Повелители Владений

Глава шестая

Ферендир постарался не паниковать. Он обшаривал маленький лагерь, пытаясь понять, что произошло. В голову лезло самое ужасное. Его не взяли с собой! Бросили! Рядом с одеялом остался один вещмешок с продовольствием и припасами. Там же лежал и алмазный чекан, подобранный на развалинах храма, но не было никакой записки, в которой бы говорилось, куда все ушли и почему его оставили.

Ферендир за пару секунд скатал одеяло, схватил вещмешок и алмазный чекан и бросился прочь от потухшего костра. Он стал метаться между шатрами и палатками лагеря люминетов, выискивая пропавших товарищей. Может, они ушли совсем недавно? Возможно, их все еще можно догнать! Вдруг они где-то здесь? Это какая-то ошибка! Должно же быть какое-то объяснение!..

Впрочем, скоро он запутался в лабиринте палаток, шатров, костров и козел, на которых чинили и начищали оружие и доспехи. У него не было даже идеи, с чего лучше начать поиски. Послушник знал только, что его товарищи хотели сначала пойти на восток, а потом на север и дальше в горы по следам небольшого отряда Эзархада Уничтожителя Судеб, который стремился вглубь гор, к Берлоге Кетраксис. Однако этих расплывчатых данных было недостаточно. Среди тысяч возможных маршрутов выбрать единственно правильный казалось практически невозможным.

«Они же люминеты! Пойдут быстро и налегке, стараясь не оставлять следов, чтобы их никто не нашел… Никто! И я в том числе…»

— Послушник, ты потерялся? — раздался чей-то смутно знакомый голос.

Ферендир обернулся. Это действительно был старый знакомый — хмурый сенешаль аларитов из шатра Хирвы, сухопарый и мускулистый альв с загорелой кожей и темными волосами, заплетенными во множество мелких тугих косичек. Ферендир испытал чувство облегчения, когда увидел знакомое лицо среди чужаков. Он бросился к сенешалю, стараясь, впрочем, скрыть смятение.

— Никак не найду свой отряд, — объяснил Ферендир.

— Знаешь, парень… они тебя не взяли.

У Ферендира перехватало дыхание.

— Не взяли меня… — повторил он и обрадовался, что это не прозвучало как глупый вопрос.

— Твой наставник — тот, что всегда мрачный, — попросил кое-что тебе передать.

С этими словами сенешаль вручил Ферендиру перевязанный жгутом маленький свиток. Ферендир быстро развязал узел, развернул послание — и узнал твердый почерк Серафа: руны и слоговые символы были выведены со строгим изяществом:

«Дело не в тебе. Просто там, куда мы направляемся, слишком опасно. Мы не можем взять тебя туда с чистой совестью. Останься с сенешалем. Алариты из северного храма завершат твое обучение и помогут пройти последнее испытание. Они примут тебя — их согласие я получил. Ты хорошо нам помогал, Ферендир. Теперь ступай, и пусть твоя жизнь будет такой, как надо».

Ферендир готов был расплакаться. Еще чего, он не сдастся! Так просто его не бросят! Вслух он тихо сказал:

— Нет.

— Твои наставники предупредили, что, прочитав это, ты будешь потрясен, — сказал сенешаль. — Может, тебя немного утешит, если я скажу, что они явно пеклись о твоей безопасности.

— Я служу им, — сквозь сжатые зубы прошипел Ферендир. — Я их послушник! А они обязаны научить меня тому, как стать одним из них!

— Спокойно, приятель! — негромко сказал сенешаль. — Я тебя понимаю, но придется поступить так, как велят твои наставники.

— И не подумаю! — ответил Ферендир. — В какую сторону они пошли?

Сенешаль уставился на Ферендира — пытался понять, до какой степени юноша был полон решимости нарушить приказ. Через некоторое время аларит задумчиво покачал головой.

— Я не могу тебе помочь, — проговорил он. — У меня здесь свои обязанности.

— Просто скажи, в какую сторону они пошли, — настаивал Ферендир.

Сенешаль опять покачал головой и сказал:

— Знаешь ли, все не так просто. Твои товарищи будут идти мимо лагеря слаанешитов в предгорьях. Если ты проявишь неосторожность и тебя там поймают…

— Плевать! — рявкнул Ферендир. — Скажешь или не скажешь, поможешь или нет — я все равно пойду!

— Послушай же! Погоди!..

— Мне некогда!

Ферендир отвернулся от сенешаля аларитов и зашагал прочь. Он не знал, правильно ли идет. Никто не сказал ему, в какую сторону ушли его товарищи, но сейчас ему было все равно. Главное — убраться подальше от этого идиота, от этого унизительного разговора, от этого проклятого лагеря, а там уже он как-нибудь сам сориентируется!

— Стой! — крикнул тогда сенешаль.

Ферендир остановился, развернулся, вызывающе и с нетерпением взглянул на аларита. Тот же совсем не сердился. Наоборот, его обычно суровое лицо выражало безграничное терпение.

— У меня для тебя кое-что есть, — проговорил сенешаль. — Подожди!..

Затем он куда-то ушел, а юноша представил, что аларит сейчас вернется с большой группой вооруженных альвов, они уволокут Ферендира назад в лагерь, свяжут его по рукам и ногам и заставят отказаться от своего дурацкого намерения. Предположительно сенешаль мог пойти на такие крайности, но все-таки это было маловероятно. В конце концов, он совсем не знал Ферендира — какая ему разница, если мальчишка погибнет, догоняя наставников и товарищей?

Впрочем, вскоре сенешаль вернулся. Он нес в руке что-то маленькое, гладкое и блестящее. Предмет был не больше ладони, и к нему крепилась длинная серебряная цепочка.

— Это геомантический компас.

С этими словами сенешаль вложил прибор в протянутую руку юного альва.

Ферендир стал рассматривать компас: он был красив и при этом изысканно прост. Под колпаком из прекрасно отполированного хрусталя над плоским диском плавала стрелка. Это был роскошный подарок, и Ферендир внезапно почувствовал себя глупцом и грубияном, потому что осмелился так невежливо разговаривать с сенешалем.

— Благодарю! — сказал Ферендир, — Однако я могу и сам ориентироваться по сторонам света. Этому послушников учат в первую очередь.

— Компас показывает не обычные стороны света, — сказал сенешаль. — Он определяет направление конкретных магических ориентиров. Мои разведчики незаметно расставили такие ориентиры на камнях и деревьях вдоль пути, по которому шел Эзархад Уничтожитель Судеб со своим отрядом. Твои товарищи наверняка идут по его следу, так что с помощью этого компаса ты легко их найдешь.

Ферендир посмотрел на сенешаля. Ему было трудно поверить, что тот расставался с такой ценной вещью.

— Я не могу взять этот компас, — сказал наконец юноша. — Он вам и самим нужен.

— Бери-бери! — возразил сенешаль. — Тебе он нужнее.

Ферендир хотел как следует поблагодарить сенешаля, но, как ни странно, не нашел подходящих слов.

— Я этого не забуду, — только и сказал он.

— Тогда сделай для меня кое-что, парень, — улыбнулся сенешаль.

— Да, что угодно, — кивнул Ферендир.

— Не говори наставникам, что я дал тебе компас… и постарайся уцелеть.

Геомантический компас повел Ферендира из лагеря по равнине на северо-запад, к крутым холмам в районе предгорий. Где-то там, на поросших лесом склонах и в распадках, скрывалась лютая армия Хаоса. Гедонисты Слаанеша, наверное, прямо сейчас опустошали окрестности и готовились к новой кровопролитной схватке с расположившимися на равнине воинами-ванари. Стараясь не нарваться на врага, Ферендир держался как можно дальше от лесистых холмов и выбрал путь по безлесным волнистым перекатам у левого отрога горы. Конечно, на открытых пространствах его самого было хорошо видно, но он чувствовал себя там в большей безопасности, потому что мог заметить угрозу с любого направления на большом расстоянии. Да, пришлось отклониться от прямого пути к цели, на которую показывал геомантический компас, но это не было проблемой. Ферендир решил, что может достаточно долго идти на некотором расстоянии от следов Эзархада, пока не приблизится к следующему ориентиру, оставленному разведчиками сенешаля. Вот тогда можно будет пойти напрямик.

К своему несказанному удивлению, по дороге Ферендир обнаруживал признаки того, что отряд его наставников много часов назад прошел тем же путем. Это были едва заметные следы — легкий отпечаток ноги альва в грязи, крошки галеты возле валуна, — но они радовали Ферендира. Ему удавалось не только идти по пятам за старшими товарищами, но и угадывать их логику поиска геомантических ориентиров, а также далеко обходить места сосредоточения противника.

Первый ориентир Ферендир обнаружил в полдень, под нещадно ярким солнцем. Это был круглый камень с плоской стороной. Он лежал в куче других таких же булыжников. Однако когда Ферендир поднял его и перевернул, то обнаружил, что на плоской грани камня недавно был начертан темный магический знак, в назначении которого не приходилось сомневаться.

Ферендир поднес к камню компас: игла сразу бешено закрутилась, а потом указала путь — вперед в горы. Судя по всему, прибор определил, что один ориентир уже найден, и стал немедленно показывать направление к следующему. Ферендир задумался, был ли у его товарищей такой же геомантический компас или же они просто настроились на энергию ориентиров при помощи своих собственных, довольно значительных магических способностей? Ферендир и сам знал несколько незамысловатых заговоров и простеньких заклинаний — всех послушников в храме обучали таким вещам. Однако только полноценным Каменным Стражам было даровано магическое искусство во всей его полноте. Ферендир перемещался от ориентира к ориентиру с помощью специального компаса, в то время как его наставники, несомненно, могли сами ощущать излучение геомантической энергии.

Несколько раз на протяжении дня Ферендир вроде бы улавливал краем глаза какое-то движение и начинал озираться по сторонам. Замерев и вцепившись в алмазный чекан, он внимательно изучал округу и с ужасом ждал, что из-за ближайшего пригорка вот-вот выскочит целый отряд кровожадных слаанешитов, готовых его растерзать.

Впрочем, опасения ни разу не оправдались. Все мимолетные силуэты и зловещие тени оказывались лишь плодом воспаленного воображения. День клонился к вечеру, когда Ферендир уже пересек холмы и стал подниматься по склонам горы. Там он нашел второй оставленный разведчиками ориентир. Пока юноше непосредственно ничто не угрожало, и он нигде не видел признаков присутствия врагов.

Оставив позади безлесные волнистые холмы, он пошел по заросшему склону. Сначала лес был редок, но вскоре сгустился и превратился в дремучую чащу. Вокруг щебетали птицы, шуршали какие-то зверушки, журчали горные ручейки. Дорога стала более непредсказуемой: длинные и крутые подъемы сменялись ровными участками или небольшими спусками. Хотя кругом и рос густой лес, кое-где встречались небольшие поляны и даже целые луга. Ферендир вскоре с удивлением обнаружил, что расхотел шагать по открытой местности, теперь ему казалось безопаснее держаться в тени деревьев. Если требовалось миновать луг, он предпочитал обойти его по опушке.

Юноша нашел еще один ориентир и разыскивал следующий, когда ярко-голубое небо внезапно стало затягиваться хмурыми тучами. Ферендир уже давно ощущал в горном воздухе предвестие грозы. В отдалении грохотало, и даже иногда сверкали молнии, но пока было сухо. Впрочем, Ферендир не сомневался, что дождь неминуемо прольется и затопит все вокруг. Такая перспектива не радовала, потому что идти по пересеченной местности — да еще и в гору — в непогоду было особенно трудно. Молодой альв надеялся, что ему повезет и новый ориентир отыщется до того, как разверзнутся хляби небесные.

Однако ему не повезло.

Он не знал, сколько ему еще осталось до следующего ориентира, когда на гору обрушился ливень. Ферендир очень быстро промок насквозь. По склону побежали зловещие ручейки жидкой грязи. Вскоре будет вообще невозможно идти без риска соскользнуть вниз!.. Следовало найти укрытие до окончания дождя. А если до заката лить не перестанет, придется сидеть тут до утра.

Ферендир стал озираться по сторонам, выискивая укрытие. Поблизости не было никаких пещер или скальных навесов. Единственную возможность переждать дождь в относительной сухости предлагали лишь кусты под большим раскидистым деревом. Ферендир еще некоторое время оглядывал окрестности, а потом выбрал ельник с густыми зарослями папоротника. Он заполз под защиту широких листьев и еловых крон и нашел, что они достаточно хорошо рассеивают сильные струи дождя. Юноша поплотнее закутался в походный плащ и уселся на землю, весь мокрый и несчастный, отчаянно надеясь на то, что ливень скоро прекратится и туча уйдет.

Только ливень не прекращался.

Ферендир просидел под елью не один час. Дождь неустанно поливал все вокруг. Несколько раз альву приходилось отползать в сторону, потому что потоки воды размывали глинистую почву и грозили унести его с собой вниз. На этом склоне горы было достаточно рыхлой почвы и камней, чтобы рано или поздно случился обвал из-за дождя.

От этой мысли Ферендиру не становилось спокойнее.

Он уже собирался вылезти из своего укрытия и поискать что-нибудь получше, но тут услышал голоса. Сначала они доносились издалека и звучали неразборчиво и странно. Однако вскоре даже непрерывный шум дождя не мог заглушить слов.

— Да нет же! Говорю вам, это альв! Гадкий альв! Я учуял его еще до начала этого проклятого дождя.

— Ах, какой дождь! — подхватил кто-то экзальтированный. — О, какой он восхитительно мокрый и прохладный! Откройся ему, отдайся ему!..

— Довольно кудахтать! — прорычал еще кто-то. — Дождь как дождь!..

Ферендир попробовал повернуться и выглянуть в просвет среди листьев папоротника, чтобы увидеть говорящих. Он медленно и осторожно искал нужное положение, пока наконец не получил хоть какой то обзор. Снизу по склону в лесном полумраке, под не прекращающимся дождем, в его сторону ковыляли несколько фигур. Они вырядились в какие-то невообразимые задрызганные яркие тряпки, усеянные сотнями малюсеньких золотых колечек и прочих побрякушек. Иногда можно было различить участки их кожи — нездоровой и бледной на вид, местами розовой, как нарыв, и грязно-пурпурной, как синяк.

Заросли мешали рассмотреть лица, но по мере приближения чужаков Ферендир заметил, что один из них — четверорукий, а у другого вместо кисти — угрожающего вида крабовая клешня.

У Ферендира сразу учащенно забилось сердце, и он с ужасом подумал:

«Слаанешиты! Они все-таки меня нашли!»

Следовало дышать ровно и не издавать иного шума… Слаанешитов было достаточно много, Ферендир не верил, что справится с ними в одиночку. Если действовать уверенно и смело, можно было бы уложить парочку — не зря же его учили обращаться с алмазным чеканом и молотом! Однако молодой альв хорошо понимал предел своих возможностей. С таким отрядом сражаться — только смерть свою найти!

Единственной надеждой оставалось незаметное бегство. Да только здесь, на склоне горы, негде было спрятаться. Если выскочить из-под прикрытия огромных папоротников, враги сразу увидят это и погонятся за ним. С другой стороны, Ферендир находился выше Гедонистов по склону — возможно, это давало ему шанс. Если быстро рвануть на гору, может, он и успеет добежать до ровного места, где перегонит преследователей или даже спрячется от них в густом лесу!

Один из слаанешитов поскользнулся, упал ничком на землю и выругался:

— Проклятый дождь! Проклятая грязь!

Остальные грубо рассмеялись и стали издеваться над ним.

Сквозь капли, повисшие на ветках, Ферендир увидел, как упавший барахтался в грязи, пытаясь встать, а остальные стояли рядом и хохотали.

Позади Ферендир ощутил какое-то движение почвы. Он посмотрел под ноги и увидел, что небольшая лощина, в которой он затаился, стремительно исчезает в набирающем силу потоке жидкой грязи. Сапоги уже утонули в нем по щиколотки.

О Теклис! Если ничего не предпринимать, грязевой поток скоро вымоет невезучего альва из его убежища!

Тут раздался чей-то рев, рычание и кряхтение. Упавший в грязь слаанешит выкарабкался, бросился на ближайшего товарища и вцепился ему в горло. Теперь они оба кувыркались в бурой жиже, тыкая и лупя друг друга кулаками. Видимо, неуклюжий уродец не терпел насмешек.

Остальные Гедонисты приблизились к дерущимся, сгрудились вокруг них и стали издавать возгласы одобрения и подбадривания. Судя по всему, они никому не отдавали предпочтения, а просто хотели увидеть кровь и увечья. Зато теперь Ферендир смог рассмотреть их и пересчитать.

Семеро.

Семеро на одного! Ему конец…

Правда, в эту минуту они смотрели совсем в другую сторону. Самое время попробовать смыться.

— Вставайте, твари! — проревел кто-то.

Голос, вероятно, когда-то принадлежал женщине, но сейчас это стало неочевидно. Слаанешиты подвергались таким обширным мутациям, что наверняка угадать их исходные расу, возраст и даже пол не представлялось возможным. Хаос уродовал их до неузнаваемости.

«Сейчас или никогда! — подумал Ферендир. — Надо бежать».

Он развернулся, выскочил из зарослей папоротника с дальней от врага стороны и стал нашаривать ногой опору на скользком склоне. Сначала все пошло довольно скверно: альв поскользнулся и беспомощно побарахтался в грязи. Однако потом ему повезло найти выступающий на поверхности склона камень. Юноша стал поспешно карабкаться вверх по склону, не рискуя даже оглянуться.

Он уже отбежал довольно далеко — на расстояние броска камня, — и тут кто-то завопил знакомым голосом:

— Вот он! Я же вам говорил! Это паршивый люминет!

— А ну встать, уроды! — рявкнул один из Гедонистов двум драчунам, боровшимся в грязи. — И бегом за ним!

Ферендир отчаянно карабкался вверх по склону. Его нещадно поливал дождь, густые нависающие деревья, с одной стороны, давали много тени и затрудняли обзор, с другой — иногда пропускали сквозь листву слишком яркий, слепящий луч дневного света. Ферендир работал руками и ногами изо всех сил и прислушивался, стараясь понять, как далеко сейчас были преследователи и как быстро они его догоняли. При этом Ферендир не осмеливался задержаться и оглянуться. Он слышал только буханье тяжелых шагов, покряхтыванье и вопли восторга. Преследователи гнались за ним со страшной скоростью и с невероятным упорством.

Поток грязной воды вымыл прямо у Ферендира из-под ног кусок земли. Юноша упал и соскользнул было вниз, но успел уцепиться за выпиравший камень и торчащий древесный корень. Как только падение прекратилось, Ферендир тут же перекатился вбок и увидел новую тропу — на некотором расстоянии от прежнего скользкого подъема.

Ферендир отважился обернуться назад через левое плечо. Один из преследователей играючи поднимался по холму: он стремительно бежал боком, как краб, и был уже совсем рядом. Молодой альв не стал его пристально рассматривать, хотя заметил тонкие, как у насекомого, ножки, грозные крабьи клешни и жуткий подрагивающий скорпионий хвост. Ферендир побежал еще быстрее — запрыгал по торчащим из грязи камням, стараясь оторваться от преследователей.

Один из них внезапно разразился руганью, и ему хрипло прокричали:

— А ну вставай и дуй сюда!

Еще одна жертва грязи и дождевой воды! Кто-то поскользнулся и съехал вниз по склону. Вот и отлично! Одним меньше!

Ферендир посмотрел вперед: выше по склону перед ним вырос уступ. Может, за ним начнется ровный участок? Надо только туда добежать! Там наверняка можно будет прибавить скорости и убежать от этих страшилищ! Еще немного!..

И тут раздался странный глухой рокот. Казалось, что сама гора гневалась на тех, кто беготней и возней дерзнул нарушить царивший вокруг благоговейный покой.

Непонятный рокот усиливался и с каждой секундой приближался. Ферендир на минуту замер и стал высматривать на склоне перед собой источник шума.

И увидел. Стремительная темная масса обрушивалась с уступа. За ней терялись кроны деревьев и голубые лоскуты неба. Это была сама гора — а точнее, ее подмытый дождем кусок, который под собственным весом несся вниз. Прямо на Ферендира.

— Назад! — закричали позади. — Кому говорю, назад!

Гедонисты завопили, стали ругаться и орать.

Ферендиру же было некуда бежать и негде спрятаться. Оползень приближался слишком быстро и вскоре заслонил собой все остальное.

«Уж лучше погибнуть так, — мелькнула у Ферендира мысль, — чем от рук Гедонистов…»

Потом тяжелая стена из жидкой грязи и камней погребла молодого альва под собой, и его тут же окутала кромешная тьма.

Мир стал холодным. И теплым. Мир стал тьмой. Неподвижной, тихой и душной.

Ферендир попробовал пошевелиться, но не смог. Попытался определить, где верх, а где низ, — и ничего не понял. Распахнул глаза — и увидел только темноту. Он не мог двигаться, ничего не видел и не слышал, но почему-то еще не умер.

«Сколько я так уже лежу?» — рассеянно подумал он.

При попытке сделать глубокий вдох в рот полилась жидкая грязь, и Ферендир закашлялся. Впрочем, даже кашлять было трудно. Он был похож на какое-то злополучное насекомое, увязшее в древесной смоле. Со всех сторон его окружала зыбкая, но тяжелая и липкая субстанция. Молодой альв был буквально погребен заживо и даже не знал, в какую сторону надо копать, чтобы выбраться.

«Может, это и есть лучший исход, — стараясь не поддаваться подступающей панике, подумал он. — Все самое дорогое, что у меня было, уничтожено. Пора и мне самому погибнуть. В конце концов, чем я лучше остальных? Почему все должны были умереть, а я нет?!»

Не хватало воздуха. Легкие горели, голова кружилась, мозг начал пухнуть и воспаляться. Ферендир обнаружил, что начал извиваться — тело инстинктивно старалось вырваться из грязевой ловушки, мечтало добраться до воздуха и жадно глотать его.

«Довольно! — мысленно крикнул он. — Перестань! К чему все эти жалкие потуги?»

Однако глупое тело по-прежнему дергалось.

«Хватит! — снова подумал он, уже более спокойно. — Не бойся. Зачем мучиться перед смертью?»

Движения стали сходить на нет — то ли тело послушалось мысленной команды, то ли смирилось с тем, что здесь просто невозможно было двигаться.

Облепившая Ферендира грязь была прохладной и мягкой на ощупь, влажной, но не противной. Тишина тоже была приятной. Пустота! Как хорошо, когда вокруг ничего нет! Как тут спокойно! Здесь все и закончится!..

«Я только хотел быть полезным! — подумал Ферендир, чувствуя, что теряет сознание. — Ничего не вышло, и, наверное, я заслуживаю именно такой конец… Ведь я так и не прошел последнее испытание. Там тебя тоже хоронят заживо. Там ты тоже, наверное, паникуешь и стараешься выбраться. Стараешься выбраться — вместо того чтобы познать волю горы и смириться с ней!»

Тут из глубины умирающего сознания раздался тихий спокойный голос:

«Так попробуй сейчас».

«Что попробовать?»

«Познать волю горы, — как ни в чем не бывало подсказал внутренний голос. — Ты же погребен в ее недрах. Вот и постарайся постичь ее волю и истину. Ты больше никогда не окажешься так близок к этому… никогда не будешь более подготовлен. Все скоро кончится, и ты уснешь вечным сном в объятьях горы, как ребенок засыпает на руках у матери».

Ферендир попытался приникнуть к горе, хоть как-то ощутить свою близость к ней. К его величайшему удивлению, ничего не пришлось искать. Дух горы и так был тут как тут.

На самом деле дух горы находился не где-то рядом, в стороне. Он был сразу везде: в грязи, со всех сторон облепившей Ферендира, в толще земли, в высоченных деревьях и в напоенных дождями папоротниках, в камнях, щебне и гальке, даже в простых лесных цветах. Он был неподвижной громадой скал и бегущей по их склонам водой, что стремилась в долину.

Ферендиру не пришлось долго искать: он и так был частью всего…

«Прости меня! — подумал он и внезапно осознал в присутствии какой колоссальной, непреходящей и вечной силы находился, каким маленьким и ничтожным казался в сравнении с нею. — Прости меня за то, что я так невежественен, о Мать Гора, и за мою неспособность понять!»

И тогда какой-то иной голос произнес:

«Тебе не за что просить у меня прощения».

Ферендир одновременно удивился и испугался. Это был не его внутренний голос. Неужели дух горы?.. Сама гора заговорила с ним!

«О Мать! — взмолился Ферендир. — Я подвел тебя».

«Неправда, — сказала гора, — пока не подвел. Ты просто оступился».

«Еще как подвел! — упорствовал Ферендир. — Не оправдал доверия наставников. Не оправдал твое доверие. Не смог выжить на твоих склонах!»

«Это еще неизвестно, — изрекла гора. — У тебя все еще впереди».

«Что у меня впереди? — пробормотал Ферендир. — Только смерть!»

«Если бы тебе было суждено умереть, ты бы уже умер».

Ферендир как следует обдумал сказанное горой. А ведь верно! Воздух давно должен был кончиться. Почему же альв не умер? Или, может, это и была смерть?

Нет! Воздух остался. Ферендир вдохнул носом и выдохнул ртом. Воздух был затхлым и спертым, но для жизни хватало.

Гора даровала ему воздух!

О Мать! Сердце Ферендира внезапно забилось сильнее, но не от страха, не от паники и отчаяния, а от вспыхнувшей надежды!

Ферендир дышал, а точнее, гора дышала для него.

«Не может быть! — подумал Ферендир. — Я же не прошел испытание, не доказал, что чего-то стою!»

«Ты все доказал, Ферендир, — произнесла гора мягко. — В том нет никаких сомнений. Честь, возложенную мной на тебя, нельзя забрать назад».

Это был голос его матери.

«Мама?»

«Ты выдержал испытание, Ферендир, — произнес тот же спокойный голос. — У тебя все получится… если будешь верить в себя!.. А теперь ступай».

«Идти?»

«Иди, иди, — уверенно и по-прежнему ласково велела гора. — Пошевели правой рукой. Земля там рыхлая, она расступится перед тобой».

Ферендир так и сделал. Он слегка пошевелил правой рукой, отгребая в сторону землю и грязь. Пальцам стало холодно от свежего воздуха.

«Иди! — сказала она. — Пока я не передумала!»

Ферендир стал поспешно рыть в ту сторону, откуда, по его представлению, шел чистый воздух. Где-то там были небо и облака.

Он даже не успел понять, что докопался до поверхности. Неожиданно кто-то подхватил его под руки и вытащил наверх.

Ферендир вдохнул влажный вечерний воздух подобно тому, как перешедший пустыню путник большими глотками пил бы холодную воду. Воздух был таким приятным, бодрящим и ароматным, что юноша чуть не лишился чувств. Вылезти из подземной ловушки ему помог Луверион, Хранитель Знаний с Зайтрека, — в его грустных глазах неопределенного возраста мелькнула едва заметная улыбка. В сумеречном лесу еще моросил дождь. Ферендир уселся на куче камней и земли, под которой был только что погребен, и долго не мог надышаться чистым и прохладным воздухом, нарадоваться жизни.

Луверион явился не один. Рядом с ним стоял сиарский великий воин в сияющих от эфирокварца доспехах. Таурвалон не без любопытства разглядывал Ферендира.

— Как вы меня нашли? — умудрился выговорить Ферендир между двумя глубокими вдохами.

— Я почувствовал, что ты здесь, — негромко ответил Луверион и присел рядом с Ферендиром на насыпь из земли и камней. — Уловил луч твоего внутреннего света.

— Да, он уловил луч твоего внутреннего света, — немного раздраженно пробасил Таурвалон. — Побрел себе куда-то в сторону, никого не предупредил. Этот ненормальный ускакал от нас на добрую лигу, прежде чем мы вообще заметили, что он отправился назад.

Ферендир не верил своим ушам. На бесстрастном лице Лувериона при этом не было никаких следов раскаяния или смущения.

— Я не сомневался, что друзья заметят мое отсутствие, подоспеют вовремя и помогут тебя вызволить.

Ферендир не очень хорошо понимал слова Лувериона, а только смотрел на него, ловил воздух ртом, тщетно старался утихомирить бешеное сердцебиение и успокоить натянутые, как струны, нервы.

Поблизости на лесистом склоне в фиолетовых вечерних сумерках с видом победителей двигались знакомые фигуры. Сераф, Дезриэль и их товарищи перебили гнавшихся за Ферендиром слаанешитов. Страшилища уже лежали мертвыми или корчились в предсмертных судорогах. Все они повстречались с молотом Серафа, пикой Фальцеи, алмазным чеканом Дезриэля и луком Меторры — она как раз ходила среди трупов и собирала выпущенные стрелы. Довольно долго члены отряда еще бродили среди деревьев и обследовали поле битвы, не замечая — или игнорируя — выжившего юношу. Только Луверион восседал в позе лотоса рядом с послушником на куче земли и камней и терпеливо дожидался, пока кто-нибудь все-таки соизволит заметить чудесное возвращение Ферендира.

Молодой альв понимал, что все еще перемазан в грязи. Капли моросящего дождя не могли ее полностью смыть. Как ни странно, Ферендир не стыдился своего вида и даже, напротив, чувствовал на себе благодать. Эта грязь стала для него священным знаком пройденного испытания, доказательством восхождения на новую ступень просветленности и могущества.

Стоявший ниже по склону Сераф внезапно поднял голову и увидел спасенного из-под осыпи послушника. Долгий взгляд наставника был таким тяжелым, что Ферендира буквально придавило. Остальные постепенно заметили, что всегда бесстрастный Каменный Страж застыл, раскрыл рот от изумления и уставился на что-то, словно загипнотизированный. Все проследили за его пристальным взглядом и наконец обнаружили Ферендира.

— Что ты здесь делаешь? — резко выпалил Сераф, не скрывая недовольства.

Ферендира обожгла обида. Зачем Сераф так жесток? К чему этот вопрос? Неужели появление ученика так его разозлило?

К счастью, тут вперед выступил Дезриэль. Он, судя по всему, был неподдельно рад видеть Ферендира.

— Как ты сюда добрался? — спросил он.

Все еще тяжело дыша, Ферендир махнул рукой в сторону валявшихся на склоне мертвых слаанешитов.

— Я шел за вами, а потом они на меня напали…

— Тебе было велено отправляться в другой храм, — ледяным тоном произнес Сераф. — Выходит, ты ослушался и нарушил прямой приказ!

Ферендир ощутил ребячий стыд — так всегда бывало, когда Сераф тыкал его во что-то носом. Всегда накатывала волна смущения от провала и собственной никчемности. Всегда казалось, что он тяготил наставников как самый бестолковый среди множества куда более талантливых и усердных послушников. Однако на этот раз тошнотворный приступ недовольства собой отступил перед новым чувством.

Это была гордость — чистая и непоколебимая. В ней не было привкуса незаслуженности, самонадеянности или излишества. Она заполнила сердце юного альва и утвердилась там, потому что он действительно совершил сегодня то, чем стоило гордиться.

Ферендир больше не опустит глаз и не сожмется в комок под градом упреков Серафа! Он встал на ноги и вернул наставнику гневный взгляд.

— Я поднимался за вами по склону и за мной погнались эти твари. Почти догнали, но тут из-за дождя случился оползень. Меня завалило так, что я уже распрощался с жизнью.

— И все-таки ты жив! — изумленный Дезриэль повернулся к Серафу и проговорил: — Понимаешь, что к чему? Мы тут сражались довольно долго, Ферендир не выжил бы все это время под землей без воздуха.

— Без посторонней помощи — точно, не выжил бы, — негромко сказал сидевший рядом с Ферендиром Луверион.

Сераф посмотрел на Дезриэля, а потом снова обернулся к Ферендиру:

— Ты хочешь сказать, что тебя спасла гора?

Ферендир кивнул.

— Так и было. Гора говорила со мной и сказала, что я заслуживаю спасения, а потом у меня внезапно появился воздух.

— Значит, ты все-таки прошел последнее испытание, — сказал Дезриэль. Хотя он и был на вид спокоен, Ферендир даже на расстоянии заметил, что наставник сияет от гордости. Наверное, это было очевидно и всем присутствовавшим. И только Сераф по-прежнему смотрел на ученика так, словно тот его чем-то унизил, а не продемонстрировал всем плоды преподанной науки.

— Значит, ты теперь больше не послушник, — не громко проговорил Сераф.

— Верно, Сераф, — кивнул Ферендир.

Впервые за все годы обучения он назвал наставника просто по имени — уж конечно, это больше не могло считаться обидным или оскорбительным. Ферендир понимал, что для общения на равных следовало прежде всего отказаться от обязательных ранее формальностей. Например, теперь не нужно было величать Серафа и Дезриэля наставниками.

— Все это очень интересно и волнительно, — вставил Таурвалон, — но можно я вас перебью? Уже близится ночь, а рядом все еще могут шнырять слаанешиты, привлеченные смрадом этих трупов.

Дезриэль посмотрел на Таурвалона и спросил:

— Думаешь, мы не всех тут уложили?

— Не исключено, — ответил Таурвалон. — Надо быть осторожнее и поскорее убираться отсюда. Давайте поднимемся выше по склону и разобьем лагерь на каком-нибудь ровном месте, где легко защищаться. А то мы стоим тут и чешем языками, словно нам ничто не угрожает.

— Согласен, — сказал Сераф и сразу же начал подниматься вверх по крутому и заросшему лесом склону. — Как найдем подходящее место для безопасной стоянки, вот тогда и поболтаем, не раньше.

Он обошел кучу земли и грязи, где восседали Ферендир и Луверион. Молодой альв недоумевающе взглянул на Дезриэля, но прежний — более благосклонный — наставник только едва заметно кивнул и зашагал за Серафом. Остальные потянулись следом. Луверион вскочил на ноги рядом с Ферендиром и тихонько сказал:

— Не злись. Возможно, чем более жесток и непримирим учитель, тем ценнее для нас его уроки.

Ферендир уставился на Хранителя Знаний. Тот ответил ему долгим светлым взглядом, а потом повернулся и стал подниматься вверх по склону вслед за остальными.