Правила обмана

76

Сотрудник службы паспортного контроля аэропорта Цюрих-Клотен посмотрел на табло. Только что прибыл рейс из Вашингтона. Бросив взгляд на монитор своего компьютера — проверить, нет ли особых предупреждений, он увидел, что на экране чисто. Только тогда он поглядел на вереницу сытых лиц и толстых животов. Надо же, ни одного подозрительного субъекта.

— Следующий, — выкрикнул он.

К стойке подошел высокий, тучный джентльмен и протянул свой паспорт. Чиновник посмотрел на владельца паспорта, открыл документ и отсканировал данные. Имя: Леонард Блейк. Место жительства: Палм-Бич. Дата рождения: 1 января 1955 года.

— Цель вашего визита, мистер Блейк?

— Деловая.

Он сверил фотографию с оригиналом. Короткие седые волосы. Аккуратные усики. Дорогие солнечные очки. Золотой «Ролекс». И костюм из синтетики. Когда же американцы научатся одеваться?

— Как долго продлится ваш визит?

— Дня два, не больше.

Чиновник снова посмотрел на монитор. Никаких особых отметок рядом с именем Блейк. Просто еще один богатый американец с полным отсутствием вкуса. Он с силой поставил штамп:

— Добро пожаловать!

— Данке шон, — ответил американец.

Сотрудник паспортного контроля вздрогнул от его акцента и повернулся к стоявшей за ним в очереди даме:

— Следующий!

Леонард Блейк получил багаж и прошел к стойке проката автомобилей, где зарезервировал небольшой седан. Заполнив необходимые бумаги, он направился к гаражу, быстро нашел машину, бросил сумки на заднее сиденье и сел за руль. Еще несколько секунд ушло на то, чтобы отрегулировать зеркала и сиденье, наблюдая при этом за пространством вокруг. Тихо как в могиле. Он расстегнул костюм и снял с себя ортопедический пояс, добавлявший ему девять килограммов веса и двадцать сантиметров в талии.

Через двадцать минут он был в центре Цюриха. Нашел место для парковки на Тальштрассе, прошел оттуда два квартала до Банхофштрассе — знаменитой городской артерии, соединяющей железнодорожный вокзал и Цюрихское озеро. По пути он прошел несколько модных бутиков. «Шанель». «Картье». «Луи Вюиттон». Считается, что на двух километрах цюрихской Банхофштрассе размещается самая дорогая недвижимость в мире. Однако Леонард Блейк прибыл в Цюрих не за покупками.

Он пошел в сторону озера, затем свернул в узкую улочку. Бесконечные витрины магазинов помогали ему наблюдать за пешеходами, идущими за ним. Не заметив ничего подозрительного, американец ускорил шаг.

У третьего входа по правой стороне он остановился. На деревянных дверях в стиле барокко висела только скромная табличка, на которой был выгравирован вензель «GB». Буквы означали «Гесслер Банк».

В холле его приветствовал портье. На листке бумаге Блейк написал свое имя и номер счета. Портье сделал звонок, и через минуту в конце длинного коридора показался банковский служащий.

— Доброе утро, мистер Блейк, — сказал он на безупречном английском. — Чем могу помочь?

— Я хотел бы пройти к своему сейфу.

— Пожалуйста, следуйте за мной.

Они вошли в лифт и спустились на три этажа под землю. Двери лифта открылись, и служащий провел Блейка в хранилище, у входа в которое стояли двое вооруженных охранников. Американца провели в приватную комнату, где он протянул служащему свой ключ. Спустя минуту тот вернулся с сейфом в руках.

— Когда закончите, вызовите меня.

Блейк закрыл дверь и запер ее на ключ, хоть в этом не было необходимости, затем снял солнечные очки и сел.

«Никогда ни в чем нельзя быть уверенным», — подумал Филип Паламбо, открывая сейф. Оттуда он вытащил конверт, в котором лежали бразильские паспорта для него и всех членов его семьи на фамилию Перрерас. Кроме конверта в сейфе лежали пачки швейцарских франков, американских долларов и евро. На общую сумму сто тысяч долларов. Эти деньги он заработал честным путем, и все налоги с них были уплачены. Сбережения предназначались на случай побега. У человека его профессии много серьезных врагов. Он не сомневался: однажды они придут за ним. И когда придут, они не застанут его врасплох. Он выбрал пачку в десять тысяч долларов. Можно взять деньги и исчезнуть — в пяти точках земного шара у него были приготовлены «норы», где он мог бы спрятаться. Чтобы отыскать его, пришлось бы потратить годы.

Паламбо бросил деньги обратно в сейф.

В его планы не входило бежать.

По подсчетам, у него всего тридцать шесть часов, чтобы выполнить задание и вернуться домой. Через час, примерно в семь по североамериканскому восточному времени, тело адмирала Лефевера будет обнаружено его шофером. Он увидит перевернутый вверх дном дом и мертвого адмирала, застреленного в схватке с грабителем. Приедет полиция. К девяти информация дойдет до Лэнгли. Новость об убийстве будет скрываться, пока директор не проверит все факты и не составит из них приемлемую историю для прессы. Паламбо прекрасно понимал, что, несмотря на все его усилия, на историю о грабителях никто не купится.

До официального объявления пройдет еще три часа. Полдень в округе Колумбия — шесть вечера в Цюрихе. После изучения записной книжки Лефевера начнутся допросы его ближайших соратников. В какой-то момент — возможно, не раньше вечера или даже завтрашнего дня — дело дойдет и до Джо Лихая, который упомянет о своем разговоре с Паламбо в кафетерии. И тут всплывет на поверхность интерес Паламбо к Лефеверу и операции «Плачущая горлица». Но все равно подобных ниточек будет масса. Человек не может стать заместителем директора ЦРУ по операциям — фактически главным шпионом страны, — не нажив завистников и недоброжелателей как внутри Управления, так и вне его стен. Если позвонят Паламбо домой, его жена отлично знает, как себя вести. Она немедленно свяжется с мужем по мобильному телефону, и он тут же ей перезвонит. До беседы с Паламбо очередь у следователей дойдет не сразу.

Однако в какой-то момент криминалисты полицейского департамента Вирджинии обнаружат частицы мозга Лефевера на заднем дворе и поймут, что в дом тело было перенесено. Вот тогда-то все и начнется.

Тридцать шесть часов — это максимум.

Паламбо вытащил из сейфа второй конверт, который был значительно тяжелее предыдущего. Он вскрыл его и вытряхнул содержимое на стол. К вальтеру он не прикасался три года. Американец проверил магазин, ход и остался доволен прекрасным состоянием оружия. В конверте лежал и глушитель, но вряд ли это сегодня понадобится.

Он закрыл сейф на ключ и вызвал сотрудника банка.

И через пять минут уже снова шел по улице.

В два часа дня по местному времени он переехал мост Лимматбрюке и направился в сторону района Зеефельд, к деловому центру, всего в квартале от берега озера. Солдаты американской армии, в оливковой форме, с автоматами М16А1, несли караул у американского консульства на Дюфурштрассе, 47. Компанию им составляли двое местных полицейских.

У делового центра стояли три черных «мерседеса» с дипломатическими номерами и маленькими американскими флажками на капоте. Лучшее доказательство того, что генерал-майор Джон Остин, основатель и директор подразделения «Дивизия», был на месте.

Остин был легендой Управления с послужным списком, о котором можно только мечтать. Или, выражаясь его языком, падшим ангелом, восставшим, чтобы стать правой рукой Господа, под которым в данном случае подразумевался президент Соединенных Штатов. Закончив с отличием в 1967 году Академию ВВС, он был направлен в качестве пилота во Вьетнам, где выполнил более ста двадцати летных заданий на «Фантоме F-4» и сбил девять вьетнамских МиГов. С войны Остин вернулся настоящим асом и майором. Тогда ему не было еще и тридцати.

Но у его блестящего успеха была и оборотная сторона: если Остин не летал — он пьянствовал. Ночи напролет в компании своих приятелей-летчиков колобродил он в злачных местах Сайгона — они напивались до беспамятства и бесчинствовали напропалую. Компания называла себя «Рейнджерами Остина». Поговаривали, что они и наркотики употребляли; среди их небоевых заслуг числились изнасилования и даже убийство. Но слухи слухами, а никому не хотелось бросать тень на бравого героя.

Затем наступил 1979 год — иранский кризис с заложниками. Остина, естественно, включили в группу полковника Чарли Беквита.[38] После вьетнамской войны Остин был летным инструктором и испытателем. Теперь его пересадили на тяжеловесный «Геркулес С-130» — транспортный самолет, доставлявший спецназ в иранские пустыни. Однажды удача отвернулась от него. Он, правда, остался жив, но восемь членов его экипажа сгорели заживо. Из Ирана он вернулся другим человеком. Отказавшись уходить в отставку, он восстановил физическую форму и возглавил на базе ВВС Макдилл в Тампе, штат Флорида, вновь организованный штаб спецопераций. Свое спасение он расценил как чудо и посвятил свою жизнь Иисусу Христу.

Теперь вместо попоек Остин устраивал молитвенные собрания. Каждый вторник и пятницу, по вечерам, его дом на Оранж-лейн заполнялся грешниками — солдатами и офицерами, ищущими коротких путей к карьере и славе. Остин быстренько сколотил верную — некоторые говорили «рабскую» — паству из офицеров всех четырех видов войск. Они снова назвали себя «Рейнджерами Остина», но на этот раз вооружились словом Божьим и ультраправыми взглядами своего предводителя-«ястреба». Америка в их понимании — «город на верху горы», светоч демократии для всего человечества, а Израиль — ее ближайший союзник, которого следует защищать любой ценой.

Взлет Остина был стремительным. Полковник в сорок, бригадный генерал в сорок три, вторая звезда — генерал-майора — подоспела прямо к его сорокашестилетию. Он появлялся в воскресных телевизионных программах рядом с самыми известными проповедниками-евангелистами. Его называли «Божий ратник» и «Пилот Иисуса» и приводили в качестве примера истинно верующего.

А затем его карьерный рост остановился. Остин так и не получил ни третьей звезды, ни дивизии под свое начало. Он перестал появляться на телеэкранах. В конце концов пристроился в Пентагоне в качестве главы «карьерного морга» под названием агентурно-разведывательное управление Минобороны, то есть практически исчез с лица земли. Но в вооруженных силах его присутствие по-прежнему ощущалось. Сотни его «рейнджеров» выдвинулись на высшие командные должности генералов и адмиралов. И все они по-прежнему были преданы Джону Остину.

«Вот тогда-то, — подумал Паламбо, — Остин и задумал свою „Дивизию“. Он больше не желал исполнять приказы. Он хотел их отдавать».

Паламбо проехал мимо консульства лишние сто метров. Когда ему удалось найти место, где припарковаться, он решил, что сегодня фортуна улыбается ему. Его воспаленное сознание жадно искало любые знаки, которые подтвердили бы, что он рискует карьерой, женой и детьми не напрасно. Поставив машину, он достал сумку. В ней лежали два сотовых телефона, электрошокер «Тазер» и похожий на ноутбук GSM-перехватчик. Он включил перехватчик и настроил его на частотный диапазон номеров, начинавшихся с 455 — кода, который посольство Соединенных Штатов выдавало своим сотрудникам, как временным, так и постоянным. Надев наушники, Паламбо перескакивал от разговора к разговору.

Выследить Джона Остина не составило труда. Как все настоящие шпионы, Остин действовал под прикрытием своего реального статуса. Генерал-майор, директор разведуправления — естественно, его местонахождение было известно постоянно. Звонок из офиса Паламбо в офис Остина в ЦРУ прояснил, что в настоящее время тот находится в Западной Европе для координации работы с военными атташе. В начале недели он посетил посольства в Берне, Париже и Риме. В пятницу на два часа дня у него назначена очередная встреча в американском консульстве в Цюрихе. Тот факт, что военные атташе не приписаны к консульствам, по-видимому, не смутил никого, кроме Паламбо. Он знал, что Остин приехал в Цюрих по другой причине, а именно из-за дрона, и ранним утром следующего дня собирается улететь обратно в Штаты. Но Паламбо охватывал ужас при мысли о том, чем Остин планировал заняться в этот короткий промежуток.

Он прослушал полдюжины разговоров, прежде чем наткнулся на английскую речь.

— Мы выезжаем. Все готово?

Он мгновенно узнал прокуренный голос с техасским акцентом.

— Да, сэр, — последовал ответ. — Мы готовы и ждем.

— Буду через полчаса.

Звонок завершен. Паламбо отследил GPS-координаты перехваченного разговора. Красная точка на карте Цюриха показывала исходящий звонок — Дюфурштрассе, 47: адрес американского консульства. Вторая — «принимающая сторона» — располагалась в пригороде Цюриха Глаттбругге. Вот это да! Точка мигала в ста метрах от южной границы Цюрихского аэропорта. В яблочко!

В зеркало заднего вида Паламбо увидел, как из здания один за другим вышли несколько человек и все расселись по «мерседесам». Визит шефа разведуправления завершился. Машины вырулили на улицу и проехали мимо него. Он предпочел не следовать за ними по перегруженным улицам с односторонним движением в незнакомом европейском городе — либо потеряет их, либо его обнаружат. Положив перехватчик на пассажирское сиденье, он включил зажигание. Паламбо точно знал, куда направляется Остин. Проблема заключалась не в стратегии, а в тактике. Надо добраться туда первым.

Он вел машину резко, агрессивно, подрезая трамваи, проскакивая на желтый и разгоняясь на шоссе до ста восьмидесяти. Все это время он прослушивал бурный поток звонков с телефона Остина, по большей части официальных, связанных с его служебными делами. Но некоторые были классическими шифровками — никаких имен, короткие фразы вроде «свернуть командный центр», «переехать в главное здание» и особенно зловещая — «гости прибудут вовремя».

Паламбо добрался до Глаттбругга за восемнадцать минут. Адрес он нашел легко — тихий зеленый жилой район, где дома стояли друг от друга в паре десятков метров. Не успел он припарковать машину среди других скромных автомобилей, как в зеркале заднего вида показался черный «мерседес» с дипломатическими номерами. Как Паламбо и предполагал, Остин избавился от сопровождения и сейчас был один, действуя в качестве командира «Дивизии».

Когда «мерседес» проезжал мимо, Паламбо взглянул на человека на пассажирском сиденье. Шевелюра седеющих волос, благородный профиль, странно блестящая кожа изрезана глубокими рубцами.

Ожог. Почетный знак Остина.

Паламбо двинулся следом. «Мерседес» свернул на подъездную аллею, Паламбо остановился за ним, блокируя путь к отступлению. Выскочив из машины, он подбежал к водительской двери и прижал к стеклу значок. Разумеется, фальшивый, но это позволило ему выиграть несколько секунд.

Водитель открыл дверь и поднял руки вверх. Паламбо вытащил его из машины и приставил к шее «Тазер». От разряда в десять тысяч вольт у бедолаги подкосились колени и он без сознания упал на землю. Паламбо прыгнул за руль «мерседеса» и захлопнул дверь.

— Здравствуйте, генерал, — произнес он.

— Вы кто такой? — спросил Джон Остин.

Времени на объяснения не было.

— Все кончено, — сказал он. — Операцию прекращаем прямо сейчас.

— Вы о чем?

Паламбо отложил «Тазер» и достал вальтер.

— Какой самолет вы собираетесь сбить? — спросил он.

— Я не знаю, кто вы, но надеюсь, у вас достаточное оправдание для подобной выходки.

— Какой рейс?

— Вон из моей машины!

Паламбо приложил большой палец к определенной точке между челюстью и ухом Остина и с силой надавил: рот генерала застыл в беззвучном крике.

— Какой самолет вы собираетесь сбить? — повторил Паламбо и убрал руку.

Генерал согнулся пополам.

— Кто вас послал? — тяжело дыша, спросил Остин. — Лефевер? Это вы убили Ламмерса и Блитца?

Паламбо приставил к щеке Остина пистолет. Вблизи стало видно, что лицо генерала словно покрыто бронзовым воском и кожа натянута как на барабане.

— Где дрон? Не скажешь — получишь пулю в голову.

— Не посмеешь.

— Еще как посмею.

— Тогда — вперед! Это ничего не изменит.

— Изменит. Без тебя дрон не поднимут в воздух. И он не взорвет в небе самолет с невинными людьми.

— Невинных людей не бывает. Мы рождены в грехе.

— Говори за себя. Где «главное здание»? Я слышал, ты говорил, что едешь туда.

Остин закрыл глаза:

— О, радость ничего не иметь и быть ничем! И ничего не видеть, кроме Живого Христа во славе, и ни о чем не беспокоиться, кроме как о служении Ему на земле…

Паламбо посмотрел в окно. Водитель все еще лежал без сознания. За занавесками в окне над гаражом показалось какое-то движение. Он снова надавил на точку и на этот раз долго не отпускал.

— Где дрон? Здесь? В главном здании?

Он немного ослабил нажим.

Остин посмотрел на него. В его глазах стояли слезы, но неясно, были это слезы боли или какой-то извращенной жертвенности.

— Благодарю! — прохрипел Остин.

— За что?

— Христос пошел на муки. Он не уклонился и был спасен. Настал и мой черед.

— Христос не был убийцей.

— Разве не видишь? Сбываются пророчества Апокалипсиса. Иерусалим у израильтян. Господь готов вернуться. Никто не в силах помешать этому. Но можно помочь.

«Бредит», — подумал Паламбо.

— Какой рейс? Мне известно, один из сегодняшних.

Но Остин больше ничего не слышал, кроме своего голоса:

— Господь говорил со мной. Он сказал, что я — сосуд воли Его. Ты не остановишь меня. Он не допустит.

— Это не его воля, а твоя.

Хлопнула входная дверь, и на ступеньках появились два человека. Паламбо протянул руку к замку зажигания, но ключей там не оказалось. Они с генералом обменялись взглядами. И вдруг до него дошло, что пилотировать дрон будет Остин.

Паламбо поднес пистолет к виску генерала:

— Я не могу позволить тебе убить невинных людей.

Слева возникла тень, заслоняя собой солнце. Окно разбилось, разбрызгивая по всему салону осколки, и в Паламбо вцепилась рука. Одновременно Остин пытался вырвать у него пистолет. Паламбо ударил его по лицу, отбрасывая на сиденье, и поднял руку с пистолетом. Кто-то схватил его за воротник и дернул назад. Он выстрелил. Пуля взорвала стекло со стороны пассажира. Удар в висок — и пистолет упал на пол. Дверь распахнулась. Он чувствовал, как его выволакивают из машины на землю. «Нет! Нельзя, чтобы все закончилось вот так!» — думал он, отчаянно сопротивляясь.

Самолет… Кто-то должен их предупредить.

Потом его ударили по голове, и мир погрузился в темноту.