Предай меня, если сможешь (СИ)

Глава 20

Иленоре

Я потеряла счет времени. Заодно — и чувство реальности.

Помню, как кто-то незнакомый пытался о чем-то спросить, тряс за плечо. Помню, как меня куда-то понесли. Помню, как дали напиться, как притупилась боль в истерзанном теле. А после меня оставили в покое, уложив на кровать.

Во сне ко мне пришел Радгар…

Стою на крыше и, щурясь от солнца, наблюдаю за парящим в небе драконом. Раду прекрасен в любом обличие. Я люблю его не за внешность, а за свет, что дарит мне тепло и уют. Люблю вопреки тому, что он — дракон.

Раду спускается на крышу, складывает крылья и вытягивает шею, тянется ко мне. Глажу его по чешуе, по теплым надбровным пластинам, и дракон жмурится от удовольствия.

«Иленоре…» — звучит в голове его голос.

Сегодня Раду особенно красив. Его чешуя отливает всеми оттенками золота.

— …выспишься, — слышу я.

И понимаю, что это не сон.

— Чего прячешься? Стыдно стало? — раздраженно говорит Радгар, срывая с меня одеяло.

Первый порыв — спрятаться. Что я и делаю, ныряя головой под подушку.

Но… где я? Почему здесь Раду? Мне становится плохо оттого, что он увидит меня такую — неопрятную, раздавленную.

И вдруг замечаю, что это не Радгар. Рядом с кроватью стоит принц Альберт. Беспомощно осматриваюсь и понимаю — я в спальне, что мне отвели во дворце.

Вот, значит, как… Отец предпочел отдать меня драконам.

— Иль… — изумленно выдыхает принц. — Иль, что с тобой?

Я молча отвожу взгляд. Неприятно, что он обращается ко мне, как Раду, но гораздо хуже то, что мне придется объясняться с его высочеством прямо сейчас.

— Кто посмел? Кто, Иль?!

Альберт протягивает руку, желая коснуться моей щеки, но я не позволяю ему это сделать.

— Вы уже знаете, ваше высочество?

Слова даются мне с трудом. Обнаруживаю, что во рту пересохло, язык плохо слушается, а голос сел.

— Если бы знал, не спрашивал! — кипятится Альберт. — Кто посмел поднять на тебя руку?!

Сейчас он так похож на Раду, что у меня на глазах выступают слезы.

— Скажу, если пообещаете, что ему ничего не будет, ваше высочество.

— Почему так официально, Иль? И как это, ничего не будет?! Да я пепла от него не оставлю! Лед и пламень! Иль, не плачь, умоляю. Прости, я не могу помочь сам. Сейчас позову кого-нибудь…

— Не надо, — прошу я поспешно. — Не зовите, пожалуйста. Не зови…

— Ладно, не хочешь говорить, узнаю сам. Отец расскажет. Что ты забыла у родителей? Ты же не хотела туда ехать! Почему не позволяешь помочь? Почему ты такая упрямая, Иль!

Он прав, мне не удастся это скрыть. И почему я до сих пор пытаюсь защитить отца? Он так жестоко со мной обошелся…

— Я хочу разорвать помолвку, — произношу я едва слышно.

— Об этом я уже слышал, — мрачнеет Альберт. — Почему, Иль?

— Я люблю другого.

— Кого?

— Не скажу, — выдыхаю я. — Не хочу, чтобы он пострадал.

— Это он тебя…

— Нет! — восклицаю я, перебивая. — Конечно, нет. Это отец рассердился, что я не хочу выходить замуж… за тебя…

— Значит, отец… — бормочет Альберт, крепко стискивая кулаки.

— Никогда не хотела, — зачем-то продолжаю я. — Из-за цвета волос мне не оставили выбора.

— Я тебя понимаю, — говорит он и кривит губы. — Меня тоже… поставили перед фактом.

— Я хотела уладить это… мирно. Но, боюсь, уже не получится…

— Не получится, — соглашается он. — А тот, другой… Ты хочешь выйти за него?

— Навряд ли… То есть, я хотела, но он от меня отказался.

— Отказался? — хмурится Альберт.

— Наверное, его заставили. Нам не удалось… поговорить…

Не знаю, зачем рассказываю все это принцу. Хочется убедиться, что Раду ничего не грозит. Хочется поделиться своей болью… хоть с кем-то…

— Что его заставили сделать? — не унимается Альберт. — Кто заставил?

— Он обвинил меня в измене и выгнал, — поясняю я. — Это на него не похоже. Я думаю, ему приказали… оставить меня. Может… ваш отец?

— Что-то я ничего не понимаю, — фыркает Альберт. — Ты хочешь разорвать помолвку, потому что любишь другого. Так?

— Да, — киваю я.

— Но он… прогнал тебя?

— Да…

— Тогда почему ты отказываешься от брака со мной?!

— Потому что я не люблю вас, ваше высочество, — отвечаю я, глядя на принца. — И никогда не смогу полюбить. Разве это справедливо? Вам же тоже не оставили выбора! Хотите жениться на мне ради ребенка? А чем он виноват? Он не будет счастлив, если мама и папа не любят друг друга!

Не знаю, что такого странного я сказала, но у Альберта буквально глаза лезут на лоб. Наверное, у него в голове не укладывается, что человечка может отвергнуть дракона. И не какого-нибудь там, а сына короля.

Мне все равно, как он поступит. Даже если меня заставят выйти за него замуж, я не сдалась без борьбы. Я сделала все, что смогла.

— На тебя страшно смотреть, — наконец говорит Альберт. — Я позову слуг, тебе помогут принять ванну, переоденут и подлечат. Потом… пообедаем вместе.

Если закрыть глаза, то можно ощутить присутствие Раду. Похоже, я окончательно спятила, если вижу его в Альберте. Может, меня оставят в покое, когда поймут, что я сошла с ума?

Ловлю себя на том, что с тоской смотрю вслед принцу. Как будто он ушел, унося с собой свет и тепло моего Раду.

«Не твоего, — сердито обрываю я себя. — Он не твой. Забудь о нем».

Комната наполняется служанками, и я послушно отдаю себя в их руки. Меня мажут какими-то снадобьями, дают питье с травами, отмывают в ванне, используют примочки, одевают, причесывают. Телесная боль уходит, душевная — только усиливается.

Альберт меня не отпустит. Его отец не позволит мне ускользнуть. Да и идти мне некуда. К родителям ни за что не вернусь. Раду я не нужна.

— Иленоре! Иль! Иль!

Сложно не узнать голос Джуми. Она чуть ли ни с визгом радости бросается мне на шею.

— А я знала! Я говорила! Я предупреждала! — тарахтит она. — А ты не послушалась!

Обнимая подругу, позади нее я вижу Йона. Сердце пропускает удар. Если он во дворце, то… и Раду тоже? Его вычислили?!

Йон улыбается мне, и тревога отступает. Не стал бы он веселиться, если бы Раду был в опасности.

— Ты в порядке, Иль? — Джуми заглядывает мне в лицо. — Ох, вижу, что нет… Ничего, все позади. Все уже позади.

— Это она сообщила, что ты не вернулась, — говорит Йон. — Настояла, чтобы за тобой отправились. Как оказалось, не зря. Мне жаль, что тебе пришлось пережить такое, Иленоре.

— Обращайся к ней, как положено, — сердится Джуми. — Она не позволяла иного!

— Джуми, что ты? — удивляюсь я. — Мы же друзья. Разве я когда-нибудь требовала соблюдать этикет? Да и я пока никто. Надеюсь, такой и останусь.

— Не надейся, — ворчит Джуми.

— Джуми, не надо, — просит Йон. — Пусть сам ей скажет.

— Когда? Когда это случится?! — кипятится Джуми. — После свадьбы? Тебя я простила только потому, что ты на службе!

— Ничего не понимаю, — признаюсь я. — Вы о чем?

— Сейчас и расскажу, Джуми. Не шуми, — произносит Альберт. — Йон, подтвердишь? Тебе Иль поверит, других доказательств у меня нет.

Я и не заметила, когда он вошел.

— Да о чем вы говорите? — беспокоюсь я. — Что еще произошло? Что-то случилось с Ра… с…

Запинаюсь, потому что боюсь произнести имя Раду.

— С Радгаром, — подсказывает Альберт. — Ничего с ним не произошло, кроме того, что он… предал твое доверие, Иль.

— Не надо так говорить! — вскидываюсь я. — Ты его не знаешь!

— Увы, но я его прекрасно знаю, — возражает он. — Потому что он — это я.

Радгар

Любовь сильнее ненависти.

Не так давно я едва сдерживал ярость, переживая предательство Иль, а сейчас готов убить того, кто посмел поднять на нее руку. В голове не укладывается, что родители так с ней поступили. У моего отца непростой характер, но все же он не настолько жесток.

Любовь сильнее ненависти.

Мне так жаль Иль, что моя обида исчезает без следа. Я больше не чувствую себя обманутым или преданным. Я виню себя в том, что не смог защитить свою жемчужину. Все, что мне остается — сожалеть о случившемся.

Я даже обнять Иль не могу! Она видит принца Альберта, а не Раду. И не позволяет до себя дотронуться. Впрочем, она и Раду не позволит, я это чувствую.

Сильнее всего меня изумляет то, что оставшись без Радгара, Иль отвергает и Альберта. Она не задумывается о собственной выгоде, она беспокоится о будущем ребенке!

«Ты не права, Иль. Наш ребенок будет счастлив, потому что мы любим друг друга».

Я обязательно скажу ей это, но только после того, как о ней позаботятся.

Пока служанки купают Иль, узнаю подробности того, что произошло. Не от отца, он опять занят государственными делами. О злоключениях Иль мне рассказывают Йон и Джуми.

Хоть в одном я не ошибся! Вернее, в двоих. В Йоне, доверяя ему, как лучшему другу. И в Джуми, оставив ее рядом с Иль. В лепешку расшибусь, но сделаю все, чтобы Йон и Джуми поженились.

Иль все равно вернулась бы во дворец, но мне страшно представить, в каком состоянии. Драконы забрали ее из дома родителей быстро, из-за того, что Джуми подняла шум, а Йон поддержал ее. Похоже, отец специально не вылечил Иль, чтобы преподать мне урок.

— Как она отреагировала? — спрашиваю шепотом, когда Джуми ненадолго отлучается.

— Когда узнала, что ты — принц, а я — твой телохранитель? — уточняет Йон. — Хотел бы сказать, что у тебя будет шанс испытать это на себе, но, боюсь… тебе так не повезет.

Он смотрит на меня с сочувствием.

— Но она тебя простила? — допытываюсь я.

— Но я не принц, — усмехается Йон. — Джуми обиделась, очень сильно. Я не эмпат, как ты, однако понять это было несложно. Пожалуй, на ее месте я повел бы себя так же.

— И как ты ее успокоил?

— Никак. Она сама меня оправдала, потому что я выполнял твой приказ.

— Нет, — вздыхаю я. — Потому что она тебя любит.

У меня нет желания проверять, насколько сильна любовь Иль. Она измучена, и любое нервное потрясение лишь усугубит ее страдания. Однако тянуть дальше невозможно. Я даже обнять ее не могу, пока она не узнает всей правды.

— Раду — это я, Иль, — повторяю я. — Ты… понимаешь?

Не представляю, о чем она сейчас думает. Молчит и смотрит на меня исподлобья, а взгляд не отражает ничего: ни радости, ни огорчения, ни злости.

Йон тихо уводит Джуми, оставляя меня наедине с Иль.

— Иль, не молчи, — прошу я. — Скажи хоть что-нибудь. Обругай, ударь. Только не молчи.

Она вздрагивает и отворачивается.

— Ты мне не веришь?

— Верю, — тихо произносит она. — Я чувствовала Радгара. Думала, что схожу с ума.

И снова тишина.

— А я потерял способность чувствовать, — с горечью жалуюсь я. — Чувствую себя слепым и глухим.

— Мне жаль, что вы пострадали, ваше высочество. Желаю скорейшего выздоровления.

— Иль… Я не мог признаться раньше. Это приказ отца, из-за опасности, что мне грозила.

Она коротко кивает.

— О чем ты думаешь, Иль? Почему молчишь?

— Не знаю, что сказать. А думаю… обо всем, что было, с момента нашей первой встречи. Должно быть, вас сильно задела моя ненависть. Прошу прощения, ваше высочество.

— Мы давно перешли на «ты», — напоминаю я ей.

— Так проще… не думать о вас, как о Радгаре…

— Почему? Почему ты не хочешь думать обо мне, как о Радгаре? Ты же сказала, что любишь его!

— Люблю, — соглашается Иль. — И что это меняет? Радгару я не нужна. Радгар уверен, что я ему изменила. — Она на миг закрывает глаза и сглатывает, как будто что-то мешает ей говорить. — Ваше высочество, вы вольны поступать, как сочтете нужным. Я приму любое ваше решение.

Ее нарочито вежливый тон вымораживает. Я вспоминаю слова Йона и списываю это на обиду. Должно быть, Иль трудно принять то, что я обманывал ее с самого начала.

— О каком решении ты говоришь?

— Я знаю, как закон велит поступать с неверными избранными.

— Иль, прекрати! — возмущаюсь я. — Я люблю тебя. Будь иначе, я не стал бы ничего объяснять.

— А ты веришь мне… Раду? — Она внезапно переходит на «ты». — Я не изменяла тебе. Меня не было в той комнате, когда ты вернулся. Ты мне веришь?

Я так и не нашел ответа на этот вопрос. Проще было простить Иль, чем поверить в ее невиновность. Но теперь я отчетливо понимаю, что от моего решения зависит наше с Иль будущее. И ответить я должен честно, она почувствует ложь.

Я люблю Иль, потому что любовь сильнее ненависти? Могу простить ей даже измену? Или… Я люблю Иль, потому что доверяю ей. Даже если всё против нее, я верю ей. Верю, несмотря ни на что.

Голубые глаза — как весеннее небо. В чистом и искреннем взгляде нет ни капли лжи. Иль не предавала меня. Это я ее предал.

Преклоняю перед Иль колени.

— Что ты делаешь? — хмурится она. — Зачем?

— Я сказал другу, что на коленях буду молить о прощении, если ты невиновна. Иль, я верю тебе. Пожалуйста, прости меня.

Склоняю голову, смотрю в пол. Иль молчит, и надежда быть прощенным тает.

«Она имеет право злиться. Я зашел слишком далеко. Йон был прав, я переступил черту…»

Судорожное всхлипывание прерывает тишину. Вскидываю голову, и вижу, что Иль давится слезами, зажимая рот ладонью.

Лед и пламень! Не этого я добивался…

— Иль, не надо, не плачь, — прошу я, не решаясь подняться. — Не хочешь прощать, не надо. Если хочешь уйти, я тебя отпущу. Помогу устроиться, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Хочешь вернуться к людям — возвращайся. Ты хотела стать врачом? Обязательно станешь, как мечтала. Только не плачь. Пожалуйста.

Иль опускается на пол и рыдает, обхватив руками колени. Ее плечи трясутся от плача. Это истерика? Я легко справился бы с ней, если бы владел силой, как обычно. А теперь что делать? Звать на помощь?!

Кажется, я опять перестал себя контролировать. Иначе как объяснить то, что в следующее мгновение обнаруживаю себя, сидящим рядом с Иль и обнимающим ее так крепко, как позволяет хрупкое человеческое тело.

Она не отталкивает меня. Доверчиво прижимается, отчего мне самому хочется плакать.

— Все хорошо, моя жемчужина, — шепчу я. — Все хорошо. Я никому не позволю обидеть тебя. Все будет так, как захочешь.

— Я тебя ненавижу, — всхлипывает она, понемногу успокаиваясь. — Я устала, Раду. Ты забрал мое сердце.

Внутри все сжимается, скручивается в тугую пружину. Иль никогда не скрывала, что ненавидит драконов. А я, к тому же, причина ее страданий.

— Понимаю, — бормочу я, — но от своих слов не откажусь. Все будет так, как ты хочешь.

— Я хочу, чтобы ты любил нашего ребенка, — говорит Иль. — Даже если он будет строптивым, капризным и непослушным. Даже если это будет сын, а не дочь. Пообещай мне это!

— Ты же… сказала… — Спазм перехватывает горло. — Сказала, что… ненавидишь.

— Я люблю тебя, глупый ты дракон! — сердится Иль. — Дай обещание! Иначе не выйду за тебя замуж.

— Клянусь! — поспешно произношу я. — Я буду любить всех наших детей так же сильно, как люблю тебя. Всегда, Иль!

— Забери мою искру, — просит она. — Немедленно.

В метке избранной есть частичка драконьей силы. Узор исчезает с лица Иль, а я чувствую, как ко мне возвращается дар эмпатии. Я снова ощущаю любовь Иль — чистую, искреннюю, настоящую. Но мне уже не нужны никакие доказательства верности.

Я верю той, кого люблю.