Повелительница дракона. Книга 3

Глава 6. Жакар

Дертен любовно поглаживал пальцами трон. Король имел какую-то слабость к этим костям, которые некогда были драконом- владыкой неба. Слуги Дертена привыкли делать вид, что не замечают странностей своего короля: его вспышки гнева были привычны и часто заканчивались суровым наказанием и переломанными костями для провинившихся. Правда в последнее время, после посещения Дара колдуньей, король темных драконов прибывал в приподнятом настроении: он часто шутил и не замечал оплошности слуг. Но придворные и стражи были настороже, зная, как изменчиво настроения их Владыки. Порой уцелевшие после переворота дрейфусы вспоминали с ностальгией бывшего короля. Но имя Терхана как и его тело было предано забвению. Первый советник Дертена — Лорш стоял на нижней ступени лестницы, еще один слуга короля, а не сановник.

— Где этот чудак?

Лорш подал знак телохранителю короля и тот выбежал из тронного зала.

Король подозвал слугу и взял с подноса кусок едва прожаренного мяса. Лорш сглотнул, взглянув на поднос с яствами. Король никогда не предлагал помощникам и советникам разделить с ним еду, за исключением редких случаев. Лорш был одним из тех, кто помнил бывшего короля Терхана. И кто знал тайну, которую скрывал Дертен.

Додж неуверенно следовал за телохранителем. Он был стар. Действительно стар. Его плечи давно поникли, а глаза поблекли. Большую часть жизни дрейфус провел в высокой башне, укрывшись от внешнего мира. Додж был отшельником, который едва следил за событиями в Дар Тане. И все-таки Дертен добрался и до него…Лампа Изидора- древний и могучий артефакт, способный обеспечить ее обладателя армией низших опасных и злобных демонов. Додж знал, что армию демонов будет невозможно контролировать, придя в мир Изолеры, они будут сеять опустошение и смерть. Они никогда не остановятся, побуждая хозяина убивать и убивать! Хотя Дертена и не надо будет увещать. Он был рожден убийцей, его жажда крови не утихнет со столетиями и тысячелетиями. Дертен желал стать властителем Изолеры!

Додж поежился. Пока существовал Тар Имо, Дертен не покорит Изолеру. Но, что, если лампа Изидора попадет в руки короля? Армия злобных демонов против драконов света? Кто устоит в этой баталии?

— Ты не спешил предстать передо мной, — с набитым ртом обвинил Дертен, запивая мясо красным вином.

Додж промолчал, зная, что король не ждал от него объяснений и тем более оправданий. «Когда говорит король, остальные молчат». Эту фразу, брошенную королем, в Дар Тане знали все, в том числе и отшельник Додж.

— Ты знаешь, зачем я тебя призвал. Ты отправишься в дорогу вместе с моими воинами, найдешь лампу и доставишь ее мне.

Додж испуганно отпрянул, но все-таки успел вымолвить.

— Ваше величество, слухи о лампе…

— Правдивы! — грубо прервал Дертен. — Надейся на это! Иначе я буду более чем недоволен.

Додж опустил взгляд, злость король вымещал на подданных. Дертен возродил древнюю забаву- гладиаторские бои. И не все воины добровольно выходили на арену, впрочем, и не всем удавалось ее покинуть живыми. К тому же Дертен не собирался совершить ошибку Терхана, он окружил себя оравой преданных слуг. Преданность в обмен на власть, богатство и безнаказанность! Драконы на окраинах Дар Тана шептались о преступлениях совершаемыми слугами короля, которые пугали даже не щепетильных дрейфусов.

— Жакар…

Додж отступил еще на несколько шагов, когда вперед вышел дракон с изуродованным лицом. Слухи о полученных шрамах были довольно противоречивы. Одни утверждали, что это результат встречи с Ларом Белым, другие, что дрейфус сам изуродовал себя. Но одно было неоспоримо- Жакар был убийцей! Беспощадным и жестоким! Как и король, которому он служил.

На лице Дертена заиграла довольная улыбка, он подал знак слуге и тот, угодливо кланяясь, поднес кубок с вином лучшему убийце короля. Лорш недовольно поджал губы, радуясь, что Жакар готов довольствоваться битвами и убийствами, не желая вникать в интриги и политику.

— Я знаю, что ты не подведешь меня. Привези лампу Изидора и убей каждого, кто станет на твоем пути! — приказал Дертен.

Жакар выпил вино, смакуя его вкус, криво усмехнулся и отдал кубок не слуге, а Лоршу, демонстрируя пренебрежение к первому советнику короля.

— Я не слуга, — прошипел Лорш.

Бровь Жакара приподнялась выше, взгляд скользнул по тонкой фигуре первого советника короля и миловидному лицу.

— Да неужели, милашка?

Лорш отбросил кубок, который поймал слуга, советник сделал один шаг и сдулся под насмешливым взглядом гладиатора, который не проиграл еще ни одного боя на арене.

Жакар разочарованно вздохнул, отвернулся от советника и едва поклонился королю.

— Я принесу тебе лампу и головы твоих врагов.

— Твоя награда будет ждать тебя. Приведите ее.

Девушка испуганно вошла в тронный зал, она шарахалась от каждого дрейфуса, а перед Дертеном опустилась на колени.

— Нравится?

Жакар подошел к девушке и рывком поставил ее на ноги. Девица на его вкус была не красива, не выразительные черты лица и вялый подбородок.

Дертен следил за реакцией подданного.

— Она- хейли, — объявил король. — И она родит тебе сына!

Жакар нахмурился.

— Я благодарен тебе за дар, мой король, но я исполню твою волю, не требуя наград.

В тронном зале наступила тишина. Слуги испуганно отступили, даже телохранители сглотнули, страшась вспышки ярости короля, которая последует после слов Жакара.

— Как я уже сказал, твоя награда будет ждать тебя в Даре, — не изменившись в лице, повторил король.

Жакар ухмыльнулся, поклонился и направился к выходу, ничем не выражая своих чувств. Додж, видя, что аудиенция окончена, бросился почти бегом из тронного зала, в который раз сожалея, что он родился темным драконом…

Додж оставался в стороне от приготовлений. Жакар брал с собой пять воинов. Додж всматривался в незнакомые лица. Молодые амбициозные воины, которые возвысились благодаря Дертену. Они не предадут короля. Тем более что их, как и их корда, ждет вознаграждение. Жакар отдавал приказы. Он ни разу не повысил голос. Его лицо было непроницаемой маской. Додж покачал головой. Нет, этого дрейфуса невозможно было изменить или же убедить в опасности предприятия для всех жителей Изолеры. Что для дрейфуса смерть и погибель людей и других рас, населяющих Изолеру? Если сам Жакар сеял только смерть! Он ничего не знал о любви и жертвенности. Лучший убийца Дертена был под стать своему королю.

— Ты готов?

Додж вздохнул. У него не было выбора, как и сил бороться против гвардейцев короля.

— Да, — не хотя выдавил дрейфус.

Жакар каждый месяц брил волосы на голове, но за несколько недель они вновь отрастали. Дрейфус как и орки носил кольцо в носу и серьги в ушах. Его внешний вид был вызов Дар Тану и всей Изолере, но его давно уже не задирали и не насмехались над ним.

Жакар пристально взглянул на отшельника. Черные глаза гладиатора были безжизненны, в них не было ничего кроме тьмы и насмешки.

— Я вижу тебя насквозь, старик. Только посмей встать на моем пути, и ты на собственной шкуре узнаешь каково это быть моим врагом!

— Эта лампа создание колдуна, а не драконов и напыщенных эльфов. И она принадлежит нам по закону.

Стесс опустила голову, она принялась с усиленным вниманием разглядывать лежащие на столе рукописи и карты, хотя улыбка невольно скользнула по губам девушки. Утверждение отца позабавило чародейку. Это надо же заявить подобную претензию. Маги из покон веков только и делают, что пытаются украсть чужие идеи и заговоренные артефакты. А ее отец был первым среди тех, кто заимствовал чужие открытия и превозносил мощь магов и Магестерии.

Стесс ухмыльнулась. Она слышала о лампе Изидора едва ли не с рождения. Знаменитый список отца утерянных артефактов. Он с маниакальной одержимостью пополнял коллекцию, заставив семью присоединиться к его поискам. Стесс знала, что отец променял бы ее, не задумываясь, на лампу или же диадему Коди. Власть для него всегда была на первом месте. Положение, уважение, статус в совете Магестерии. И в конце лестницы, на последней ступени семья и дочь.

— Ты отправишься в дорогу с Бохусом. Он возглавит группу, таково пожелание совета и верховного мага. Но учти, ты обязана проследить, чтобы он не наложил лапы на артефакт.

Стесс кивнула, размышляя, отчего мать, не удостоилась чести отправиться на поиски? Не взирая на разногласия и семейные ссоры, Ослам доверял жене.

— Развлекательная прогулка может оказаться опасной затеей, — заметила чародейка.

Ослам отбросил стул в сторону и распрямился, нависая над столом как коршун. Высокий громадный, с гривой рыжих кудрявых волос и щетиной на лице. Ослам умел подавлять не только людей, но и сородичей. Он заработал славу нетерпимого, самовлюбленного, жестокого и хитрого мага, идущего по трупам, причем в буквальном, а не переносном смысле слова.

— Неужели я вырастил трусиху? — не скрывая презрения в голосе, завопил Ослам. — Ты ведь не хочешь, чтобы я пожалел, что у меня родилась дочь, а не сын, который с радостью ухватился бы за возможность совершить подвиг во благо Магестерии и семьи! — к концу речи Ослам усилил голос магией, заставив дрожать стекла.

Стесс сжала кулаки, чтобы не вскочить на ноги и не обрушить на отца обвинения. С самого рождения Ослам не упускал случая заметить, что дочь разочаровала его, появившись на свет вместо долгожданного сына. «Не смей меня разочаровывать!»- это был постоянный девиз отца. Ослам умело пользовался им, чтобы давить на дочь и заставлять ее выполнять приказы. Детство прошло, тогда Стесс поняла: она никогда не сможет заслужить любовь отца. Девушка перестала верить, смирившись с тем, что родилась не мальчиком.

Стесс разжала ладони, откинулась в кресле и взглянула в глаза отца. Чародейка не отвела взгляда и не поежилась, испуганно втянув голову в плечи, как бывало неоднократно. Нет, страха не было. Только маска на лице.

Ослам заметил перемену в дочери, и впервые в жизни в его взгляде промелькнуло удивление и даже подобие уважения.

— Я отправился бы сам, но совет решил, что моя персона слишком важна, чтобы я рис… — маг осекся. Несколько секунд назад он утверждал, что опасности не было. Очередная его ложь. Как и то, что совет пекся о его безопасности. Верховный маг не желал, чтобы могущественный и опасный артефакт попал в руки Ослама.

— Я согласна отправиться с Бохусом, но у меня есть одно условие.

— Хочешь заключить сделку? — проворчал Ослам.

— Да. По возвращению, причем неважно каков будет результат экспедиции, я получу Дортейм и право вести собственную практику.

В этот раз в глазах отца не было разочарования. Опять смесь удивления, уважения и одобрения.

— По рукам, — согласился Ослам.

И когда дочь была уже в дверях, маг окликнул ее.

— Что бы ты не думала, я надеюсь, что ты сможешь позаботиться о себе в дороге.

Стесс расхохоталась, когда покинула кабинет и дом отца. Она смеялась, не обращая внимание на косые взгляды одиноких прохожих. Чародейка не поверила в искренность отца. Но он связал обещание клятвой. И даже Ослам не решился бы ее нарушить.

— Дортейм, он будет моим.

Улыбка сползла с лица девушки, когда она подумала о Бохусе и остальных сопровождающих. Следующий месяц обещал быть самым трудным в неполные девяносто лет девушки.

— Я справлюсь, — пообещала Стесс сама себе. — Я обязана ради Дортейма.

Калид, Селений и Лар были одеты в походные серые плащи. Их лица были суровы и сосредоточены: они понимали, что могут столкнуться в дороге с темными драконами и магами. И если последние едва могли стать серьезной помехой, то дрейфусы просто так не отступят с намеченной цели.

— Моя помощь может пригодиться.

Калид отрицательно покачал головой. Эйвен уже битый час ходил за отцом, предлагая разделить с ним трудности дороги.

— Ты отсутствовал целый год, пора тебе побыть немного дома, пока ты вновь не покинул Тар.

Эйвен молчал, хотя его задумчивый взгляд устремленный на юг заметили все друзья и драконы. Даже Го’той удивился, когда парень провел три дня в архиве, пытаясь отыскать любое упоминание о фениксах и Забытых землях.

— Пока меня не будет, позаботься о матери и Кенте.

Эйвен внимательно взглянул на отца, за просьбой он увидел скрытый подтекст.

— Все так серьезно? — прошептал одалим.

Калид окунулся в прошлое, когда он учил детей обращаться в истинный облик. Ведь малыши родились людьми. И совет драконов напряженно ждал, а смогут ли они вообще обращаться? У дрейфусов сыновья сразу рождались драконами, наверно именно поэтому их матери и погибали: их тела не были пригодны для рождения истинных драконов. Калид не разделял тревог совета и ждал. Первым обратился Эйвен, едва не вызвав сердечный приступ у отца, когда он не нашел ребенка в колыбели. Затем Калид услышал крик маленького дракончика, который умудрился обратиться, вылететь на улицу и взобраться на шпиль дома. После этого случая Калид не раз ставил щиты на окна, но дети каждый раз умудрялись обойти преграду и уже совет драконов в полном составе искал неугомонных дракончиков.

— Из-за всей этой истории с лампой и Карен, я так и не сказал тебе, что горд тобой! — улыбнулся Калид, перед глазами которого все еще стоял маленький золотой дракончик.

— Я и без слов это знаю, — Эйвен обнял отца. — И я позабочусь о Кенте, — пообещал одалим.

Калид кивнул, хотя и заметил, что сын не сказал ни слова о матери.

— Порой я думаю, жаль, что вы уже не дети.

— Теперь у вас есть Кент, а там через пару лет, возможно, и Карен с Яром порадуют вас.

Седьмой магистр покосился на дочь с зятем, улыбнулся и отрицательно покачал головой.

— В последнем утверждении я очень сомневаюсь.

Эйвен проследил за взглядом отца: Тел Яр и Карен спорили в стороне. Ветер доносил отголоски их разговора.

— Твой отец совершает ошибку! Дертен отправит на поиски Жакара. А ты даже не представляешь, кто он такой. А главное он никогда не проигрывает! Понимаешь? — никогда!

— Не забывай о колдунье, — слабо возразила Карен, однако тонкая морщина пролегла между бровями, — она знает дорогу к лампе Изидора.

— Неужели ты ей веришь? Ведьма предаст без раздумий, если ей представится шанс, — уверенно заявил Тел Яр.

Теперь и вторая морщина пролегла на лбу дракены. Карен не доверяла колдунье, к тому же девушка почему-то была уверена, что, если бы судьба свела их в поединке один на один- победа была бы за Шеллой.

— Отец и его друзья приняли решение, — вздохнула Карен, стараясь не думать о последствиях этого решения.

Калид нахмурился, Дарс так и не пришел проводить их в дорогу. Вернее, он исчез еще накануне, и дракон света надеялся, что сын не совершит какую-то глупость.

Да и Эль вела себя довольно странно. Она сама настояла на его поездке, но было ощущения, что отпускать его она не желает.

— Я все еще могу остаться, — шепнул Кэл, — Лар и Сел все поймут.

Эльвира обняла мужа и спрятала лицо на его груди, не зная, хватит ли ей выдержки не показать истинных чувств. Но проснувшаяся интуиция шептала, что очень возможно это их последняя встреча.

Дракон не без труда отцепил руки жены, заглянул ей в лицо.

— Что происходит?

— Пора, — поторопил Лар'тей, не пытаясь скрыть плохое настроение, — мы теряем время.

Калид нахмурился. Эльвира приподнялась на носочки и поцеловала мужа в губы.

— Иди.

— Согласна, мы должны торопиться, если вы не хотите, чтобы дрейфусы опередили нас, — вмешалась в разговор Шелла.

— Хорошо, отправляемся, — согласился Калид.

Шелла подмигнула Эльвире и взобралась на спину Селения. Дракон издал протяжный вздох, но согласился нести необычную ношу. Маги и темные драконы уже отправились в путь, так что единственный шанс опередить соперников был путь по небу.

Селений летел первым, так как Шелла никому не открыла конечный пункт назначения. Одалимы не доверяли ей. А колдунья не верила никому в мире!

Шелла то и дело бросала беглые взгляды на Лара, обратившегося в белоснежного дракона. Колдунья помнила молодого одалима, которому оказалось так просто вскружить голову, чтобы он признался ей в любви и просил стать его женой. Шелла тогда посмеялась над юным драконом, но сейчас колдунья сожалела о резком отказе, но кто знал, что одалим станет легендарным воином и магистром совета драконов? Хотя, кто знает, возможно, именно отказ ведьмы и стал отправной точкой восхождения Лара! Так что Шелла сожалела об отказе. К тому же лучше иметь в союзниках, беззаветно влюбленных в тебя ухажеров, нежели отвергнутых поклонников, пылающих жаждой мести за жестокие насмешки.

— Ты до сих пор зол на нее? — нарушил тишину Калид'тей.

По телу Лара прошла дрожь. Он отстал от Селения, не желая, чтобы дракон луны и колдунья слышали его ответ.

— Нет, — ответил одалим.

Калид повернул морду.

— Для того, кто простил и забыл, ты слишком возбужден. И те убийственные взгляды, которые ты бросаешь на нее, готовы напугать даже дрейфусов.

— Только не ее, — скупо отрезал Лар. И не дожидаясь новых вопросов, продолжил. — Поверь, Шелла никого и ничего не боится. Она самоуверенна и тщеславна. Она уверена, что ее магия и хитрость позволят ей выйти сухой из любой ситуации…Ей нельзя верить.

— Но ты любил ее…

— Больше я такой ошибки не совершу, — успокаиваясь, заметил Лар’тей. — Я был молод и глуп. И видел только внешнюю красоту, не пытаясь заглянуть, что же скрывается за красивой оболочкой. Самоуверенность я принимал за храбрость, хитрость за ум, тщеславие за… — Лар осекся. А ведь он действительно перерос себя. — Знаешь, Калид, твоя история исключение из правил. Ты нашел человеческую девушку достойную тебя. Но драконы должны выбирать спутниц из дракен.

Дракон покачал мордой, подумав, что рыжеволосая русалка на Пересвете уже не раз интересовалась одним драконом, а Селений больше не летал на остров и поспешно предложил свою кандидатуру для поиска лампы Изидора.

— Я не согласен, Лар. Ты обжегся один раз. Но время всех меняет. Ты стал другим, возможно, и Шелла изменилась.

Дракон фыркнул. Он бы рассмеялся, если бы находился в другом облике.

— Я порой забываю, что ты веришь, что каждый имеет второй шанс. Калид'тей- справедливый и мудрый. Но, думаю, и ты бываешь не прав… — белоснежный дракон на мгновение завис в воздухе. — Хотя, чему я удивляюсь, ты принял зятем темного дракона, — обвинил Лар.

— Тел Яр достоин Карен, — возразил Калид. — И чтобы ты не говорил, мой друг, я знаю, что ты видишь добро в темном драконе…Я могу признать, когда я бываю не прав. Это не мудрость, а здравый смысл. Желаю и тебе набраться его, Лар. Ты ненавидишь Шеллу, но не стоит переносить свое отношение к ней ко всем магам. И попытайся сохранить холодную голову в этом странствии…

Вечером Калид понял, что друг не прислушался к его советам. Лар сорвал злость на Селении, который в ответ только пожал плечами и ретировался, не желая стать грушей для битья.

Шелла с довольной ухмылкой наблюдала за бывшим воздыхателем, осознав, что он не забыл о встрече с ней. И тут колдунья допустила ошибку, решив, что стоит ей только поманить пальцем, и Лар, опустившись на колени, начнет декларировать ей стихи и петь серенады, поднявшись в небо.

Шелла, не ожидавшая магического всплеска, была отброшена в сторону ударной волной. Колдунью несколько раз перевернуло в воздухе и отшвырнуло в сторону леса. Шелла, не веря, встала на колени, пытаясь отодрать волосы от колючего кустарника, в котором запуталась коса. Ругательство сорвалось с ее уст. А затем заклятие обошло Лар, тея стороной, не в силе причинить ему вред и ударилось в скалу, под которой был разбит лагерь. Одалим успел отскочить в сторону, чтобы не быть погребенным под камнепадом.

— Нет! — в один голос вскрикнули Калид и Селений.

Но было уже поздно: огонь вспыхнул на земле, он подобрался к колдунье, взяв ее в кольцо пламени.

Лицо Шеллы изуродовала судорога. Вода в озере вспенилась и смыла огонь, облив колдунью ледяной струей.

Лар ухмыльнулся. Колдунья выглядела нелепо, промокшая с ног до головы в потрепанном платье и с кустом на голове, намертво вцепившемся в волосы.

Шелла подняла взгляд, прищурила глаза, ее уста приоткрылись, чтобы произнести заклятие.

— Не советую, — усмехнулся Лар, с трудом сдерживая рвущийся наружу смех. — Я не хотел причинить тебе вред.

— Неужели?! — не скрывая сарказма, спросила колдунья. — Ты думал, мне понравится быть заживо сожженной? — прорычала Шелла. — Я не феникс, если ты еще не заметил, — колдунья стояла натянутая как струна. В ее глазах полыхало пламя ненависти. Но стоило отдать Шелле должное, она быстро взяла себя в руки. Многие маги лишались головы, когда эмоции одерживали верх над разумом. Неподконтрольная магия была опасна не только для врагов, но и для того, кто применял ее. Помня об этом правиле, Шелла пыталась сорвать злость словами, не прибегая к магии.

— Прости, — нехотя выдавил Лар. Он действительно сожалел, что использовал силу против колдуньи, вместо того, чтобы проигнорировать ее присутствие. В чем-то Калид был прав: Лар не привык получать отказ или быть вторым. А Шелла не только отвергла его, но и посмеялась над молодым одалимом. И обида столько столетий сидевшая занозой в сердце требовала выхода. — Обещаю впредь воздержаться от необдуманных поступков. Но и ты должна следить за своими словами, — выдвинул условия одалим.

Шелла выругалась, заставив Селения покраснеть и укоризненно покачать головой. Лар только усмехнулся. Пожалуй, новая колдунья ему нравилось больше прежней.

— Вижу, мы прекрасно поняли друг друга, — насмешливо ответил Лар, тей, воспользовавшись мгновением тишины в нескончаемом монологе Шеллы, успевшей упомянуть всех до единого родичей одалима.

— Убирайся к демону и пусть он сожрет твои внутренности! — выплюнула Шелла.

— Это ты у нас по части демонов, как я слышал, — не удержался от намека Лар. — Так что…

— Хватит! — рявкнул Калид. Ожидая сложностей в пути, дракон не думал, что разногласия начнутся внутри группы. А ведь они едва покинули Тар Имо. — Лар, избавь нас от своего сарказма и иронии. А ты Шелла, постарайся свои фантазии держать при себе. С этой секунды считайте, что вы только познакомились…

Калид приказал ведьме и другу держатся в разных частях лагеря. Хотя проклятия Шеллы, произнесенные шепотом были хорошо слышны трем друзьям. Лар посмеивался и вел себя странно.

— С тобой все в порядке? — неуверенно спросил Селений, с опаской поглядывая на бывшего опекуна. Селений, не желая портить отношения с Ларом, не стал отслеживать траектории, относящиеся к другу, веря, что тот сам поделится своими тайнами и тревогами.

— Теперь в полном… — Лар поставил защиту от подслушивания. — Я думал, что любил ее, — неожиданно признался пятый магистр.

Селений вздрогнул. Искоса взглянул на Шеллу. Красива, с этим не поспоришь. Любой мужчина был бы горд назвать подобную женщину своей спутницей. Любой мужчина, не обладающий магией, поправил себя жрец. Ведь за красивым фасадом было нечто, приводящее Селения в ужас. Правда, у колдуньи по крайней мере были две ноги, а не хвост.

— А теперь? — спросил Сел, пытаясь отвлечься от собственных терзаний.

Лар пожал плечами. Прошлое долго держало его в паутине горечи, новая встреча заставила пересмотреть отношение к тому, что произошло столетия назад.

— Все прошло, — с удивлением заметил дракон.

— Надеюсь, — пробормотал Калид, но чувство тревоги не оставляло его. Раньше дракон любил странствия и дорогу, когда его сопровождали друзья. Но сейчас все изменилось. Много лет назад Калида не ждала дома жена. И к собственному удивлению дракон осознал, что мечтает о том, чтобы скорее завершить поиски лампы и вернуться в Тар!

Сердце в груди Эль замерло, когда драконы взмахнули крыльями и поднялись в небо. Она взглянула на дом с гостями. Эльвира не была уверена, что сможет улыбаться и делать вид, что все хорошо.

Дарс сидел рядом с фонтаном в саду у храма. В это время там никого не было. Эль замедлила шаг. Она видела сына в разных ситуациях, но никогда он не был так потерян как сейчас. Эль присела на бортик фонтана.

— Ты не сказала ему.

— Нет.

Дарс поднял лицо с опухшими красными глазами.

— Отец никогда не простит мне, если я отпущу тебя.

Эль пожала плечами.

— Мне не требуется твое согласие, — напомнила она сыну.

— Мер'тей…

Эль посмотрела в глаза сына, открывая сознания и убирая все до единого щита.

Дарс молчал, считывая информацию и меняясь в лице.