Познакомлюсь с принцем. Не Золушка

Глава 8

— Я ведь этого не планировала, — недоуменно пробормотала Кира, перечитав только что законченную главу. — Откуда взялись эти люди в темном? И героиня должна была танцевать с принцем, а не помогать сопернице. Золушка вообще предполагалась злодейкой… Читательницы меня линчуют! Я обещала сказку-перевертыш, а получается… детектив какой-то. Ладно, не буду переписывать – самой интересно, что случится дальше.

Кира посидела перед ноутбуком, грызя серебряный карандаш для рукописных заметок, подарок от Тани. Взгляд девушки упал на их совместное с подругой фото. На нем они позировали на балконе базы отдыха, обе в лыжных костюмах, счастливые, отдохнувшие и красивые…

Кира всхлипнула, по ее щекам потекли слезы. Кто мог предполагать, что с Таней случится несчастье? И именно в день рождения! Но ничего! Все будет хорошо! А пока Кире нужно писать дальше. Она сама не понимает, почему это так важно. Просто у нее какое-то странное ощущение, будто этой книгой она помогает Тане. А что касается героев… Они и в прежние времена Киру не очень-то слушались.

… Король Август зевнул и почесал волосатую грудь в разрезе ночной сорочки. Леонарда запаздывала. С легкой руки королевы в моду вошли вечерние ванны с душистым мылом, и дамы при дворе с большим удовольствием принимали водные процедуры.

Леонарда очень надеялась, что сия тенденция распространится по королевству. Будучи уроженкой небольшого княжества к западу от Кронеланда, известного своими термальными источниками, ее величество не терпела дурных запахов, особенно немытого тела.

Август всячески поддерживал инициативы жены. Благодаря им Кронеланд все больше приближался к стандартам великих Западных королевств. Вот и Урлебург уже намекал на династический брак. Однако тамошние принцессы еще слишком малы.

Александра нужно поставить в стойло, чем раньше, тем лучше, а то натворит дел, как его прапрадед Михельм Первый, женившийся по любви на дочери жреца. Правда, тот брак вошел в историю, и деяния королевы Элейн до сих пор прославляются в поэмах, но шанс найти еще одну такую выдающуюся жреческую дочь весьма невелик – пушечное ядро дважды в одну дыру не влетает.

Где искать невесту? Не среди приглашенных же на бал Влюбленных Сердец, ей-богу. Он для того и нужен был, чтобы намекнуть королевским семьям соседних стран – мол, мы готовы выбрать из того, что поближе, если вы и дальше продолжите тянуть резину. Теперь время ждать предложений, если зарубежные коллеги не оплошают.

А ведь Август знал, что на балу случится нечто такое эдакое, непротокольное. Слишком большое скопление красавиц в одном зале. Хорошо, что та девица сама дала деру. Но кто она: независимая авантюристка? Шпионка? Агент какой-нибудь тайной организации?

Говорят, бунтовщики, прикрывающие свои злодейские планы модными лозунгами, добрались и до Кронеланда. Словами не описать, каких бед натворили они в Франкланде: дворцы пожгли, имущество у знати отобрали, короля и королеву изгнали, хорошо, что обезглавить не успели. Потому важно не допустить возгорания вольнодумного пламени в Кронеланде. Глаз да глаз, ухо востро и хвост пистолетом – вот, что требуется от тайной службы короля.

Леонарда появилась из купальни, розовая и благоухающая. У Августа сами потянулись к супруге шаловливые руки.

— Ну, Августик, — хихикала она, уклоняясь от его объятий. — Не шали, дай мне отредактировать еще одну главу – и я вся твоя.

Наученный опытом супруг хотел уже задуть свечу. Знаем мы это ваше «отредактировать»: сначала одна глава, потом вторая – а муж без тепла и ласки останется. С другой стороны, королева писала хорошо, с огоньком и выдумкой. И когда читала написанное, сие способствовало особой остроте ощущений в дальнейших постельных экзерсисах королевской четы.

Леонарда нацепила очки и прочла мужу новый эпизод. В нем невинная Памела, седьмую главу противостоящая похотливой страсти знатного мессэ Малефика, сумела в очередной раз спасти свою честь – бегством из замка коварного кавалера. Из окна. По веревке из простыней.

— Ну когда же он ее оприходует? — со вздохом посетовал Август, пока жена заканчивала правки. — Нет мочи терпеть эти страсти.

— Только через храм, путем благочестивого брака, — Леонарда строго поглядела на супруга поверх очков. — Он должен перековать свои пагубные наклонности, покаяться и гордым фениксом вознестись над грехами.

— Скорее эта твоя Памела сама не дождется, набегается, вспомнит, сколько ей лет, и рыбкой нырнет ему в постель, — проворчал король.

На что королева разумно заметила:

— Но ты же остепенился. Вспомни, похлеще Малефика по чужим кроватям прыгал.

— Ну-у-у, дорогая, я ведь полюбил. Тебя. Зачем мне сдались другие, если есть ты? Я вон даже в постель к фавориткам двойников подбрасываю.

— А хорошо ли это? — вздохнула Леонарда. — Нужно ли?

— Как иначе? — король обреченно пожал плечами. — Так принято – непременно фаворитка, а то и дюжина. Все равно не отстанут.

Леонарда была вынуждена с этим согласиться. Не отстанут, будут осаждать дворец. А некоторые непременно возжелают задвинуть законную супругу за трон, чтобы самим если не править, то царствовать в тени.

Да, муж прав, так, должно быть, лучше. И Август при ней, и никто не считает правителя слабаком. И аура таинственности создана – не каждый король по ночам навещает своих фавориток в маске, каждый раз в новой. Жаль только, что Талине Лю Фонтер в спешке приглашение отправить забыли, обидится ведь.

… Талина Лю Фонтер пробиралась загаженными улочками в самом сердце трущоб Ральтбада. Подол платья на целую ладонь промок от грязи, деревянные мостки опасно скрипели и норовили облить пешеходов мутной жижей.

Они даже не позволили взять служанку, ее провожатые. Зато когда Талину подвели к покосившемуся двухэтажному домику на окраине, охранники у двери просто отвернулись.

— Остальную часть, — потребовал посредник, могучий детина, с головы до ног скрытый под плащом.

Талина молча вложила мешочек с золотом в его покрытую шрамами ладонь.

— Вот, нажмете на камень, — в обмен громила передал ей медальон с грубым тусклым аметистом в середине. — Это лунар. Я услышу и приду. Еще не поздно передумать, дамочка. Я б на вашем месте так и сделал.

Баронесса Лю Фонтер покачала головой и скользнула в приоткрытую охранником дверь. Она уже все решила.

Позади были четыре ночи без сна, полные воспоминаний: вот она впервые допущена в спальню короля. Появляется Август. При виде обнаженного мужчины в маске волка-оборотня Талина словно вспыхивает изнутри. Что-то невероятное происходит с ее телом.

Каждое прикосновение опытных рук дарит несравнимое блаженство. И тогда она, наконец, понимает, почему многие женщины описывают ЭТО не как скучный ритуал ублажения мужа или любовника, а как божественное наслаждение. На тридцатом году жизни перед знатной амесси, имевшей кучу любовников и так и не постигшей смысла постельных кувырканий, открываются новые, ранее неведомые перспективы.

Но ночь удовольствий заканчивается, король исчезает в тайном проходе, как только в комнату проникает первый луч солнца, и Талине остается только ждать. Сначала конверта с многозначительным свежим ландышем внутри – знаком нового свидания. Затем приглашения на бал Сердец. Ни то, ни другое не приходит.

Попросить аудиенции у Августа она не решается – во дворце почему-то шныряют люди короля, проверяя каждый угол. Ходят слухи об изменщиках, пробравшихся в замок во время бала. Король не отвечает на письма, и не факт, что он их вообще получает.

И сердце Талины постепенно наполняется… не отчаянием, а злостью. Разве она была нехороша в объятьях короля? Он сам ее выбрал, назвав неотразимой красавицей, оказывая недвусмысленные знаки внимания на протяжении нескольких месяцев! Род Лю Фонтер недостаточно велик и богат? Талина недостаточно вдова?

Нет, все просто: ее использовали и выкинули вон. Маленькое приключение для короля – событие, выбившее землю из-под ног Талины. Но она отомстит.

Нижний этаж домика был темен, но сверху брезжил свет лампы. Талина поднялась на первый этаж. Женщина, сидевшая за столом перед карточным раскладом, встретила ее удивленным взглядом, а затем довольно ухмыльнулась:

— О, так они не соврали. У меня действительно гости. Кто-то новенький, ха-ха. Как ты меня нашла?

Талина кашлянула, но голос предательски дрогнул от волнения:

— Деньги, много.

— Ну да. А что же еще?

Фея Тьмы поднялась со стула и обошла вокруг гостьи. Она казалась молодой и красивой, но Талина знала, что Моргате не менее восьмидесяти лет. Еще мама Талины пугала дочь в детстве: «Не будешь держать спину – заработаешь горб, как у безобразной Моргаты».

Никакого горба у феи не наблюдалось, зато на запястье сиял магический браслет. Моргата перехватила взгляд гостьи:

— Да, меня приговорили к домашнему заключению. Я не гнию в темнице только потому, что королю и королеве временами нужны мои, скажем так… советы. Вот это милый браслетик оповестит судью, как только я высуну нос за дверь. Я бы давно его сняла, но он должен постоянно быть в контакте с живой плотью. Так чего ты хочешь, птичка?

Фея цепко ухватила Талину за подбородок и заглянула в ее глаза. Но амесса Лю Фонтэр стойко выдержала жутковатый взгляд Темной феи.

— Отмщения. Меня обидели.

— Мужчина, разумеется.

— Да, и его зовут… — в мрачной комнате узницы было тихо произнесено имя короля.

Моргата вздрогнула, глаза ее сузились и, как показалось Талине, карий зрачок на миг вытянулся в змеиную щель.

— Какое совпадение, — сладко промурлыкала Моргата. — Представь себе, я тоже жажду поквитаться с августейшим Августиком. Ко всему, что ты назовешь в качестве мер наказания, я добавлю еще столько же, только более изощренных и болезненных.

— Я согласна, — выдохнула Талина.

— И ты примешь мои условия? Я ведь не золота попрошу. Зачем оно мне тут? Я потребую кое-что другое.

— Я согласна, — повторила Талина.

— Что ж, скрепим договор кровью. А пока… раздевайся.

Через полчаса из дверей дома, где держали Темную фею, вышла женщина. Между полами плаща сверкнуло богато расшитое платье. Она нажала на лунар. Посредник появился из дверей трактира напротив и, жуя, одобрительно кивнул:

— Закончили свои дела, госпожа? Все в порядке?

— В полном, — весело ответила амесса, имя которой громиле так и не назвали во избежание «недоразумений». Он и не интересовался. Госпожа платила не только ему, а проблем он не хотел. — Выведите меня отсюда и найдите экипаж.

По знаку посредника охранники проверили дом. Моргата сидела на своем обычном месте, за столом для гадания, и раскладывала бесконечный пасьянс. Карты хулиганили: трефовая дама и пиковый король вроде бы выпадали в зону страданий, но им все время мешала дама сердец.

… Таня выловила Золушку на третьем этаже. Сама поднялась и дождалась появления сестры из чердачного люка.

— Поговорим?

— Фу! Испугала! — Золушка села на перекладину прямо посредине лестницы. — Давай в другой раз, дел много.

— Другой раз будет другим разом. А мне сейчас нужны ответы. Какого демона, Синди? Ты чуть не попалась! А виноватыми стали бы мы все! Ты бы слышала тех мужиков из тайной службы! Тебя должны были поймать и допросить! Доказала бы, что ты не шпионка?

Золушка понурилась, кусая губы:

— Я думала, потанцую и сбегу. У меня тут не так много удовольствий, знаешь ли.

— Откуда конь?

— Друг одолжил.

— А наряд? Туфли?

— Туфли я купила, честно! Долго копила!

— Но Этелия не дает тебе карманных денег.

— В теплый сезон я езжу с Флорой на рынок. Продаю… кое-что – только своё! Мне чужого не нужно! Вот, собрала потихоньку.

— Двести золотых?

— Фаллантцы меня пожалели – сделали скидку.

— А наряд – от феи, да? Твой маскот?

Золушка поморщилась.

— Я угадала, — Таня кивнула. — Так почему крестная не предупредила тебя о чарах? Ровно в двенадцать все намагиченное превращается в то, из чего было создано! Фея тебе не сказала? Как так?

— Алеона? Шутишь? Да она за каждое выцеженное бесплатно слово удавиться готова! Твоя Талисса такая же. А ты откуда про чары знаешь?

— Доводилось сталкиваться, — соврала Татьяна. — И все же ты что-то скрываешь! Если влюбилась в принца, то почему сразу не раскрылась? Призналась бы: мол, сироту родня притесняет. Ем не досыта, недосыпаю, тружусь с утра до вечера! Ты же нас ненавидишь! Заодно и поквиталась бы.

Золушка подняла на сестру недоумевающий взгляд:

— Зачем мне лгать? Никто меня тут не притесняет. Все справедливо. Да, тружусь, но я обязана. И ем я нормально. И сплю. Этелия имеет право на запреты – я пока под ее опекой, до девятнадцати лет. И почему я должна вас ненавидеть? Вы мне просто не нравитесь. Этелия – врунья и жадина. Онция – зануда и язва. Ты… просто язва, дерешься еще…

— Ну тогда я вообще ничего не понимаю, — Таня развела руками.

— Вот и не лезь в это, — со всей искренностью в голосе посоветовала Золушка. — Правда. Не лезь, Тьяна. За то, что выручила меня – спасибо. Поверь: я очень благодарна. Зачем я во дворец отправилась? Почему так себя вела? Это не моя тайна, объяснить ничего не смогу. Но я тебе зла не желаю, честно. А если ты влезешь, будет плохо… всем.

— Я не могу не влезать, — призналась Татьяна. — Ты не поверишь, но у меня свой интерес.

— Тогда, — Синди поглубже нахлобучила свой серый чепец, — каждый сам за себя. Если что – я тебя предупредила.

… До начала месяца Ледохода оставалось чуть меньше двух недель. Пользуясь своими календарными правами, зима, видимо, решила отомстить напоследок и упорно заваливала земли Лю Дэбрэ снегом.

Тане становилось скучно при одной только мысли о том, что ей придется сначала томиться в замке, а потом по бездорожью добираться в столицу. Еще хуже ей делалось от «предвкушения» службы при королевском дворе.

Перманентно скверное настроение привело к ожидаемым результатам – Татьяна начала поглощать больше еды. Где-то глубоко-глубоко еще жил этот созданный Тьяной защитный механизм: с едой я «в домике», с едой я в безопасности, а наслаждение от вкуса – оно ж как любовь, верно? Еда меня любит, а я отвечаю взаимностью.

Флора и Жатенья, заметив повышенный интерес к чудесным булочкам с великолепным желтым маслом и миндальной присыпкой, начали подсовывать Тане больше свежей сдобы. А овощей и каш, наоборот, на столе появлялось все меньше, ибо «что это за знатная амесса такая, которую тянет на крестьянскую пищу?»

К счастью, Таня вовремя разозлилась. На себя саму. Можно, конечно, лежать на кровати под теплым одеялом, часами изучать атласы Кронеланда и соседних королевств, убеждая себя, что это не лень, а учеба.

Сушеные фрукты так и просятся в рот, притворяясь малокалорийным рецептом, а после них почему-то хочется подкрепиться чем-нибудь более серьезным. И вылезать вообще не тянет – от холода не спасает журчащая в стенных трубах замка горячая вода. Под одеялом тепло и сонно, и очертания границ соседних государств расплываются, расплываются… но надо же и жить когда-то!

— Все! Хватит! — в один прекрасный момент взревела Татьяна, испугав Труэля, сладко посапывающего в кресле в своем зазеркальном мире. — Начинаем утреннюю… ах нет, уже дневную зарядку!

Пробежка до ворот и обратно, и так семь раз. Маг слабым протестовал в подпрыгивающем на груди Татьяны зеркальце:

— Нельзя-я-я-зя подверга-а-а-а-ать брен-н-н-ную-ю-ю плоть подобн-н-ным-м-м испыта-а-аниям…

— С моей плотью ничего плохого не сделается, — сквозь зубы процедила Таня. — Чем больше испытаний – тем лучше.

— Я не о в-в-в-а-а-ас-с-с… м-меня ука-а-ачивает…

Таня пожала плечами и переложила зеркальце в плотный кармашек.

Махи ногами, прогибы, наклоны, приседания – после комплекса, найденного Татьяной когда-то в интернете, жизнь показалась более реальной.

— Какой позор, — протянула Онция, застав сестру в момент подпрыгиваний. — И это дочь рода Лю Дэбрэ. Мы с мама́ пустим тебя весной на поля, будешь помогать крестьянам. А то они вечно стонут, что много трудятся.

Язвительный выпад Таню не задел, вспомнились картошка с морковкой на маминой даче, вечная прополка и окучивание. Тоже ничего такое кардио, маму с папой можно было назвать крепкими, сбитыми, но никак не толстяками.

Если бы не презрительно оттопыренная нижняя губа, Онция казалась бы очаровательной – в теплой шубке с капюшоном, отороченной заячьим мехом, сапожках и элегантных перчатках. В руках девушка держала корзинку с зеленью.

— В лес за подснежниками? — пошутила Таня.

— Покормить моих любимцев, — жеманно ответила не понявшая шутки Онция. — Я говорила тебе? Арамз поймал мне лисичку. Она такая пушистенькая – я просто сейчас умру!

— Зачем тебе лиса? — напряглась Таня.

Она уже знала, что при упоминании зверья сестра становится неадекватной, но не могла сообразить, что делать лисе в зверинце из кроликов, свинок, осликов и пони.

— Я ее приручу, и она будет мне служить, — Онция двинулась к углу дома, и Таня последовала за ней.

— Приносить домашние туфли?

— Ты мне просто завидуешь. Я стану водить ее на поводке. Гости придут в восторг!

— Чем ты собираешься ее покормить? У тебя в корзине одна трава.

— Ты же не думаешь, что лису кормлю я? — возмутилась Онция. — Фу! Арамз поймает для нее… кого-нибудь. Или просто возьмет мясо на кухне.

Дорожку к крошечному зверинцу тоже очистили заранее, дабы ни одна из девочек Лю Дэбрэ не застудила ноги.

Подозрения Тани подтвердились: сидящая в клетке лиса демонстрировала все признаки нездоровья. Татьяна сразу вспомнила передвижные зоопарки: запах больных тел, тусклые глаза, редкая шерсть.

— Я повяжу ей на шею бантик, — просюсюкала перед клеткой Онция. — Только пусть Арамз ее сначала вымоет. Фу! Фу! Она плохо себя ведет, эта лиса!

— В смысле? — нахмурилась Таня.

Пленница сидела, наклонив голову и наблюдая за девушками с выражением полной обреченности. Между десен просачивалась кровь. Возможно, зверь пытался грызть прутья клетки.

Сестра немедленно возмутилась, убрав от лица надушенный платочек:

— Но Тьяна! Я же не могу сказать, что она воняет! Это неприлично! В высоком обществе не принято так выражаться!

— А в высшем обществе принято… — Таня нехорошо прищурилась, ее терпение подходило к концу, — издеваться над беспомощным зверьем?!

— Что ты делаешь?! — растерянно выдохнула Онция.

— Выпускаю лису на волю! Туда, где ее дом!

Таня распахнула клетку. Узница не заставила себя долго уговаривать: быстрой тенью скользнула на пол и устремилась к открытому входу.

— Немедленно ее поймай! Я хотела ей помочь! — орала Онция. — В лесу живут хищники, там бродят охотники! Она жила бы у меня на всем готовом! Нужно было просто ее вымыть!

— Нужно просто иметь голову на плечах! — проорала Таня. — И понимать, что такое свобода! Тебе было бы приятно, если бы тебя заперли в клетке и украшали бантиками?!

Сравнение, конечно, получилось так себе. Бантики Онция весьма уважала. Тем не менее она прекрасно поняла сестру, не нашла, что ей ответить, и громко взвизгнула:

— Мама́! Тьяна меня обижает!

Корзинка была брошена на земляной пол сарая, Онция убежала в слезах. Таня, ворча, обошла остальные клетки и покормила кроликов, свинку и ослика.

— Я все слышал! — заявил Труэль. — Странное все-таки колдовство. Моргата лишила вас воспоминаний, и это понятно. Но что за необычные… воззрения она вместила в ваш ум взамен?

— Никакая Моргата меня не заколдовывала, — призналась Таня.

— Но…

— Это все моя подруга Кира и ее книжная магия. Я потом все расскажу. Онция говорила о василиске. Но я не вижу тут никаких необычных зверей.

— Скорее всего, чудовище там, — Труэль указал на лестницу, ведущую в верхнюю часть сарая, где располагались окна. — Мои познания в области волшебных животных далеко не распространяются, но я слышал, что василиски любят солнечный свет.

— Странно, — пробормотала Таня, поставив ногу на первую перекладину. — Они же порождения Тьмы… или как у вас говорят? Ну… вроде драконов или гарпий.

— О нет, — маг беспечно махнул рукой. — Драконы, гарпии, грифоны, василиски – наши магические помощники. Интересно, откуда у Этелии такая редкая зверушка?

— Выясним, — пообещала Таня, начав карабкаться на чердак.