктор, с волосами цвета своего халата, не отрывал взгляда от планшета. Медсестра следовала за ним, словно его тень. Он кивнул мне, и, не теряя времени, обратился к Олесе, которая уже ожидала его слов.

— Зайцева, так?

— Да.

— Что ж, Олеся, когда был последний раз ваш менструальный цикл?

— Тринадцатого июня.

— Хорошо, теперь, если вы не возражаете, просто лягте на кресло, и мы начнем.

Подойдя ближе к ней, он опустил с ее плеча белый до голубизны халат. Я вдруг нашел очень интересное пятно на полу, но не раньше, чем уловил взглядом, под нетерпеливыми загорелыми мужскими руками, налитую грудь.

— Хм. Немного болит?

Олеся, должно быть, кивнула в ответ, потому что доктор продолжил:

— Это ожидаемо на таком сроке. Ни о чем не волнуйтесь и это скоро пройдет.

Я сделал вдох и поднял взгляд, думая, что худшее определенно позади. Но это было не так. Как раз тогда, когда я начал расслабляться, доктор поднял в конце стола что-то похожее на металлические подножки и помог Лисенку положить на них ноги.

— Не напрягайтесь. Нам нужно убедиться, что все находится там, где должно быть.

Она сделала так, как он сказал, но казалось, она паникует так же, как и я. Доктор сел на стул между ее ног. Медсестра, как верная помощница, подала ему резиновые перчатки, а затем, с непреклонным спокойствием, протянула ему инструмент, который в моих глазах выглядел как нечто среднее между медицинским прибором и ручным буром.

Конечно, он не мог… Я побледнел. Но, казалось, доктор действительно собирался это сделать. Мой желудок сжался от предчувствия боли. “Это должно быть невыносимо,” — подумал я. Мой взгляд невольно устремился на лицо Олеси, но она, казалось, была поглощена разглядыванием рисунка на потолке, отстраненная от реальности.

В голове моей крутилась только одна мысль: “Как долго это продолжится?” Время, казалось, замедлило свой бег. Минуты тянулись как вечность, пока доктор не вернул инструмент медсестре.

Он ласково похлопал Олесю по ноге, укрытой простыней.

— Все выглядит отлично, и ваши расчеты верны. Теперь расслабьтесь, и мы посмотрим, как поживает ваш малыш.

Взглянуть на ребенка? Мои мысли боролись с решением, когда медсестра подошла к ультразвуковому аппарату и взяла в руки датчик. Это был момент истины, когда все сомнения отступили, и я понял, что скоро увижу самое чудесное зрелище — первый взгляд на будущего малыша. Когда она надела на палку презерватив и покрыла ее смазочным лосьоном, я весь вспотел.

В комнате воцарилась напряженная тишина, нарушаемая лишь щелчками переключателей, когда медсестра готовила аппарат. Доктор, сосредоточенный и точный в своих движениях, склонился над Олесей, занятый своими врачебными обязанностями под защитой простыни. Затем воздух наполнился статическим шипением, и все взгляды синхронно обратились к экрану, где начинал мерцать свет.

— Папаша, подойдите, — пригласил доктор, — посмотрите, как там ваш будущий чемпион… или чемпионка…