Повесть о Ферме-На-Холме

8 Чарли Хочкис приносит новость

Октябрьская погода в Озерном крае неустойчива, ранний снегопад там бывает не реже припозднившегося летнего солнышка, а потому очень важно еще до прихода настоящей зимы, что случается в первых числах ноября, собрать последние овощи. Впрочем, в эту осень настоящего мороза еще не было, и хотя воздух бодрил, чистое небо и яркое утреннее солнце обещали жителям Сорея теплый день.

Беатрикс поднялась с постели на рассвете и повела крольчих и ежиху в сад. Безоблачное небо изливало покой и безмятежность, седой туман над холмами за Эстуэйт-Уотер таял и уступал место сиреневой окраске, трава на склоне за Зеленой Красавицей блестела от росы. В ветвях платана дружным хором встречала восход стайка малиновок, настырно кричали грачи, а петухи окрестных ферм уже успели охрипнуть. «Какое чудесное утро, — думала Беатрикс, обратив взгляд в сторону леса, где буки и лиственницы наперебой щеголяли золотым осенним убранством. — Самое подходящее утро, чтобы спуститься к озеру и порисовать».

Беатрикс поместила Джози, Мопси, Мальчика и миссис Тигги в новый загончик, который Эдвард Хорсли соорудил для них за курятником, поставила перед каждым мисочку с любимым кормом и вернулась в дом к завтраку. Настроение у мисс Поттер было таким светлым и радостным, что, сев за стол, где перед ней стояла тарелка овсянки с молоком и сахаром, она оставила без внимания довольно бесцеремонное приветствие Джорджа Крука. Чарли Хочкис тоже казался оживленнее обычного, ибо, как выяснилось, накануне в пабе услышал интригующую новость.

— Слышь, Джордж, — сказал он, садясь за стол напротив Беатрикс, — мисс Толливер-то никак отравили. Говорят, вроде как наперстянкой.

Беатрикс пристально посмотрела на Чарли. Мысль о возможном отравлении не покидала ее с тех самых пор, как Роуз Саттон за чаем у мисс Вудкок произнесла слово «яд». В отравлениях не было ничего столь уж необычного, кто ж не читал в газетах о подобных несчастных случаях с печальным исходом? Она знала, что в наперстянке содержится вещество под названием дигиталис и что оно оказывает на сердце влияние, не вполне изученное. Однако Беатрикс не верила в неосторожное обращение мисс Толливер со снадобьем, опасность которого была ей хорошо известна. Впрочем, уж если по деревне поползли слухи, то значение имела не сама истина, а то, что деревенские жители таковой полагали.

— Отравили? — Джордж Крук вздрогнул от неожиданности и поднял глаза от ломтя бекона. — В жизни бы не подумал!

К столу подошла Матильда, держа в одной руке корзину с теплым хлебом, а в другой чайник. На ее худом лице отразилось недовольство.

— Негоже тебе языком молоть, Чарли Хочкис, если чего в точности не знаешь. Про бедняжку мисс Толливер и без тебя много чего болтают. Хлеба, мисс Поттер? А в горшочке этом мед.

— Спасибо, — сказала Беатрикс. У Матильды Крук могли быть свои недостатки, и ее слова, обращенные к Чарли, не шли от чистого сердца — ведь она и сама была не прочь разнести по деревне свежий слушок, но хлеб миссис Крук пекла превосходный, а мед ее безошибочно вызывал в памяти сладостный аромат весенних цветов.

— Так все в точности известно! — перешел к обороне Чарли. — Мне сам констебль Брейтуэйт сказал. Тут такое дело, мисс Толливер этой наперстянкой сердце лечила. — Он взял ложку и прицелился к дымящейся овсянке. — Только Брейтуэйт не велел никому говорить, вот так, — добавил Чарли со значением и посмотрел на Беатрикс, как бы предупреждая. — Они еще, видать, не закончили это… рас-следование.

— Мы с мисс Поттер вчера пили чай в Береговой Башне, — сказала Матильда также со значением и кивнула в сторону Беатрикс. Потом вытерла руки о передник и села за стол. — Шел там разговор про это самое отравление, Роуз Саттон про него говорила.

— Ну, никогда б не подумал! — повторил Джордж, откинувшись на стуле, и недоверчиво присвистнул. — Хотя, ежели ты об этом в Береговой Башне прослышала, может, оно и правда. Капитан Вудкок как-никак мировой судья. В деревне муха не пролетит, чтоб он про то не узнал.

— Капитана-то не было, — заметила Матильда. — Это все Роуз сказала.

— Ну, жена-то ветеринара, — рассудил Джордж, — небось все про отраву знает, я так думаю. А Десмонд Саттон — приятель констебля Брейтуэйта, от него, видать, и услыхал, прям, как говорят, из первых рук. — И Джордж, удовлетворенный тем, что проследил путь неожиданной информации до самого источника и убедился в ее достоверности, счел за благо вернуться к своему ломтю бекона.

— Плохо дело, коли так, — сказала Матильда, покачав головой. — Но если она померла от отравы, то ясное дело, по ошибке. Видать, очки не надела, когда наперстянку заваривала.

Чарли наклонился вперед и понизил голос:

— Констебль сказал, это могло быть и убийство. — Он говорил как человек, получивший доступ к секретным сведениям, но предупрежденный о недопустимости их разглашения.

Беатрикс посмотрела на него с удивлением. Джордж в третий раз сообщил, что «никогда б не подумал», Чарли добавил к своей новости, что племяш из Кендала страшно разозлился на миссис Литкоу из-за ключа от Дома-Наковальни, а Матильда выразила надежду, что констебль Брейтуэйт и капитан Вудкок доведут возникшие у них подозрения до сведения судьи в Хоксхеде, «потому как разве ж можно такие страсти в деревне терпеть, а ведь невесть кто сюда приезжает и вообще».

И бросив многозначительный взгляд на Беатрикс, Матильда принялась говорить о школьном фонде для ремонта крыши, куда леди Лонгфорд так щедро пожертвовала золотой соверен времен молодой королевы Виктории, который Димити Вудкок накануне вручила мисс Краббе, чтобы еще до следующего дождя крышу залатали.

— Потому как если ее не залатать, — заключила Матильда, намазывая мед на хлеб, — то мисс Краббе кондрашка хватит. Так мне Берта Стаббс сказала.

И процитировав слова высшего авторитета касательно событий в сорейской школе, Матильда Крук приступила к завтраку.