Голдфиш-Пойнт, Ла-Хойя, Калифорния
— Тайны раскрыты, загадки разгаданы! — объявила Сельма, решительным шагом переступая порог кабинета в сопровождении ассистентов.
Сэм и Реми сидели за столом, потягивая двойной эспрессо. Они еще не привыкли к разнице в часовых поясах — даже продолжительный сон в самолете не особенно их взбодрил.
На пароходе Фарго решили изображать обычных туристов. Немного приведя себя в порядок, они спустились на палубу к остальным пассажирам и как ни в чем не бывало встали у поручней, чтобы полюбоваться пейзажем. О билетах никто не спрашивал — официанты в белой униформе даже подали им в главном салоне коктейли и ужин. А Сэм и Реми просто расслабились, радуясь нежданной заботе, после ужасного дня, на протяжении которого пришлось то ползать по пещерам, то спасаться от крокодилов, то драться с мятежниками, то уворачиваться от каменных глыб, то удирать через весь остров от наемных убийц…
Через два часа пароход подошел к выдававшемуся глубоко в реку пирсу у лесистого полуострова. Сойдя на берег, вслед за толпой малагасийцев Фарго миновали каменную арку и оказались на ухоженной гравиевой дорожке, которая привела их к четырехэтажному особняку, напоминавшему архитектурой не то старинную плантаторскую усадьбу, не то французский загородный дом. Вывеска на столбе гласила: «Отель „Эрмитаж“».
Сэм и Реми ошарашенно уставились на особняк, на парадный вход, украшенный вьющимися растениями: ничего себе «дворец» в мадагаскарской глуши! В результате в вестибюль они вошли последними.
— Добро пожаловать в отель «Эрмитаж»! — раздалось за спиной приветствие на безупречном французском.
Фарго обернулись. Перед ними стояла улыбающаяся чернокожая женщина в синей юбке и белой блузке.
— Вы говорите по-английски? — спросила по-французски Реми.
— Разумеется, мадам, — перешла на английский малагасийка. — Чем могу помочь?
— Мы, похоже, отстали от группы. Не могли бы вы помочь нам добраться до Циафахи?
Женщина улыбнулась.
— Конечно.
Через час они прибыли в город. Звонок Сельме решил вопрос с размещением — непревзойденный турагент, она мигом подобрала им для ночевки небольшую частную гостиницу. Утром, чартерным рейсом, Фарго прилетели в Мапуту, столицу Мозамбика.
Сельма уселась рядышком на табурет.
— Вид у вас замученный.
— Наверное, нам не удалось достойно живописать мадагаскарские приключения, — хмыкнул Сэм.
Вондраш протестующе махнула рукой:
— Крокодилы, повстанцы, каменюки… Помню-помню. А мы тем временем распутывали нераспутываемое! Семь потов сошло.
— Нет такого слова. Слушай, а о мосте расска…
Но тут встряла Реми:
— Сельма, мы — воплощенное внимание!
— Отлично! Итак, образцы аутригера отправлены в лабораторию в Пойнт-Лома. Результаты получим через пару дней. Реми, как ты и просила, снимки лодки с отсканированным кодексом Орисаги я отправила по электронке профессору Дайделлу. Предварительными заключениями он обещал поделиться завтра.
Заметив вопросительный взгляд мужа, Реми пояснила:
— Стэн Дайделл. Вел у меня антропологию в Бостонском колледже. Сельма, а ты…
— В подробности я его не посвящала. Просто сказала, что ты просила глянуть. Теперь переходим к таинственному мистеру Блэйлоку, — продолжала Вондраш. — Втроем с Питом и Венди мы…
— В основном я и Пит, — скромно уточнила Венди.
— …прочитали большую часть писем нашего гения к сестре Офелии. Мисс Синтия ошибалась. Насколько мы поняли, Блэйлок и Констанс любили друг друга — то есть скорее она.
— С чего вы взяли? — удивилась Реми.
— В первых двух письмах Блэйлок в основном описывает путешествие. Он ласков, но сдержан. Мимоходом он замечает, что желал бы ответить Констанс взаимностью, но боится… — Сельма сверилась с записью в блокноте, — «что тоску по милой Офелии сменит невыносимое чувство вины». Блэйлок много рассказывает о первых днях жизни в Багамойо. Даже несколько раз упоминает о своей «миссии», но в подробности не вдается.
— Или нам так кажется, — добавил Пит.
— Совершенно верно. В последующих письмах мы заметили в тексте точки под некоторыми буквами, раскиданные там и сям, как будто беспорядочно.
Сэм понимающе закивал.
— Шифр! Выписываешь помеченные буквы и, складывая, составляешь в тайное послание.
— Правильно. Но Блэйлок ведь в прошлом математик! Тут все не так просто! Сейчас объясню. При помощи дат и номеров страниц он создал фильтр вычитания. Например, фильтр — цифра три. Берешь букву «Е», отсчитываешь от нее три назад — получаешь «В».
— Словом, мы сразу поняли, — оживленно сказала Венди, — что Констанс Эшворт работала на разведку. Через нее Блэйлок передавал информацию.
Сэм рассмеялся.
— Вот уж не ожидал! Как вы это выяснили?
— В третьем письме скрытое послание гласило: «Передай Камдену: корабль в Бомбее на ремонте; команда, все люди Максимилиана, расквартирована в Каменном городе».
— Какие еще люди Максимилиана? — удивилась Реми.
— После окончания Гражданской войны, — начал объяснять Фарго, — мексиканский император Максимилиан Первый пригласил в страну солдат-конфедератов, желающих продолжить борьбу с северянами. Союз тем временем финансировал партизан, которые пытались свергнуть Максимилиана. Император поставил конфедератам условие — услуга за услугу: сражайтесь на моей стороне, а потом вместе возьмемся за правительство США. Относительно того, сколько южан воспользовалось гостеприимством мексиканского монарха, данные разнятся — в любом случае цифра Вашингтон обеспокоила. Если сопоставить сообщение Дадли о том, что экипаж «Эль-Маджиди» состоит из европейцев, с сообщением Блэйлока о людях Максимилиана… Значит, разведка конфедератов затеяла операцию, которую не успели отследить. Кто-то набрал в Мексике матросов и отправил их на Занзибар, где на приколе стоял «Эль-Маджиди».
— Зачем?
— Наверное, чтобы продолжить дело «Шенандоа». Корабль ведь нанес во время войны огромный ущерб противнику. А среди конфедератов оставались влиятельные группы людей, поклявшиеся продолжить борьбу, даже после капитуляции.
— Меня вот что смущает, — заговорила Венди. — Как им удалось заполучить «Эль-Маджиди»?
— Бог его знает. — Он развел руками. — Известно лишь, что второй султан Занзибара — брат первого, который и приобрел «Шенандоа», — не любил ни брата, ни корабль. Он мог бы затопить судно после урагана, однако, напротив, отбуксировал в Бомбей, отремонтировал. Недешевое удовольствие!
— Может быть, корабль к тому моменту выкупила группа конфедератов-заговорщиков? У султана не оставалось выбора, — втянулся в разговор Пит.
Нахмурившись, Сэм подошел к компьютеру, постучал по клавишам и через пару минут вернулся к остальным.
— Незадолго до смерти первый султан развернул тайную борьбу с работорговлей на острове. Когда на трон взошел брат, политика государства поменялась.
Сельма понимающе кивнула.
— Ясно. Если, вопреки всему, конфедераты вернулись бы к власти, второй султан получил бы готовый рынок сбыта рабов.
— Конечно, это только предположение. Однако… пазлы вроде сходятся.
— Ладно, давайте займемся первой шифровкой Блэйлока, — сказала Реми. — Он упоминает Камдена. Кто такой Камден?
— Камден, город в Нью-Джерси. Там родился Томас Дадли, — мгновенно выдала ответ Вондраш. — Мы решили, что это неофициальное агентурное прозвище. Скорее всего, его так называл лишь Блэйлок. Дадли, в свою очередь, дал Блэйлоку кличку Йотун.
— В норвежской мифологии йотун — гигант, обладающий нечеловеческой силой, — объяснила Венди.
— Что, правда? — округлил глаза Фарго. — Йотун, йотун… Теперь буду знать! Спасибо, Венди.
Жена легонько толкнула его кулаком в бицепс.
— Всезнайка, фу-ты ну-ты! Венди, не обращай внимания. Сельма, мы слушаем.
— В июле тысяча восемьсот семьдесят второго года, в новой шифровке Дадли, Блэйлок сообщает, что «Эль-Маджиди» вернулся в порт с командой на борту. Мы, правда, предполагаем, что его снова окрестили «Шенандоа», — добавила Сельма. — Словом, как подозревает наш разведчик, ремонт закончили еще месяц назад и все это время корабль с экипажем находился в море.
— Зафиксированы странные нападения или исчезновения в тот период времени? — быстро спросил Сэм.
— Уйма! В Индийском океане пиратство имело куда больший размах, чем в Карибском бассейне. Только связи между «Шенандоа-два» и разбоем в океане нам отыскать не удалось. Тут история вконец запутывается. Сообщение Блэйлок заканчивает так: «Купил надежное судно, получил „шарпсы“».
— Винтовки Шарпса? — уточнил Фарго.
— Да.
— Поставку организовал Дадли, как пить дать, — задумчиво проговорил он.
— «Набранные в команду нило-хамиты схватывают на лету, преодолевают боязнь воды; надеюсь подготовить к активным действиям к концу месяца. Хочу поймать с поличным», — зачитала Сельма.
— Нило-хамиты? — переспросил Сэм. — Впервые о таких слышу.
— Нило-хамиты — устаревшее название племени масаи, — объяснила Реми. — Похоже, мистер Блэйлок вербовал масайских воинов в партизанский отряд для погони за «Шенандоа-два».
— Хм… Вполне возможно, — согласился он с женой. — Наш математик явно любил театральность. Как написано в мортоновской биографии, какое-то время Блэйлок жил среди масаев.
— Действительно жил, — отозвалась Вондраш. — Как мы поняли из писем, он исследовал территорию внутри страны, неподалеку от Багамойо. Там подружился с масаи, ну и начал их вербовать.
— Понятно. Итак, июль тысяча восемьсот семьдесят второго года. На «Шенандоа-два» новая команда, судно готово к бою. Что дальше?
— Информацию о дальнейших событиях мы в основном черпали из шифрованных посланий, — сразу пояснила Сельма. — Некоторые сведения удалось сопоставить с записями в журнале — из тех, что датированы. Парой недель позже, на большой двухмачтовой доу, Блэйлок с экипажем открывают охоту на «Шенандоа-два», ускользнувшем из порта несколькими днями ранее. Игра в кошки-мышки продолжается целый месяц. Наконец Блэйлоку сообщают о гибели двух американских грузовых судов неподалеку от Аденского залива. Судя по описанию, атаковал их крейсер конфедератов. В базе данных действительно значатся два судна, утонувшие примерно в тех числах, которые указывает Блэйлок. Те случаи списали на пиратов.
— Почти угадали, — хмыкнул Сэм.
— Из Блэйлока, хоть он и не моряк, получается прекрасный капитан, а из масаев — отменная команда. Он понимает, что не может атаковать «Шенандоа-два» в открытую, тем более в море, поэтому весь июль и август просто следует тенью за намеченной жертвой. Ему остается только собирать донесения разведки и ждать назначенного часа — шестнадцатого сентября. Настигнуть противника удается ночью, на Сейшелах, у острова Святой Анны. Это на триста миль восточнее Занзибара, — уточнила Сельма и продолжила рассказ: — Бросив якорь в близлежащей бухте, новоявленный капитан-разведчик сходит с командой на берег, пересекает мыс и, чисто по-пиратски, подобравшись к «Шенандоа» вплавь, штурмует корабль. Враг повержен. Дело обходится без стрельбы, но масаи, прирожденные воины, безжалостно расправляются с противником. Из семидесяти восьми человек экипажа конфедератов в живых остаются лишь шестеро: капитан, один из офицеров и четверо рядовых. Официальный рапорт о захвате разведка США получает в ноябре. Блэйлок уведомляет Дадли, что выжившие члены экипажа «Шенандоа-два» оставлены на острове Святой Анны.
— Известно, что с ними стало? — с любопытством спросила Реми.
— Я пыталась выяснить, но… к сожалению, ничего. Свою команду Блэйлок делит пополам: часть остается на доу, часть переходит на «Шенандоа-два». Оба судна отправляются обратно на Занзибар. В трехстах милях восточнее Сейшел их настигает шторм — «Шенандоа-два» тонет.
Удивленные, Сэм и Реми подались вперед.
— Тонет? — растерянно переспросила Реми. — Да с какой радости…
— Помимо рапорта для Дадли, Блэйлок отправляет шифровку для Констанс. — Сельма деловито перевернула страницу блокнота и, скользя пальцем по строчке, зачитала вслух: — «Захватив „Шенандоа“, мы составили опись всего содержимого. В каюте капитана я нашел удивительную статуэтку из неведомого мне минерала — большую драгоценную зеленую птицу. Такую породу птиц я тоже никогда встречал. Должен признаться, милая Констанс, я глаз не мог от нее отвести!»
Фарго молча переваривали услышанное. Первым заговорил Сэм.
— Что ж, это проливает свет на запись о «большой драгоценной зеленой птице».
— И объясняет его рисунки с изображением птицы, — добавила Реми. — А может, и все то, что мы нашли в музее Мортона в Багамойо. Сэм, помнишь чучела птиц под потолком? Он на них, видимо, помешался. Сельма, что там еще в письме?
— Скажу вкратце своими словами. Пишет, что выполнил свой долг перед отечеством, причем дважды, и при этом потерял жену. Признается, что солгал Дадли о гибели «Шенандоа-два». Умоляет Констанс простить его, а затем говорит, что хочет найти место, где конфедераты отыскали драгоценную птицу, и забрать остальные сокровища.
— Сокровища? — спросил Фарго. — У него возникли подозрения, что птица — лишь малая доля?..
— Если и возникли, он ни словом о них не обмолвился. По крайней мере, прямым текстом. Учитывая манеру его письма, возможно, сведения о них зашифрованы где-нибудь в журнальных записях.
— А как насчет судового журнала «Шенандоа-два»? — встрепенулась Реми. — Блэйлок считал, что конфедераты заполучили птицу во время путешествий — значит, логично искать наводку в журнале у капитана.
— Он нигде не упоминает судовой журнал, но мне нравится твое предположение.
— А по-моему, — начал Сэм, — он зашифровал записи из судового журнала «Шенандоа-два» в своем журнале.
— В любом случае, — сказала Сельма. — Уильям-Уинстон Блэйлок и после захвата судна конфедератов продолжал переписываться с Констанс. Только письма его становились все абсурднее. Можете сами почитать. Он явно сходил с ума.
— И это нешифрованные куски, — добавил Пит. — Осталось еще четырнадцать раскодировать.
— Если все правда, — усмехнулся Сэм, — значит, Уинстон Блэйлок провел остаток жизни в море, на борту «Шенандоа-два»: записывал в журнал всякую всячину, любовался драгоценной птицей и выбивал в колоколе иероглифы, между делом разыскивая сокровище, которого, возможно, и не было.
— А может, тут нечто большее? — возразила жена. — Допустим, кодекс Орисага — подлинник. Допустим, аутригер — то самое, что мы думаем. Получается, Блэйлок открыл тайну, которую Кортес с конкистадорами унесли с собой в могилу! Тайну происхождения ацтеков…