Прекрасная изменница

Глава 23

В Лондон Грант вернулся лишь к ночи. Увы, поездка в графство Суррей оказалась совершенно напрасной.

Усталый и раздраженный, он спрыгнул с высокого сиденья ландо, бросил поводья подбежавшему груму и по дорожке темного сада направился к дому. Весь обратный путь прошел в размышлениях о собственной глупости.

На месте раскопок Эллиота, разумеется, не оказалось. Мистер Рамзи уехал в город на званый ужин, о котором Грант совершенно забыл.

А забыл потому, что мысли сосредоточились исключительно на Софи. Слишком долго он сопротивлялся инстинктивным сомнениям в ее вине. Она не способна на убийство. Разговор о Рэндольфе окончательно открыл Гранту глаза. Как можно было подозревать герцогиню в злодействе? Разве такая чистая, безыскусная душа в состоянии таить ненависть?

А теперь он ее потерял. По собственной глупости.

Долгая дорога к римским развалинам позволила вдоволь поразмышлять. Хватило времени пересмотреть факты с точки зрения полной невиновности Софи.

Она вышла замуж за Роберта из-за богатства и аристократического титула, но теперь выяснилось, что испытывала к супругу искреннюю привязанность.

Порочные склонности Роберта давали повод к убийству, но к Джеффри Лэнгстону она отнеслась с уважением, хотя могла просто-напросто обвинить его и заподозрить в преступлении.

В анонимном письме кто-то обвинил герцогиню Малфорд в убийстве, но настоящий убийца мог искать козла отпущения или мстить обоим супругам. С этой точки зрения вероятными кандидатами казались Лэнгстон и Эллиот.

Софи знала, где хранится мышьяк, но это не являлось секретом еще для десятка обитателей дома, включая Эллиота и Хелен.

В день отравления Софи спускалась на кухню. Однако то же самое относится и к сестре, и к кузену убитого.

Поначалу Грант счел Софи виновной на том основании, что Роберт не поделился с ней подозрениями, но теперь стало ясно, что герцог тщательно оберегал супругу от всех неприятностей. Так, может быть, и в этот раз боялся, что правда окажется фактором риска, потому что убийца обратит на нее внимание?

Грант подошел к черному ходу. Сырая ночь пронизывала холодом, от которого не спасал даже теплый плащ. Да, в чем не приходилось сомневаться, так это в собственной безысходной глупости. Он упорно отказывался замечать все аргументы, говорившие о непричастности Софи к отравлению. И напротив, упорно обвинял ее всего лишь потому, что хотел думать плохо.

Оказалось, что даже спустя десять лет уязвленная гордость требовала утешения: где-то глубоко внутри все еще жила боль отказа.

Он уже не мог винить возлюбленную в стремлении к титулу и благополучию, потому что понимал собственную непригодность к семейной жизни. И тогда, и – даже в большей степени – сейчас.

Грант открыл дверь и вошел в дом. Теплый свет канделябров на стенах напомнил о трех счастливых вечерах, проведенных здесь в страстных объятиях Софи. Он жаждал соблазнения во имя мести. Хотел лишить ее способности жить без испытанного рядом с ним наслаждения. А заодно раз и навсегда освободиться от собственной одержимости.

Поднимаясь по лестнице, Грант пытался не замечать ноющей боли в груди. Намеревался найти душевное равновесие в признании невиновности Софи. Готовился поверить без доказательств, основываясь лишь на впечатлении.

Но Эннибал Джонс также подозревал ее в причастности к преступлению.

Во время разговора Грант едва не убил детектива. Когда Джонс намекнул на то, что знает об их близости, готов был броситься и, обвинив в слежке, задушить. К счастью, вовремя понял, что полицейский говорит о событиях десятилетней давности.

Эннибал Джонс считал, что мистер Чандлер скрывает от следствия улики и защищает герцогиню от преследования по закону.

Упорство офицера тревожило. Разумеется, собрать достаточные для ареста доказательства ему не удастся. Герцогский титул представляет собой отличную защиту, магистрат побоится совершить ошибку и потребует неоспоримых доказательств. Значит, Джонс не успокоится и продолжит расследование, отбросив в сторону все иные варианты. Точно так же как до недавнего времени поступал сам Грант.

А тем временем настоящий убийца расхаживает на свободе и, если судить по анонимному письму, стремится навредить Софи.

Именно поэтому Грант и решил отправиться на званый ужин – против ее воли. План заключался в том, чтобы затеряться среди гостей и внимательно понаблюдать за Эллиотом и Хелен. Опасаясь сцен, Софи, разумеется, не посмеет его выгнать.

А если на глазах у всех присутствующих назовет его вором?

Нет, на подобный безрассудный шаг герцогиня не способна. Слишком дорожит собственным достоинством, чтобы устраивать скандал. И слишком бережет репутацию.

Но что, если скандал все-таки произойдет?

Грант вошел в спальню. Здесь тоже горели свечи: наверное, Рен надеялся, что господину удастся заманить прекрасную даму в объятия. Он раздраженно сдернул с плеч сюртук и бросил на софу. Из внутреннего кармана выскользнул небольшой светлый прямоугольник.

Грант наклонился и поднял то самое письмо, которое миссис Хауэлл передала ему еще до разговора с Эннибалом Джонсом. Он решил, что это приглашение на светский прием, а после беседы с сыщиком забыл прочитать.

Сейчас, собравшись бросить конверт в камин, он мельком взглянул на почерк и остановился. Строчки показались неестественно прямыми, словно тот, кто писал, старался изменить почерк. Больше того, похожие на паучьи лапы буквы напомнили о посланном на Боу-стрит анонимном пасквиле.

Грант сломал печать и развернул листок. Послание оказалось чрезвычайно лаконичным. И все же пришлось прочитать его дважды, чтобы понять, о чем идет речь.

«Графиня Малфорд лжет и вам, и миру. Молодой герцог не состоит в кровном родстве с семейством Рамзи. Он ваш сын».

– Чудесное перевоплощение, правда? – промурлыкала Хелен.

Софи проследила за ее взглядом и увидела Эллиота. В парадной гостиной Малфорд-Хауса сидели, стояли и прогуливались занятые светской беседой гости – почти пятьдесят человек. Лакеи в голубых с золотом ливреях бесшумно скользили, держа в руках серебряные подносы с шампанским. Кузен стоял в противоположном конце большой комнаты в окружении кокетливо щебечущих дебютанток.

Действительно, сегодня археолог выглядел на редкость аккуратным и представительным. Редеющие каштановые волосы были аккуратно подстрижены и зачесаны назад. Темно-зеленый сюртук гармонировал с облегающими коричневыми панталонами. Туго накрахмаленный белый шейный платок выгодно подчеркивал загар. Мистер Рамзи выглядел истинным джентльменом, но явно был раздражен и чувствовал себя не в своей тарелке.

Способен ли он на убийство? Ответа на этот вопрос Софи не знала. Элис не сказала ничего, что могло бы вызвать подозрения.

– Ты совершила настоящее чудо, – заметила герцогиня, обращаясь к золовке. – И как только тебе удалось преобразить медведя за такой короткий срок?

Хелен лукаво улыбнулась. Если не замечать багрового родимого пятна на щеке, сегодня ее с полным правом можно было бы назвать красивой. Искусно причесанные пышные светлые волосы эффектно контрастировали с элегантным черным платьем.

– Очень просто. Оказалось, что достаточно лишь намека на то, что одна из вожделенных римских реликвий могла бы оказаться прекрасным свадебным подарком.

Наглость поразила.

– Но ведь чичестерские находки принадлежат Люсьену. Ты не вправе их отдавать.

– А я и не собираюсь. Успокойся, пожалуйста! – с легким раздражением в голосе воскликнула Хелен. – Всего лишь небольшая уловка в надежде подтолкнуть нашего старого холостяка в сторону алтаря. По-моему, ты тоже считала, что ему пора остепениться и обзавестись женой.

Софи действительно участвовала в организации званого приема в честь дня рождения кузена и не видела ничего плохого в попытках помочь Эллиоту познакомиться с приятными дамами. Даже сама внесла в список приглашенных несколько кандидатур, соответствовавших понятию «синий чулок». Сейчас одна из ученых леди – высокая, худая, строгая, в бесформенном коричневом платье – увлеченно беседовала с именинником.

Но после разговора с Элис молчаливая поддержка сводничества утратила всякий смысл. Сейчас уже казалось постыдным коварством навязывать ничего не подозревающим гостьям беспринципного грязного соблазнителя.

Едва кузен вернулся из поездки по магазинам в обществе Хелен, как Софи увела его в одну из комнат и прочитала лекцию относительно обязанностей по отношению к несчастной буфетчице. Эллиот пытался отрицать свою причастность к отцовству, спорил и горячился, однако, в конце концов, вынужден был дать обещание позаботиться о будущей матери и ребенке. Но с тех самых пор дулся и хмурился, словно мальчишка, которого слишком сурово наказали за кражу конфет.

Хелен не знала правды, и рассказывать ей о случившемся Софи пока не собиралась.

– Ах, мисс Мортон скучает в одиночестве, – всполошилась золовка, заметив дородную молодую даму в розовых оборках. – Надо срочно познакомить ее с Эллиотом. – Внимательный взгляд голубых глаз на мгновение вернулся к Софи и остановился на новом платье из темно-фиолетового, с бордовым отблеском, шелка. – Кстати, ты очаровательно выглядишь. Жаль, что к нам не может присоединиться мистер Чандлер.

Вместо того чтобы рассердиться, Софи приказала себе обрадоваться. Она ожидала суровой критики за то, что нарушала траур, а вместо этого услышала комплимент. И все же язвительное упоминание о Гранте ее покоробило. Не зная истинной причины, золовка радовалась его отсутствию.

Софи тоже радовалась. Ей не хотелось видеть Гранта. Как это ни трудно, она постарается забыть о нем.

К счастью, она узнала о том, что он вор и мошенник, еще до того, как рассказала Гранту, что он отец Люсьена, и согласилась выйти за него замуж, заподозрив, что она беременна.

Софи взяла с подноса проходившего мимо лакея бокал шампанского, с любезной улыбкой внедрилась в толпу гостей, разыгрывая роль гостеприимной хозяйки. К счастью, слухи о полицейском расследовании смерти Роберта еще не распространились. Как и предполагала Хелен, слуги оказались верными и хранили молчание.

Приветствуя знакомых и малознакомых, обмениваясь комплиментами и ничего не значащими, но приятными замечаниями, погрузившись в атмосферу благожелательности и дружеского расположения, Софи внезапно почувствовала, что за время глубокого траура успела соскучиться по светской жизни. И нынешний вечер оказался лучшим способом отвлечься от неурядиц и проблем, забыть о том, как прошли несколько последних вечеров, и не вспоминать о безумных, страстных любовных свиданиях с Грантом.

Боль в душе обострилась. Разум отказывался забыть, потому что… потому что она почти ждала, что, несмотря на запрет, мистер Чандлер появится в этой гостиной. Он ведь собирался допросить Эллиота и вряд ли прекратит поиски убийцы.

И вряд ли откажется от нее. Или откажется?

В дверях показалась опоздавшая пара, и настроение сразу поднялось. Софи радостно поспешила навстречу Каролине и ее супругу. Подруги обнялись, на миг погрузившись в сладкое благоухание духов и тепло взаимной симпатии.

– Дорогая Софи! – воскликнула графиня Белгроув, отстранившись. – Это ведь одно из тех платьев, которые мы выбрали вместе? Очаровательно! Прелестно! До чего же тебе идет глубокий благородный цвет!

Софи блаженно впитывала целебный бальзам дружбы.

– Каро! Как я рада, что ты наконец вернулась в город!

– А я счастлива оказаться здесь, – с улыбкой ответила графиня. – Представляешь, по пути из Уимблдона в карете сломалась ось и нам с горничной пришлось долго торчать на обочине! А когда я наконец приехала домой – должна признаться, что очень поздно, – оказалось, что Джеймс все еще в парламенте. – Она лукаво взглянула на мужа. – После недельного отсутствия хочется, чтобы супруг встретил с распростертыми объятиями.

Граф Белгроув галантно поцеловал затянутую в белую кружевную перчатку руку хозяйки. Представительный сдержанный джентльмен с темной, слегка подернутой сединой шевелюрой выглядел строгим, даже суровым – но только до того момента, пока не посмотрел на жену.

– Обсуждался важный законопроект, душа моя. Обещаю исправиться.

Супруги обменялись многозначительными взглядами. Они представляли прекрасную пару: высокий горделивый граф в сюртуке благородного темно-синего цвета и пухлая жизнерадостная Каролина в пышном платье из воздушного желтого шелка. Глядя на обоих, трудно было сдержать восхищенный и слегка завистливый вздох. Счастливый брак продолжался уже больше четверти века. Когда-то и Софи надеялась обрести взаимопонимание и любовь с Грантом…

– Непременно напомню об обещании, дорогой, – заметила Каролина. – Ну а теперь пройдись по залу и поздоровайся с гостями. А мы с Софи немного посплетничаем.

– Как прикажете, – согласился граф и, поклонившись, направился к группе увлеченных разговором джентльменов.

– Вовсе не хотела вас разлучать, – начала оправдываться хозяйка.

– О, не волнуйся, – махнула рукой Каролина. – Джеймс очень любит рассуждать о политике. С нами ему будет скучно. Может быть, тоже немного пройдемся?

Пока дамы неторопливо прогуливались, Софи с трудом сдерживалась, чтобы не поделиться переживаниями. Званый вечер не место для разговоров об убийстве и душевной буре.

– Расскажи, как прошел визит к вдовствующей королеве.

Каролина сморщила носик.

– Как и предполагалось: чинно, мирно и скучно. Милая старушка то и дело клевала носом во время разговора. Зато, пока сидела с ней, закончила вышивать наволочки. – Она бросила на Софи острый взгляд. – Надеюсь, тебе эта неделя принесла более яркие впечатления.

Если бы Каро знала!

– Пожалуй, даже слишком яркие, – ответила Софи. – Придешь утром? Есть о чем рассказать.

– Звучит весьма интригующе. Хоть намекни. Речь пойдет о неотразимом темноволосом джентльмене?

– Да, мистер Чандлер имеет некоторое отношение к событиям, но меня он больше не интересует.

– Неужели? Зато ты его интересуешь.

– Раньше интересовала. Но обстоятельства изменились.

Слегка нахмурившись, графиня посмотрела на подругу, потом обвела взглядом гостей.

– Судя по тому, как он на тебя смотрит, верится с трудом.

Разговор о Гранте резал по живому. Странно, почему Каролина, обычно чуткая, не сменила тему?

– За прошедшую неделю мы сблизились, но наши отношения прервались. Больше я никогда его не увижу.

– Хмм… ума не приложу, как тебе удастся это сделать.

Каролина снова посмотрела в сторону, потом перевела взгляд на подругу.

– Что ж, крепись, дорогая. Похоже, у тебя незваный гость. Если зрение меня не обманывает, мистер Чандлер направляется прямо сюда.

Сердце остановилось. Пропустило несколько ударов, а потом громко застучало, словно молот по наковальне.

Софи обернулась и увидела, что Грант весьма галантно прокладывает себе путь среди благородного собрания, то и дело останавливаясь, любезно улыбаясь, приветливо кивая и рассыпаясь в комплиментах. Несмотря на рискованную репутацию, он ни на миг не переставал быть младшим братом графа Литтона, и светское общество помнило красавца даже вопреки долгому отсутствию. Особенно заметно оживились дамы, а матушки зашептались, тотчас отметив появление нового завидного жениха.

Софи ощутила острый укол если не ревности, то собственнического чувства. Ей захотелось объявить во всеуслышание, что этот высокий, стройный, красивый мужчина не свободен – принадлежит ей и только ей.

Трудно было представить себе поступок глупее и неприличнее. Однако, несмотря на логику, все чувства внезапно ожили. Да, Грант действительно шел по залу. Несмотря на запрет, он приехал, чтобы вернуть ее расположение.

Она ни за что не согласится, не допустит, не позволит. Ни в коем случае! И все-таки…

Темные глаза обжигали даже издали. Вот Чандлер поклонился знакомой даме. Поговорил с группой джентльменов. Но внимание неизменно оставалось прикованным к Софи.

Пристальное, требовательное, острое внимание.

Глупая надежда потускнела и угасла. Ее сменило болезненное сознание надвигающейся грозы. Куда исчез тот обворожительный, соблазнительный красавец, которого она встречала в спальне?

Он скрывал источник внезапного богатства, а оказался похитителем драгоценностей, своим в круге жестких, безжалостных и неразборчивых в средствах преступников. Небольшое красное пятнышко под глазом напоминало об острие ножа. Грант опасен, ему не место в ее жизни и в жизни Люсьена. Набравшись наглости, он пренебрег запретом и вторгся в ее дом, нарушив покой званого вечера.

Грант Чандлер приближался к ней с ледяной решимостью во взгляде – так, словно с минуты на минуту ей предстояло держать ответ.

Софи гордо вздернула подбородок и прищурилась. Что ж, она тоже умеет вести себя высокомерно и холодно.

– Кажется, надвигается буря, – пробормотала Каролина. – Хелен тоже идет сюда.

Сестра Роберта действительно энергично рассекала толпу и подоспела одновременно с Грантом. Мистер Чандлер самым благородным образом раскланялся с дамами.

– Леди Белгроув. Ваша светлость. Леди Хелен. Что за удовольствие наслаждаться обществом трех самых прелестных особ!

– Мистер Чандлер, – прозвучал в ответ ледяной голос золовки, – ваш визит чересчур неожидан. Софи говорила, что вы не сможете осчастливить нас присутствием.

Грант бросил на Софи непроницаемый взгляд.

– Чистой воды заблуждение.

– С вашей стороны, – не удержалась от резкости Софи. Заметив интерес Каролины и Хелен, тут же осеклась и поджала губы. Она никогда не позволяла себе грубости. Так почему же рядом с ним всплывает все самое плохое?

И самое хорошее. О небеса, какое счастье он дарил…

– Сожалею, если мое присутствие доставляет неудобства, – заявил Грант. Подошел к Софи, и в тот же миг она ошеломленно почувствовала на обнаженной руке сильные пальцы. – А потому, герцогиня, нам с вами лучше поговорить наедине.