PR-проект «Пророк»

XVII. Второй визит психотерапевта (декабрь)

Второй клиент жил неподалеку. На сложенной вчетверо маленькой бумажке, которая лежала у Алексея в нагрудном кармане, он значился под именем Борис Анатольевич.

— Борис Анатольевич? — уточнил Алексей у сопровождающего очередного пациента.

Сопровождающий ответил утвердительно.

Судя по тому, что машина уверенно остановилась у следующей проходной через десять минут, водитель знал, куда ехать, и, похоже, бывал здесь раньше. Какой-то человек подошел к водительской дверце, водитель показал ему документы, тот вернулся на проходную и ворота открылись. Эта дача являла собой претензию на старинный особняк. Но, судя по всему, особняк не был старинным. Слишком высокие и широкие окна, слишком правильные линии здания, а также его сходство с американскими загородными домами — такими, как их показывают в телесериалах, выдавали юный возраст строения. Как и на предыдущем участке, здесь росли сосны, но только дорожки были расчищены. У налоговика Алексей этого не заметил или, может, просто не обратил внимания.

Борис Анатольевич был высоким худощавым человеком лет сорока. Алексей как-то не связывал имя-отчество, записанное на бумажке, с этим лицом, хорошо известным ему по телеэкрану.

— Психотерапевт? Здравствуйте, — были первые слова хозяина дачи. — Интересно посмотреть на российского психотерапевта. Вам где удобнее было бы провести сеанс?

— А где можно?

— Кабинет подойдет?

— Давайте посмотрим.

— Давайте.

Настрой нового пациента никак нельзя было назвать дружеским.

Кабинет находился на втором этаже и был похож на офис — белые стены, темная мебель. Приглядевшись, Алексей отметил, что мебель все же была деревянной — из темного дерева с почти незаметной фактурой, а стены представляли собой светлые, почти белые деревянные панели. Единственное окно выходило в лес, рядом виднелись сосны.

— Садитесь. — Звезда политических новостей указал Алексею на кресло за широким переговорным столом, стоявшим впритык к рабочему.

— Борис Анатольевич, не могли бы мы поговорить в более непринужденной обстановке?

— В каком смысле? — Звезда поднял почти незаметную бровь.

— Там, где наш сеанс не был бы похож на переговорный процесс.

— Гм.

— Может быть, есть курительная комната, где более расслабленная обстановка, сойдет любой диван.

— Что ж, пройдемте в диванную. — Хозяин, казалось, накапливал раздражение.

Диванная больше напоминала библиотеку или оранжерею. Высокие, до потолка шкафы с книгами драпировали одну стену, другая была стеклянной и выходила на веранду. Все пространство занимали кадки с пальмами, небольшой письменный стол, два дивана, благодаря которым комната, видимо, и получила свое название, и несколько кресел. Хозяин указал на диван напротив окна:

— Садитесь. У вас полчаса.

— У нас полчаса.

— Да. Так что мне делать?

— Меня зовут Алексей, но называйте меня доктор.

— Хорошо, хм, доктор.

— Для начала расслабьтесь и успокойтесь. Вас, вероятно, что-то беспокоит. Сеанс имеет смысл проводить только в том случае, если вы к нему готовы и он вам нужен.

— А вам он не нужен?

— Только потому, что нужен вам.

— Только ли?

— Что вы имеете в виду?

— Боюсь, все, что сейчас происходит, — шарлатанство.

— Вы можете обратиться к другому доктору, если лично я вас чем-то не устраиваю.

— Я вам не верю.

— Может быть, нам стоило поговорить в кабинете психотерапевта — с портретами Фрейда и Фромма на стенах, приглушенным светом, картами полушарий головного мозга?..

— Нет, я готов попробовать здесь.

— Хорошо. Так что же вас беспокоит?

— Видите ли, я не только вам не верю. Я не верю никому и считаю, что именно поэтому добился тех успехов в жизни, которых добился.

— И вы испытываете потребность кому-то довериться?

— Нет.

— Но мне вы уже доверились…

— Я хочу, чтобы вы меня натренировали производить впечатление человека, который доверяет людям. Я анализировал свою ситуацию и пришел к выводу, что именно это мне необходимо.

— Так.

— То же самое мне рекомендовали и люди, которые готовят мою избирательную кампанию. Я с ними согласен. Чтобы в меня поверили, я должен верить людям. Такая концепция позволит нам сэкономить миллионы на предвыборной кампании. По-моему, резонно. — Борис Анатольевич испытующе посмотрел на Алексея.

— Выглядит резонно. Хотя я не специалист по избирательным кампаниям.

— Более чем резонно, — подтвердил собеседник. — Менять себя настолько радикально уже поздно, да и меняться я не хочу и не считаю нужным. Что из этого следует? — Хозяин диванной выдержал паузу.

— Что из этого следует? — повторил Алексей, полагая, что никогда не мешает дать высказаться человеку, который считает себя очень умным.

— То, что другие должны считать, будто я умею доверять людям. — С этими словами Борис Анатольевич с победным видом откинулся на спинку дивана.

Алексей задумался.

— Вряд ли я смогу заставить вас верить окружающим. Да вы и сами этого не хотите. Ведь это уже будете не вы.

— И что же делать?

— Можно попробовать научить вас верить. — Алексей сделал ударение на слове «научить». — А вы уже сами будете решать, верить вам кому-то или нет.

— Начинайте.

— Давайте уточним задачу. Верите ли вы в то, что я — перед вами?

— Я верю своим глазам.

— А если я вам скажу, что вчера был в театре?

— Наверное, поверю.

— Значит, вы не верите не всему. Чему-то вы верите.

— Здесь нет вашего интереса.

— Ну хорошо, скажите, как вы думаете, что мне от вас нужно?

Борис Анатольевич на секунду задумался.

— Ну, самое простое, это деньги. Может быть, вам нужно выслужиться перед своим начальством, или еще глобальнее — вы преследуете какие-то цели на работе. И самое неприятное — информацию, которую вы рассчитываете выудить из меня, вы планируете использовать против меня.

— То есть самое неприятное является наименее вероятным.

— Ну почему же? Очень даже вероятно. — Собеседник, похоже, начал увлекаться предложенной игрой.

— Во-первых, вы упомянули это последним. Потом, согласитесь, это не самое простое объяснение. Вспомните о принципе «бритвы Оккама» — был такой средневековый шотландский философ.

— Да-да, был.

— Принцип гласит: не приумножай сущности без необходимости. В переводе на современный русский это означает, что наиболее простая причина является наиболее вероятной. Значит, наиболее сложная — наименее вероятна.

— Да, я слышал об этом.

Тут мысли Алексея ушли в сторону. Он почувствовал, что появилась идея.

— Скажите, я не слишком ошибусь, если предположу, что вы были самым слабым в классе?

— Ничего похожего. — Борис Анатольевич с едва уловимой презрительной усмешкой посмотрел на доктора.

— Может быть, в вашей компании вы были самым младшим? Или вас обижали во дворе?

Борис Анатольевич задумался. Потом сказал:

— Думаю, что каждого когда-нибудь обижали.

Алексею показалось, что это уже теплее.

— Предполагаю, что с тех розовых времен вы вынесли установку или схему взаимоотношений, которой придерживаетесь и сейчас: все пытаются вас обмануть, а вы разгадываете этот умысел. Значит, вы — умнее всех. Но какой смысл быть умнее всех, ведь тогда никто не сможет ваш ум оценить.

— Тут есть логика. — Борис Анатольевич усмехнулся, как будто услышал комплимент.

— Но если предположить, что все построение неверно и имеет какое-то другое основание. То есть если не все испытывают маниакальное желание вас обмануть, то вы как минимум не умнее всех.

— Все пытаются обмануть, когда видят в этом свой интерес.

— В чем «в этом»?

— В общении.

— Вы прямо граф Калиостро. Помните, как он рассуждал: «Все люди делятся на две категории: тех, кто нужен мне, и тех, которым нужен я. Вы мне не нужны, значит, я нужен вам». Но вы пошли дальше. Вы считаете, что те, кому нужны вы, пытаются вас обмануть.

— Вам не откажешь в логике, — угрюмо усмехнулся Борис Анатольевич.

— Кажется, логика — ваше любимое орудие.

— Оружие, — поправил его Борис Анатольевич и опять самодовольно усмехнулся.

Алексей продолжал:

— Но разве вам не приходилось слышать просьбы, когда человек хотел только того, о чем просил?

— Всегда нужно подумать, нет ли тут второго дна. — Он посмотрел на часы. — Мы ни на сантиметр не приблизились к цели нашей встречи. У вас десять минут.

— Хорошо, последнее, что я могу вам предложить: давайте проведем короткий психологический тренинг. Вы — это я, я — это вы.

Алексей поднял глаза на Бориса Анатольевича и доверительным тоном, с нотками мольбы в голосе, заговорил:

— Доктор, у меня колоссальная проблема. Я не верю людям, а мне очень нужно, чтобы они были убеждены, что я им верю. Что мне делать?

— Что-то я не понимаю, кто из нас психотерапевт.

— Это своего рода деловая игра. Если вам так понятнее.

— Ну хорошо. Я понимаю, о чем вы. Это просто. Понимаете (он явно забыл имя Алексея), пациент, доверие — это основа основ человеческого общежития, суть взаимопонимания, фундамент цивилизации.

— Вы произносите предвыборную речь?

— Да. Кроме того, больной, у вас нет оснований мне не верить — вот мои дипломы, удостоверяющие мою квалификацию. — Борис Анатольевич показал на воображаемые дипломы на пустом столе.

Вдохновенное выражение оставило его лицо, он снова стал серьезным и произнес:

— У меня такое чувство, что вы водите меня за нос и сами не знаете, что сказать.

Он явно не собирался продолжать предложенную игру.

— Знаете, Борис Анатольевич… Ладно, предлагаю последнее решение задачи.

— Что за решение?

— Открою вам профессиональный секрет. Думаю, вы и так догадываетесь, но хочу подтвердить вашу догадку. Большинство пиарщиков, как и психотерапевтов, — профессионально подготовленные шарлатаны. Они владеют специальной лексикой, специальными приемами. Так вот, ваши пиарщики или как там они называются просто хотят застраховаться от возможного провала. Как гадальщик в «Ходже Насреддине», который говорил: гадание будет верным, если в течение года к вам не подойдет плешивый. Но как узнать на Востоке, где все в тюрбанах, кто плешивый? А с гадателя — взятки гладки. Не сбылось — значит, подходил плешивый. Просто? Просто. Так и тут: кампания проиграна, значит, вы не смогли сыграть вашу роль доверчивого человека. Не хотите — платите втрое. Ясно, что платить вы не захотите. Заодно ваши пиарщики отшивают конкурентов, которые просят больше — если они есть, конкуренты. Просто как пять копеек.

— Вы уверены?

— Я психотерапевт.

— Суки.

— Почему суки? Я же не говорю, что они плохо проведут кампанию. Может, они сделают все возможное и даже больше. А это «верю — не верю» — необходимая предосторожность и гарантия заказа. Так вот что я вам посоветую: делайте вид, что вы освоили роль. Вам надо убедить в этом ваших пиарщиков и все. ВСЕ! Добейтесь, чтобы они вам сказали, что у вас получилось. Перехитрите их, и вы получите максимально профессиональную избирательную кампанию. Ну как? Это — решение?

Борис Анатольевич тупо уставился на Алексея широко открытыми глазами, пытаясь осмыслить услышанное.

— Значит, вы утверждаете, что они — шарлатаны?

— Сейчас вы мне верите?

— Ха. Хм. — Борис Анатольевич впервые искренне улыбнулся. — Знаете, что хочется им сказать?

— Скажите сначала мне.

— Идите вон! — это было сказано вполне серьезно.

Алексей испытывал смешанные чувства. Он не знал — веселиться ему или расстраиваться. Такие искренние реакции пациента конечно же радовали. Такое прощание с весьма могущественным лицом государственного масштаба не могло не расстраивать. Оставалось надеяться, что цель этой миссии была выполнена. Визитку он, кажется, оставил.

Теперь он был уверен, что водитель знал дорогу дальше. Две прошедшие встречи казались успешными, несмотря на прощальный казус. Алексей считал, по здравому размышлению, что последний сеанс покажется успешным и Борису Анатольевичу — и тогда тот сочтет его виртуозом. Хотя такое умозаключение могло бы и напугать последнего клиента с ярко выраженным комплексом подозрительности.

День перевалил за половину. В мелькающих за окном машины сугробах сверкали солнечные блестки. Погода не настраивала на работу, но помогала расслабиться. Сейчас Алексей явственно чувствовал перенапряжение. На него как будто навалился огромный груз, и, хотя основная часть работы на сегодня была закончена, этот груз отнюдь не спешил падать с плеч. Одновременно он испытывал радость — оттого, что эти встречи остались позади, оттого, что они прошли успешно. Он не знал, чем он доволен больше, и не пытался в этом разобраться. Руки дрожали, ноги были сведены напряжением, грудь переполнялась радостью. Алексей поймал себя на том, что бессмысленно улыбается. Сейчас совсем не помешала бы бутылка пива, но впереди была еще одна встреча. Алексей попросил у сопровождающего сигарету, которая нашлась у водителя в бардачке.