Повелители Владений

Глава восемнадцатая

Альвы потратили время, чтобы освободиться из плена, и теперь это сыграло им на руку. Основная толпа схлынула, и путь был практически свободен.

Остатки воинства Асториссы все еще метались в поисках спасения, но их осталось сравнительно немного, и никто из страшилищ не обращал никакого внимания на Ферендира и его товарищей. После смерти предводительницы эти жестокие, но жалкие существа пеклись только о том, чтобы хоть как-то, пусть ненадолго, продлить свое никчемное существование, и искали способы избежать неминуемой гибели. Их больше не заботили ни присутствие врагов, ни желания мертвой госпожи. Они старались только протянуть время и уцелеть в шквале беспорядочных молний и огня.

Сераф бежал впереди, за ним — Ферендир, Фальцея, Меторра и Таурвалон. Они углубились в главный коридор и начали подъем — он казался невыносимо медленным и изматывающим. Наверху их ожидала сравнительная безопасность. Позади раздавались крики и вопли, отчаянный визг, мольбы и призывы о помощи. Периодически оттуда доносился гул огня и клекот молний — тогда вопли частично умолкали. Коридор, по которому спешили альвы, сотрясался, в стенах и потолке возникали широкие трещины, то и дело крупные глыбы отваливались и падали в облаке пыли.

— Быстрее! — крикнул Сераф. — Бегите быстрее!

Ферендир и все остальные повиновались. Они бежали, лавируя между обезумевшими мутантами, которые прежде служили Асториссе, а теперь растерялись и демонстрировали полную беспомощность. Впереди раскололась и стала рушиться большая резная каменная колонна — Сераф первым увидел это, остановился, развернулся и преградил остальным путь. Колонна в клубах пыли повалилась на пол и расплющила парочку незадачливых демониц. Когда пыль улеглась, стало видно, что проход оказался серьезно завален. Сераф сразу же подпрыгнул и полез на гладкую и скользкую колонну. Это ему удалось не сразу, но в конце концов он высмотрел незаметные зацепки для рук и ног. Усевшись наверху колонны, он протянул руку и помог подняться остальным. Эта возня отняла много сил и времени.

Вдруг коридор позади обрушился и похоронил под завалом десятки слаанешитов. Оттуда вырвалось огромное облако пыли и дыма, которое окутало все вокруг непроницаемой для взгляда пеленой. Стало невозможно дышать. Ферендир заморгал, закашлялся и тут увидел, что в глубине пылевой завесы что-то сверкнуло. Из мрака заваленного коридора наверх двигалась искристая буря, прожигавшая себе путь сквозь камни и трупы.

— Кетраксис поднимается к нам! — сказал он.

Альвы уже перелезли через упавшую колонну, и тогда кто-то потянул Ферендира за руку. Это оказался Сераф.

— Нечего глазеть! — прокричал он. — Беги!

Юноша послушно побежал. Больше ничто не преграждало им путь. Однако нервы были так напряжены, что бегство казалось альвам — или по крайней мере Ферендиру — невыносимо медленным. Изогнутый коридор постепенно поднимался, а юный аларит все время ждал, когда же появятся знакомые пять арок, за которыми лежала просторная пещера-вестибюль. Горные недра за спиной по-прежнему ревели и сотрясались, изрыгая клубы пыли и пепла — это Кетраксис сжигала все на своем пути, медленно, но верно поднимаясь на поверхность. Рычали, вопили и визжали испуганные демоницы, неуклюжие шестиногие дьяволы и прочие глупые твари, которые пытались спастись бегством от Кетраксис и гибли от ее смертоносных молний.

Наконец появились пять арок. Завидев их, Сераф и его отряд прибавили ходу. Всем хотелось, чтобы от поднимавшейся из недр разрушительной стихии их отделяло как можно больше каменных препятствий. Когда альвы выскочили из-под арок и беспрепятственно побежали по полу обширного вестибюля, одна из древних стен где-то слева затряслась, и оттуда на землю посыпались мелкие камушки и булыжники, словно изнутри на скалу налегала какая-то исполинская рука.

— Бегом! — закричал Сераф. — Быстро наружу!

Ферендир послушался. Ему потребовались все самообладание и сила воли, чтобы не оборачиваться и не смотреть на приближение живого смерча. Вскоре альвы добежали до выхода, выскочили из Берлоги Кетраксис, перебрались сквозь завал камней, оставшийся от битвы с Охранительницей, и бросились прочь по дну ущелья, желая оказаться как можно дальше от надвигавшегося стихийного бедствия.

Ферендир остановился только тогда, когда понял, что Серафа впереди больше не было. Оказалось, что Каменный Страж одиноко застыл посереди ущелья и смотрел назад — на скалы, где скрывалась Берлога Кетраксис. Юноша крикнул остальным, что Сераф отстал, а сам подбежал к наставнику и пристально взглянул на него.

Сераф с непроницаемым лицом рассматривал то место, откуда они только что в спешке выбрались, и что-то явно обдумывал.

— Наставник! — обратился к нему Ферендир. — Мы будем биться здесь?

Сераф едва заметно покачал головой и ответил:

— Это я останусь здесь. А ты беги с остальными.

— Нет! — воспротивился Ферендир. — В бою с Кетраксис нам надо…

— Вы сошли с ума! — перебила его Фальцея. Юноша и не заметил, когда приблизились остальные члены отряда. — Как можно сражаться с Кетраксис?!

— Моя сестра права, — сказала Меторра. — Надо убираться отсюда. Может, потом, когда с нами будет группа люминетов, разбирающихся в духах природы царства Хиш…

— Боюсь, одной группой тут не обойтись, — мрачно сказал Таурвалон.

— Нет уж! — усмехнулся Сераф, по-прежнему не сводя глаз с пещеры. — Алариты моего храма создали Эйдолит, чтобы смирять Кетраксис и управлять ею. Это значит, что она существует и действует только с нашего соизволения, благодаря нашей магии и по нашей воле. Получается, остановить Кетраксис сможет только аларит. И я готов попробовать.

— А если она все-таки тебя уничтожит? — спросил Таурвалон.

— Тогда настанет очередь Ферендира, — ответил Сераф и посмотрел на своего бывшего послушника.

— Моя?.. — пролепетал ошеломленный Ферендир.

— Да-да, именно твоя, — кивнул Сераф. — Дезриэля больше нет, и остались только ты и я, мальчик мой! При жизни Дезриэль закалял мою силу в пламени своего сострадательного сердца и гибкого ума. Я делал его стойким, а он умягчал меня. Без него мне будет трудно обуздать Кетраксис.

— Но, наставник, — пробормотал Ферендир, — если твоих сил недостаточно, то куда уж мне…

— В тебе воплощены лучшие качества нас обоих, — сказал Сераф.

На его обычно бесстрастном лице заиграла какая-то грустная и добрая улыбка. Почему-то она заставила Ферендира похолодеть от страха. Сераф продолжал:

— Ты всегда считал себя слабым и недостойным, потому что не был до конца похож ни на одного из нас. Ты подражал моей решительности и силе, но при этом всегда смягчал их добротой, мягкостью и гибкостью духа, которые почерпнул у Дезриэля. Знай же, что ты, Ферендир, вовсе не хуже нас. В тебе воплощено все самое лучшее, чему мы могли научить тебя…

Утес со входом в пещеру содрогнулся, и вместе с ним затряслись близлежащие скалы. Кетраксис стремилась кратчайшим путем на свободу и сокрушала все на своем пути. Клубы пыли и дыма вырывались из проема под каменным портиком.

Ферендир покачал головой и сказал:

— Давай мы попробуем сделать это вместе…

— Нет! — безапелляционно заявил Сераф. — Нельзя рисковать сразу обоими. Если я погибну, вся надежда только на тебя. Ты понял меня, Ферендир? Ты обязан победить! Иначе всему царству Хиш настанет конец.

— Тогда я лучше попробую первым! — сказал Ферендир. — Если что, ты довершишь начатое…

— Нет! — решительно отрезал Сераф. — Первым буду я. Попробую ослабить ее буйство, прежде чем погибну. Тогда ты справишься. По-другому никак! Наставник должен идти первым, принять на себя самый страшный удар. Только потом за дело примешься ты. Понятно?

В глазах у Ферендира потемнело, и он внезапно понял, что заплакал.

— О наставник!.. — негромко пробормотал он. — Сераф!..

Потом Сераф внезапно сделал то, чего от него никак нельзя было ожидать: ласково потрепал Ферендира по щеке мозолистой рукой. Суровый, беспощадный и хладнокровный Каменный Страж устремил на ученика прощальный взгляд, в котором колыхалось море искренних чувств, удивительных и трогательных. В тот момент словно пробудилась любовь, которую он долгие годы в себе подавлял: любовь к ученику, послушнику, приемному сыну.

Земля под ногами содрогнулась, утес начал разваливаться на глазах.

— Я был суров с тобой, так как знал, что не смогу охранять тебя вечно, — сказал Сераф. — Ступай! Я попытаюсь… А потом настанет твой черед.

— Наставник!..

По щекам Ферендира текли слезы.

— Не называй меня больше наставником, — попросил Сераф. — Ты теперь равен мне во всем.

Потом он повернулся к остальным и сказал:

— Мне пора! А вы готовьте Ферендира.

Ферендир почувствовал, как руки друзей оттаскивают его прочь. Сераф отважно повернулся лицом к грядущей катастрофе. Утес раскололся, как переспевший арбуз. Со страшным грохотом посыпались каменные глыбы, над долиной взвилось обширное облако пыли и щебня.

Потом возникла окутанная огнем и молниями Кетраксис — одновременно ужасное и прекрасное воплощение бури, буйство магической энергии и разрушительной силы в чистом виде. Сераф твердым шагом, бесстрашно двинулся ей навстречу.

«У него может получиться! — подумал Ферендир. Достаточно вспомнить, как они с Дезриэлем угомонили подземного червя. Я, конечно, помогал, но только как дополнительный разум в беседе с неразумной тварью. Сераф — герой. Он силен и непоколебим, как сама гора».

Сераф уже вошел в зону поражения яростных молний Кетраксис. Его длинная тень на земле плясала и извивалась в сверкании грозных вспышек.

На широкой пустынной площадке перед заваленным входом в гору двигался колоссальный живой смерч, из которого беспорядочно сыпали молнии и поражали землю так часто, будто это сеятель разбрасывал зерно на вспаханном поле. Время от времени из смерча вырывались языки пламени. Воздух в ущелье пропах дымом. Иногда молнии находили цель: сначала расплавили груду щебня на ближайшем склоне, потом раздробили крупный валун, на котором держалась большая груда камней, из-за чего произошел обвал.

— Ферендир, — спросила Фальцея, держа его за локоть, — как ты думаешь, на что надеется Сераф?

— Алариты способны на многое, — ответил Ферендир. — Мастера Текламентари с самых первых дней учили нас общаться с существами, столь же древними, сильными и неукротимыми, как Кетраксис. Это духи гор, а также более подвижные духи магмы, которые обитают еще глубже. Сейчас Сераф попробует поговорить с Кетраксис, подчинить ее своей воле или, по крайней мере, как-то утихомирить ее.

— Подчинить своей воле или как-то утихомирить? — воскликнул Таурвалон. — Да вы только взгляните на Кетраксис! Вы хоть представляете, на что она способна?!

Ферендир ничего не ответил, но подумал: «Конечно, Сераф прекрасно представляет, на что способна Кетраксис. Мы же алариты! Мы общаемся с богами, и те благоволят к нам за наше смирение и несгибаемую волю!»

Сераф наконец остановился, преклонил колени, сложил на них руки и опустил голову — принял молитвенную позу просителя. Теперь ему предстояло разыскать в глубине души свою истинную суть, облечь ее в сосредоточенность и уверенность, вооружить чистыми помыслами. Только тогда можно будет обратиться к Кетраксис.

— Слушайте, друзья, — сказал Ферендир. — По-моему, вам лучше сейчас отступить.

— Это еще зачем? — возмутилась Меторра. — Если у Серафа ничего не выйдет, мы…

— Если у Серафа ничего не выйдет, следующим буду я, — перебил Ферендир, удивившись уверенности в собственном голосе. — У меня должно все получиться… И все же, если я паду, будет лучше, если вы к тому времени окажетесь подальше отсюда. Успеете всех предупредить. И тогда можно рассчитывать на крохотную вероятность, что кто-то из вас все-таки найдет на нее управу…

— Что за глупости, мальчишка?! — рявкнул Таурвалон. — С чего ты взял, что справишься там, где не смог Сераф? В чем же, интересно, ты превзошел своего наставника?

— Да в чем угодно! — уверенно выпалил Ферендир, хотя через мгновение уже устыдился сказанного. Впрочем, слово не воробей… — Сераф — мой учитель. Он воспитал меня, ему я обязан всем. Если он счел, что я способен обуздать Кетраксис, я и сам должен в это поверить.

Тем временем Кетраксис содрогнулась от верха до самого основания, словно внутри живого смерча взорвалась бомба. На мгновение языки пламени и стрелы молний все разом полыхнули в холодном горном воздухе, озарив унылые окрестности ярким светом. Ферендир посмотрел на коленопреклоненную фигурку Серафа вдалеке: тот воздел руки в запрещающем жесте и тем самым давал понять двинувшейся вперед Кетраксис, что ей пора одуматься и вернуться на место.

Как ни странно, Кетраксис послушалась его. Смерч трескучих энергетических разрядов вроде бы начал истончаться и слабеть. Разноцветный блеск немного померк. Потом, к удивлению Ферендира, смерч стал пятиться — сначала медленно и еле заметно, а потом все быстрее. Живая стихия поддавалась несгибаемой воле возникшего перед ней крохотного существа из плоти и крови. Как смущенный ребенок, столкнувшийся с более сильным противником, Кетраксис отступала под уверенным напором Серафа.

— Сработало! — сказал Ферендир и шагнул вперед.

— О Тирион и Теклис, у него получается! — пробормотала Фальцея.

— О да! — пробормотал Таурвалон себе под нос. — Получается…

Магический смерч стихал и отступал все дальше и дальше. Молнии истончились и поредели, а языки пламени стали ниже. Кетраксис оставляла после себя раскуроченную землю, расплавленные камни, клубы дыма и груды пепла, но все-таки пятилась к горе и своей берлоге.

Ферендир сделал еще один шаг вперед и внезапно понял, что означала возможная победа Серафа.

Если наставник усмирит Кетраксис, ему придется остаться здесь в качестве ее нового хранителя.

Значит, даже если Сераф не погибнет, он отсюда не уйдет. Открытие наполнило Ферендира невыносимой тоской. Нет! Только не это! Неужели придется покинуть долину сиротой? Только так, по представлениям аларитов, мог называться послушник, у которого не осталось ни учителей, ни наставников…

«Хватит ныть! — рявкнул внутренний голос. — При чем тут твои чувства и желания? Важна только победа! Надо любой ценой водворить Кетраксис обратно в пещеру и усыпить! Пусть даже для этого придется пожертвовать сотней обожаемых наставников!»

Внезапно Кетраксис разъярилась.

Ферендир не понял, что именно вывело ее из себя, но последствия были мгновенными и ужасными. Огонь и молнии вспыхнули с новой силой и яростью, смерчевой столп раздался вширь. Кетраксис беспорядочно металась по усеянной трупами каменистой земле и изрыгала в небо пламя и разряды энергии. Через мгновение раздался оглушительный треск и рев, ущелье озарили почти непрерывные вспышки. Свет был так ярок, что Ферендир закрыл лицо руками. Сераф неподвижно стоял на коленях перед сверкающим чудовищем и отбрасывал длинную четкую тень, словно вырезанную из обсидиана.

Потом Кетраксис нанесла удар: прямо в коленопреклоненного Серафа из недр беснующегося смерча ударили три сверкающие молнии и мощная струя пламени.

Ферендир увидел, как Сераф воздел руки — не заслоняясь, a угрожая. И тут наставника накрыл огонь и поразили стрелы чистой разрушительной энергии. В одно мгновение Каменный Страж обратился в пепел и разлетелся под порывом ревущего ветра, который подняла вокруг себя Кетраксис.

Ферендир хотел кричать, но будто онемел от горя. Сердце бешено билось. Оставалось только смотреть в ужасе — и не верить своим глазам.

Сквозь панический хаос мыслей в голове вдруг прозвучали недавние слова Серафа:

«По-другому никак! Наставник должен идти первым…»