Позвольте ваше сердце

Глава 50

Проснувшись, присела на диване, но тут же поймала соскользнувшее с обнажённого тела одеяло. Сонно встряхнула головой. В комнате царил ранний полумрак, а за окном стучал дождь.

Подтянулась к спинке дивана. Волчица лениво подползла по матрасу и положила голову на колени. Запустила пальцы в мягкий мех.

Блаженная истома в теле не давала жалеть о случившемся. Но и разум не позволял заблуждаться. Всё только осложнилось. Прикоснулась ладонями к лицу в трусливом желании спрятаться от всех проблем и сразу же поднялась. Не в этой жизни.

Одевшись, под шум дождя направилась на кухню.

Со стаканом сока забралась с ногами на стул и включила голограмму канала Галактического союза.

«… искривление Вселенной до сих пор не позволяет нам преодолеть край мироздания. Кто знает? Возможно, тогда мы бы обнаружили, что не едины в космосе, что где-то за пределами Вечной Туманности существуют другие вселенные с другими расами. Возможно, похожими на нашу или кардинально отличающимися. Когда галактики смогут выйти на контакт? Научные центры обещают — скоро…»

Отпила терпкий напиток, терпеливо ожидая, когда закончится категория науки и культуры.

«…экстренные новости! Галактикон назначил дату заседания суда над АрДжи — оно состоится первого числа следующей триады. Каким будет наказание для потрясшей всю галактику пиратской группировки? Политика Галактического союза — компенсирующее воздаяние. Из чего следует, что пиратов самих следует отдать в рабство. Но как быть с антирабовладельческими законами пояса? Чем в итоге пренебрегут — человеколюбием или справедливостью?…»

Я хмыкнула. Человеколюбием. Я даже знаю, с подачи какого министра АрДжи приговорят к лишению всех прав и статусу собственности. И даже знаю, кто станет хозяином Джони. Точнее, хозяйкой. Цонер никогда не отличался мирностью намерений, и месть, на самом деле, всегда важнее морали.

«…до сих пор неизвестны. Почему Галактикон скрывает имена участников операции? Что за этим стоит? Безопасность? Так всех ли виновных выдали общественности? Или кого-то защищает броня власти? Когда станет известна вся правда?..»

Вся? А когда правда открывалась полностью? Она всегда припорошена чьим-то мнением. И сейчас с голограммы уверено вещал Филипп Патриц, возглавляющий Правый сектор, что преобладает количеством во всех галактических палатах:

«…Галактикона были согласованы с Управлением безопасности Галактики. Успех операции обеспечивали умелые действия объединённой команды специалистов. Все они будут по достоинству награждены, но до оглашения приговора останутся под грифом инкогнито по причине того, что часть виновных, скрытая шифрованием, всё ещё неизвестна. Без показаний некоторых галактиконцев многие сведения не смогут фигурировать в обвинениях. Остаётся надеяться, что посмертных наград не появится…».

За «награждены» мне явственно повеяло угрозой, даже холодок по спине пробежал. Согласованы? Как же… Надеется? Разве что на обратное… И с каких пор десяток консультантов — объединённая команда специалистов? Вот и припорошенная правда…

— Не припоминаю наличия в своей сети Союзных адаптеров.

Я повернула голову на голос Джеймса. Он стоял в дверном проёме, сложив на груди руки и прислонившись боком к арке. Ещё сонный и полуобнажённый в мягком сером свете пасмурного утра. Такой притягательный.

Пожала плечами, возвращаясь взором к мерцающему экрану.

«…Глава Магического клана Ночи Нейл Дорт всё ещё находится под следствием. По неподтверждённым сведениям, данные о его преступной деятельности продолжают поступать в Галактикон, обеспечивая долгое заключение. Реформирование Кланов на Лилии продолжается. На текущем этапе ветви власти распределены между кланом Лика, с его новым Главой Одри Морганом, и кланом Неба, что возглавляет Теннис Вайт. Кто займёт верховенствующую ячейку политического аппарата магического сообщества, покажет время…».

На секунду промелькнувшая голограмма отца взбудоражила душу давно забытыми переживаниями. Как давно он подался в политику? Об этом я не имела догадок.

«Я ведь говорила Вам, что это женщина», — вспомнилась странная фраза накирийки при первой встрече в Галактиконе. «Женщина» можно перевести и как «дочь». Посылая иск Руководству, «КосмоПро» наверняка получили ответом мои данные.

— Не имею склонности верить в совпадения, — заметил Джеймс своим глубоким, низким голосом и перевёл на меня непроницаемый взгляд.

Шум дождя усилился.

— А я только что поняла, что твоя мама непозволительно хитрая женщина. Оказывается, не способностями, а вторым именем я обязана предложению работы и защиты. Как давно «Морган» мелькает в межгалактической политике?

— Сложно определить однозначно, но, пожалуй, год как.

Год, который я провела в космосе с АрДжи. Теперь ясны и причины неведения. От осознания с моими чувствами творилось что-то непонятное. Сумбурные ощущения, но точно не радость.

— Клан Лика, — тем временем заговорил Джеймс, глядя на меня с интересом. — Ваш дар, должно быть, связан с перевоплощениями.

— Я Сирена, — ответила скорее машинально.

— Что скрывается под этим понятием?

В голосе слышалось какое-то тёплое любопытство, что заставило отвлечься от размышлений и посмотреть на мужчину. Ох уж эти чёткие контуры тренированных мышц — у него великолепное тело, так и тянет, тянет погладить, прикоснуться губами. Он наклонил в сторону голову и едва заметно улыбнулся, словно поймав меня за подглядыванием.

— Как-нибудь я покажу тебе, что за этим скрывается, — тихо пообещала, зная, что в голосе раскрылся букет оттенков, что принято называть томным и сексуальным. — Ты поймёшь, когда. Мой дар весьма незабываем. Раз ощутив его на себе, узнаешь, что значит очарование…

Джеймс выдал чуть более глубокий вдох. Кажется, я начинаю распознавать его персональные признаки возбуждения. Что это? Спишу на пресловутую интуицию доминантов к сабмиссивам. И я определённо хочу повтора игры с ним. А ведь надеялась, что после раза остыну…

В это время мужчина достал из холодильника банку какого-то синтезированного напитка и, немного замявшись, присел на соседний стул. Пришлось прятать от него улыбку. Это было так… нелепо. Сначала явно собирался уйти, потом решил сесть, но, уже дотронувшись до спинки табурета, снова что-то надумал, замирая на мгновение, чтобы потом с грубым шумом резко усесться. Представить не могу, что творится у него в голове. Но сердце почему-то замирает как раз в моменты таких характерных решений. Посмотрела на него и с заботой спросила:

— Сидеть не больно? Может, подушечку? И на пол?

Хорошо, что я предусмотрительно подождала, пока он глотнёт. Джеймс замер на вдохе, каменея телом, и взглянул на меня с застывшим в округлившихся глазах неверием. Жестяная банка в его руке жалобно застонала, и шипящая жидкость пролилась из смятой ёмкости через край на ладонь, на брюки, на пол. Уверена, что за секунду до того, как он пришёл в себя, увидела выступивший на скулах румянец смущения. Космос, меня мгновенно опалило пьянящее желание. Похоже, не я одна думала, что после раза остыну, и не я одна заблуждалась…

— Не больно. Не может, — между холодными отрывистыми фразами он стирал с руки и брюк пролившийся напиток, упорно меня не замечая.

Наклонилась к нему, переходя на шёпот:

— А на пол, значит, стоит?

Думала, сейчас огрызнётся, замкнётся, уйдёт, а получила открытый и вместе с тем предупреждающе-настороженный взгляд:

— Зависит от Вашей угоды.

Прикоснулась к щеке, стирая злую опаску.

— Так много зелёного оттенка в глазах. Это как-то связано с вашим «голодом»? Выходит, твой я утолила…

— Вероятно, я должен поблагодарить, — между словами появились знакомые мягкие паузы.

Когда он так говорит, во мне всё судорогой сводит от тёплых волн удовольствия.

— И что, поблагодаришь? — недоверчиво, с иронией.

Джеймс отвёл мою руку. Прикосновение к запястью отозвалось в теле лёгкой дрожью. Но он не остановился. Приблизился к моему лицу, приворожив горящими изумрудами в радужках. Провёл ладонью от плеча к шее, отчего сбилось дыхание. И поцеловал. Осторожно. Неторопливо. Безумно приятно.

Отстранился немного — я удержалась от того, чтобы следом податься, — и приласкал дыханием щёку:

— Достаточно благодарности?

— Если только под проценты, — в тон ответила, зная, что он усмехается — сама ведь улыбалась.

Как вдруг запястье отрезвило вспыхнувшей болью.

Зашипев, спрыгнула со стула, непреднамеренно опрокидывая. Но руку так пекло, что было плевать на шум и прочие факторы. Джеймс вскочил следом, сориентировавшись, обхватил меня со спины, не давая нанести себе увечий.

На запястье вспыхивали и гасли кровавые символы. Казалось, что их прижигают калёным железом. Откинула голову Джеймсу на плечо и сжала зубы, вытерпев секунд пятнадцать мучительной боли. И облегчённо обмякла на мужчине, стоило ей прекратиться. Бездна…

— Ты практиковала магию крови?

Невероятно, но он злился. Отпустил мои руки и сжал талию, давая понять, что ответить придётся. В магии, что основана на отнимающих человеческие жизни ритуалах, меня обвинили впервые.

— Нет, — и, медленно осознавая происходящее, хрипло продолжила: — Это разрыв клятвы. По причине смерти одной из сторон.

— Кто вторая сторона?

Я повернула к нему голову, озвучивая шокирующую истину:

— Дэйн Нэйтвэд. Капитан Галактикона. Он только что умер.