Право на выбор

ГЛАВА 20. Ночь счастливая и опасная

Комнаты на втором этаже "Самого вкусного карася" были такими же, как и общий зал внизу, — чистенькими и уютными. Верен и Полина поместились в одной на двоих, предназначенной для супружеских пар, а Сая отселили в другую — совсем крохотную. Здесь имелась даже, хоть и примитивная, но достаточно удобная ванная комнатка.

Хозяйкин сын при помощи несложного насоса, установленного во внутреннем дворе таверны, заранее накачал воды на чердак, где, как он гордо сообщил, у них живет жар, купленный у оборотней еще его бабушкой и с тех пор изрядно выросший. Так что здесь имелось подобие душа, хотя воду надо было расходовать экономно, исходя из расчета ведро на одного жильца. Грязная вода утекала в сток, ведущий в сточную канаву, которая, в свою очередь, выводила в пруд-отстойник, каких было несколько в каждом городе.

В таких прудах обитали чистяки — Полине довелось их увидеть, когда Сай демонстрировал ей замок княгини Леяны. Чистяки тогда вызвали у Полины отвращение, хотя она отлично понимала, насколько это полезные создания. Они были похожи на толстых морских угрей, слегка фосфоресцирующих и совершенно слепых. Чистяки поедали любые отходы и вообще — практически что угодно. Там где они жили, вода превращалась в идеально чистую жидкость, которую не следовало пить как раз потому, что она была слишком чиста и в ней не оставалось ничего полезного, как и вредного, впрочем. Чистяков держали только в изолированных водоемах, если бы они попали в реки, с рыбой можно было бы проститься навсегда.

Когда водные процедуры были окончены, Полина с наслаждением вытянулась на широкой кровати, занимавшей большую часть комнаты. Белье самое простое — из небеленого полотна, но чистое и приятно пахнущее травяным мылом. За окном еще не стемнело, внутрь проникали последние розовые отблески заката и изредка голоса тетушки Мелисы и ее домашних — окно выходило на задний двор. Верен задернул тяжелую штору и осторожно опустился рядом, словно боялся спугнуть Полину.

Она протянула руку, тут же завладев его ладонью.

— Теплая, — улыбнулась Полина.

— Благодаря тебе, — тихо и серьезно ответил он, глядя на нее с такой нежностью, что перехватывало дыхание, а сердце сладко ныло и будто хотело вырваться из груди, чтобы прильнуть к тому, кто стал для него необходим, без кого теперь и дышать тяжело, не только жить.

Их губы встретились, руки переплелись, и окружающий мир, кружась и качаясь, уплыл куда-то, оставив двоих любящих где-то за пределами повседневной реальности, вне времени, вне пространства. Все тревоги и страхи таяли и исчезали в этом мире, созданном любовью двоих, созданном из их любви и для нее. Там вспыхивали невиданные звезды, едва слышный шепот звучал ангельской музыкой, сердца бились вместе, тела растворялись и плавились от ласк, качаясь в волнах наслаждения, а души соединились в одну, сияющую счастьем немыслимой полноты.

Они заснули, не размыкая объятий, не в силах насытиться друг другом, даже во сне они оставались одним первозданным существом и видели общий сон, в котором были вместе, были единым целым.

Только ближе к утру Полину потревожил кошмар. Она видела двоих младенцев — совсем крошечных. Они лежали в общей колыбели, и Полина знала, что это мальчик и девочка, брат и сестра. С другой стороны к колыбели приближалась тень. Нет, не так. К колыбели приближалась Тень. В ней ничего нельзя было разобрать, но вполне хватало ее зловещего вида и чувства ужаса, которое она вызывала. В Тени скрывалось нечто ужасное, и оно хотело погубить младенцев.

Дети тянули ручки к Полине, смотрели на нее ясными и чистыми голубыми глазами, они надеялись на нее. Полина хотела подойти к колыбели, чтобы отнести ее подальше от медленно и неотвратимо надвигающегося кошмара, но ноги ее отяжелели и никак не двигались с места. Тень уже касалась края колыбели, из темноты показалась бледная рука — вроде бы вполне человеческая, но, увидев ее, Полина закричала, настолько силен был страх — она не успеет спасти малышей. Это чудовище точно хочет убить их.

Свой крик — короткий и отчаянный — она услышала будто со стороны и проснулась с лихорадочно колотящимся сердцем. Верен уже не спал, гладил ее по плечу, заглядывал в испуганные глаза.

— Ты тоже слышала? — спросил он.

— Что?

— Кажется, кто-то кричал. Короткий женский крик…

— Надо посмотреть, что там, — вскинулась Полина, тут же поднимаясь. — Мне такой страшный сон приснился… Я очень испугалась. Может, это не простой сон… — она слегка смутилась, ожидая недоверия или даже насмешки, но Верен взглянул на нее серьезно, быстро встал и начал одеваться. Полина последовала его примеру.

— Все равно скоро уже рассветет, — как бы оправдываясь, бросил ворон. — Ты побудь здесь, а я посмотрю, что там такое.

Полина машинально кивнула, но как только Верен приоткрыл дверь в коридор, она тут же оказалась за его спиной.

— Я же просил… — проворчал Верен, но тут какой-то подозрительный звук на лестнице привлек его внимание, и он двинулся вперед бесшумно и мягко, как кот.

Полина замешкалась на секунду, а потом привычно перекинулась в суслика — так она чувствовала себя спокойнее. Суслику легче прятаться и проще убежать, если его все-таки заметят.

На лестнице действительно происходило что-то глубоко неправильное: четверо мужчин, двигаясь друг за другом, волокли парня и девушку, удерживая их за ноги и за плечи, причем первым делом Полине бросился в глаза большой живот пленницы, а потом ее огромные испуганные глаза. Уж не двойню ли она ждет и не эти ли дети фигурировали в том страшном сне? И что кажется ей сейчас таким странным и неправильным… Помимо происходящего похищения, разумеется. Ну конечно… пленники в сознании, судя по широко раскрытым глазам, но совершенно не сопротивляются, словно… парализованные.

Верен полностью использовал фактор внезапности и преимущества неширокой лестницы, где у четверых похитителей катастрофически не доставало места для маневра. Полина даже в животной ипостаси не могла уследить за его стремительными движениями. Он вроде бы только коснулся шеи замыкающего, тут же подхватил девушку под плечи, не позволяя ей с размаху удариться о лестницу, моментально ударил ногой второго похитителя, державшего жертву за ноги, и тот, в свою очередь, упал на третьего.

Верен ужом проскользнул ниже и добавил третьему уже от себя, но тут снизу поплыл черный дым, разрываемый сполохами пламени. Верена однако это не остановило ни на мгновение, он исчез за сплошной стеной дыма, а Полина прижалась к полу, чувствуя, что задыхается. Уже через несколько секунд дым исчез, словно его и не было, — четвертый похититель, обратившись крысой, метнулся прочь.

— Это морок, — сказал Верен, проверяя отключившихся.

Первые два не подавали признаков жизни, но третий быстро пришел в себя.

— Что ты себе позволяешь? — визгливо спросил он, не успев еще подняться на ноги.

Верен в это время осматривал юношу и девушку, не выпуская, впрочем, очнувшегося из поля зрения.

— Могу то же самое спросить у тебя, — спокойно ответил он, зачем-то ощупывая шеи все еще неподвижной пары. — Ну конечно… ошейники…

— Что с ними? — спросила осмелевшая Полина, обращаясь человеком.

— Эти ошейники называют Рукой Смерти. Очень редкий артефакт, требующий большого мастерства… Темного мастерства. Отступнику вполне по силам… Не волнуйся, они живы и здоровы, но не могут ни пошевелиться, ни подать голос. Впрочем… я сомневаюсь, что подобное "украшение" полезно для беременных… Эй ты, — Верен одним движением выбил из руки похитителя кинжал, который тот старательно и, как ему казалось, незаметно сначала извлекал, а потом готовился применить, схватил мерзавца за ворот плаща — все тем же непрерывным движением — и притянул поближе. — Сними это, — голос ворона прозвучал низко с рычащими нотами. — Немедленно.

— Я… я не могу, — взвизгнул тот.

— Кто может? — деловито спросил Верен. — Не советую тянуть время… А то я, когда нервничаю, не вполне контролирую силу Лориша, знаешь ли, — он хищно улыбнулся, и от этой улыбки похититель мелко задрожал и задергался, одновременно указывая в сторону обеденного зала и пытаясь вырваться, в чем и преуспел, потому что Верен брезгливо отшвырнул его — вниз по лестнице, а кинжал поднял и заткнул за пояс.

— Конечно… крыса. Крыса у вас за главного. Так-так…

— Он здесь, — пискнула Фая тоненько, но в то же время и горделиво — ведь стала уже полезным членом команды.

Фея мерцала в самом темном углу. Верен осторожно приблизился. Крыса попыталась ускользнуть, но вот уже не мужчина, а ворон, взмахнув крыльями, ухватил ее за спину мощными когтями. Раздался резкий писк, переходящий в визг, и в следующий миг уже не ворон держал в когтях крысу, а двое мужчин стояли почти вплотную друг к другу.

Полина ахнула, когда главарь похитителей превратился в гигантскую змею, которая могла бы проглотить человека целиком, но Верен лишь криво усмехнулся.

— Твои фокусы на меня не действуют. — Он схватил бывшую крысу за горло, причем его противник оказался не там, где только что покачивалась праматерь всех анаконд, а в стороне.

Полине казалось, что там вовсе никого нет, однако же — Верен держал за горло врага, а змея бесследно растаяла в воздухе.

— Немедленно сними эту гадость, — сказал Верен таким ледяным и властным тоном, что прибавлять "иначе умрешь" уже не требовалось. Это и так было достаточно понятно.

— Ты пожалеешь… — прошипел крыс. — Зачем тебе это? — тут же прибавил он, решив, что еще не все потеряно и можно попробовать договориться. — Что тебе за дело до них? Они преступники. Я выполняю приказ княгини Леяны.

— Что здесь происходит? — голос тетушки Мелисы прозвучал трубным гласом. Она вошла в зал со стороны кухни — там находились жилые комнаты ее семьи. За ней, как армия за полководцем, выстраивался грозный отряд — щуплый, но решительный супруг, трое сыновей-богатырей и еще две дочери на подхвате.

— Это преступление, — заверещал крыс, выкручиваясь из стальной хватки Верена. — Я выполняю приказ княгини.

Верен холодно усмехнулся.

— Могу я увидеть приказ княгини? Должно быть, у вас имеется грамота, подписанная ею и заверенная магической печатью?

Крыс замер, зло сверкая темно-серыми глазами.

— Достаточно того, что я служу княгине, — заявил он гордо и извлек из-под одежды свою клановую искру, светившуюся красным.

Такие искры были у тех, кто принадлежал к клану княгини или же состоял на княжеской службе. У остальных светлых оборотней искры были розовыми.

— Прекрасно, — процедил Верен. — Но это еще ни о чем не говорит. Кроме того, ты забыл о самом главном…

— О чем же?

— Мы не в Светании, — едва ли не прорычал Верен. — Здесь Теновия. И я — служу князю Ярону. — Он извлек из-под одежды свою искру — небольшой каплевидный кулон светившийся зеленым.

Как у всех волков и у тех, кто состоял на княжеской службе. У остальных темных оборотней искры были синими. И только у воронов, по слухам, черными.

Тетушка Мелиса удовлетворенно кивнула. Для нее этого было довольно. Будь ее воля, она, конечно, предпочла бы не враждовать со слугами Леяны… Но оставаться добропорядочной подданной Ярона было для нее важнее.

— Так что они тут удумали-то, милостивец? — обратилась она к Верену, моментально решив принять на веру именно его версию событий.

— Хотели похитить ваших постояльцев, уважаемая, — Верен прошипел эти слова прямо в лицо побелевшему от ужаса крысу.

До него только сейчас дошло, что, скорее всего, выполнить приказ Леяны не удастся. И боялся он именно ее или, может быть, Отступника. Верен почти волоком дотащил его до обездвиженной пары.

— Сними ошейники.

— Нет, — тот помотал головой. — Не могу.

— Хорошо, — спокойно ответил ворон. — Я знаю другой способ. Сверну тебе шею — и они спадут сами.

— Они замкнуты не на меня, — затрепыхался тот.

— Ты лжешь, — устало ответил Верен. — А мне уже надоело с тобой препираться. Убить тебя проще.

Тетушка Мелиса ахнула и прикрыла глаза руками, однако с ее стороны не донеслось ни звука возражения. Помимо всего прочего, хозяйка трактира уже рассмотрела, кто подвергся нападению, и ее симпатии были всецело на стороне молодой пары — беременность была для нее чем-то священным, как, впрочем, и должно быть, и она никак не могла принять подобное отношение к будущей матери и ее пока не рожденному, но уже живому и такому уязвимому младенцу. Та, что носила и рожала пять раз, ощущала это лучше многих.

— Я не шучу, — сказал Верен, и от того, как звучал его голос, даже у Полины по спине побежали мурашки. — Последний шанс.

— Хорошо-хорошо, — забормотал крыс.

Он коснулся ошейников, и те легко снялись, оставшись у него в руках.

— Даже жаль, — меланхолично заметил Верен. — Лучше было бы от тебя избавиться. Но я не хочу доставлять лишних хлопот почтенной хозяйке и ее семейству. Однако запомни, — он заглянул крысу в глаза, — если мы еще раз встретимся, я заберу твою жизнь. Это не мое слово. Это слово Лориша. Тьма полыхнула в его глазах и тут же погасла, но главарь похитителей успел ее увидеть и содрогнулся всем телом.

— По моей воле мы больше не встретимся, — сказал он тихо. — Отпусти меня сейчас, и я скроюсь. Я не буду стоять на пути у Ворона Лориша.

— Надеюсь, что ты и вправду достаточно умен для этого, — кивнул Верен.

— Не сомневайся в этом. С меня довольно игр сильных. Я не вернусь в Светанию. Но знай, что по их следам идут и другие, их не оставят в покое, — он кивнул на приходящих в себя юношу и девушку.

— Почему ты мне это говоришь? — Верен приподнял бровь.

— Потому что хочу, чтобы взгляд Лориша более не останавливался на мне, покуда я не достигну глубокой старости, — и крыс поклонился Верену.

— Тогда скажи, кто они и зачем нужны Леяне.

— Прости, но этого я не могу сказать. Я давал клятву.

— Что ж… Пусть будет так. Уходи. Я забуду тебя, и может быть, Лориш тоже забудет — на время. Если ты не напомнишь ему о себе еще каким-нибудь… деянием.

— Раз Вороны Лориша возвращаются… Может быть, жизнь переменится. Может быть, больше не придется подлостью спасаться от жестокости.

— Да будет так, — сказал Верен.

И незаметный человечек, с лицом, отдаленно напоминающим крысиную морду, вышел из таверны, чтобы раствориться в предрассветном сумраке.