Правила бунта

ГЛАВА 4

ДЭШ

Ловетт Истейт

Пт. 18:38

Ответ на: lorddashiell@lovettestates.com

Кому: Дэшил Ловетт

Твой доклад по экономике разочаровал меня. Перепиши и отправь Хансену к концу недели. Включи более релевантные ссылки. Избавься от ошибочных, разговорных выражений. Помни, что ты представляешь не только фамилию Ловеттов, но и священную и уважаемую королевскую родословную. Ты ставишь нас всех в неловкое положение, когда ведешь себя подобным образом. Твои учителя могут быть удовлетворены таким неубедительным исполнением, но ты продемонстрируешь мне, что можешь сделать лучше.

— Достопочтенный Дэшил Ловетт III. Герцог Суррейский.

Гребаный А минус¹. Вот что я получил за тот доклад. Проклинаю тот день, когда академия обновила свою систему отчетности, введя онлайн-мониторинг. Мы можем видеть свои оценки и следить за нашей успеваемостью, да, но кого это волнует? Но директор Харкорт дала доступ и нашим родителям. Мой отец редко снисходит до использования современных технологий — «Только у бедных людей есть мобильные телефоны, мальчик. Нет ничего плохого в том, чтобы использовать секретаря» — поэтому Хансен, его личный помощник, проверяет мои работы. Если это что-то менее чем идеальное, можно поспорить на свою гребаную задницу, что я получу об этом электронное письмо. Только в такие моменты лицемер использует технологии.

И вот мы здесь. Сегодня вечер пятницы. Я сижу за старым пианино в углу моей комнаты, окруженный чистыми нотами, одержимый сложной мелодией, которая крутится у меня в голове. Все, чего мне хочется — остаться здесь и закончить пьесу, но нет. Я снова разочаровал старика, и теперь мне придется переписывать доклад по экономике, который не нуждается в гребаном переписывании, и…

— ДАВАЙ, ИМПОТЕНТ! МЫ ДОЛЖНЫ ИДТИ!

— У меня нет времени переписывать этот дурацкий доклад, потому что знаешь, что? Мне нужно пойти на вечеринку.

Пакс, который только что так очаровательно кричал мне с нижней ступеньки лестницы, прет как локомотив, что автоматически означает, что в конечном итоге он сойдет с рельсов, но я не имею права голоса. Парни из команды по лакроссу школы «Эдмондсон» нарисовали член на нашей входной двери, а вот теперь происходит это. Они устраивают вечеринку, так что мы пойдем туда и разнесем все к херам. Мы унизим их, а потом вернемся домой. Конец.

Продемонстрируй мне, что можешь сделать лучше…

Боже, как я ненавижу своего отца. Типа, чертовски НЕНАВИЖУ его.

— НУ ЖЕ, ЛОВЕТТ! Тащи сюда свою британскую задницу, чувак! Я тут не шутки шучу.

Возможно, Пакса я тоже ненавижу. Совсем чуть-чуть.

У команды «Эдмондсона» по лакроссу есть масса причин нарисовать член на нашей двери. В разное время мы все трое сделали что-то, что разозлило учеников из соседней старшей школы. Пакс трахнул половину их команды поддержки. Рэн — вторую половину. В прошлом семестре я задался целью трахнуть подружку капитана команды по лакроссу, так что…

Ладно, ладно. Хорошо. Задним умом все крепки. Я, по крайней мере, на семьдесят процентов ответственен за неаккуратный синий член, который был нарисован на нашей входной двери, но давайте не будем зацикливаться на этом, ладно? Мы идем на вечеринку. Я все еще «ранен», поэтому не буду участвовать в сегодняшней маленькой эскападе. Моя задача — оказывать моральную поддержку и следить за тем, чтобы нас не арестовали. С этим я справлюсь. Было бы хорошо, если бы мы все могли просто остаться дома, прикончить бутылку виски и поиграть в Xbox. Вечеринки «Эдмондсона» — самые худшие.

Мы подъезжаем на машине к фермерскому дому. Пакс так взвинчен, что я жду, когда тот, наконец, достанет карту и отдаст команду «брать в клещи». Ни один из его родителей не служит в армии, но он слишком много играет в Call of Duty.

— Ладно, Рэн. Разделяй и властвуй. Как только входим в парадную дверь, расходимся. Я поднимаюсь наверх. Вы занимаете первый этаж. Как только найдем свою цель, займемся делом, а затем перебежками уберемся к чертовой матери. Ловетт, если увидишь что-нибудь подозрительное, напиши нам обоим 911. Ты понял?

— Да. Понял. — В сто первый раз. Сарказм, мальчики и девочки. Я закатываю глаза. — Спасибо за пятнадцатитысячный инструктаж. Я знаю, что должен делать.

Пакс подъезжает к дому и находит место на импровизированной парковке за ним. Выключает двигатель и смотрит на меня фирменным взглядом Пакса Дэвиса. Тем, с которым он потрошит своих врагов. Затем открывает рот, без сомнения, собираясь сказать что-то едкое и дерзкое, но останавливается. Окидывает меня взглядом и морщит нос, словно только что уловил в воздухе запах чего-то испорченного.

— Эй, что на тебе надето?

— Что? — Я провожу руками по своей черной куртке. — Я купил это целую вечность назад. — Это не ложь. Куртка, футболка и джинсы у меня уже больше года. Просто я никогда их не носил.

— Похоже, ты пытаешься вписаться, — неодобрительно говорит Пакс.

— В этом и смысл. Я что, должен был появиться в рубашке с галстуком? Уверен, что прошел бы совершенно незамеченным, надев костюм от Тома Форда на гребаную вечеринку.

Пакс рычит. Рэн, который все это время смотрел на дом, громко фыркает.

— Давай. Пошли. — Я надеялся, что он сумеет положить конец этой хрени, но мне следовало бы знать лучше. Он наслаждается этим хаосом.

Мы втроем вылезаем из «Чарджера». Запах дыма и жарящегося мяса плывет вниз по склону от дома, и мой желудок урчит, напоминая, что я забыл поесть. Впрочем, это не имеет значения. Будем наедятся, что мы выберемся отсюда в течение следующего часа и сможем захватить немного еды в «Вопящем Бине» по дороге домой.

Все эти мысли — фоновый шум. Потому что все еще пережевываю комментарий Пакса по поводу моей одежды. Я намеренно выбрал этот наряд для сегодняшней вылазки. Да, мне хотелось убедиться, что я не буду выделяться из толпы, и у меня есть способ делать это большую часть времени. Но… Господи, замечание Кэрри Мендоса, сделанное в больнице четыре дня назад, засело у меня в голове и с тех пор вертится там, раздражая меня до чертиков.

У меня есть обычная одежда.

Неформальная одежда.

Одежда, которую не присылали из лондонского магазина «Брукс Бразерс», аккуратно висящая в чехлах для одежды у меня в шкафу, чтобы не помялась.

По крайней мере, половина моей одежды — повседневная.

«Да, твоя спортивная одежда», — напоминает мне самодовольный голос.

Засранец.

— Ладно. Это будет та еще заваруха, так что будьте готовы, — говорит Пакс. — Половина ублюдков на этой вечеринке состоит в команде по лакроссу. Они поднимут шум, если узнают, что мы ступили на их территорию. Вы оба знаете, что это значит, верно?

Некоторые люди всегда готовы к катастрофе. Некоторые к чрезвычайным ситуациям. Пакс Дэвис всегда готов к драке. Его руки чаще сжаты в кулаки, чем нет. Зубы постоянно оскалены на весь мир.

— Значит, что я вообще-то должен быть дома, в своей постели, с пакетом льда на члене. Если швы разойдутся…

— Шов, — поправляет меня Рэн.

— ...я буду в ярости. И непросто слегка. А очень сильно.

Пакс хмуро смотрит на Рэна.

— Он всегда был таким? Не помню, чтобы раньше тот был такой маленькой сучкой.

В мгновение ока я прижимаю его к кузову машины, сжимая в кулаках его рубашку, и надавливаю предплечье в его горло, перекрывая доступ кислорода.

— Если ты так сильно хочешь драки, достаточно было просто сказать. Совсем невесело снова попасть в больницу, но, возможно, оно будет того стоить, если ты тоже окажешься там.

— Черт возьми. Вы оба чертовски смешны. — Вздыхая, со скучающим выражением лица Рэн отрывает меня от Пакса и тащит вверх по холму к дому. — Мы здесь, чтобы надрать зад «Эдмондсону», а не друг другу. Нам ненужно приносить все это дерьмо в наш дом. Да? — Он смотрит на меня тяжелым взглядом, ожидая ответа, и я даю ему это.

— Ты же меня знаешь. Я, вероятно, стану Папой, когда умрет нынешний.

Удовлетворенный, Рэн кивает.

— А ты? Будешь хорошо себя вести?

Пакс не любитель слов. Он одаривает Рэна хищной ухмылкой, небрежно пожимая плечами, пока тащится вверх по склону.

— Не будь идиотом, — предупреждает Рэн. — Скажи это. Вслух. Я хочу это услышать. Обещай, что не будешь психопатом.

Выражение лица Пакса не очень многообещающее. Ни его дерьмовая улыбка, ни злость в глазах не внушают особой надежды на то, что он будет хорошо себя вести. Тем не менее, парень повторяет слова, как и было приказано.

— Обещаю. Провалиться мне на этом месте. Я не буду психопатом.