Позволь мне любить тебя

Глава четвертая

Мария

Шесть тридцать? Неужели мне удалось заснуть? Я потянулась к телефону, чтобы написать Наталье — это был мой утренний ритуал после расставания с Томасом. Но я не была уверена, как начать свое сообщение. Многое нужно было обдумать.

И то, что Энцо прикоснулся ко мне, прижал меня к себе, шепча мне на ухо прошлой ночью, удовлетворило мои потребности, в то время, как танцы, занятия по недвижимости, тай-чи и вчерашнее свидание даже не приблизились к этому.

Я: Энцо остался на ночь.

Маленькие точки то появлялись, то исчезали несколько раз. Моя сестра, вероятно, была шокирована, но я знала, что она не спит. Маленький человечек в ее животе не давал ей спать так же, как проблемы со сном у Киары мне.

Наталья: Это не то, что я ожидала увидеть в твоем первом сообщении за день.

Наталья: И эта тема требует телефонного звонка.

Я: Он спал на диване, настаивая на том, чтобы помочь с Киарой, так как я не высыпаюсь.

Наталья: Когда же он поймет, что он не злодей в этой истории?

Я начала задумываться о тонкой грани между классическим представлением о том, что значит быть злодеем и героем. С каждым мгновением, проведенным наедине с Энцо, мои ограниченные романами знания подвергались сомнению и переосмысливались. Ведь если он действительно был антигероем, кем он сам себя считал, то как же я могла продолжать отчаянно хотеть его?

Наталья: Тебе нужно поговорить с ним. Может быть, он наконец-то откроется?

Я: Да я не знаю. Наверное, мне стоит пойти и получить по полной программе. Узнать, не проснулись ли они. Поговорим сегодня на работе?

Наталья: Конечно. Люблю тебя.

Я: Я тоже тебя люблю.

Я бросила телефон на кровать и пошла в ванную, чтобы почистить зубы и прикрыть халатом свою тонкую ночную рубашку.

Я поймала в зеркале взгляд своих усталых глаз, и в голове пронеслись видения прошлой ночи. Я провела рукой по животу, вспомнив его руку у себя между бедер.

— Что ты со мной делаешь? — прошептала я, затем покачала головой и, наконец, отправилась на поиски загадочного мужчины.

Гостиная была пуста, но на диване лежала его бейсболка. Он должен быть с Киарой, поэтому я прошла по коридору к ее комнате и осторожно приоткрыла дверь, отчего мое сердце ударилось о грудную клетку.

Энцо спал на полу у детской кроватки, вытянув мускулистую, покрытую татуировками руку. Его рука была просунута между тонкими деревянными планками, и, подойдя ближе, я убедилась, что моя девочка обхватила ручкой его палец.

И вот это зрелище… точно заполняло пустоту. Потому что никогда еще мое сердце не было таким целым, как при виде этой сцены.

Он действительно любил Киару, и я не знала, как выразить словами, что это для меня значит.

Наконец я вытащила себя из комнаты и решила, что для разнообразия приготовлю Энцо завтрак.

Оказавшись на кухне, я взяла все необходимое для омлета и начала нарезать болгарский перец, но вздрогнула, почувствовав, как рука очертила мой силуэт и остановилась на бедре.

— Энцо, — прошептала я и закрыла глаза, ощущая подергивания его члена у меня за спиной.

Он приблизил свои губы к моему уху и хриплым голосом спросил:

— Ты хорошо спала?

Я прильнула к нему, отпустив болгарский перец и нож.

— Думаю, лучше, чем ты. Тебе не нужно было спать на полу.

— Я не могу ей отказать, и ты это знаешь. — Он резко развернул меня, и мои глаза вспыхнули, когда его ладони приземлились на стойку.

— Но ты так хорошо умеешь говорить «нет» мне, — упрекнула я, когда его взгляд опустился на мой розовый халат.

— Я ведь не отказал тебе прошлой ночью? — Не отрывая глаз от моего тела, он добавил с легкой ухмылкой: — Тебе холодно или ты не хочешь, чтобы я снова увидел, как твои соски проступают сквозь эту тонкую рубашку? Ты пытаешься вести себя прилично?

Черт возьми. С нуля до шестидесяти за это утро? Я была готова к тому, что, когда проснется, Энцо будет совсем другим. К тому, что он будет вести себя так, будто вчерашнего дня не было, и это было ошибкой.

— Я… — Я сглотнула, когда его глаза вернулись к моему лицу. — Ты хочешь, чтобы я вела себя хорошо?

Он наклонил голову, словно раздумывая, как ответить на этот вопрос, но я могла видеть желание, отразившееся в каждой черточке его лица. Оно было там все эти два года, просто я жила в стране неверия, чтобы хранить верность человеку, которому никогда по-настоящему не принадлежало мое сердце. И это было так легко понять сейчас, когда мужчина, стоящий передо мной, совершенно точно владел им.

Я подняла руку и провела по его растрепанным волосам. Он слегка наклонил голову, как бы наслаждаясь тем, что мои пальцы пробежали по его коже.

— Может быть, тебе нравится, когда я плохая?

Он поднял руки со стойки, чтобы развязать мой халат.

— Я не знаю, что с тобой делать, — сказал он низким, полным сомнений голосом. — Вчера вечером я решил, что повторения того, что произошло, больше не будет, а потом я вышел сюда, увидел тебя и…

Я отпустила его волосы, ища его взгляд, но он отвел глаза, пряча их от меня.

— И что? — Мои соски проступили через ткань, они стали твердыми, он сдвинул халат с моих плеч и откинул его назад, чтобы тот упал на пол.

— Теперь я могу думать только о том, чтобы заставить тебя кончить, но на этот раз, когда ты будешь сидеть на моем лице, — сказал он мягким тоном, почти так, как будто проиграл внутреннюю битву и сдался.

Его глаза были закрыты, а жесткая линия губ говорила о другом. Он все еще боролся. Это было предупреждение, чтобы я не надеялась на успех. Его руки превратились в кулаки и отстранились от меня, снова направляясь к стойке, чтобы поймать меня в ловушку.

Он глубоко вздохнул и наконец посмотрел на меня.

— Мария, я… — Он прервался, когда раздался звонок в дверь, и его взгляд метнулся в сторону фойе. — Кто, черт возьми, мог прийти к тебе в такую рань?

Мой телефон лежал в другой комнате с выключенным звуком. Часы Apple Watch заряжались у кровати. Если бы кто-то позвонил, пока я была на кухне с моим сексуальным шеф-поваром, я бы это пропустила.

Наше «почти мгновение» было прервано, и Энцо направился к двери.

Я поспешила за ним, и мое тело похолодело, когда он распахнул ее и увидел там Томаса.

Мой бывший был одет в один из своих дорогих костюмов Tom Ford, который был сшит на заказ, чтобы соответствовать его высокому росту и худобе. Он всегда следил за собой. Занимался спортом четыре раза в неделю. Готовил еду. Его светло-коричневые волосы были уложены таким образом, чтобы придать ему вид, достойный обложки журнала. Борода у него была подстрижена, и от него всегда приятно пахло. Он был классически красив и немного слишком совершенен. Он всегда следил за тем, чтобы я знала во время нашего брака, что со мной все ровно наоборот.

Вспомнив, что на мне надето, я смущенно скрестила руки на груди, опасаясь, что Томас увидит что-то сквозь тонкий материал, а он потерял право смотреть на меня, когда просунул язык между ног другой женщины.

— Я так и знал. — Эти три слова вырвались откуда-то из глубины груди Томаса. Слова, которые он придерживал, готовый бросить в меня. — Вот почему она хотела развода. Ты трахаешь мою жену.

Я не успела сделать и двух шагов, как Томас нанес удар, но Энцо поймал его руку до того, как произошел контакт, и просто держал кулак Томаса в воздухе, словно это была пойманная им муха.

— Бывшая жена, — прорычал Энцо. — И единственная причина, по которой я не надаю тебе по заднице прямо сейчас, заключается в том, что твоя дочь спит в другой комнате.

Я прикоснулась к спине Энцо, надеясь успокоить его до того, как его самообладание действительно ослабнет.

— Что ты здесь делаешь?

Томасу пришлось выглянуть из-за Энцо, чтобы увидеть меня. Он отдернул руку и ответил:

— Я звонил, чтобы сообщить тебе, что еду за Киарой, но, похоже, ты была занята.

— Что значит, ты приехал за Киарой? — Заметив, что глаза Томаса сфокусировались на моей груди, я быстро вернула руки на грудь.

И когда Энцо повернулся и посмотрел на меня, его брови сердито сдвинулись, он явно тоже не хотел, чтобы Томас меня рассматривал.

— У моей мамы был сердечный приступ, и она хочет видеть свою внучку, — наконец ответил Томас.

— Твой халат, — грубо заявил Энцо, проигнорировав слова Томаса.

Я не любила подчиняться приказам, но не хотела, чтобы на мои полы пролилась кровь, и у меня было четкое ощущение, что Энцо может сойти с ума, если Томас продолжит любоваться моим телом. И почему, черт возьми, он рассматривал меня именно сейчас? Желание исчезло из его взгляда задолго до того, как наш брак распался.

— С твоей мамой все в порядке? — спросила я, отгоняя эти мысли, и жестом пригласила его следовать за мной. Похоже, мне нужен был халат.

Энцо протянул свою мускулистую руку, останавливая Томаса.

— Дай ей время прикрыться, — почти прорычал он, подняв подбородок, как бы говоря: Не думай спорить.

Томас нахмурился, видимо, не желая сегодня прогибаться перед этим грозным человеком, как он делал это в прошлом. Не то чтобы меня это волновало, но с тех пор, как мы расстались, у него появилась пара.

— С мамой все будет в порядке, — наконец ответил он, вернув взгляд на меня. — Ее выписывают из больницы, но я отпрошусь с работы, чтобы навестить ее, и возьму с собой Киару.

Мои руки слабо упали на бока при мысли о том, что этот человек увезет мою дочь куда-то без меня. Энцо метнул в меня взгляд, затем что-то прошептал по-итальянски, и не успела я опомниться, как он пронесся мимо меня и через несколько секунд вернулся с моим халатом в руках. Властный собственник.

— Мои родители живут в часе езды. Я не собираюсь увозить ее из страны. Но по условиям развода я имею право два раза в год забирать ее повидаться с семьей. И, в общем, это то, что я делаю сейчас. — Гневный взгляд Томаса метался между Энцо и мной, как будто провоцируя меня возразить ему по тому или иному поводу.

— Мне нужно время. Я не могу просто… — Я накинула халат и завязала пояс, и Энцо, казалось, снова задышал.

— Это ее бабушка. Я знаю, что тебе никогда не нравилась моя мама, но дело не в тебе, не так ли? — огрызнулся Томас.

— Твоя мама ненавидит меня. Ненавидела, что мы были вместе, — напомнила я ему. — Боже, сколько раз она жаловалась, что я недостаточно хороша. Слишком фигуристая. Слишком…

— Похоже, развод помог тебе сбросить несколько килограммов, — заметил Томас, его взгляд снова пробежался по моему телу, вероятно, чтобы позлить Энцо. Плохая идея. — Хотя, похоже, ты сохранила изгибы там, где они важны.

Через секунду Энцо прижал Томаса к стене, приложив предплечье к его горлу.

— Давай, — бросил Энцо угрожающе низким голосом, — повтори это еще раз.

Томас вцепился в предплечье Энцо, с трудом пытаясь дышать. Он искал помощи у меня, но он был идиотом, когда провоцировал такого человека, как Энцо.

С неохотой я решила спасти его.

— Энцо. — Я схватила его за плечо и дернула. — Хватит.

Плечи Энцо опустились, и он наконец отпустил его.

Томас обхватил рукой горло, будто униженный тем, что произошло.

— Я заберу Киару с собой. Не заставляй меня привлекать адвокатов, — заявил Томас, и эта угроза стала настоящим ножом в сердце. Этого я хотела меньше всего на свете.

— На сколько дней? — Я никогда не расставалась с ней дольше, чем на сорок восемь часов. Она была у него только два выходных в месяц. И это всегда был ад, эти сорок восемь часов или около того.

— Если не возникнет ничего критического по работе, я буду там до воскресенья. — Он поправил рукава пиджака и расправил плечи, словно пытаясь вернуть себе часть своей мужественности, которую отнял у него Энцо.

Но подождите. Воскресенье? Сегодня же был вторник. О, черт возьми, нет.

— Томас, я понимаю, что это часть нашей договоренности, но это слишком долго. Мне это не нравится.

— Ну, у тебя есть час, чтобы успокоиться, потому что потом я уеду, и Киара поедет со мной. — Томас повернулся и посмотрел на меня через плечо. — Привези ее ко мне к восьми, или я вызову адвокатов, и ты станешь единственной, у кого будут какие-то ограничения. — Он с рычанием направился к двери, а я пыталась осмыслить то, что только что произошло. Он действительно угрожал мне?

— Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я сделал. — Энцо мягко взял меня за обе руки, побуждая посмотреть на него после того, как дверь закрылась. — Скажи мне, и я сделаю это.

Я не была уверена, о чем он спрашивает, но мне показалось, что он предлагает мне «разобраться» с моим бывшим таким образом, чтобы обойтись без адвокатов. При этой мысли у меня по позвоночнику пробежали мурашки. Но ведь на самом деле он этого не сделает… да?

Моя нижняя губа задрожала, когда его взгляд встретился с моим.

— Твое прошлое действительно темное? — прошептала я, когда на меня снизошло понимание. — И я имею в виду не то время, когда ты служил в армии.

Он отпустил меня и дважды постучал кулаком по губам, словно раздумывая, что сказать.

— Темный — это темный-темный? — Я даже не смогла задать вопрос, который так и пылал в моей голове. Было бы наивно полагать, что он никогда не лишал кого-то жизни, пока служил, но делал ли он это после?

— Неисправимый мрак, Мария, — ответил он низким голосом, и его страдальческое выражение лица, с которым он смотрел на меня, само по себе было ответом.

— Ты убил убийцу Бьянки. — Это больше не было вопросом, занимавшим задний уголок моего сознания. Теперь это был факт. Факт, начертанный кровью.

Но это означало, что кто-то переписал историю того, что случилось с ее убийцей, так?

Его брови сдвинулись над глазами, наполненными чувством вины. Но с его приоткрытых губ ничего не сорвалось.

Я провела ладонью от ключиц вниз к животу, пытаясь подавить трепет нервов, развязывающих там ад.

— Я думала, карма убила этого человека. — Мой голос надломился от неверия. — Помню, родители говорили мне, что убийца Бьянки попал в автокатастрофу и утонул в Гудзоне. — Я ждала, что Энцо скажет что-нибудь. Что угодно. Но он молчал, и я продолжила. — Ты перерезал ему тормоза? Как ты это сделал?

Он наклонил голову, поймав мой взгляд, и со скрежетом в голосе прорычал:

— Не задавай вопросов, на которые не готова услышать ответ. — Его адамово яблоко дернулось, он резко сглотнул. — Отпусти. Это.

— Энцо, пожалуйста, мне нужно знать, если…

— Да, — почти прорычал он, раздувая ноздри. — Я убил его. И я бы сделал это снова в одно мгновение. Я не жалею об этом, ни на секунду.

— А если Томас когда-нибудь причинит мне боль, ты действительно имел в виду то, что сказал на моем дне рождения? — Мой взгляд остановился на словах, начертанных чернилами под мечом на его предплечье. — Никакой пощады?

Он кивнул, его челюсть напряглась под темной щетиной.

— И, Мария? — Он осторожно взял меня за подбородок. — Когда дело касается этого человека… Я буду наслаждаться каждой чертовой минутой, — мрачно пробормотал он.