Поступь Смерти

Глава 60. Преступление и наказание

***

Десятник Тугор был уже немолодым дворфом и жизнь этого сурового бородача была не самой простой, ведь он служил командиром разведывательного отряда армии Стальгорна. На такой должности он успел повидать всякого.

Был он свидетелем многочисленным разбойничьим налетам. Видел набеги свирепых ледяных троллей, решивших спуститься с заснеженных горных вершин в поисках пищи (Которой являлись представители всех разумных рас, включая сами ледяных троллей). И во Второй Войне дворф успел поучаствовать, отражая вторжение яростных орков, что шли по землям Восточных Королевств кровавой поступью, уничтожая всех и вся на своем пути.

И нашествие восставших покойников не сильно выбивалось из этого ряда, пусть последствия от него и были для жителей Азерота куда тяжелее.

Поэтому когда король Магни Бронзобород объявил о созыве добровольцев, что должны были отправиться на помощь к остаткам сил Лордерона — Тугор был в числе первых, кто откликнулся на этот зов. Умудренный годами боец был опытным стрелком и совершенно не боялся ни смерти, ни ужасов войны: жена его почила уже как два десятка лет назад, а обе дочери были давно выданы замуж за достойных представителей подгорного народа, которые крепко стояли на ногах и имели пару мастерских по производству утвари из драгоценных металлов.

Иными словами — дома бородатого ветерана уже ничего не держало.

Возглавив отряд своих сородичей, Тугор прибыл в расположение сил маршала Гаритоса — последнего крупного оплота живых в западной части Лордерона.

И впечатление на дворфа этот полководец произвел двойственное.

С одной стороны данный полководец оказался довольно суровым человеком, который не сильно жаловал другие народы, а в особенности — высших эльфов. И не заметить неприязнь маршала к уроженцам Кель-Таласа мог разве что слепой.

Но вместе с тем десятник признавал, что Отмар держал себя в руках и не позволял эмоциям влиять на свои решения. Вместо того, чтобы использовать ненавистных ему остроухих в качестве разменной монеты, маршал приказал воинам кель’дорай заниматься более-менее безопасным делом — охраной караванов, что искали припасы в разрушенных нежитью поселениях.

Дело это было важное и очень нужное, ведь помимо армии Гаритос также собирал и обычных Лордеронскх беженцев, для которых теплое одеяло и миска горячего бульона были даже не менее, а более важны, чем клинок или доспехи. Нужда в предметах обихода была велика…

Но эльфы не видели особой чести в порученном им деле и многие кель’дорай высказывали мнение, что они должны сражаться с нежитью на передовой, дабы отомстить за уничтоженный Кель-Талас. А охрану создаваемых маршалом каналов снабжения, остроухие восприняли как недоверие со стороны людей…

Возможно это было правдой, а возможно здесь сыграла знаменитая эльфийская гордыня.

Но как бы то ни было — пожилой, но ни разу не дряхлый боец Каз-Модана предпочел не лезть в отношения остроухих с Отмаром и просто стал выполнять приказы маршала. Все же в политике и интригах Тугор был не силен, а вот воевать умел прекрасно.

После нескольких удачных засад, которые бойцы из Каз-Модана устроили нежити, Гаритос смог по достоинству оценить отряд старого дворфа и отправил низкорослых стрелков на передовую в качестве диверсионной группы.

В последнее время нежить начала бесконтрольно проникать в отвоеванные живыми земли и отряд Тугора должен был пресекать охоту жадных до плоти тварей, попутно следя за обстановкой и докладывая в центральную ставку о перемещениях врага.

И поначалу у дворфов все шло хорошо — добравшись до деревни, что должна была служить им в качестве опорной базы, стрелки подгорного народа организовали там более-менее нормальную оборону, поправили деревянный частокол и стали патрулировать окрестности.

Местные селяне поначалу косились на коротышек с опаской и искренне не понимали, почему лорд Гаритос поставил во главе поселка чужаков, но на это хитрый десятник просто выставил пару бочонков пива из личных запасов и во время общей пьянки объяснил сельскому старосте, что на Лордерон пришелся основной удар Плети и у маршала просто не хватает солдат, чтобы заткнуть все дыры в обороне, из-за чего часть направлений защищают союзные людям войска.

Это более-менее успокоило деревенских, но… Буквально через несколько дней после того, как все устаканилось, с земель уничтоженного Плетью Кель-Таласа прорвался особо крупный отряд восставших мертвецов, который взял поселок в плотное кольцо.

Дозоры у дворфов были поставлены как надо и вовремя заметив угрозу, Тугор не только не потерял ни одного бойца во время этой атаки, но и успел отправить весточку маршалу, кратко описав ему сложившуюся ситуацию. Ну а дальше бородатые стрелки просто забаррикадировались в поселке и стали ждать подхода подкрепления — при таком численном перевесе в пользу нежити, все прочие варианты были ничем иным, как особо изощренным самоубийством.

Но была у дворфов одна небольшая проблема… С припасами в поселке все было не слишком радужно. Хотя правильнее было бы сказать, что после начала вторжения Плети проблемы с пищей были по всей территории бывшего Лордерона.

До начала нашествия нежити, основой продовольствия этого королевства было зерно и именно через него Культ Проклятых начал распространять свою ужасающую чуму, которая и являлась главным оружием, сломавшим могущество некогда великого государства.

И без подвозов со стороны главной ставки, еды в деревне хватило бы от силы дня на два, после чего дворфам и ополченцам пришлось бы защищаться от голодной нежити на не менее голодный желудок.

Поэтому когда на горизонте показался воин в доспехах, защитники деревни сильно обрадовались, приняв его за одного из бойцов пришедшей на помощь подмоги. Даже остальные бойцы Каз-Модана ликовали и только Тугор, заметивший в руках новоприбывшего двуручный молот, был настроен скептически.

Не то, чтобы дворф не любил воинственных служителей Света… Совсем наоборот — Тугор уважал их за стойкость, верность долгу и непоколебимость. Просто по мнению пожилого стрелка, пост паладина был не должностью в армии, а скорее жизненным призванием, причем довольно опасным.

Во время Второй Войны эти суровые воины были грозной силой на поле боя, но убеждения носителей молотов и их желание спасти всех, кого только можно, часто оборачивалось против них самих же, ведь в плане упрямости воины Света ничуть не уступали бойцам низкорослого народа. И когда рядом с пришлым бойцом показались фигурки женщины с ребенком… Десятник понял, что это не прибывшие на помощь спасатели, а еще одни беженцы.

И что сейчас здоровяк с колотушкой пойдет на прорыв, наплевав на осторожность.

Так в итоге и случилось — пробив путь для своих подопечных, паладин начал прикрывать им спины и был отрезан от пути к собственному спасению. Тугор уже не раз видел такое во времена Второй Войны и практически в каждом подобном случае все кончалось героической, но неизбежной гибелью служителя Света.

Видя, что закованный в латы воитель бросился на полчища врагов в яростном натиске, старый дворф в приступе чувств позволил себе поорать в адрес ордена Серебряной Длани несколько… Грубые слова, за которые ему теперь было стыдно, ведь рослый воин практически в одиночку перебил окружившее деревню полчище нежити, сняв таким образом осаду с деревни и избавив её защитников от мучительной голодной смерти.

Но что больше всего впечатлило бородатого стрелка, так это то, что их спаситель даже не стал требовать за свой подвиг почестей или награды — войдя в поселок, он просто попросил принести ему вина и усевшись на бочку, стал с совершенно невозмутимым видом потягивать его из кубка, как будто бы это кто-то другой только что перебил несколько сотен восставших покойников.

При этом служителя Света совершенно не смущал тот факт, что его броня выглядела так, как будто её хорошенько прожевал дракон, а сам он был не раз ранен и в паре мест из его лат капала алая кровь.

Немного помявшись, старый дворф все же смог перебороть свою гордость и подойдя к их спасителю, глубоко ему поклонился.

— Прошу прощения за мою грубость и нелестные слова в адрес вашего ордена, господин паладин. Мое имя Тугор из клана Серебряной Кирки и если есть что-то, что может загладить мою вину, то прошу вас сказать об этом прямо, дабы не плодить вражду.

— Я не паладин. — Внезапно перебил его сурового вида воитель, отрываясь от бокала с вином, который ему поднес кто-то из деревенских ополченцев. — И полагаю, что в извинениях нет нужды.

— Это… Радует. — Благодарно кивнул ему пожилой дворф, мысленно при этом отмечая, что вероятнее всего незнакомец все же являлся паладином, но бывшим. До Тугора доходили слухи, что после начала нашествия восставших мертвецов, многие из служителей Света разочаровались в той силе, которой они служили и оставили её также, как она оставила людей Лордерона в час нужды.

История с Падшем Принцем была довольно мутная и никто толком так и не понял, по какой причине сын короля Теренаса переметнулся на сторону нежити, с которой он буквально только что сражался, не жалея себя. Но факт оставался фактом — Артас стал врагом для собственного народа и ведомый своим ужасающим клинком, он перебил практически весь орден Серебряной Длани.

Уцелели лишь единицы, которые уже не были столь грозной силой, что переломила хребет орочей Орде во время Второй Войны.

Члены ордена, которые смогли выжить в той резне, что устроил владелец Ледяной Скорби, были крайне разочарованы тем, что некогда подающий надежды паладин превратился в чудовище. Не желая ассоциировать себя с Серебрянной Дланью, большая часть этих воинов перешла в ряды Алого Ордена, а те, кто не захотел присоединяться к фанатикам, просто перестали называть себя паладинами и отвергнув идеалы Света, превратились в обыкновенных странствующих рыцарей.

И судя по всем признакам — спасший деревню мужчина был как раз из их числа.

— Могу я узнать ваше имя, сир… — Бородатый стрелок вопросительно посмотрел на своего собеседника.

— Нагадинок. Можете называть меня Нагадинок…

***

Первая часть плана по проникновению в ряды сторонников Гаритоса прошла как по маслу… Что даже немного удивительно.

Обычно большая часть моих схем либо проваливается сразу, либо их приходится корректировать прямо по ходу дела. А сейчас все идет именно в соответствии с изначальной идеей.

Толпа нежити, осадившая поселение маршала, оказалась весьма кстати — если бы не угроза обнаружения Малигосом, то я бы сам организовал набег мертвых тварей, чтобы после победы над ними выглядеть в глазах местных героем и укрепить свою легенду. Правда, количество восставших покойников стоило бы уменьшить раза эдак в четыре.

Мысленно морщусь от ноющих под броней ран. Собственная слабость раздражает. И довольно сильно.

Будь я сейчас в своем настоящем теле, то когти вурдалаков не смогли бы меня даже поцарапать, но для обычного человека несколько сотен таких тварей — это фактически смертный приговор, от которого стальные латы слабо спасают: сила творений некромантов Плети куда выше человеческой, а при постоянных атаках даже закаленный металл рано или поздно дает трещину.

Как итог — шустрые трупоеды пробили мой доспех в нескольких местах и я был был вынужден давиться сперва отвратным вином, а после — соразмерного качества лечебным зельем, которые мне впихнули защитники деревни.

Поселение выглядит бедно и вероятнее всего это лучшее, что у них есть, но… Бурда та еще, и к тому же сильно разбавленная — так можно описать оба этих напитка.

Но все же польза от них есть, да и к тому же если я вылечу себя самостоятельно, пусть даже и свалив все на возможности магического молота, то у ополченцев могут возникнуть параллели с другим живучим громилой в полной латной броне.

Чем больше мой текущий образ будет отличаться от облика «злобной седой сволочи», тем лучше…

— Сир Нагадинок. — Слегка прихрамывая, ко мне подошел невысокий дворф с мушкетом — заместитель командира местного ополчения. — К нам только что прибыл посланец от лорда Гаритоса. Мы понимаем, что после столь тяжелой битвы вам требуется отдых, который вы целиком и полностью заслужили, но десятник Тугор просит вас срочно прибыть к воротам.

— Случилось что-то серьезное? — Старый дворф показался мне довольно серьезным бородачом… Хм… А ведь у меня тоже теперь есть растительность на лице. Надо бы запомнить эту деталь, а то раньше я как-то без неё обходился — с непривычки могу ляпнуть что-нибудь не то. И начнется тогда у местных увлекательное представление, под названием «Охота не бретонского некроманта. Часть Вторая, расширенная.»

— Новости хорошие, но немного тревожные. Из-за нехватки воинов к нам выступил сам маршал Гаритос, с небольшим отрядом тяжеловооруженных рыцарей из числа своей личной охраны. Меньше, чем через час они будут здесь и командир хотел бы обсудить с вами этот вопрос, ведь… — Дворф слегка помялся и воровато осмотревшись по сторонам, уже куда тише добавил. — После проявленного вами героизма Лорд Гаритос вероятнее всего предложит вам присоединиться к его свите. Но если вы вдруг решите ответить на это отказом, то маршал будет не слишком доволен подобным исходом. — Видя полное отсутствие какой-либо реакции на свои слова, бородатый стрелок поспешил успокоить, как он думал, оскорбленного его речью «гордого рыцаря». — Вы не подумайте чего дурного, сир Нагадинок — вас никто никуда не гонит! Просто десятник хочет заранее прояснить ситуацию и помочь вам! Если вы согласитесь на предложение маршала, то командир Тугор подскажет вам, как снискать его благосклонность и со своей стороны даст самые лучшие рекомендации. Если же вы желаете продолжить свои странствия в одиночку, то он объяснит вам, как подать свой ответ таким образом, чтобы не вызвать гнев сира Отмара. Маршал славится своим суровым нравом и ссориться с ним будет не слишком разумно…

А, так они меня таким образом прикрывают и отблагодарить хотят? Внезапно. Я уже как-то привык, что жители Азерота хотят меня либо предать, либо кинуть, либо прибить. Причем иногда сразу все три варианта одновременно.

Удобно, когда никто не знает, что ты некромант. Но надо успокоить этого бородатого коротышку, а то он больно нервно выглядит. Хотя на его месте я бы тоже нервничал, если бы разговаривал с человеком, перебившим несколько сотен вурдалаков в одиночку.

— Можете не беспокоиться, уважаемый дворф. Я ни в чем вас не виню и буду рад услышать слова мастера Тугора. В конце-концов, я именно для того сюда и прибыл, чтобы присоединиться к силам лорда Гаритоса…

***

— Я удивлен, что простой рыцарь смог противостоять столь крупной стае нежити, сир Нагадинок. — Кавалькада из закованных в латы всадников неспешно двигалась по лесной тропе. — Не сочтите за оскорбление или сомнение в ваших навыках, но мне всегда казалось что я знаю всех воинов, способных на подобное. Во всяком случае из числа людей.

— В основном это заслуга моего молота, маршал. Доблесть многое дает на поле боя, но никогда не стоит недооценивать могущество магии, заключенной в металл…

— О, зачарованное оружие — это прекрасная вещь, с этим я не спорю. Одни рунические мечи чего стоят! Но не стоит забывать и о руке, что должна их держать. — Находящийся в центре построения полководец поднял сжатый латный кулак и продемонстрировал его своему собеседнику — немолодому воину, что сидел на седой кобыле с большой кувалдой на плече. — Если полагаться на одни лишь чародейские фокусы, то мы — люди, будем ничем не лучше мерзких остроухих. Кель’дорай тоже полагались на мощь магии и где они теперь? Как только их чудо-колодец сломали, так Кель-Талас и закончился…

При этих словах затаившаяся в густой листве Сильвана только закатила глаза.

Когда бывшая предводительница следопытов Луносвета заметила небольшой отряд рыцарей во главе с самим маршалом Гаритосом, она сперва не поверила своей удаче.

Предводитель людей, недолюбливающий высших эльфов — один, с минимальной охраной и в самой глуши леса. Практически идеальная ситуация для засады, ведь у Ветрокрылой в свите было около полусотни призраков, плюс она сама была весьма грозной силой на поле боя.

И в случае внезапной атаки, которую мертвая особа могла устроить вообще без каких-либо сложностей, Отмар был обречен на смерть.

Но после непродолжительных раздумий, Сильвана внезапно осознала, что гибель маршала ей ничего, в общем-то, не даст. Самой баньши после превращения в нежить было глубоко плевать на расу, к которой она некоторое время назад принадлежала и от смерти Гаритоса мертвой кель’дорай не будет ни холодно, ни жарко. А Король Мертвых…

После пришествия Архимонда на Азерот, истинный хозяин Плети не то, чтобы сменил сторону, но… Как минимум союзником для Пылающего Легиона он быть точно перестал. Правда, прямо об этом никто не говорил, а сама Сильвана не знала, что за история произошла между Нер’Зулом и почему вдруг повелитель нежити резко изменил свое отношение к прислужникам Падшего Титана.

Хотя бывшая предводительница следопытов Луносвета догадывалась, что на самом деле Король Мертвых просто изображал верность демоническим повелителям и когда натрезимы-тюремщики перестали следить за Ледяным Троном, он начал понемногу показывать свое истинное лицо.

Но как бы то ни было, особого смысла в убийстве людского маршала для Сильваны не было, скорее наоборот — чем легче чувствовали себя противники Пылающего Легиона, тем лучше от этого становилось Плети, и как следствие — самой Ветрокрылой. Само-собой, об открытой помощи защитникам Азерота речи не шло и те же Аспекты по-прежнему являлись для Нер-Зула непримиримыми врагами, но пару-тройку раз скрытно помочь врагам Пылающего Легиона… Почему бы и нет?

Главное в этом деле было не увлечься чрезмерной помощью живым и не забывать о том, целью является не победа защитников Азерота, а затягивание войны и истощение обеих сторон конфликта.

Во всяком случае так бы поступила сама Сильвана, если бы ей кто-то предоставил возможность руководить всей Плетью. Но сейчас у неё была совершенно другая задача — найти среди своих сородичей чародея, что мог бы расшифровать руны с саркофага одной седой сволочи, дабы нехотя… Со слезами на глазах и горечью в сердце… А также посылая самые забористые проклятия своему повелителю… Но все же выпустить Грегора на волю.

И поэтому в данный момент план бывшей предводительницы следопытов Луносвета был слегка иной.

Мертвая эльфийка собиралась перехватить кавалькаду Гаритоса на пути в главную ставку и перебив всю его охрану, подчинить себе разум этого воина. После чего зачарованный маршал должен был вернуться обратно к своим подчиненным в виде героя, который с огромным трудом и потеряв всю свою свиту, но все же смог отбиться от нежити. Ну а дальше он бы приказал чародеям кель’дорай подобрать ключ к темнице некроманта и продолжил бороться с остатками нежити в Лордероне.

Простое и эффективное использование чужих возможностей в своих целях..

Разведав местность с помощью теней, бывшая предводительница следопытов подобрала идеальное место для засады и принялась ждать.

План был рассчитан идеально — как только отряд маршала добрался до места засады, верные Сильване баньши вселились в ту часть рыцарей, что были в середине построения и заставили их обернуть клинки против своих же товарищей. И как только это произошло, остальная часть отряда Ветрокрылой, вместе со своей предводительницей напала на кавалькаду извне, зажав их таким образом в крепкие тиски.

— Мерзкие предатели! — Схватив притороченную к седлу секиру, Гаритос, который не понял, что произошло и решил, что часть его личной гвардии переметнулась на сторону врага, уже собирался бросится на подчиненных призраками людей, но тут внезапно в дело вмешался воин, с которым он ранее вел беседу.

— Они зачарованы… — Взмахнув своим молотом, бородатый мужчина создал волну светло-синей энергии, что прошла кавалькаду насквозь — от воздействия этой магии большую часть призраков просто вышибло из контролируемых ими тел и сдуло обратно в заросли, из которых они появились. Люди же при этом не пострадали совершенно — поток энергии проходил сквозь живых вообще без каких-либо эффектов.

— Маршал, уводите своих людей, пока нежить не подчинила их себе окончательно. Вами нельзя рисковать, а меня эти чары не возьмут — закончу здесь и догоню вас позже…

— Не люблю отступать перед лицом врага, но демоны меня побери — вы правы! Знайте, сир Нагадинок: если вы здесь падете — Альянс не забудет вашей жертвы! — Отсалютовав своей секирой, Отмар пришпорил своего коня и кавалькада рыцарей умчалась вперед, оставив в качестве прикрытия того самого воина, что рассеял магию баньши и изгнал их из тел охраны маршала.

Видя, что её цель уходит, бывшая предводительница следопытов яростно зарычала и выпустила вслед Гаритосу несколько черных стрел, но вернув себе контроль над телами, охрана прикрыла своего командира собственными телами и Ветрокрылая лишь убила одного воина из свиты людского полководца.

— Ты-ы-ы-ы…

Срыв её тщательно продуманного плана привел Сильвану в такую ярость, какую она испытывала ровно к одному существу во всей вселенной. Но конкретно в эту секунду странный бородач с двуручным молотом в руках вполне мог потеснить Грегора с занимаемого им пьедестала врага номер один.

При этом Сильвана сама не понимала, почему похожий на паладина боец вызывает в ней такую огромную ярость и свои ощущения могла бы описать, только как «Бесит и все!».

Гнев мертвой эльфийки нашел выход в виде оглушительного крика, который обрушился на облаченного в латы мужчину яростной волной, заставив его пошатнуться и отступить на пару шагов назад. Но уже в следующую секунду воин поднял над головой свое оружие, на котором ярко засветились белые руны и пошедшая во все стороны телекинетическая волна остановила ярость бывшей предводительницы следопытов Луносвета, попутно отбросив назад призраков, которые пытались подобраться к врагу поближе, пока их госпожа давила его своим криком.

— Отступи. — С бойка молота сорвалась ветвистая молния, от которой разъяренной баньши пришлось уходить в сторону, приняв свою призрачную форму. — Маршал сбежал и тебе не победить в этой схватке. Нет причин её продолжать…

— Ну уж нет! — Не желая уступать раздражающему её человеку, Сильвана начала обстреливать его из лука, мысленно приказав подчиненным ей призракам обойти противника и ударить ему в тыл. — Не знаю почему, но я очень хочу увидеть, как ты подохнешь!

— Это прискорбно… Для тебя.

Руны ны молоте громилы внезапно засветились зеленым светом и Сильвану как будто бы парализовало. Ток энергии смерти, что приводил тело мертвой эльфийки в движение оказался на мгновение нарушен и этого срока бородатому воину оказалось достаточно, чтобы взмахом своего оружия создать телекинетическую волну, которая ударила в обездвиженную баньши.

Проломив своим телом несколько деревьев, бывшая предводительница следопытов Луносвета улетела в чащу леса, мысленно проклиная скудоумие некромантов Плети в целом и идиотизм Нер’Зула в частности.

" — Тоже мне, повелитель мертвых называется… Кел’Тузад говорил, что под волей Короля Мертвых такую сильную баньши, как я — ни один маг контролировать не сможет, а тут какой-то недопаладин чуть ли не щелчком пальцев обездвижить смог! У этого Нер’Зула самомнение явно превышает собственные возможности… Или Верховный Лич просто-напросто лгал."

" — Или у одной мертвой остроухой просто напрочь отсутствуют мозги и она не способна понять, кто перед ней находится." — В голове Сильваны внезапно раздался громогласный хохот истинного повелителя нежити, который, к огромному удивлению Ветрокрылой был не зол, по обыкновению, а совсем наоборот — чем-то сильно обрадован. — «Напряги остатки своего рассудка и подумай, кто в Азероте достаточно искусен, чтобы найти уязвимое место в строении высшей нежити?»

" — Да любой мало-мальски опытный некромант может… Некромант." — Рывком поднявшись на ноги, мертвая эльфийка вгляделась в рослую фигуру, которая неспешно приближалась к ней с молотом наперевес. — Мадаав… Ну конечно это ты! Это всегда только ты! Какой же я была дурой, когда понадеялась, что такую тварь сможет сдержать всего лишь жалкий Хранитель Магии! Все драконьи Аспекты искренне верят, что ты сидишь в той каменной коробке, верно?! Это ведь так удобно, когда целый мир свято уверен в том, что ты заперт в клетке!

От осознания этого факта и понимания, что одна седовласая сволочь умудрилась поиметь чуть ли не весь Азерот и спокойно гуляла себе на свободе, в то время как и Джайна Праудмур, и Король Мертвых, и боги еще знают сколько народу пытались найти ключ к пустому саркофагу — Сильвану охватил неестественно-безумный хохот.

Сознание мертвой эльфийки и без того не отличалось высокой стабильностью, а после такого потрясения и осознания того факта, что все её действия были совершенно бессмысленными, а также понимания, что на Грегора она наткнулась по чистой случайности, Ветрокрылая… Впала в истерику. А точнее, в её магический аналог.

Большая часть данного процесса в мертвом теле протекать не могла по определению, но баньши были наверное единственным видом нежити, которому эмоции были не только присущи, но и строго необходимы — яростью, болью и ненавистью мертвой эльфийки подпитывался её смертоносный крик. И чем больший раздрай царил в душе полупризрачного создания, тем разрушительнее становился вопль.

— Уставшая нежить… Истеричная нежить… Почему каждый раз, когда с привычной и хорошо знакомой мне частью мира происходит что-то ненормальное, ты в этот момент всегда находишься рядом? — Взмахнув своим массивным оружием, Грегор послал в хохочущую Ветрокрылую силовую волну, что прибила истерящую баньши к дереву — но безумно смеяться Сильвана не прекратила даже тогда, когда замаскированный под бородатого мужчину чародей поднес покрытый разрядами молот к её лицу. — Дилемма… В данный момент меня раздирают два противоположных по своей сути желания. Первое — разобрать по кусочкам и подробно исследовать явно аномального представителя нежити, дабы углубить свои познания в области магии смерти. И само-собой, потом ты будешь собрана снова. Будет жаль терять такой любопытный экземпляр… А второе — уничтожить тебя, дабы избавиться от ненужного свидетеля и сохранить свое освобождение в тайне. И пока что первый вариант выглядит перспективнее.

— Ну так действуй… — Бывшая предводительница следопытов Луносвета прекратила хохотать также резко, как и начала. — Ты ведь хочешь закончить начатое, я знаю… Забрать то, что осталось.

— Вот как? — Мужчина вопросительно поднял бровь и на миг на лице «усталого паладина» проступило привычное для Мадаава выражение немого вопроса. — Возможно сейчас мне изменяет память, но я никак не могу вспомнить, чтобы я у тебя что-то брал. Не могла бы ты перечислить весь список, если тебе не сложно? Или становление нежитью окончательно лишило тебя даже тех малых остатков рассудка, что были у тебя при жизни?

— О-о-о… Не прибедняйся, Грегор. Не знаю, зачем ты корчишь из себя героя перед этим идиотом-маршалом, но меня ты не проведешь! Я знаю тебя лучше, чем кто-бы то ни было, бессердечная тварь! — Ветрокрылая попыталась было дернуться в сторону некроманта, но еще одна силовая волна отшвырнула её в сторону и прижала к траве. — Ты забрал у меня все! Жизнь! Близких! Родину! Душу! Да даже сердце! У меня не осталось совершенно ничего и лишь ты тому виной!

Собрав всю свою ненависть в единый клубок бывшая предводительница вложила его в заклятие подчинения и на сознание замаскированного мага смерти обрушился сильнейший ментальный удар, от которого некромант покачнулся… А в следующую секунду лесную поляну, на которой они находились, огласил полный злобы рык и «бородатый паладин» начал резко увеличиваться в размерах.

Кожа его разрывалась и становилась неестественно-бледной, волосы стали с невероятной скоростью седеть, а рост и вес начали быстро приобретать привычную для Мадаава планку и… Вскоре её перешагнули. От таких внезапных изменений в своем владельце, стальные доспехи выгнулись дугой и под скрежет сминаемого металла скрепляющие пластины ремни стали с тихими хлопками рваться один за другим.

За каких-то несколько мгновений «крупный бородатый мужчина человеческой расы» превратился в «седоволосый гибрид мертвого огра и орка-альбиноса».

Теперь даже массивный двуручный молот, который был слегка велик для прошлого облика некроманта, стал выглядеть в его когтистой руке то ли одноручной булавой, то ли просто детской игрушкой.

— Знаешь что, женщина… Только что ты совершила очень опрометчивый поступок, необдуманность которого вскоре испытаешь на себе. — В этот момент сердце Сильваны ликовало — из посеревших глаз явившего себя мага смерти пропало то привычное равнодушие, которое выводило мертвую эльфийку из себя даже в то время, когда она была еще живой. И то, что безразличие сменилось на отчетливо различимое раздражение — было для бывшей предводительницы следопытов абсолютным триумфом… С которым даже уничтожение Короля Мертвых и освобождение баньши от его темной власти вряд ли могло посоперничать.

В конце-концов, Нер’Зул лишь уничтожил Кель-Талас по указке своих демонических повелителей и только. А Грегор… Грегор лишил мертвую эльфийку многократно большего и ради того, чтобы хоть как-то насолить этому некроманту Ветрокрылая была готова пойти на все.

И собственная жизнь… А точнее не-жизнь, была для Сильваны не такой уж большой платой.

— И что ты сделаешь, чудовище?! Убьешь меня?! Так я твоими стараниями уже давно мертва! Заставишь испытывать боль?! После постоянных пыток со стороны Короля Мертвых я к этому уже почти привыкла! Окончательно упокоишь?! — В ярости бывшая предводительница следопытов попыталась снова броситься на огромного мужчину, но прибавивший в размерах Грегор безо всякой магии, просто и незатейливо ударил мертвую эльфийку в… Грудь и Ветрокрылую впечатало в землю с такой силой, что под ней образовался небольшой кратер, а сама она рефлекторно выплюнула немного темной, практически черной, крови. — С-слабак! Ты даже прикончить меня не способен!

В следующий момент рука огромного чародея схватила Сильвану за горло и подняла её в воздух, из-за чего предводительница охотничьих партий Плети заболтала в нем своими ногами.

— Прикончить? Мне кажется, ты в корне неверно воспринимаешь наши с тобой отношения, женщина… — Взмахнув зажатым в руке молотом, флегматичный маг смерти при помощи магии возвел два двухметровых каменных столба, на которых прямо из воздуха начали трансмутироватся четыре металлических цепи. — Ты думаешь, что твои жалкие трепыхания и нелепые попытки убить меня и в самом деле доставляют мне хоть сколько-нибудь серьезные неудобства? Как наивно…

Грегор поднес лицо Сильваны к своему так, чтобы их разделяло расстояние в несколько ладоней.

— Ты не можешь быть моим врагом, ведь для этого нужно, чтобы от тебя исходила хоть какая-то угроза. — Некромант вгляделся в светящиеся багровым светом глаза Ветрокрылой и тихо хмыкнул. — А ты слаба…

— Говори, что хочешь, бессердечный монстр! Но я никогда не успокоюсь и сделаю все, чтобы т… М-м-м! — Внезапно огромный чародей подался вперед и рот мертвой эльфийки был мгновенно заткнут яростным поцелуем. Во всяком случае так Сильване показалось в первую секунду, но когда первоначальный шок прошел (А действия равнодушного некроманта ввели Ветрокрылую в полный ступор секунд так на десять) и баньши прислушалась к собственным ощущениям, она тут же начала молотить по схватившему её Мадааву всем, чем только могла, пытаясь вырваться из хватки мага смерти.

Хотя внешне действия Грегора выглядели как внезапно вспыхнувшая страсть, на деле чародей, пользуясь тесным контактом, с огромной скоростью выкачивал из мертвой эльфийки магию, которая заменяла нежити жизненную силу и позволяла ей двигаться.

С каждой секундой движения бывшей предводительницы следопытов становились все более вялыми и слабыми, а когда некромант наконец-то от неё оторвался, она и стоять на ногах смогла бы с большим трудом — колени баньши просто подкашивались.

— Неплохо… Запаха гниения совершенно не чувствуется, а легкий аромат тлена придает твоей магии своеобразную изюминку. — Разорвав «вампирский поцелуй», Грегор вытер свой рот тыльной стороной руки — на него попало несколько капель черной крови Ветрокрылой. — Я доволен. Возможно, стоит повторить это позже, когда в тебе накопится побольше энергии. И приятно, и резерв восполняет. Во всяком случае мне — точно.

— С-сволочь… — Тихое, измученное шипение было максимумом, который Сильвана смогла из себя выдавить. — Некрофил…

— Возможно. — Флегматично пожал плечами рослый чародей. — И возможно когда-нибудь я закреплю с тобой данный титул… — Некромант окинул изучающим взглядом фигуру мертвой эльфийки. — Вероятнее всего, не один раз. К слову, ты знала о том, что высшая нежить способна чувствовать удовольствие, во время постельных ласк? — После этого вопроса мертвая эльфийка аж поперхнулась и уставилась на мага смерти с огромным подозрением, явно ожидая, что его «когда-нибудь» начнется прямо сейчас, когда сделать что-то с этим экспериментатором-извращенцем она просто физически не способна.

Но на удивление Ветрокрылой, некромант как ни в чем не бывало продолжил объяснять.

— Не физическое, само-собой, ведь у мертвого тела просто не функционируют нужные части тела и обычные любовные игры они ощущают примерно также, как какое-нибудь дубовое полено. Но в энергетическом плане мертвые даже более чувствительны, чем живые, ведь отличие от последних, у покойников нет природного сопротивления чужеродной энергии. Скорее наоборот, в силу своей неживой природы, творения некромантии становятся своеобразными губками для магии и если в неживое тело подать правильный тип энергии, то…

Продолжая вещать, словно какой-то профессор на лекции в Кель-Таласком университете, Мадаав поместил обессиленную баньши между столбов, после чего взмахнул молотом и цепи сковали истощенную Сильвану по рукам и ногам.

— Я даже не знаю, что спрашивать в первую очередь… — Из последних сил выдохнула бывшая предводительница следопытов Луносвета. — Откуда у тебя такие познания, или зачем ты мне все это рассказываешь…

— На твой первый вопрос ответ будет предельно простым — моей первой любовью была вампир — своеобразный гибрид нежити и живого создания. Поэтому в вопросе «Может ли живой человек делить постель с трупом?» меня можно считать если не экспертом, то как минимум специалистом. — С неизменным флегматизмом отозвался некромант, подходя к ближайшему кусту и срывая с него длинную, упругую ветку. — Хотя в полной мере некрофилом из-за этого меня назвать все же нельзя — вампиры мертвы лишь наполовину и небольшая чувствительность после обращения у них все же сохраняется.

— Все равно извращенец…

— Твое мнение по данному вопросу меня не сильно волнует. — Сохраняя абсолютное спокойствие, ответил Сильване рослый колдун, начиная счищать с ветки боковые отростки и лишнюю растительность в виде листьев. — И мне кажется, что после небольшой демонстрации ты будешь уже не так уверена в собственных словах.

Прежде, чем до Ветрокрылой дошел смысл слов Мадаава, он отложил молот в сторону и сделав шаг вперед, коснулся внутренней стороны бедра мертвой эльфийки.

— Что т… А-а-ах! — Баньши вновь забилась в цепях, но на этот раз причиной её тряски была уже не боль, а удовольствие, что обжигающей волной пронеслось по телу Сильваны, погрузив её в нестерпимый экстаз. И стон, который издала покойница, не чувствовавшая ничего подобного с момента собственной гибели… Да и до неё тоже — смог возбудить бы и полного импотента. — М-м-м…

— Хорошего помаленьку — для демонстрации этого будет достаточно.

Когда Грегор разорвал контакт, тело мертвой эльфийки рефлекторно попыталось продлить его подольше и двинулось следом, но цепи удержали нежить на месте и поняв, что она чуть только что не сделала, Сильвана сдавленно зарычала.

— Ты-ы-ы… Похотливое чудовище…

— Похотливое — это что-то новенькое, а вот с чудовищем ты повторяешься. — С лишенным эмоций лицом заметил седовласый колдун, выжигая кончиком молота на сорванном им пруте какую-то заковыристую руну. — Хотя это неважно — в данный момент твой скудный словарный запас не играет никакой роли.

— Я… — Бывшая предводительница следопытов Луносвета попыталась возразить, но внезапно перед её лицом сформировался деревянный кляп на кожаных ремешках, который заткнул баньши рот и лишил её возможности говорить.

— Тс-с-с… Все что могла — ты уже сказала. Сейчас я говорю — а ты слушаешь. — Будучи не в силах что-либо сделать, Сильвана уставилась на флегматичного чародея ненавидящим взором. — Так вот о чем это я… А, вспомнил. Ты спрашивала, зачем я все это делаю, верно? Рассказывать противнику свои дальнейшие действия глупо и поступать так будет только полный идиот. Но в нашей с тобой ситуации есть маленький нюанс, который в корне меняет все дело…

Голос бесстрастного чародея был совершенно спокоен, но от этого Сильване легче не становилось — мертвая эльфийка уже поняла, что насилия над ней в этот раз…

" — В смысле «в этот»?! Почему это звучит так, будто бы я с нетерпением жду этого момента?!" — Внезапно промелькнувшая в голове мысль сильно озадачила неживую, но крайне свирепую особу и она упрямо замотала головой. — «Никогда! Я убью эту седовласую сволочь и тогда моя месть свершится!»

— Сопротивляешься? Это хорошо… — От уверенного голоса Грегора, в котором отчетливо слышалось довольство, Ветрокрылая впервые с момента своей смерти почувствовало что-то отдаленно похожее на страх. Ненавидимый ею некромант сам по себе был крайне опасным типом, но если он мог залезть ей в голову… Это было не просто плохо — это был натуральный кошмар. — Чем дольше ты будешь отрицать очевидное, тем больше будет длиться наша с тобой игра. И я не собираюсь лишать тебя этой нелепой, жалкой пародии на жизнь. Ведь ты не мой противник, Сильвана…

Огромный мужчина наклонился к плечу мертвой эльфийки и её длинное ухо обдало его горячее дыхание.

— Ты — моя игрушка.

— М-м-м! — Не желая признавать этот… Очевидный факт (Глубоко внутри себя красноглазая покойница прекрасно понимала, что в данный момент Грегор с ней именно что игрался), баньши протестующе замычала и яростно забилась в своих оковах, но толку от этого не было никакого — некромант при виде трясущейся в гневе нежити только насмешливо фыркнул.

— Зря стараешься, женщина… Я выкачал из тебя большую часть магии и пока она не восстановится, ты не сможешь выскользнуть из этих пут. И раз уж «леди Ветрокрылая» в данный момент полностью беззащитна, я устрою ей небольшое наказание за то, что она попыталась залезть ко мне в голову. — Отложив молот в сторону, Грегор подошел к распятой на цепях баньши, поигрывая прутом с выжженными на нем рунами. — К слову… Помимо удовольствия нежить также может испытывать и боль. По тому же самому принципу, что я тебе описывал — достаточно изменить количество и тип вложенной энергии и экстаз тут же сменится агонией. Работа не особо затратная, но довольно тонкая и далеко не каждый некромант об этом знает. Впрочем, тебе можно об этом не беспокоиться — я не намерен ломать свою игрушку и пострадаешь ты сегодня по-большей части морально.

Некромант подошел к обездвиженной Сильване и коснулся ладонью её бедра, после чего следопытские штанишки, которые баньши по старой привычке продолжала носить после смерти — рассыпались серым прахом, открывая Мадааву доступ к оголенному…. Тылу мертвой эльфийки.

— М-м-м?! — От такой бесцеремонности и наглости Ветрокрылая замычала на зависть любому таурену, но флегматичный маг смерти не обратил на это никакого внимания и резко свистнув в воздухе, покрытый рунами прут смачно шлепнул задницу Сильваны, вызвав у неё… Крайне неприятные ощущения. Грегор не соврал и даже несмотря на свое неживое состояние, Сильвана прекрасно ощущала как сам удар, так и его последствия — уже после первого же шлепка, зад бывшей предводительницы следопытов Луносвета заныл так, будто бы его лупили минимум неделю. — М-м-м!

— Я еще у Первых Врат спросить хотел, да все как-то случая не выдавалось… — При виде возмущенного до глубины души лица баньши, на губах Мадаава появилась слабая улыбка. — Госпожа генерал Кель-Таласа, вас в детстве часто пороли?

— М-м-м!

— Я так и думал. — Кивнул своим мыслям седовласый чародей. — Что же… Будем исправлять этот недостаток.

Это день стал самым унизительным в жизни… И не-жизни Сильваны Ветрокрылой.