Повелительница дракона. Книга 3

Глава 8. Нападение фуранов

— Фураны! — крик одного из темных драконов заставил сонную компанию вскочить на ноги и обнажить оружие. Фураны, не менее десятка приближались к лагерю по воздуху с восточной стороны. Фураны были сородичами гуфонов, только они были в несколько раз крупнее и могли убить даже дракона ядовитыми металлическими перьями, которыми выстреливали. Фураны были истреблены в Изолере еще столетия назад, но излом Изидора был еще древнее. Поэтому опасные хищники могли стать серьезной проблемой. Одно перо фурана не могло привести к смерти, но твари отличались меткостью! К тому же они были падальщиками.

— Надо выставить щит, скорее! — прошипела Таренга.

Магия была бесполезна в качестве нападения: фураны просто поглощали ее, становясь сильнее. Но защитная магия могла сработать, хотя очевидцы рассказывали случаи, когда фураны пробивали щит.

Четыре колдуньи, забыв о разногласиях и вражде, взялись за руки. Они возвели ладони к небу. Легкое сияние осветило поляну. Купол начал расти. Постепенно он растянулся достаточно, чтобы защитить магов и драконов.

Первый фуран наткнулся на купол. Почувствовав магию, он зарычал. Остальные полуптицы подхватили его клич, недовольно кружа над добычей.

Калид выругался, он скорее почувствовал, прежде чем понял, что произойдет. Вожак фуранов пробил магическую защиту. Его перо попала в шею темному дракону. Он не успел увернуться, когда еще два пера попали в его правый глаз и в сердце.

Шелла отпустила руки чародеек, она бросилась в сторону, успев уклониться от нападения.

Одалимы не стали обращаться в драконов. Громоздкий дракон превращался в удобную мишень. Да и под защитным куполом, они просто раздавили бы друг друга. Калид выхватил меч и щит и набросился на ближайшего врага, взметнув в небо. Лар взял на себя двух противников. Селений просчитывая траектории, мелькал среди фуранов, успешно отвлекая их на себя, в то время темные драконы взмыли в воздух, присоединяясь к битве.

Два фурана схватили мертвого дрейфуса. Калид покосился на Жакара, но не стал вмешиваться. Тело своего друга или даже сородича он не отдал бы врагу. Фураны, довольствуясь добычей, прекратили бой и улетели. Конечно, никто не пытался их преследовать, радуясь, что отделались малыми потерями. Фураны всегда нападали стаей. Они никогда не вели бой больше необходимого, получив добычу, они улетели прочь. Что не означало, что они не вернутся, когда насытятся мертвым драконом и тремя своими сородичами, чьи тела они также подобрали с земли.

Калид окинул взглядом поле боя. У одного темного дракона было разодрано крыло, у другого перо фурана застряло в ноге. У Селения была легкая царапина.

Тихий всхлип разрушил тишину. Стесс испуганно смотрела на распоротый живот. Дрожащей рукой она потянулась к перу, желая вытащить его.

— Нет, — остановил чародейку Жакар, поймав подозрительные взгляды, он пояснил. — Рану надо прижечь, прежде чем вытащить перо. Иначе яд может убить ее.

Чародейка несколько секунд рассеянно смотрела на темного дракона, не понимая сказанных им слов. Наконец-то ее взгляд обрел ясность, она отпустила напершие. Стесс закусила губу, чтобы не закричать от боли. Девушка не замечала слез, катившихся из глаз, но больше она не издала ни звука.

Калид знал какую боль должна была испытывать девушка, а ведь она была не старше Карен.

Бохус подошел к девушке, предложив ей помощь. Стесс брезгливо поморщилась, решив, что она примет помощь от кого угодно, но только не от мага. От одалимов не укрылась реакция девушки.

— Мы позаботимся о ней, — вмешался Калид.

Бохус недовольно взглянул на дракона, его лицо побагровела. В схватке с фуранами, он предпочел остаться в стороне, спасая свою жизнь и не заботясь об остальных членах группы, которые все, за исключением закутанного в плащ мага, вели себя бесстрашно.

— Я отвечаю за нее, — маг облизнул пересохшие губы.

Калид нахмурился, выступил вперед, прикрыв девушку своим телом.

— Мы позаботимся о ней, — повторил он. Рука дракона все еще лежала на эфесе меча. Это должно было послужить предупреждением. И Бохус его понял.

— Как пожелаете, — угодливо согласился он. Однако в его взгляде мелькнула неприкрытая злость и ненависть.

Жакар отвернулся, ему надо было позаботиться о собственных воинах, которых осталось только троя.

Додж поспешил к Стесс.

— Я могу помочь, — предложил он Калиду.

Одалим кивнул.

— Лар, сядь позади нее и крепко держи за руки. Селений разведи огонь.

Калид осторожно расстегнул рубашку девушки, не желая причинить ей новую боль. Он деликатно прикрыл ей грудь, не желая смущать девушку.

— Я вытяну перо, а ты Додж прижги рану и нейтрализуй действие яда.

Стесс кивнула. Девушка почувствовала, что одалим с белоснежными волосами твердо держит ее за плечи. Заклятие оцепенения и Стесс не могла пошевелиться, потом пришла легкость и невесомость. Одалим протянул нити к ее ауре.

— Расслабься, — прошептал Лар. — Я возьму часть боли на себя.

Стесс сомневалась, принять ли такую помощь. Она помнила первое впечатление, Лар показался ей напыщенным и самоуверенным снобом. И девушке не хотелось обнажать перед ним душу. Но позволить прикрепить нити, означало приоткрыть собственную сущность. Но боль была невыносимой. Стесс покосилась на костер. Она прокусила губу до крови. Девушка знала, что не выдержит процедуру, оставаясь в сознании. А она не могла позволить себе проявить слабость на глазах союзников и врагов. Стесс закрыла глаза, нащупала чужеродные нити и приоткрыла ауру. Лар мягко сжал ее плечи.

— Все будет хорошо, я обещаю тебе.

Селений переглянулся с Калидом. Легкие улыбки скользнули по их губам, друг прислушался к их совету и не стал переносить свое отношение Шелле к другим магам и чародейкам.

Селений просматривая траекторию, нашел удачный момент.

— Сейчас, давай!

Калид вытащил перо и в тот же миг Додж магией выкачал яд и прижег рану.

Стесс не произнесла ни слова. Боли не было. Девушка попыталась повернуть голову, не веря, что Лар не просто разделил с ней боль, он всю взял ее на себя. Всю без остатка.

— Попытайся удержать нити, — тихо посоветовал седьмой магистр, даже не поморщившись от боли.

Калид отстранил Доджа и перевязал рану девушки. Застегнул рубашку, не обращая внимание на окровавленную одежду.

Боль медленно вернулась к Стесс, хотя она не была такой сильной как вначале.

Лар осторожно отпустил девушку. Он взмок и покраснел. Но за всю операцию он не проронил ни стона. И сейчас вел себя так, будто ничего не случилось.

— Отдохни. Фураны сегодня уже не вернутся, — успокоил девушку Селений.

Стесс согласно кивнула. Она без сил откинулась на циновку, Селений бережно укутал ее одеялом. Одалим провел рукой по ее волосам.

— Спи…

Калид покосившись, наблюдал за Жакаром. Тот лично вытащил перо из тела Ютаса. И хотя он не произнес ни одного успокаивающего слова, его действия были осторожны. Калид помнил, что дрейфус предупредил Стесс об опасности. Так что дракону оставалось только гадать, что из всех слухов о Жакаре правда. Возможно, Эль была права, утверждая, что темные драконы не рождались чудовищами, их воспитывали монстрами. Из поколения в поколение- детей учили не ценить чужие жизни, если они принадлежат не дрейфусам, хотя…гладиаторские бои, заканчивающие смертью одного из противников, были лучшим показателем, как драконы относились и к своим сородичам. Калид посмотрел на шрамы на лице Жакара. А ведь была и третья версия их появления, что шрамы оставил на теле воина собственный отец…Калид, не задумываясь дальше о своих действиях, подошел к темным драконам. Додж уже занялся крылом Фрола.

— У тебя порез на руке.

Жакар бросил окровавленную одежду Ютаса в костер. И теперь удивленно смотрел на дракона солнца. Затем он перевел взгляд на руку, один из фуранов все-таки достал его.

— Царапина, — небрежно бросил он.

— Позволь взглянуть.

Жакар несколько секунд разглядывал языки пламени, в котором вспыхнула одежда подчиненного.

— Если ты хочешь доказать, что драконы солнца милосердны к врагам, то…

— Несмотря на наш временный союз, мы останемся врагами, — подтвердил Калид. — А теперь просто позволь помочь тебе. Кто знает, с кем нам придется столкнуться, твоя помощь может еще пригодиться.

Жакар скинул рубашку, храня молчание. Он знал, что Калид солгал, его помощь была бескорыстна. И этим они отличались. Жакар не хотел прислушиваться к словам, но не обращать внимание на поступки не мог.

Три когтя фурана располосовали мясо почти до кости. С помощью магии Жакар остановил кровь, но регенерация еще не началась: рана была слишком глубокой.

— Мне придется наложить швы, и лучше очистить рану, чтобы не остались шрамы.

— Это я переживу, — усмехнулся Жакар. От кривой улыбки шрамы на лице стали еще заметнее.

Калид обратил внимание- шрамы покрывали и тело дрейфуса. И большинство из них были получены не в бою.

— Почему ты не уберешь их с помощью магии? — пытаясь отвлечь дрейфуса от своих действий, спросил Калид.

— Зачем? Они служат предупреждением. Мои враги оставили на моем теле шрамы, а я отправил их к праотцам.

— А их оставили только враги? — тихо спросил Калид.

Жакар вздрогнул, в Дар Тане ему давно не задавали таких вопросов- боялись. А сам дрейфус уже давно не вспоминал прошлое, зачем? Оно и так всегда было с ним. Драконы света рассуждали о доброте, милосердие, прощение, но у них не было его детства. Жакар нахмурился и непроизвольно дотронулся до одного из шрамов. О, да, он помнил, как получил каждый из них. Дрейфус посмотрел на Лара Белого, один из шрамов был напоминанием о небольшом столкновении с одалимом. Еще три шрама на три достойных противника. А вот все остальные шрамы оставил на теле Жакара один дракон, тот кто должен был оберегать и защищать…На протяжении всего детства Устер пытался сломить сына и подчинить. Но Жакар никогда и впрямь не преклонял колений, так что в детстве ему пришлось спешно осваивать регенерацию, чтобы сращивать поломанные кости. Прошли годы, прежде чем Жакар сумел дать отпор отцу. И еще много лет, прежде чем он, достиг мастерства владением оружием и бросил вызов Устеру. Это был жестокий бой. Жакар пытался расплатиться за столетия издевательств и боли. И он победил. Однако нанести последний удар, дрейфус так и не смог. Иногда по ночам Жакар просыпался от кошмаров. Дикий хохот отца преследовал его. Устер проклял его, назвав трусом. Жакар не заслужил уважения отца, из-за того, что не попытался его добить. Они встретились в последнюю войну на поле брани. Громадный одалим нападал на Устера, Жакар видел, как отец упал, а дракон солнца занес меч. Дрейфус мог вмешаться и повлиять на результат боя, но Жакар не мог пошевелиться. Он не смог сам забрать жизнь отца, но он и не остановил одалима, вернее не захотел.

— Мне жаль твоего воина, — добавил Калид. Одалим и без способности сына читал эмоции дрейфуса.

Жакар вздрогнул, он давно не выпадал из реальности, окунаясь в свои мысли. Дрейфус скупо кивнул.

— Они знают, что им суждено умереть в бою.

— Как и тебе?

— Ты всегда задаешь вопросы, на которые не хочется отвечать?

— Иногда, — улыбнулся Калид. — Почему ты предупредил чародейку? Ведь если бы она вытащила перо, то была уже мертва.

— Ты ведь сам сказал, что неизвестно с кем нам придется столкнуться. А для меня она не представляет угрозы.

— Мой отец говорил, что если хочешь, чтобы тебя не уличили во лжи, то стоит приправить ложь истиной.

— Твой отец мудр, — рассмеялся Жакар.

— Он покинул этот мир несколько столетий назад.

Жакар задумчиво разглядывал спокойное лицо Калида.

— Покинул? — дрейфус прикинул кое-что в голове. — Не смог защитить жену, а затем последовал за нею. Беру свои слова обратно, он не был мудрецом, он был глупцом.

— Я говорил с ним перед его уходом. Просто обычный разговор, один из сотни ничего не значащих разговоров…А потом я возвел поминальный помост, не понимая, почему отец не попрощался со мной. Зачем был нужен пустой разговор, когда мы могли говорить о важном, — неожиданно для самого себя и для дрейфуса рассказал одалим.

Калид нанес последний шов и отрезал нитку.

— Твой отец был не только глупцом, но и трусом, — буркнул дрейфус.

Одалим отрицательно покачал головой, забинтовывая руку.

— За пару дней до этого он мне сказал, что любить кого-то благо, а быть любимым счастье. И что я пойму боль его потери, когда сам отдам кому-то сердце, — Калид улыбнулся. Слова отца оказались пророческими. Ведь ему буквально пришлось отдать половину своего сердца, хотя и вторая половина принадлежала Эль. — Я долгое время не мог простить отца. А сейчас жалею, что у меня нет возможности сказать ему, что он был прав, — Калид завершил работу и посмотрел в глаза темному дракону. — Возможно, лучше быть счастливым глупцом, нежели несчастным мудрецом.

— А знаешь, о чем сожалею я, — неожиданно для себя произнес Жакар. Он наклонился почти вплотную к Калиду, его губы касались волос дракона утренней зари, — что я сам не убил своего отца, когда у меня была такая возможность.

Дракон света с состраданием посмотрел на дрейфуса. Одалим вспомнил мальчика-дриада и его освобождение. Калид часто вспоминал Енму, гадая, нашел ли он свой путь в жизни?

— Это не принесло бы тебя счастья. А взяв на руки кровь своего рода, ты был бы проклят в этой жизни и в других.

Жакар распрямился. Здоровой рукой он прикоснулся к вспотевшему лбу, не понимая, с чего он разоткровенничался. Он- Жакар непобедимый! Лучший убийца, беспощадный к врагам. Он не знает сожалений и сомнений!

— Мой отец был чудовищем. И поверь такому как ты- это тоже не понять.

Следующие несколько дней прошли относительно спокойно. Драконы и маги были все время начеку. Жакар и Калид часто разговаривали в сторонке от всех. Никто из них не пытался вернуться к откровенному разговору. Одалим и дрейфус вели себя так, будто его и не было.

Стесс успешно поправлялась. Она отдалилась от своей группы и почти все время проводила в компании Селения. Молодой одалим большей частью молчал. Он слушал рассуждения Стесс и ее мысли о будущем Магестерии.

— А ты всегда так молчалив?

— Большую часть жизни я провожу в медитации, изучая траектории будущего Тар Имо и Изолеры, — губы одалима дрогнули в улыбке. — А медитация требует тишины и сосредоточенности. Мне некогда говорить.

— О, боги, надеюсь, я еще не надоела тебе своей болтовней.

Селений покачал головой. Он проследил за взглядом девушки. Стесс все время искала глазами Калида. Порой, когда девушка думала, что ее никто не видит, она не сводила с одалима задумчивого взгляда.

— Он женат.

Стесс удивленно взглянула на одалима, улыбнулась, подсела поближе к Селению.

— Ты все не так понял. У него пурпурная аура! — с восхищением выдохнула девушка.

— И? — не понял одалим.

— Ты что, видел еще кого-то с подобной аурой?

Селений расхохотался, привлекая внимание всей компании. Он поспешно взял себя в руки, хотя губы растянулись в улыбке.

— Драконы женятся только по любви…Если мы не убьем друг друга в конце пути, то ты будешь обязана навестить Тар и увидеть все собственными глазами.

— А почему ты не женат? — не без любопытства спросила Стесс.

Селений напрягся, что не укрылось от девушки.

— Не каждому суждено встретить свою вторую половину. Магистр Тара до сих пор не женат, а порой мне кажется, что он древнее нашей столицы.

— А Лар'тей?

— Слишком избалован женским вниманием.

Теперь настал черед Стесс хохотать.

— Ты давно с ними знаком?

— Лара знаю всю жизнь. После смерти моих родителей он был моим опекуном, а потом стал другом. А с Калидом я познакомился в Академии. Мы вместе учились…

Шелла отстала на несколько шагов, прислушиваясь к разговору.

— Не верь всему, что тебе говорит дракон, — посоветовала колдунья. — Запомни, как бы не были плохи собственные сородичи, лучше держаться их, нежели чужаков, которые стремятся навязать свои законы и традиции.

Селений не успел возразить колдунье. Жакар приказал всем остановиться. Компания вышла к глубокому ущелью.

— Шелла, — позвал дрейфус.

Колдунья, Додж и Бохус переглянулись. Именно они твердили, что знают дорогу к лампе Изидора, правда их карты почти не пригодились.

Шелла достала голубой кристалл на тонкой нити. Она держала нить в правой руке, а левой чертила символы. От потуги на лбу колдуньи высыпали капельки пота. Шелла облизала сухие губы. Она не верила происходящему. Кристалл был заговорен. Он должен был указать ей дорогу.

Бохус, опустившись на колени, чертил карту. Несколько раз он подрывался на ноги, осматривал ущелье и вновь падал на колени.

Додж пожал плечами. Он ни разу не утверждал, что способен найти дорогу. И часть дракона ликовала. Додж решил, что лучше потерпеть неудачу, нежели лампа попадет в руки Дертена.

— Достаточно смертей. Нам лучше вернуться в Изолеру, — предпринял он очередную попытку образумить сородичей.

Жакар развалился на одном из валунов. Он достал флягу, из которой в день делал только несколько глотков.

— Если мы не принесем лампу Дертену, он украсит нашими шкурами пол в приемной зале, — заметил скучающе Жакар.

— Помолчите, я не могу сосредоточиться! — прорычала колдунья.

В следующий час никто не произнес ни одного слова. Шелла шептала заклинания. Она спустилась в ущелье, начертила символы и вернулась обратно. Голубой кристалл так и не поменял цвет.

— Ну, — строго спросила Шелла у Бохуса.

— Ничего, — выдохнул он.

— Теперь я могу говорить? — с вызовом спросил Жакар.

— Я не знаю дальнейшей дороги! — прошипела Шелла. — Не забудь, дрейфус, я ничего не теряю, не отыскав лампу, а ты многим рискуешь!

Наступившие сумерки ни к чему не привели. Дальнейший путь был неизвестен. У костра царила тишина.

Калид подсел к Жакару.

— Ты поведешь драконов дальше? — уточнил он.

— Ты слышал колдунью, у меня нет выхода.

— Эта лампа должна остаться в тайнике Изидора. Она не принесет в мир ничего кроме смерти.

— Я не могу ослушаться приказа, — возразил Жакар. — Дертен ясно дал мне понять, что ждет моего возвращения только с лампой.

— Дар Тан не весь мир. Ты можешь найти укрытие в Изолере.

— Уж не в Тар Имо? — насмешливо спросил Жакар. — Думаешь, я не слышал о том, что вы приняли под свое крыло Тел Яра с мальчишкой. Вот только им не видать пощады. Я знаю Яра слишком хорошо, он не будет всю жизнь скрываться как трус. А когда он покинет Тар Имо, то будет убит.

— Уж не тобой?

— Я уже говорил, что мой отец был монстром. Но я мало чем отличаюсь от него. Смерть следует за мной.

— Это только слова, — возразил Калид. — Ты хочешь казаться хуже, чем есть.

— Неужели? — усмехнулся Жакар. — А как же женщины, которых я покупал и получал в дар за хорошую службу? Думаешь, они не считали меня монстром?

Калид задумчиво посмотрел на небо. Он слышал разговоры Стесс и Селения. И знал, что собой представляет Жакар. Почти знал, поэтому уточнил.

— Все зависит от того, какая судьба их ожидала.

— Ты ведь знаешь, что женщин драконов ожидает либо смерть, либо рабство.

— Сто лет назад я действительно в это верил… Меня воспитывали, утверждая, что дрейфусы абсолютное зло. Но я верю собственным глазам и ощущениям. Ты упоминал Тел Яра. Но ты и словом не обмолвился, что он отказался жить по законам Дар Тана. Я много часов проговорил с Кентом. Он чист как пустой сосуд. И каким он станет, зависит от того, что вложить в этот сосуд, добро или зло. Кент не отличается от своих сверстников. И хотя по рождению он навсегда темный дракон, он получит воспитания Тара… Додж, съедаемый угрызениями совести всего за одну загубленную жизнь. Все это говорит, что не все дрейфусы монстры.

— Я убийца и насильник.

Раньше приговор Калида был бы один, но сейчас одалим пытался понять дрейфуса, поставить себя на его место. Каким стал бы он сам- если прошел через те испытания, которые выпали на долю Жакара в детстве?

— Прошлое не изменить, — согласился одалим. — Но, я кажется теперь верю, что шанс стать другим есть у всех.

— А как же отнятые мной жизни?

— Думаю, большинство убитых тобой были монстрами. Других ты одолел в честном бою, хотя их смерть и не делает тебе чести. А что касается женщин, — в этот раз одалим замолчал надолго, надеясь, что его предположение окажется верным, — что-то мне подсказывает, что ни одна из них не нашла смерть в твоем плену.

— Мой отец был беспощаден и жесток не только ко мне, но и к рабыням. Я с детства наблюдал как он истязает женщин, но не в силах был им помочь, — Жакар не стал рассказывать, что половину шрамов он заработал, когда все-таки пытался защитить девушек. Это было глупо. — Но я пошел по его стопам. Я хорошо помню первую девушку, которую получил в подарок за небольшую услугу. Она была напугана, хотя хранила молчание, зная, какая судьба ее ожидает. Мне не составило труда с помощью магии навести чары. Но порой сознание возвращалась к ней, и в ее глазах я читал тот же ужас, как и в первый день. Их было не меньше сотни. Магия не создавала мне лишних хлопот. Из жертв они превращались во влюбленных женщин. Но это не меняло для меня ничего. По доброй воле ни одна из них не разделила бы со мной ложе.

— Тогда зачем ты неволил их? — после затянувшегося молчания спросил Калид.

— Если бы не я, то их ждала еще худшая судьба, — Жакар усмехнулся. — И я брал то, что хотел, — честно добавил он.

— А потом, когда они становились стары. Какая судьба их ожидала?

— Я был милосерден, — не хотя признался Жакар. — Я отпускал их, когда их красота еще не увядала. Они даже не помнили годы, проведенные со мною…Всего лишь однажды я встретил девушку, которая была невосприимчива к моей магии. Но я не отпустил ее…Так что, по-твоему, я могу искупить грехи? — с вызовом спросил Жакар.

— Не знаю, в последнее время, я осознал, что я вообще мало что знаю. Намного легче было жить, когда я делил мир на черное и белое, на Дар Тан и Тар Имо, на зло и на добро. Возможно я просто не желал видеть, что мир многогранен, не желая замечать полутона. Можешь ли ты искупить грехи, Жакар? Точно, нет, пока будешь продолжать совершать насилие. И одно я знаю точно, не взирая на тьму в твоей душе, в тебе есть добро.

— Душа, — рассмеялся дрейфус. — Очень в этом сомневаюсь…Забавно с тобой поговорить, но между нами все остается по-прежнему, найдем лампу, и мы из временных союзников вновь станем врагами. А насчет души, если я и родился с нею, то давно лишился ее.

— Дорога найдена, мы можем продолжить путь, — объявил Бохус, довольно потирая ладони. И только одна Шелла обратила внимание, что лавры за это должны были достаться таинственной фигуре, закутанной в плащ с капюшоном. За все дни пути маг еще ни разу не обнажил лица. Однако ему удалось то, на что была не способна Шелла. Он отыскал дорогу. Шелла зловеще ухмыльнулась. О, она знала, кто скрывался за капюшоном.