Потому что лень. Книга вторая

Глава 8

– Как вам у нас, дэр барон? – с милой улыбкой спросила хозяйка замка, пригубив терпкого красного вина из высокого стеклянного бокала.

Мы только что пообедали и я сладко жмурился, вспоминая рулетики из баклажан с сырной начинкой. А повар здесь очень даже неплох. Очень. У него точно есть чему поучиться. Эх, мне бы к плите на месячишко, да под руководством этого достойного мастера! Но, увы, благородные посещают кухню только с одной целью – дать всем разгон и найти маленькое пятнышко на чистой кафельной стене.

В данный момент мы сидели в каминном зале, занимая глубокие удобные кресла против загадочно мерцающего угольками камина. Между нами стоял изящный столик, уставленный бутылками и кувшинами дорого вина, вазами с фруктами, печеньем, конфетами, пирожными и блюдами с крошечными бутербродами и прочими мясными закусками.

– Великолепно! Просто великолепно, милая баронесса! Я так вам благодарен! Вы столько для меня, по сути незнакомого человека, сделали…

– Полноте, дэр барон. Благородные должны помогать друг другу, вы не находите? В противном случае, нас, истинно разумных, останется слишком мало. Неотесанный простолюдин, по недоразумению причисленный к разумным, вообще сядет нам на голову. Они уже сейчас пытаются стать с нами вровень. Его величество, король, слишком милостив. Он разрешил им поступать в магическую академию и тем из них, кто достиг ранга магистра даруют звание благородного! Представляете, дэр барон?! Меня-а-а! Моего брата! Вас, в ком явно течет кровь многих поколений благородных предков! Поставить вровень с грязным землепашцем, чьи предки всю свою никчемную жизнь копались в навозе! Мер-р-рзость!

– Возможно у государя были на то веские причины, – уклончиво ответил я, сделал небольшой глоток вина, покатал его на языке, растер по небу и немного закатил глаза, наслаждаясь букетом.

– И как вам оно? – с нескрываемым любопытством спросила баронесса.

Я сначала не понял, о чем это она, поскольку смаковал вино совершенно машинально. Баронесса улыбнулась, сразу уловив суть моего затруднения.

– Я про вино. Как оно вам?

– Вне всяких похвал. Вы настоящая ценительница, баронесса! Галсорское Южное с левобережных виноградников двадцати одного года выдержки! Как вам удалось его раздобыть? Насколько мне известно, оно было представлено крайне ограниченной партией, и разошлось практически исключительно среди высшего дворянства. Не каждый граф может похвастаться, что имеет его в своих погребах.

– Ах, милый барон! Вы проливаете бальзам на мое исстрадавшееся сердце. Кабы вы знали сколько усилий мне пришлось предпринять, чтобы заполучить хотя бы несколько бутылочек. Но ваши слова! Слова истинного ценителя! Они лучше всяческих утверждений низкорожденных философов могут служить ярким примером превосходства благородной крови.

М-да. Знала бы баронесса, сколько той благородной крови во мне. Я не исключаю вероятность вливания таковой в стародавние времена. Но вообще-то разбираться в винах научил меня отец, ни каплей крови не благородный. Просто великолепный, а то и великий повар. В нашем деле не знать, что подливаешь в соус или подаешь к столу вместе с определенным блюдом, означает банальную неспособность к профессии. Я не возвеличиваю себя в этом вопросе – сомелье баронессы, наверняка, разбирается в винах явно не хуже меня, если не лучше. А он, даю гарантию на свои слова, самый настоящий, не поддельный, чистокровный… простолюдин!

Баронессе я был искренне благодарен. Три дня валялся, изучая потолок, и то на вторые сутки лежания. В первые вообще ничего не помню. Все как-то урывками, да обрывками. Запомнились слова мага-лекаря (о-о-очень дорогого специалиста между прочим), приглашенного меня спасать. Я не все запомнил, но его совет не бросать развитие дара и непременно поступать в академию магии, меня очень и очень порадовал. Значит, я на пути выздоровления, раз тот уровень магической энергии, который я привык поддерживать за время учебы в академии, уже восстановился. Еще сутки я на всякий случай не применял магию для самовосстановления, пока не решил – можно. Истощение, согласно диагнозу лекаря, лечиться покоем и уходом, причем у всех организм восстанавливается по-разному и с разной скоростью. Поэтому на третьи сутки я сам на себя применил магему общего оздоровления и почувствовал себя готовым к новым свершениям.

Единственное, что я пока не уяснил – зачем со мной так возятся и что потребуют взамен? Ну, не верю я в бескорыстие прекрасных незнакомок, сходу разглядевших в грязном и измученном оборванце золотую душу, от сияния которой сердце девушки тут же воспылало страстью.

Главное, чтобы цену за помощь не назначили чрезмерную. Я не про деньги. Ими рассчитаться было бы проще всего – заработал, отдал и дыши свободно. Подозреваю, ждут от меня услугу и уверены в моей способности ее оказать. Уж не погибнуть ли за, точнее, вместо кого-то? А что? Я привычный. И эта платиновая блондинка с голубенькими глазками и немного резковатыми, на мой вкус, чертами лица, изливающая сейчас бочку патоки в моем направлении, явно подводит меняя к тому, чтобы я сам умолял ее разрешить мне убить дракона в ее честь.

На дракона все равно придется идти, поэтому нет смысла затягивать.

– Милая баронесса! Я благодарен вам за свое спасение. Мое сердце преисполнено благодарности, и в волнении трепещет, полное жажды скорейшего возврата долга чести, коий я почитаю наипервейшим среди всех долгов, каковых в настоящее время я не имею, но не исключаю появления оных в будущем, ибо в настоящее время никому ничего не должен, хотя и готов признать – особым достатком похвастаться не могу. Я не беден, но все равно честен и, скажу прямо, мечтаю сделать для вас что-нибудь эдакое. Необыкновенное! Свершить подвиг в вашу честь! Позвольте мне сделать это и умоляю – не отказывайте в такой малости, иначе я не переживу в должниках столь очаровательного создания, как вы!

Ой, сколько пате-е-етики! Сколько сиро-о-опа! У меня сейчас губы слипнутся – как я еду потом в рот проталкивать буду? Вдобавок сейчас сам разрыдаюсь над своими словами и буду протирать залитые слезами мужественные щеки вышитыми платочками, которые позаимствую у баронессы. Ага. Одного маловато будет. Интересно, хватит ли у девушки запаса?

Баронесса сверкнула в мою сторону отнюдь не смущенным взором. Ничуть ее не расплавили мои елейные речи. Даже что-то вроде беспокойства мелькнуло – а не слишком ли смышленый тип ей попался? Тот, что видит ее игру и готов ввести в нее свои правила, чего о-о-очень не хотелось бы.

Баронесса достала платочек, поднесла его сначала к левому глазу, через полсекунды заминки к – правому, печально вздохнула, всхлипнула и наконец заговорила на тему, которая мучила меня, не скрою, последние двое суток, отведенных мне на отдых после болезни.

Со мной тогда общался только один единственный пожилой слуга, неспособный (или не желающий) произносить больше двух слов подряд. Надо сказать колоритная личность. Если бы не седина в густых волосах, бакенбардах, бороде и усах, я бы принял его за молодого человека, увидев однажды, как он двигается, когда думает, будто его не видят. Тем не менее, надо отдать ему должное, свои скупые фразы произносил он всегда предельно вежливо и корректно, не выдавая на спокойном, словно гладь болота, лице ни малейшего раздражения. Причем стандартный набор его слов, используемых для общения со мной, я выучил моментально, впрочем, очень может быть с другими он разговаривал ничуть не более красноречиво. Не только со мной. Речь слуги не отличалась разнообразием: «Отдыхайте», «Все будет хорошо», «Вам вредно волноваться», «Дождитесь разъяснений от госпожи», «Не велено», «Не положено», «Положено так», «У нас так принято (не принято)», – это все, что я слышал на протяжении двух дней после своего полного выздоровления. Однако, гостю, спасенному милостью неизвестной госпожи, роптать не приходится.

Как бы все упростилось, будь мне доступна ментальная магия в любой ситуации и по первому требованию. Увы.

Самооборона предполагает только возможность контратаки, но не первого удара. То есть защититься и ответить агрессору со всего размаха широкой и щедрой души я могу, но просто так установить связь и покопаться в головах людей, увы, никак. Еще один блок этического характера запрещает подобные действия. Только при непосредственной угрозе жизни. А она мне нужна, угроза жизни всего лишь для того чтобы влезть своими сапогами в чужой разум?

Что-то такое уже было со мной. Вроде в тот момент, когда меня делали виконтом. И да. Тогда я реально испугался.

Думал – все. Сейчас прибьют, а живым я не дамся – буду прорываться. Так что, если припрет, сомнений нет – блок я или сверну или обойду.

Пока не приперло. Во всяком случае, не настолько, чтобы начинать тужиться и обходить запрет на ментальную магию.

При этом терзают мою душу некоторые сомнения – возможно ли манипулировать чужим сознанием, не погружаясь в него полностью? Наверняка возможно, но это уже явно не уровень общеобразовательной самообороны. Даже для магов. Поэтому не нужно богатого воображения, чтобы воочию представить себе, что могут сотворить с бессознательным телом «добрые» люди, если случайно на него наткнуться. Кстати, кольцо охраны вокруг того самого мага в красной мантии убедительно демонстрирует степень его защищенности от нападений.

– Ах, дэр барон! Вы могли бы мне оказать просто огро-о-омную услугу, но просить вас я не в силах! Это же так неблагородно просить что-то в ответ на спасение жизни! Благородные должны помогать друг другу бескорыстно! Не прося ничего взамен. Мы же не торгаши какие-нибудь!

– Ну что вы, милая баронесса! Благородные должны помогать друг другу! – попробовал бы я ответить иначе в то время, как моя визави предельно прозрачно намекнула, кем будет считать отказавшегося ей помочь. И что с ним сделает.

– Умоляю вас, дэрини! Дозвольте мне приложить все силы к тому, чтобы помочь вам.

Таким вот образом, мы еще некоторое время ходили вокруг, да около, виляли хвостами, мурлыкали и поливали друг друга потоками сахарного сиропа с воздушным кремом, пока, наконец, хозяйка не разрешила милостиво себя уговорить, и не рассказала более или менее доступным языком, чего, собственно, от меня ждет.

Если сократить довольно длинный монолог баронессы, то мне, барону Стригору дэ Корсел (согласно нагло присвоенных документов), предлагается всего-навсего посетить Королевский Бал Невест, имеющий место быть через девять дней в одной из королевских резиденций неподалеку от столицы Сорокара. В соответствии с указом государя на этом балу обязаны присутствовать все молодые неженатые мужчины благородного происхождения, дабы они могли, «не замыкаясь в тесных рамках мелких провинциальных сообществ, иметь возможности много более обширные для выбора достойной пары из числа благородных дев королевства, а также и среди иностранных представительниц прекраснейшей половины разумных обитателей мира с целью дальнейшего углубления, расширения и укрепления на основе родственных связей межгосударственных отношений во благо Великого Сорокара». Письменный приказ заблаговременно рассылается всем кандидатам персонально.

Бал продлится пять дней. Жить предстоит там же в резиденции. Мест для знакомства и уединения много, но вести себя следует предельно целомудренно и до свадьбы ни-ни. Теоретически. За недостойное поведение – лишение титула и изгнание. Однако, нецеломудренное поведение… за недостойное не принимается. При этом никто не обязывает уезжать с бала непременно женатым. Не получилось, так не получилось. Не сложилось, так не сложилось. Может быть, в следующем году сложится.

Да. Еще один момент. Дуэли разрешены и для их проведения специально оборудованы пять площадок с местами для секундантов, лекарей и зрителей. Скорее, зрительниц, дабы прекрасные девы имели возможность оценить храбрость и ловкость своих потенциальных женихов.

Все, на первый взгляд вполне благопристойно и не лишено рациональности.

К сожалению, брат баронессы болен и именно поэтому не может посетить столь достойное мероприятие. Причем отговариваться болезнью нежелательно категорически, так как его недуг довольно-таки своеобразен. По словам сестры, брат: «Очень-очень умный и все-все-все понимает». Но, увы, иногда впадает в состояние полной заторможенности – «сидит неподвижно, смотрит вперед и ни на что не реагирует. И так – день-два-три». Чем вызывается подобный ступор, какими провоцирующими факторами обусловлено это его состояние – никто не знает. Разумеется, барона, внезапно и неспровоцировано застывшего в ступоре прямо на балу, моментально признают недееспособным, что повлечет за собой массу неприятных последствий, как для самого брата, так и для его любящей сестры. Дело в том, что молодые люди – сироты. Их родители умерли полтора года назад от неизвестной болезни как-то сразу и внезапно.

Вот тогда-то у молодого барона и начались приступы.

Баронство Колор нельзя отнести к очень богатым владениям. Однако, для многочисленной дальней родни оно представляет собой довольно-таки лакомый кусочек. Имея за спиной стаю «любящих» родственников, можно даже не гадать – они сделают все возможное, чтобы мертвой хваткой вцепиться в любую, пусть самую прозрачно призрачную, возможность получить доступ к ресурсам и счетам баронства. Брату назначат опекуна, который моментально запрет его в дальней комнате гостевого крыла и полностью отстранит от дел. Сестру новый хозяин по-быстрому выдаст замуж за какого-нибудь престарелого «друга семьи», где у молодой жены окажется столько же свободы и надежд на будущее, сколько у ее несчастного брата. А сам будет потихоньку перекачивать средства на свои счета. И не только средства.

Довольно скоро выяснится, что все имущество заложено, перезаложено и через некоторое время выкуплено по бросовым ценам тем же самым опекуном через подставных лиц. Сценарий, увы, заезженный, но до сих пор эффективно применяющийся в подобных ситуациях.

Король об этом знает, но… молчит. С его вершины все видится иначе и справедливость по отношению к сиротам склоняет голову перед целесообразностью. Стране нужны сильные и умные аристократы. Они – опора и будущее королевства, а из слабых и неудачливых получаются покорные жены или неплохие чиновники и младшие командиры.

Сирот благородных кровей не оставят без государственной помощи и поддержки никогда. В том числе, королевский бал невест является одной из форм такой поддержки – помочь сиротам найти свою пару, дать пусть небольшое, но приличное, приданое девушкам и хорошую должность парням соответственно их талантам.

Ах, если бы на этом все замыслы короля и заканчивались. Увы, есть в этом празднике реального счастья второе дно.

Что поделать – закон равновесия? Счастье одних компенсируется несчастьем других и улыбка одного ребенка часто базируется на слезинке другого.

Это – все! Полный крах! Отказаться мне теперь совесть не позволит, если есть возможность помочь своим спасителям.

Мое участие принесет, если не спасение, то хотя бы отсрочку, за время которой можно будет найти выход из положения.

Например, женить брата на какой-нибудь тихой и доброй девушке из благородной семьи с хорошей родословной. А то вдруг на балу попадется какая-нибудь ушлая дочка торговца, недавно купившего титул, да женит брата на себе, а он «такой дове-е-ерчивый, такой скро-о-омный, такой до-о-обрый…»

Угу. Я так и понял. Вдруг чистую породу разбавит дворняга? Баронесса не переживет такое крушение основ. Ясно, почему меня так настойчиво толкают на бал, где реально можно завести выгодные для дела знакомства.

Таким образом, моя задача, по словам баронессы, предельно проста – приехать на бал, зарегистрироваться, поприсутствовать на мероприятиях и, главное, не высовываться. Быть предельно незаметным и никому не интересным.

По истечении указанного срока следует вернуться в замок за наградой. Всем необходимым для путешествия и на время пребывания в резиденции: деньгами, одеждой и охраной, – любезно снабдит баронесса. Щедро. В разумных пределах.

Тем более, там предполагается полное обеспечение: жилье (ах, в настоящем королевском дворце), еда (ах, деликатесы королевских поваров) и развлечения (ах, королевские шуты, менестрели и танцы-танцы-танцы…). Кроме того (хи-хи!) на самом балу можно будет неплохо развлечься и по-другому. Для этого есть все условия, в том числе множество специально устроенных укромных уголков, где молодой человек, если не станет смущаться и теряться, сможет получить не только целомудренный поцелуй в щечку от красивой девушки, но и нечто большее – «Надеюсь, от скромной девушки вы не ждете подробностей?»

Циничные намеки «скромной» дэрини баронессы заставили меня слегка улыбнуться. Вспомнилось, как сорокарцы клеймят позором распущенность нравов в Галсоро, где (подумать только!) сохранение девственности до свадьбы не является обязательной, как возмущаются полигамией вампиров и отсутствием института семьи и брака у эльфов. А уж про орков не скривившись и слова сказать не могут. Как же! Женщина может иметь гарем из нескольких мужчин!

Тьфу на них! Единственные, кто вызывает уважение – гномы. Там женитьбы раз и навсегда. Как в Сорокаре, хотя в нем почему-то полно женатых по третьему, а то и по пятому разу.

А сами-то, что творят? Во истину простые запреты по приказу, не вросшие в структуру ценностных ориентаций личности путем воспитания и положительного примера старших, порождают самую настоящую распущенность. Ведь главное, для местных ханжей, чтобы на утро после свадьбы простыня на супружеском ложе была в крови (хоть куриной – все равно никто не проверяет), а то, что невеста через свою постель целый полк до этого пропустила, совершенно не важно.

Понятно, почему многие красавицы на таких вот балах моментально уходят в скачок и сдвигают мозги набекрень. В своем замке с конюхами и гвардейцами под присмотром нянек, фрейлин, гувернанток и дуэний небось не очень-то разгуляешься. А запретный плод сла-а-адок.

Ехать мне предстояло под именем барона Франсора дэ Колор. Документы, временные конечно же, баронесса обещала предоставить в лучшем виде. Дескать, есть у нее знакомый маг, который ей немножко должен, он проставит нужную метку, точнее уже замагичил нужную область баронского патента. Осталось мне приложить руку, отпечаток спектра ауры зафиксируется и никто не усомнится, что я и есть брат девушки. «Мои» документы на имя Стригора дэ Корсел полежат пока у баронессы. Так надежнее. А то вдруг кто-нибудь, совершенно случайно увидит второй комплект на другое имя?

Эх. Что ж мне не живется, как всем нормальным людям? Наверное, только агенты тайных служб, да лицедеи меняют имена и титулы на дню по пять раз. Хотя титулов у меня как раз всего три. Один – простолюдин… а что же это еще такое, как не титул? Прозвище, кличка, клеймо, звание? Второй – виконт. Третий – барон. Никак до графа не дойду. А может сразу в герцоги? Чего мелочиться? Дважды барон и столько же виконт. Два раза – Хантаги, один раз – Корсел.

Теперь – Колор. Из двух баронов и двух виконтов можно же слепить хотя бы одного графа? Ну пусть самого простенького, самого завалященького, самого меленького и захудаленького? Про захудаленького – это я в точку. Живот, с которым сроднился аж с младых ногтей, возвращаться, судя по всему, вовсе не намерен. Не сказал бы, что это мне не нравится.

М-да. Пора! Ой, пора-а-а… завести книжечку, в которую буду старательно заносить все свои имена и прозвища непременно с подробными пояснениями и комментариями, чтобы, к примеру, случайно не назваться Бером там, где меня знают как Ника, или Стригором там, где я буду представлен Франсором. Свое имя от папы с мамой тоже желательно не забыть. А то ляпну в родной деревеньке, дескать, Беролесс я – все так и ахнут. Посмотрят жалостливо, девушки расплачутся, мужчины ограничатся скупой мужской слезой. Ах, какой был парень! Какой повар! Какие надежды подавал и вот. Смотрите. Совсем в столицах тех проклятущих умом подвинулся.

Все-все-все. Хватит истерики. Смотрим на баронессу предано и заинтересовано, эдаким ушастым и пушистым кроликом с нетерпением ждущим счастья оказаться в глотке удава. Хлопаем глазами и улыбаемся. Улыбаемся и хлопаем.

А у дверей уже ожидают приглашенные мастера: брадобреи-куаферы, сапожники-портные, оружейники-бакалейщики.

Намывают-вытирают, бреют бороду, стригут-укладывают, меряют сапоги дорожные, сапожки домашние, туфли домашние (одни) и бальные (пять пар на каждый день), примеряют штаны с камзолом цветов баронства (попугай от собственной серости сдохнет), рубашки и… м-м-м… белье нижнее. К вечеру обещают все, что в этом нуждается, подогнать, а что не нуждается, шустро, оглянуться не успеешь, уносится, растаскивается, пакуется и от меня прячется, то есть в багаж укладывается.

Одна-а-ако. Слуги здесь вышколенные. Прямо на лету салфетки ловят.

В общем, баронесса, явно, не сомневалась в успехе своих стенаний. Мне было показалось, будто она доподлинно знает – никакой я не барон Стригор. Но нет. Пусть из меня чтец душ почти никакой, но, судя по всему, девушка полностью уверена в моем благородном происхождении. Хотя бы в этом, точно. Очень уж искренне она изливала на мою голову свои убеждения об исключительности благородного сословия, предопределенности его главенства в любых социальных структурах и даже некоторой вседозволенности в поведении. Дескать, простолюдины относятся, скорее, к полуразумным животным, и, следовательно, остро нуждаются в крепкой узде и управлении, которое и реализуют благородные твердой рукой с помощью законов. Следовательно, благородные в силу самой сути своего предназначения стоят над законом, поскольку управлять и быть управляемым тем же инструментом или механизмом, коим реализуется управление, невозможно. Точно так же, как накинуть узду на самого себя и взять в руки поводья. Теоретически такое возможно, но кроме демонстративной видимости самообуздания, призванной создать иллюзию равноправия низших и высших пред законом, ничего иного в себе не содержит.

Простолюдину она не стала бы с таким жаром доказывать подобное. Просто сочла бы бессмысленной растратой слов и сил. Все равно мне опять заранее не нравится то, что предстоит сделать. Есть там второе, а то и третье дно. Есть. Наверняка есть. И чем все это может для меня обернуться представить сложно. Прежний горький опыт однозначно утверждает – ничем хорошим. Однако, подводных камней пока не видать. Вода слишком мутная. А вдруг и впрямь мои предчувствия – всего лишь страх, основанный на прежнем опыте? Вдруг мне предстоит всего лишь просто помочь хорошим людям, которые меня спасли, не оговаривая заранее цену, и ничего иного, кроме сказанного, не планируя?

В всяком случае, как ни крути, а меня очень устраивают планы баронессы. Она даже сама не знает насколько.

Реально, уйти из замка, порушив планы и наплевав в кашу, которую варит баронесса, я могу в любой момент. Кто меня здесь удержит? Никто. Вот только куда? Кордоны еще перекрыты. Поиски продолжаются. Возможно даже с большей интенсивностью и в расширенном диапазоне. Ведь я пока не пойман, а просто так оставить это дело пограничники и привлеченные силы не могут – скорее всего вся верхушка, пусть даже только на территориальном уровне, осведомлена и ждет конкретных результатов. К тому же вряд ли сорокарцы знают, сколько на самом деле диверсантов осталось в живых и в настоящее время зайчиками разбегается по стране, петляет и прыгает по лесу. Следовательно, будут ловить, пока не устанут или… пока кого-нибудь не поймают.

Стало быть в Норстоун короткой дорогой не уйти. Остается двигаться вглубь страны, но сорокарские ловцы отнюдь не дураки. Наверняка, и такой ход просчитали. Значит, на дорогах посты, в лесу патрули. Проверят всех. Особенно трясут простолюдинов и военных. У благородных наверняка придирчиво проверяют документы. Может быть никто и не знает о том, что Стригор совершил серьезный проступок и прихватил бумаги с собой на задание, но то, что он погиб, уже наверняка установили и оповестили все посты. Милое дело – уйти от преследования под видом одного из преследователей. Давно придумано и давно используется. Иногда получается. Так что, рассчитывать на невнимательность или не информированность патрулей слишком опасно.

Другое дело, с документами местного барона. Маг хорошо сделал свою работу. Впрочем, я мог бы и сам, но только конкретно в документе. Как внести правку в королевский реестр, я не знаю. Еще бы. Будь все так просто, от подделок спасу не было бы. Честному барону на каждом шагу пришлось бы доказывать, что он получил документ по праву, а не купил на рынке у неизвестного барыги. Хотя в случае столь упорной облавы проверяющие могут запросить дополнительного подтверждения, наплевав на дороговизну магической связи и подтверждения из канцелярии. В канцелярии скажут только совпадает метка или не совпадает. Живого человека они же не видят. Вот тут без баронессы не обойтись. Только она сможет развеять сомнения и подтвердить мою личность… а может не развеять и не подтвердить, если заподозрит меня в желании уйти не попрощавшись. Правда не думаю, что до такого дойдет. Все-таки направляюсь не куда-нибудь, а во дворец и не просто так, а по приглашению короля! Пусть и одним из тысячи таких же приглашенных. Тем не менее, королевский приказ есть приказ – препятствовать его исполнению, думаю, поостерегутся, и особо тормозить на заставах не будут.

Ну что ж. Как поется в одной песенке: «Уговорил! Еду на бал!»

Утром меня подняли, помыли, приодели, запихнули в карету – старую, потертую, но все еще крепкую, – кучер щелкнул кнутом, мне помахали платочком и… мы поехали. Тряслись мы недолго, минут сорок, после чего карета остановилась. В окошко я увидел здание постоялого двора средней руки. В Сорокаре, похоже, как и у нас, в Галсоро, постоялыми дворами называют заведения, предназначенные для проживания гостей среднего достатка. Для бедных существовали ночлежки при трактирах соответствующего статуса, для богатых – гостиницы. Но, как и всегда, грань между названиями довольно-таки условна. Я сам жил в гостиница, когда ехал с обозом, хотя и не считался богатым гостем. Да и слуги тех самых богатых гостей селятся рядом с хозяевами, то есть в той же гостинице, пусть и в номерах попроще.

Постоялый двор, повернутый ко мне фасадом, выглядел именно средним по всем меркам. Бедноту здесь, точно, не терпели, но богатые сочли бы условия для проживания слишком скромными. Хотя бывают в жизни исключения – добротно, чисто, даже наверняка, уютно – что еще надо для непритязательного или просто экономного путешественника?

К моему экипажу неспешно подходили трое людей, только что вышедших из дверей сего приюта странников. Три парня примерно моего возраста и не слишком-то богатырского телосложения. Все трое чуть выше меня ростом, смуглые или просто загорелые, слегка горбоносые, светловолосые и синеглазые. То, что не южане – совершенно точно. Тип лица ближе к северу Галсоро или югу Норстоуна Одеты в добротную дорожную одежду и вооружены каждый парными саблями (несколько длиннее любимых сабель вампиров, но короче клинков для конного боя). У одного из молодых людей кожаную куртку перечеркивали две перевязи крест-накрест с метательными ножами, у другого – за спиной висел сагайдачный набор с луком в налуче и колчаном со стрелами, у третьего – арбалет. Арбалет, кстати, очень непростой, а на магической, так сказать, тяге. То есть – самовзвод с барабаном болтов под направляющей. Магия обеспечивает взвод тетивы и установку в желоб болта. Выстрел производится за счет упругости материала плеч. Остался один шаг до изобретения магометателя с разгонными кольцами. Ух и шибает!

Мне вспомнились картинки из курса исторического метательного оружия галактической цивилизации. Между прочим принципиальная схема за столетия практически не изменилась. Поменялись дизайн, чистота обработки, мощность накопителей, прицельные приспособления. А в основном, все то же. «Изобрести» что ли? Эх, рановато. Недостаточно глубоко я разбираюсь в магомеханике. Вот копировать умею. Масштабировать. Готовые магемы использовать, да и то исключительно в кухонной технике. Тем не менее, такое мощное оружие как арбалет в руках непрезентабельно одетого парня стоит очень и очень приличных денег. Мне так кажется. Ну а как же? Будь они дешевы, каждый воин бегал бы с ним по лесу. А я так ни одного до сих пор не видел. Вот такая у меня замечательная логика и способности к анализу.

Угрозы от парней я не чувствовал. Скорее всего это те самые телохранители, которых наняли меня сопровождать по приказу баронессы. Она на прощание сказала:

– Простите меня, дорогой барон, но все гвардейцы моего дома призваны на усиление патрулей в связи с недавней тревогой на границе. В замке остался самый минимум, чтобы только обеспечить караульную службу. Даже кучера своего не могу выделить. Мой довезет вас до Подножного – это городок неподалеку от замка – там вас будут ждать трое наемников для сопровождения в пути и нанятый кучер. Он – мужчина опытный, дорогу знает, не раз ездил, довезет в лучшем виде. Я добавила вам еще двадцать золотых за неудобства. Слугу и камердинера наймите сами, если посчитаете необходимым, но в столице с пренебрежением относятся к благородным приехавшим без охраны и хотя бы одного слуги. Имейте это ввиду. Не позорьте наш дом.

– А сколько должно быть охраны и слуг, чтобы не позорить?

– Двое охранников и один слуга. Это и есть тот минимум, который не позволит считать вас нищим или излишне жадным.

Теперь моя охрана приближалась к карете, с любопытством поглядывая на дверцу. Не выйти, и не поприветствовать тех, с кем возможно придется драться спина к спине, слишком уж заносчиво выглядит. Поэтому, открыв дверку кареты я легко спрыгнул на землю, не дожидаясь пока кучер опустит ступеньки.

Троица безмолвно остановилась прямо передо мной и с нескрываемым вниманием осмотрела меня сверху донизу и снизу доверху. Тень легкого презрения промелькнула на их лица практически одновременно, когда взгляд дошел до рук.

Ну да. Нет у меня мозолей, характерных для воинов, упорно и подолгу занимающихся с оружием. Но не объяснять же им про мою регенерацию, которая и поверхностные раны и мозоли сводит моментом. Да, собственно, им-то какое дело? Их наняли охранять, так пусть отрабатывают.

– Гравор, – слегка поклонился мне тот, что стоял посередине.

Он, кстати сказать, был самым высоким в их компании. Примерно на треть головы выше меня. Он же, по-моему, был у них за главного.

– Домикадор, – склонил голову стоявший справа от Гравора.

– Линандор, – кивок от левого.

– Барон Франсоро дэ Колор, – представился и я в свою очередь. – Ну вот и познакомились, – мне пришла в голову удачная, на первый взгляд мысль, которую я поторопился тут же озвучить: – Уважаемые, не согласится ли кто-нибудь из вас дополнительно подработать моим слугой? Даю два золотых.

В глазах всех троих на мгновение мелькнула такая ярость, словно я попытался за пару медяков нанять принцессу помыть полы в моей комнатушке. Я поторопился сгладить впечатление.

– Я хотел сказать, что услуги камердинера мне совсем не нужны, со всеми проблемами я привык справляться сам, но мне для статуса необходимо иметь слугу. Нанимать бездельника, который будет занят лишь охмурением служанок, копанием в моем белье и прицельными плевками в потолок, совсем не хочется. Вот я и подумал, что можно бы совместить охрану и роль слуги.

– Услуги телохранителя стоят немного побольше двух золотых, – иронично и по-прежнему слегка пыхтя от негодования сквозь зубы сказал Домикадор.

– Я разве говорил про телохранителя, – в свою очередь иронично приподнял бровь я. – Я говорил о том, кто обычно стоит в сторонне, чистит хозяину сапоги и бегает за новой бутылкой.

– Да-а-а?! Ты хочешь, чтобы охрана чистила тебе сапоги? – не выдержал и Линандор.

– Десять золотых и мы договорились, – Гравор легко, по-мальчишечьи улыбнулся и кивнул. В глазах его что-то непотребное плясало веселье.

– Де-е-есять? – протянул уже я. – Не слишком ли жирно будет? Или вы все трое будете чистить мне сапоги? Третий будет для вас щетки ваксой мазать?

– Что-о-о?! – хором затянули компаньоны Гравора. – Позвольте я его убью прямо здесь. Ваше вы…

– Я согласен! Девять золотых, – резко оборвал кровожадные намерения друга лидер. – Сразу предупреждаю – сапоги чистить не буду. Даже для достоверности образа.

– А вина принесешь?

– Вина принесу. Так и быть. Напиток благородный – урона чести для наемника не будет.

– Ну хорошо! Договорились! Три золотых, и эта должность твоя.

– Восемь золотых и считай, что тебе будет прислуживать особа королевской крови.

– Тогда один золотой.

– Это почему же? – искренне удивился наемник.

– Все просто. Поскольку особа королевской крови не умеет самых простых вещей, а главное – вести себя как добропорядочный слуга, то мне придется потратиться, чтобы научить сию особу элементарным действия. Согласитесь, это справедливо.

– Но разве не приятно, что титулованная особа…

– Простите, – бесцеремонно перебил я Гравора. – Я не собираюсь переплачивать за брэнд.

– За что, простите? – Ой, кажется не поняли все трое. Это ж термин из галактического курса экономики.

– За торговую марку. Дескать, товары от «Поставщика Его Королевского Величества» стоят дороже точно такого же по качеству товара у другого торговца. В общем, ребята, я не бегаю за вами с предложением подработать. Нет желания – забудьте. Найду кого-нибудь другого. Желающих и за меньшие деньги найдется достаточно.

Не хотят, как хотят. Найму бездельника. Хай жирует на моих харчах, но этот беспредметный торг мне надоел. Особы, понимаешь, королевской крови.

– Ладно-ладно, – примирительно поднял руки Гравор. – Нельзя же без торга-то. Даже как-то неинтересно получается. Я согласен.

– Ва… э-э… Гравор, – с беспокойством произнес Линандор. – Давайте лучше я побуду в слугах.

– Нет, Лин. Мне даже интересно. И не отговаривай.

– Так, а где кучер, который мужик опытный и нас в лучшем виде довезет до столицы? – поскольку дело сделано я стал осматриваться разыскивая взглядом нашего нового директора по лошадям.

– Я здесь, ваша милость.

Ага. Мужичок с кнутом в сторонне и есть наш кучер. Так я и думал.

– И как же тебя звать-величать уважаемый.

– Ой, – чего-то испугался мужичок. – Эта. Звать меня Силка, а величать тово… не надо бы. Из простых мы.

– Ну, не надо и не будем. Давай, Силка. Бери в руки бразды правления и вперед к светлой цели.

– Эта… ваша милость… чего брать-то прикажете? Не понял я. И куды править? Вроде в столицу подряжались, – аж вспотел от непонимания нанятый драйвер экипажа на конной тяге.

– Садись, говорю, на облучок, бери вожжи и поехали. В столицу. Куды подряжались.

– А-а-а… эт мы мигом.

– Ну что ж, ребята, по коням?

– Как прикажете… – все трое синхронно усмехнулись, – хозяин. – Кивнули и неторопливо направились в сторону конюшни постоялого двора.

Баронесса, проводив карету с ничего не подозревающей жертвой, неторопливо поднялась на второй этаж и направилась в сторону хозяйских покоев. Возле двери стоял седой слуга. Тот самый, который все эти дни находился при больном госте. Он, молча, поклонился дэрини и открыл для нее дверь. Госпожа медленно вошла в гостиную. Слуга последовал за ней, аккуратно притворил створку и… задвинул массивный засов. Отрезав помещение от остального замка мужчина преобразился. Решительно и властно схватил баронессу за руку, заломил ее так, что заставил девушку сильно наклониться и почти волоком протащил ее к большому столу. Край столешницы больно ударил девушку в живот, заставив ее резко наклониться ниже. Если бы она не подстраховалась правой, свободной, рукой, вполне вероятно могла бы и лицо разбить о прочное полированной дерево. Слуга тем временем задрал подол ее платья вверх, запрокинув на голову и резким движением спустил вниз кружевные панталончики, обнажив аппетитную попку. Тихо зарычав, он шлепнул по округлостям ладонью, и тут же стал мять ягодицы. Затем просунул руку между ног и начал поглаживать уже там. Наконец, он освободил руку хозяйки, приспустил брюки, крепко сжал бедра девушки и резко вошел в ее лоно, заставив вскрикнуть от легкой боли и испуга. Дальше он начал двигаться, словно пытался вбить в тело жертвы всю свою ярость и ревность. А как еще назвать бедную баронессу, если со стороны соитие было похоже на жесткое насилие.

На удивление, хозяйка замка, вроде бы повернутая на чистоте крови и живущая непоколебимым презрением к нижестоящим, ничуть не возражала. Она не плакала, не кричала, не вырывалась, не умоляла прекратить. Наоборот, через пару минут она прерывисто и глубоко задышала и сама стала подаваться бедрами навстречу сильным движениям мужчины. Кроме того, она вдобавок в моменты глубоко проникновения еще и поигрывала бедрами, чтобы получить еще большее удовольствие. Вскоре она стала вскрикивать все чаще и чаще в такт совместным движениям.

Еще пара-тройка размашисто сильных движений и тело девушки охватила судорога блаженства. С губ сорвался полустон-полурык, завершившийся глубоким вдохом-выдохом. Баронесса утомленно положила голову на руки. Слуга еще некоторое время постоял, не лишая девушку своего присутствия внутри, дал ей время отдышаться и немного прийти в себя. Затем он аккуратно вошел в норку повыше и снова неторопливо задвигался, постепенно ускоряя движения и увеличивая глубину проникновения. Ее жертва в первые мгновения стонала от боли, потом затихла, а через некоторое время снова стала двигаться навстречу мужчине.

Закончили они в этот раз почти одновременно. Мужчина, сделав последние движения, наклонился, опираясь на стол руками и все еще тесно прижимаясь бедрами к своей «жертве», отдышался немного и припал губами к шейке девушки.

Баронесса застонала от удовольствия и немного поерзала попкой.

– Хватит… пока, – хрипло прошептал слуга.

Мужчина выпрямился, оторвался, наконец, от податливого тела, явно ожидающего новой ласки, достал из кармана чистый платок и нежно протер бедра, между ними и ягодицы девушки. Отшвырнув испачканный кусок дорогой материи, привел себя в порядок, потом аккуратно натянул на место приспущенные панталончики и расправил юбку. Баронесса развернулась к нему лицом и припала к губам мужчины. Не отрываясь от поцелуя, мужчина подсадил девушку на стол.

– Что ж ты со мной творишь? – удовлетворенно вздохнув, девушка положили голову на плечо слуги. – Зверь! Ну прямо ревнивый зверь!

– А нечего было глазки строить этому б-бар-рану-барону. Как я его еще не задушил прямо посреди вашего воркования.

– Ну, братик! Ты же понимаешь. Глазки и умение их строить – один из самых острых клинков девушек.

– Де-е-евушек. Ты уже с тринадцати лет не девушка, – иронично хмыкнул странный слуга.

– А благодаря кому? А? Братик? И потом мы же говорим про возраст, а не про анатомические особенности женского пола.

– Еще скажи, что отчаянно сопротивлялась насилию со стороны собственного родного брата и никогда ему не простишь, – саркастически скривился «слуга».

– Не-а. Не прощу, – нежно улыбнулась девушка. – В наказание ты не посмотришь больше ни на одну женщину и всю жизнь будешь любить только меня.

– А знаешь ли сестричка, как называется то, что мы с тобой делаем? Инцест! А знаешь какое наказание предусмотрено в нашем благословенном королевстве?

– Если ты не заметил, братик, – ничуть не испугалась девушка, – я прекрасно знаю про наказание. Поверь оно для женщин ничуть не легче, чем для мужчин. Ты не один рискуешь! Причем основную работу все-таки делаю именно я. Стараюсь изо всех своих слабых сил. Если узнают, наказание будет не в пример жестче.

– Плохо стараешься. Представляешь, каково это изображать слугу? – мужчина скривился так, будто на светском обеде по ошибке сунул в рот большую дольку кислющего лимона и не может просто так выплюнуть. Приходится продолжать жевать дальше. – Я! Барон дэ Колор! Должен изображать полоумного, жить в закрытых апартаментах и одновременно строить из себя доверенного слугу. Единственному, кому разрешено прислуживать твоему братцу. То есть, считай, самому себе. А? Каково?! Мне, аристократу до мозга костей, кланяться всяким… всяким… идиотам и еще прислуживать им. Знаешь как достало?!

– Милый, но ты же понимаешь. Так надо. Потерпи еще чуть-чуть. Немного осталось. Скоро мы все узнаем скорбную весть о том, что мой любимый, немного больной братик убит разбойниками и грабителями. Мне придется порыдать над твоим телом, а потом… пото-о-ом, – голос девушки стал предвкушающе мурлыкающим, – я найду утешение в объятиях барона Стригора, за которого очень скоро выйду замуж.

– За кого-о-о? – с угрозой протянул «слуга».

– Да за тебя же, глупенький! За тебя! Просто ты станешь бароном Стригором. Документы я уже подправила, а бедный «Франсоро» вскоре погибнет от рук бандитов и, вот какая жалость, до столицы так и не доедет. Лицо его будет так обезображено, что только я с уверенностью смогу его опознать. А я опознаю. Не сомневайся. Потом нам придется быстро пожениться, чтобы никто не успел наложить свою лапу на имущество. Я позже через своих людей проверю – может быть и имение этого Стригора удастся прибрать к рукам. Очень кстати пришел его выраженный галсорский акцент. Парень явно долго жил за границей. Скорее всего, все, кто его лично знал, давно забыли, как он выглядит на самом деле. Но это потом. Когда у нас все сладится.

– Ах во-о-он оно что-о-о. Ну ты и затейница. Я ведь подумал, что ты действительно влюбилась в этого барончика и мне готовила ту же участь, что и нашим родителям.

– Милый! Они нам мешали любить друг друга. Несчастный случай очень вовремя произошел с ними. Не находишь? Ну что ты хмуришься, любимый? Как же я без тебя, глупенький мой? Мне же ни один мужчина не нужен, кроме тебя. Ты – самый лучший! Поверь! Все будет хорошо. Просто замечательно!

– А вдруг настоящий Стригор останется жив? – с беспокойством спросил мужчина.

– Не переживай. Эти ребята всегда выполняют свои обязательства. А они контракт приняли и плату уже получили.

Считай, дело сделано и печать поставлена.

– Чайрини?

– Нет. Чайрини на такое никогда не подписываются. Но ведь не важно кто и как – лишь бы дело сделали. Правда ведь?

Барон вздрогнул и больше не спрашивал свою сестру-подругу-любовницу. Почти жену, вопреки всем законам Сорокара, писанным и неписанным.