Предай меня, если сможешь (СИ)

Глава 19

Иленоре

Неведение хуже всего.

Если бы я могла понять, что взбесило Раду, мне не было бы так больно. Почему он решил, что я ему изменила? Загадка…

И чем дольше я думаю о поведении Раду, тем больше убеждаюсь, что все это лишь уловка, чтобы порвать со мной.

Побоялся ли Раду идти против королевской семьи, заставили ли его так поступить — неважно. Он мог поговорить со мной честно, открыто, а не придумывать ложь об измене.

Это он меня предал.

Утром пытаюсь найти Йона, но узнаю, что он покинул академию еще ночью. Видимо, вместе с Раду. Зато из дворца возвращается Джуми.

Запершись в комнате, мы обмениваемся новостями. Вернее, жалуемся друг другу на драконов, как в добрые старые времена. Оказывается, Джуми не видела Йона с тех самых пор, как объявили о моей помолвке с Альбертом. Похоже, и ее бросили.

— Я не понимаю, Иль, — вздыхает Джуми, — почему нельзя расстаться порядочно. Йон исчез, Раду обвинил тебя в измене. Что не так с ними обоими?

— Они драконы. Другие. Не такие, как мы. Мы для них игрушки, — отвечаю я грустно.

— О, я чуть не забыла! — вскидывается вдруг она. — Последняя дворцовая сплетня о тебе и принце! Говорят, свадьба состоится уже этой осенью!

— С чего бы? — хмурюсь я.

— Да откуда мне знать! Думала, тебе сказали…

— Скажут, — горько усмехаюсь я. — В последний момент. Пришлют платье и велят присутствовать. Джуми, ты сильно расстроишься, если из-за меня лишишься работы?

— Что ты задумала? — беспокоится она. — Хотя нет! Лучше не говори! Иль, мне ведь велено рассказывать обо всем, что с тобой происходит…

— И соврать ты не сможешь, — киваю я. — Ничего страшного. Не нужно ничего скрывать.

— За меня не переживай, я не так уж и держусь за эту работу. Но все же, что у тебя на уме?

Моя обида на Раду так велика, что ненависть к драконам вновь пылает в моем сердце. Я не смирилась со своей участью, я мечтала, что выйду замуж за любимого. Мне хватит сил, чтобы изменить судьбу.

— Я откажусь от брака с принцем, — говорю я.

— С ума сошла! — ахает Джуми. — Ты не представляешь, что тебя ждет!

— Представляю, — возражаю я. — Я уже не та наивная девочка. Я справлюсь. Только переживаю, не заденет ли это тебя, Джуми…

— Каким образом? — удивляется она. — Попрут из дворца, дадут другую работу. Может, и не такую престижную, зато спокойную. Во дворце опасно.

— Из-за покушения? Вроде бы заговорщиков поймали?

— Из-за интриг, — фыркает Джуми. — Но, Иль…

— Что?

— Не делай этого. Ты пожалеешь. Может, принц не так уж и плох…

— Я не буду играть по их правилам! — закипаю я. — Не буду! Хватит! Надоело!

— Хорошо, хорошо… — Джуми обнимает меня, успокаивая. — Я на твоей стороне. Поддержу, чем смогу.

— Спасибо…

— Отправишься во дворец?

— Нет, к родителям. Пусть отец объявляет о разрыве помолвки.

— Он согласится?

— Навряд ли. Но это шанс избежать громкого скандала. Боюсь, если действовать через драконов, они меня насильно замуж выдадут, а отца разорят. У родителей невесты есть право вето, ты же знаешь.

— Толку? — опять вздыхает Джуми. — Слышала хоть об одном случае, когда им воспользовались? Вот и я не слышала.

— Я хотя бы попытаюсь.

Вернуться в свой мир во время каникул просто. И вопросов ни у кого не возникает. Я захотела навестить родителей. Что тут такого?

Уговариваю Джуми остаться в академии.

— Можешь сообщить о моих планах, куда велено, — говорю я ей на прощание. — Так ты докажешь свою лояльность.

— Ох, и переживаю я за тебя… — чуть не плачет она. — Иль, может, передумаешь?

— Ты хорошая подруга, Джуми, — обнимаю я ее. — Я никогда тебя не забуду.

Дома меня встречают, как принцессу, и относятся соответствующе. Мама суетится, отец собирается устроить семейный обед.

— Что же ты не предупредила? — ворчит он. — Я подготовился бы заранее.

Настроение родителей меняется, едва я заикаюсь о том, что хочу разорвать помолвку. Мама, побледнев, оседает на стул. Отец, схватив меня за руку, волочет в кабинет. Чувствую, что ничем хорошим это не закончится. Джуми права, никто из родителей невест не накладывал вето на брак. Я зря надеялась на понимание.

— Хотя бы выслушай меня! — кричу я, когда он вталкивает меня в комнату и захлопывает дверь.

— Хочешь сказать, я плохо расслышал? — рычит он, нависая надо мной. — Повтори!

— Я прошу тебя разорвать договор с драконами. Папа, умоляю, пожалуйста! Ты не представляешь, какие…

— Дрянь!

Он не дает договорить. Хлесткая пощечина сбивает меня с ног, заставляет схватиться за щеку.

— Папа!

— Хватит! Я устал от твоей строптивости!

— И когда это ты успел устать?! Я всегда была послушной дочерью!

Меня трясет от злости и обиды. Я не в том состоянии, чтобы сдерживать эмоции.

— Ты всегда была эгоисткой! Я кормил и одевал тебя, платил за обучение…

Я не слышу, что он говорит. Как будто я просила меня рожать!

— Ты. Меня. Продал!

Вторая пощечина в кровь разбивает мои губы. Я чувствую солоноватый вкус во рту. В голове звенит от удара. В глазах темно.

— Я все равно откажусь от брака, — шепчу я упрямо. — Я не выйду замуж за принца!

— Ты передумаешь, — зловеще обещает отец. — Я заставлю тебя передумать.

У нас с ним всегда были сложные отношения. Он мечтал о сыне, а родилась я. И мои белые, как снег, волосы заставляли его сомневаться в том, что я — его дочь. До того момента, как появилась метка избранной.

Да, он заботился обо мне: кормил, одевал, обучал. Но не любил, как и мама. Я это чувствовала, хотя внешне наша семья казалась дружной и счастливой.

Может, я, и правда, плод греха моей матери? Это объяснило бы ту ненависть, что сейчас выплеснулась наружу.

Как бы отец ко мне не относился, он никогда меня не бил. Сейчас же не ограничился пощечинами.

С каким-то безразличием наблюдаю, как он расстегивает ремень, выдергивает его из брюк, складывает пополам.

— Еще не передумала? — шипит отец.

Отрицательно качаю головой и закрываю лицо руками.

Он бьет по плечам и по спине, по ногам. Я кричу от боли… и проклинаю Радгара. Проклинаю весь драконий род!

— Передумала?!

— Нет!

Не знаю, чем закончилась бы порка, если бы в кабинет не ворвалась мама. Она оттащила от меня отца, буквально повиснув на нем.

— Прекрати! Если ты ее покалечишь, драконы этого не простят!

Мелькнувшая надежда тает без следа. Мама защищает не меня, а свое благополучие.

Благополучие семьи, так они это называют.

— Ничего, до свадьбы заживет, — рычит отец. — Запри ее, чтобы не сбежала. И отбери все эти штучки… чтобы ни с кем не могла связаться!

— Иль… Зачем же ты, Иль… — плачет мама, помогая мне подняться.

— И на хлеб и воду посадить! — продолжает бушевать отец. — Пусть подумает над своим поведением!

Когда в двери щелкает замок, меня накрывает истерика. Я дохожу до исступления, не сдерживая рыданий. Не понимаю, что чувствую. Не знаю, как жить дальше. Утопаю в отчаянии, отчетливо понимая, что мне никто не поможет.

И, обессилев, отключаюсь на полу своей новой тюрьмы.

Радгар

Кто знает, чем закончилось бы безумие, если бы во мне осталась хоть капля магической силы. Я выплеснул ее всю, без остатка, чтобы не навредить Иль. Никогда не думал, что ревность так разрушает. И не представлял, что можно любить, ненавидя.

Иль поступила подло, ударила в спину, а я беспокоился о ее благополучии. И ведь сказал Йону, чтобы не подпускал ее ко мне!

Если бы я не любил ее так сильно, мне не было бы так больно…

— Кому-то жить надоело?! — рычу я, едва добравшись до Йона.

— Похоже, тебе, — дерзко парирует он. — Если бы резерва не хватило на оборот, тебя уже размазало бы о прибрежные скалы.

— Ты мне зубы не заговаривай! Зачем притащил Иль?!

— Радгар, очнись! Ты хоть понимаешь, как будешь винить себя, когда остынешь и поймешь, что Ил ни в чем не виновата?!

— Я видел все собственными глазами! Я! Всё! Видел!

Мы орем друг на друга, не жалея связок. Еще немного — и сцепимся, как дурные щенки. Мне едва хватает сил, чтобы держать себя в руках.

«Йон, умоляю… остановись…»

— Раду… — Йон первый понижает голос. — Раду, пожалуйста, успокойся. Давай поговорим. Расскажи, что ты видел?

Зря он это спросил! Кровь опять ударяет в голову. У Иль белые волосы, ее ни с кем не перепутать. Да и кому пришло бы в голову занять ее спальню, чтобы заняться сексом?

— Хорошо, не вспоминай, — быстро произносит Йон. — Выслушай. Иль переселили в другую комнату. Ты это знал?

Я спросил Иль, где она. И получил ответ: «У себя». Неужели она не написала бы, если бы переехала? Открываю коммуникатор. Да, Иль что-то добавила, но после удалила сообщение. Это ничего не доказывает.

— Я не эмпат, но Иль не лгала, — продолжает Йон. — Ее там не было.

— Я ее видел, — тоскливо повторяю я.

— Кто-то создал иллюзию…

— На заклинание отмены сил хватило, — признаюсь я. — Магией там и не пахло.

— Может… это краска? — предполагает Йон. — Парик?

— Хорошо, допустим. — Мне так не кажется, но спорить с Йоном утомительно. — Если кто-то притворился Иленоре, в этом должен быть какой-то смысл.

— Зиг — племянник министра финансов. А тот участвовал в заговоре.

— И что? Как минимум, Зиг должен знать, что Раду — Альберт.

— Уверен, что это невозможно?

— А еще он должен был знать, когда я вернусь в академию и что ответит Иль!

Как ни крути, концы с концами не сходятся. И ответ Иль не вписывается в общую картину, и Зиг в женском общежитии, в бывшей комнате Иль… не тянет на совпадение.

Удар точечный. Йон прав, я и разбиться мог, не рассчитав силы. Но просчитать все невозможно. И самое достоверное объяснение — измена Иль.

Зиг и раньше добивался ее внимания. Для тайного свидания они выбрали не приват, а пустующие комнаты. Когда я задал вопрос, Иль, растерявшись, не солгала. После написала что-то другое и рассчитывала, что я прочту сообщение и не приду. А потом стерла ответ.

Вот тут ничего нелогичного нет.

Кроме одного… Когда я чувствовал Иль, до покушения, точно знал, что она не обманывает. Ее любовь не вызывала сомнений. Если бы она переметнулась к принцу, это можно было понять. Но… Зиг?!

— Я хочу ей верить, — наконец говорю я Йону, нарушая тягостное молчание. — Я ненавижу ее, и так же сильно люблю. Если я виноват, если незаслуженно ее обидел, я буду стоять на коленях, пока она меня не простит. Но я не могу делать вид, что ничего не было.

— Ты опять выжег резерв, — вздыхает Йон. — Но силы вернутся, Раду. И эмпатия тоже. Тогда ты поймешь, что Иленоре не лжет.

— Да, — соглашаюсь я. — Не хочу видеть Иль раньше, чем смогу ее чувствовать.

— Твое право, — вновь вздыхает он. — Тогда нам лучше вернуться.

Я вновь сижу взаперти, теперь по собственной воле. Отца нет, он занят делами, и никто не интересуется, отчего я вернулся в резиденцию.

Иль так же не идет у меня из головы, но все мысли не о счастливом будущем, не о радостной встрече после разлуки, а о том, что произошло.

Один из нас виновен в случившемся. Один из нас — предатель. Или Иль, если изменила. Или я, если не поверил ей.

Мне любопытно, что сильнее — любовь или ненависть. Можно ли простить измену, если любишь? Магического воздействия на девушку я не чувствовал, но Иль могли опоить. Или ее заставили, шантажировали.

Я сам ищу ей оправдания! И понимаю, что любовь — сильнее…

На следующий день в резиденцию возвращается отец и сразу требует меня к себе.

— Что произошло? — интересуется он.

Мне и эмпатия не нужна, чтобы понять, как сильно он раздражен. Уже успели доложить? Но кто? И, главное, что…

— Ты о чем? — уточняю я.

— Дурака не включай! — ярится отец. — Почему твоя невеста хочет разорвать помолвку?!

Ого! Так вот до чего дошло. Но ведь Иль еще не знает, что я — принц. Или кто-то успел ей сообщить?

— Понятия не имею, — честно отвечаю я.

— Ты же встречался с ней! Признался? Это она характер показывает?

— Мы не разговаривали…

Отпираться бесполезно, отец читает мои эмоции, как открытую книгу. Проще рассказать ему все. В конце концов, он сам может узнать, врет Иль или нет.

— Вот, значит, как… — Отец стучит пальцем по столешнице, что невероятно раздражает. — Что ж, это все меняет.

— Что именно? Ты о чем? Не держи меня в неведении! Хватит! Это касается меня и Иль!

— Истерику прекрати, — говорит он. — Ты не женишься на Иленоре, если она потеряла невинность.

Меня накрывает паника. В глазах темнеет, становится трудно дышать. Хватаю ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.

Не женюсь на Иль? Да проще умереть!

Приступ проходит быстро. Приходя в себя, замечаю, что отец держит меня за руку, а на его лице — неподдельный испуг.

— Альберт…

Он щупает мой лоб, оглаживает волосы. И, убедившись, что мне лучше, успокаивается.

— Неужели ты так ее любишь? — устало спрашивает он. — Даже если она предала тебя?

Я молчу, но чувствую, как что-то теплое бежит по щеке.

— Хорошо, решай сам. — Отец отворачивается, делая вид, что не замечает моих слез. — Иленоре здесь. Мне пришлось забрать ее от родителей.

Что? Как она туда попала? Она же не собиралась…

— Проведи у нее ночь, — продолжает отец. — Переспи с ней. Надеюсь, разберешься, невинна она или нет.

— До свадьбы?! — Я не верю собственным ушам.

— Если хочешь наказать ее, дождись свадьбы, — спокойно произносит он. — И объяви о том, что она изменила принцу королевской крови. Я же сказал, выбор за тобой.

— Чуть позже, — бормочу я. — Сейчас не в состоянии…

— Сейчас, — перебивает меня отец. — Я настаиваю. У тебя есть ночь, чтобы принять решение.

— Хорошо, пойду к не й вечером.

— Лучше бы сейчас. Но не настаиваю.

Он как будто хочет сказать: «Пожалеешь, если не поторопишься». И я решаю довериться интуиции.

В спальне Иль темно, шторы задернуты. Меня никто не остановил, никто не поинтересовался, что я забыл в покоях принцессы.

Иль лежит на кровати, чуть ли ни с головой накрывшись одеялом.

Спит?

— Иленоре… — окликаю я ее негромко.

Никакой реакции.

— Потом выспишься.

Я раздвигаю шторы и сдергиваю одеяло.

Иль лежит в одежде. И, кажется, пахнет чем-то неприятным, как будто давно не мылась. Закрыла голову подушкой.

— Чего прячешься? — сержусь я. — Стыдно стало?

Тяну подушку, буквально вырываю ее из рук Иль. Она отворачивается, закрывает лицо волосами. Но я успеваю заметить то, что она пытается скрыть.

И цепенею, потому что на лице у Иль синяк, а на губе — запекшаяся корочка крови.