Преследуемая нападающим

Глава 5

Маршалл

Колено нетерпеливо подпрыгивало, когда я смотрел на часы на стене на кухне, чувствуя, что вот-вот вылезу из кожи вон. Черт возьми!

— Что с тобой такое? — спросил Хеми, войдя на кухню, направившись к холодильнику и взяв яблоко, прежде чем закрыть дверцу.

— Ничего, — пробормотал я, и тот непринужденно рассмеялся. Как человек, которому на все наплевать.

— Да, точно, чувак. Давай, поговори с папочкой! Что происходит?

— Хеми, я не в настроении.

— О, да ладно, — медленно протянул он. — Поговори со мной. Что тебя напрягает?

— С чего ты взял, что меня что-то напрягает?

— Кроме того факта, что ты сидел здесь, напевая и хрипя в течение часа?

— Заткнись.

— Как давно я тебя знаю? — спросил он, игнорируя грубость.

— С первого курса, — вздохнул я.

— Вот именно. Мы живем вместе уже два года. Понимаю, вы с Джеймсом близки с тех пор, как ты был в утробе матери, или что-то в этом роде…

— С начальной школы, — поправил я, взглянув в его сторону как раз вовремя, чтобы увидеть, как тот закатывает глаза.

— Неважно, — пожал он плечами, откусывая яблоко и жуя, не утруждая себя тем, чтобы остановиться во время разговора. — Знаю, вам, ребята, нравится думать, что здесь только вы вдвоем, и на самом деле мы не похожи на Трех мушкетеров… Я просто говорю, что знаю тебя. Ты становишься таким, когда нервничаешь, — он начал загибать пальцы. — Или волнуешься из-за игры с «Бульдогами», или в том случает, когда твои родители появляются в городе.

— Мне все равно, когда родители… — он бросил на меня взгляд, и я закатил глаза, потому что вел себя как придурок.

Он прав. Я любил родителей, но они могут быть немного напрягающими.

— Неважно, — пробормотал я, стиснув челюсти, и не упустил того, как Хеми ухмыльнулся.

— Итак, это из-за нее?

— Кого? — мое плечи выпрямились. Знал ли Хеми больше, чем я показывал? Сердцебиение участилось.

— Той цыпочки, которая врезалась в тебя после тренировки. Той, за кем ты бегал, как щенок, кинув нас? — мои плечи расслабились слишком быстро, прежде чем он добавил: — Той, кто живет в соседнем доме, — глаза расширились, и я понял, что выдал себя. — Я так и знал! — он покачал головой.

— Хеми…

— Сначала Джеймс, теперь ты? — прошипел он, и я с трудом сглотнул. Парень провел рукой по волосам.

— А что насчет Джеймса? — сердце бешено заколотилось, а Хеми просто закатил глаза.

— Опять же, я здесь живу. И не такой глупый, как вы, ребята, думаете. Вы двое ведь знаете, что я специализируюсь на уголовном праве, верно?

— Господи. Ты серьезно? — мой голос дрогнул.

— Вы… — он глубоко вздохнул, сел и снова откусил яблоко. — Должен ли я начинать бить в колокола? — спросил он.

Мои брови сузились.

— Почему? — глупо спросил я.

— Потому что вы двое чертовски чокнутые, вот почему. Сначала Джеймс брал ключ и пробирался к девушке каждый раз, когда та уходила, а теперь ты!

— Что я? — дыхание перехватило.

— Маршалл, — процедил он сквозь зубы, — Не надо мне этого дерьма. Джеймс, возможно, ни хрена не заметил, поскольку слишком увлекся этой цыпочкой. Но я видел, как ты совершал дополнительные пробежки.

— Я пытаюсь стать выносливее, — слабо возразил я.

— Не надо мне этого, — вздохнул он. — Поговори со мной. Если я увязну в твоем дерьме, схватив неприятности из-за преследования…

— Преследования?

— Приложение у тебя на телефоне, которое следит за чьей-то квартирой? Подобное дерьмо незаконно. Я примерно на сто пятьдесят процентов уверен: она понятия не имеет, что ты наблюдаешь.

Блять. Он знал.

Знал и не вызвал на меня полицию. Я провел руками по волосам и уложил их на макушке, стараясь сохранять спокойствие. Попытался быть хладнокровным. Но потерпел неудачу. Дерьмо. Он знал.

— Я бы с удовольствием выбрал кого-нибудь другого, Хеми, — признался я. Было приятно снять это напряжение с груди. — Но она… — признался я.

— Знаешь… девушки влюбляются, пытаясь привлечь к себе внимание, — указал он, и я понял, к чему тот клонит. С тех пор как мы были в футбольной команде, девушки из группы поддержки всегда хотели, чтобы мы уделяли им немного внимания. Будучи новичками и звездами, это облегчало общение.

— Почему она, почти не замечающая тебя, выходящего на пробежку? Подожди, ты это устроил сегодня? Она врезалась в…

— Нет! Это просто совпадение. Несчастный случай. И, возможно, так мне и было суждено встретиться с ней, не съедь я из апартаментов, — я пожал плечами. — Пообещал же себе, что… — я облизнул губы, не уверенный, в чем стоит признаться.

— Выкладывай!

— Пообещал, что буду держаться на расстоянии. Нужно, чтобы сезон закончился, прежде чем я приближусь к ней.

— И она столкнулась с тобой сегодня? — догадался он.

— А после я последовал за ней, как потерявшийся щенок, — я застонал, уставившись в потолок.

— Ты пригласил ее на свидание, не так ли? — простонал он, и внутри все перевернулось.

— Она сказала нет, — признался я, уставившись на свои кроссовки.

— Что? — в голосе Хеми явно слышалось удивление, и я взглянул на него.

Парень был примерно моего роста, может быть, на полдюйма выше, с двадцатью фунтами чистой мускулатуры. Этот парень рос не так, как мы с Джеймсом. Там, где нам было легче, Хеми же приходилось работать усерднее, чем кому-либо из тех, кого я когда-либо встречал. Он повидал почти все, и мало что его могло шокировать.

— Ага, — пробормотал я. — Она мне отказала. Несла какую-то чушь о свиданиях со спортсменами и играх.

Он громко рассмеялся, указывая на меня пальцем.

— Ух ты, — он покачал головой. — Никогда бы не подумал, что цыпочка откажет кому-нибудь из вас, ребята!

— Откажет?

— Эй! Я не начинаю отношения и никого не бросаю, чувак, — ответил он, подняв руки над головой. Он не лгал. Парень жил как монах. Нес какую-то чушь о том, чтобы держаться за правильную девушку. Я никогда не понимал этого.

Пока не встретил Сару.

— Как ты думаешь, она с кем-то встречалась? — спросил я. Один и тот же вопрос выворачивает наизнанку.

— Это то, что тебя беспокоит? Встречалась ли она с каким-то парнем и больше не была краснеющей девственницей?

— Нет, — солгал я. Не о девственной части. У каждого есть прошлое. Когда появится нужная девушка, она будет для меня всем, и я позабочусь о том, чтобы удовлетворить ее. — Мне не нравится мысль о том, что какой-то парень играл с ней.

Хеми на мгновение посмотрел на меня и вздохнул.

— Это был футболист, — пробормотал он.

— Откуда ты знаешь? — нахмурился я.

— Она показалась какой-то знакомой, когда мы переехали сюда. А потом я вспомнил: это потому, что видел ее на вечеринке Delta Ep. Та была с Кольтом.

— Кольтом Конвейем? Он ведь больше не играет в футбол.

— Да, потому что парня выгнали из команды за какое-то сомнительное дерьмо на поле, — мне не понравилось, как это прозвучало. — Как бы то ни было, еще на первом курсе она была в отношениях с ним, а ты знаешь Кольта.

— Верно, — пробормотал я. Кольт Конвей был мудаком эпических масштабов. Парнем, с которым я чувствовал себя неуютно. Не говоря уже о том, что моя девушка проводила с ним время.

— Может быть, это он?

— Может быть, — пробормотал я. Взгляд снова переместился на часы.

— Итак, если она отказала тебе в ужине, почему ты смотришь на часы так, словно хочешь ускорить время? — он спросил.

Я покачал головой.

— Мы собираемся на пробежку.

— О, правда? — он выбросил огрызок яблока в мусорное ведро. — Ничего, тоже неплохо! Итак, у тебя назначена тренировка?

— Она сказала, что поужинает со мной после, если я не буду отставать, — выпалил я и увидел, как темные глаза Хеми расширились.

— Если ты что…? — он рассмеялся. Громко. — Серьезно? Разве она не знает, на какой позиции ты играешь?

— Честно говоря, сомневаюсь, что ее это волнует. — усмехнулся я. Приятно думать, что она интересуется мной не из-за того, как я играю, и не из-за того факта, что, по прогнозам, войду в пятерку лучших, выбранных на драфте, как только мы закончим колледж.

Или денег, появившихся вместе с этим.

— Чувак, — усмехнулся он.

— Думаешь, следует слиться?

— С пробежки?

— Если я не появлюсь и буду держаться на расстоянии, то смогу сосредоточиться на игре, на финале, а затем и на победе в чемпионате.

— И все это время наблюдать за ней издалека? — предположил он, почесывая затылок. — Звучит рискованно.

— А что, если пойду, мы поладим, и я потеряю…

— Игру? Чувак, я знаю, вы с Джеймсом жестко относитесь к этому. Да и сам тоже, не пойми неправильно. Но есть много других вещей, более важных, чем стать профессионалом.

— Например, что?

— Например семья и… любовь.

— Любовь, — повторил я.

Это слово звучало так просто и непринужденно. Но я уже успел все испортить тем, каким чертовски одержимым был, когда дело касалось Сары. Сколько граней я размыл, прежде чем заговорить с ней?

— К тому же, с чего ты взял, что вы поладили? Реальность может оказаться совсем не такой, какой ты ее представляешь, и придется перейти к следующему подобному преступлению! — он со смешком щелкнул пальцами.

— Что, если мы встретимся, и Сара окажется большим, чем я ожидал? — я сглотнул, поскольку есть предчувствие, что так оно и будет.

— Тогда… выключи все камеры, которые у тебя есть. Это серьезно не круто, Марш. И просто позволь всему случиться… само собой.

— Просто позволить? — повторил я, глядя на него, словно на гребаного сумасшедшего.

— Почему нет? — он пожал плечами. — Стоит верить, что жизнь сложится так, как должна сложиться, — было бы это так просто. — У меня сессия, а за ней лабораторная, но предполагаю, что ты, вероятно, не явишься на ужин?

— Не знаю, — солгал я, пусть даже мы оба знали правду.

— Ну, если что-то изменится, позвони мне. Можем перекусить в городе. Поищешь себе новую девушку, за которой можно было бы ухаживать, — поддразнил он, подмигнув, и я покачал головой. Для меня никогда не было другой девушки.

— Спасибо, чувак, — пробормотал я. Хеми встал и направился в ванную, чтобы принять душ.

Мой взгляд вернулся к стрелкам на часах.

— Черепаха, — поддразнила она, прижимаясь своим сексуальным бедром к моему, заставляя усмехнуться.

— Давай же! — застонал я. — Сделай небольшую поблажку. У меня было уже две тренировки за день, — захныкал я.

— О-о-о, бедный малыш, — она рассмеялась, садясь на траву, и я последовал за ней.

Мы сидели близко друг к другу.

Не слишком, чтобы тела соприкасались, но я мог бы поклясться, что чувствовал жар от ее руки. Никогда еще в своей жизни я не был так рад надеть майку. Особенно с учетом того, что ее глаза, казалось, с признательностью опустились на бицепсы.

— Выпей воды, — я наклонился поближе. Она улыбнулась и закатила глаза, глядя на меня. Но, не споря, выпила. — Мне нравится твои, э-э-э… — я прочистил горло. — Наклейки.

— Тебе они правда нравятся? — ее губы дрогнули, когда взгляд опустился на бутылку.

— Да. Правда. Как ты выбираешь, что на нее наклеить? — спросил я, интерес взял верх надо мной.

— Тебе это любопытно?

— Если это касается тебя? Да, всегда, — поймал я себя на том, что признаюсь. Ее карие глаза встретились с моими, теплее, чем мгновение назад.

— Что ж… — она улыбнулась и наклонилась ближе. Ее рука коснулась моей, когда та указала на наклейки на бутылке с водой. Делилась и рассказывала о себе в те моменты больше, чем я мог когда-либо пожелать.

Я был прав.

У каждого из них была своя причина.

Одна куплена в родном городе, в качестве напоминания. Маленький голубой инопланетянин по имени Стич из какого-то диснеевского фильма. Она рассказала мне о цитатах и о выпечке. Каким-то образом это помогло ей раскрыться. Рассказала о том, что хотела бы сделать в будущем. О мечте однажды открыть собственную пекарню.

Разговор затянулся, когда солнце начало клониться к закату. Небо окрасилось в прекрасную смесь цветов. Оранжевый и розовый закружились, смешались и растаяли, превратившись в темно-пурпурные тона.

— Уже поздно, — заметила она, и я кивнул.

— Ты победила, — склонив голову набок, она мгновение наблюдала за мной. — Наша, э-э-э, договоренность.

— Да, это я, — она ухмыльнулась. — Хотя складывается такое ощущение, что ты позволил мне победить.

— Может быть, — усмехнулся я. — Я все еще могу пригласить тебя на ужин?

Улыбка исчезла, когда я посмотрел на нее сверху вниз. Карие глаза казались почти золотыми в лучах заходящего солнца.

Она открыла и тут же закрыла рот.

Я видел, что она хотела проводить больше времени вместе, но не была уверена во мне. Черт, я ее не винил. Мог видеть, откуда исходила эта неуверенность. В ее глазах я был каким-то самоуверенным футболистом, обычно подцепляющим любую, кто попадется на глаза. И она права. Это именно то, кем я был до нее.

Узнай она, как далеко я зашел, убежала бы домой.

Но я бы наблюдал за ней и оттуда.

Дерьмо. Хеми был прав. Нужно убрать камеры. Если она найдет их и обо всем узнает, обязательно меня возненавидит. Никогда не поймет. Да и ни за что не смогла бы понять, что поспособствовало этому. Как я был без ума от нее.

Она никогда бы меня не простила.

— Прежде чем ты меня продинамишь, — начал я, и ее глаза расширились. — Как насчет того, чтобы заехать ко мне домой? Поужинаем?

— Поужинаем у тебя дома?

— Как друзья, — внутренне я вздрогнул. У меня не было никакого желания с ней дружить. Я хотел большего.

— Друзья?

— Это хорошее место для начала, не так ли? — спросил я, поскольку мы оба, казалось, притягиваемся друг к другу.

— Друзья, — прошептала она. Дыхание щекотало мои губы, заставляя осознать, насколько мы находились близко друг к другу.

— Друзья, — повторил я, прочищая горло, встал и протянул руку. Я мог бы поцеловать ее. Мы оба знали: это легко могло случиться. И, черт возьми, я хотел этого. Хотел поцеловать ее, но знал, что в тот момент, когда сделаю это, возникнет искушение прижать ее к себе и взять больше, чем та предлагала.

Я не мог этого допустить.

— Итак, что скажешь? — спросил я и потерял ее взгляд, когда тот переместился на мою руку. «Возьми ее. Пожалуйста, Сара, возьми ее» — мысленно убеждал я. Хотел, чтобы та рискнула. — Пожалуйста, Печенька, рискни. Дай мне шанс.

— Конечно, — она вздохнула, взяла меня за руку и позволила помочь подняться.

Я наблюдал, как Сара отряхнула задницу, и мне пришлось засунуть руки в карманы джоггеров в попытке удержаться от того, чтобы сделать это за нее.

— Хорошо. Ты не пожалеешь об этом, — пообещал я и увидел, как ее взгляд опустился на мои губы, прежде чем Сара покачала головой и пожала плечами.

— Эй, пока мне не нужно возвращаться в свою жаркую квартиру, это победа, — поддразнила она.

— Жаркую квартиру? — спросил я, пока мы бок о бок прогуливались по парку. Притворялся, что ничего не знаю.

— Да, у меня сломался кондиционер, — поделилась она. Я заставил челюсть расслабиться.

— Почему бы тебе не вызвать мастера?

— Я вызвала, — она ухмыльнулась и повела плечом. — Просто он придурок, — поделилась она, слегка побежденная.

— Я мог бы взглянуть на него, — предложил я, и та остановилась как вкопанная. Нахмурив брови, уставилась на меня.

— Ты? — спросила она, и я на мгновение замер.

— Почему нет?

— Ты вообще знаешь разницу между крестообразной отверткой и плоскоголовой? — спросила Сара. Я заметил огонек в ее глазах. Издевалась. Вероятно, в ее воображении я был каким-то избалованным богатым ребенком. И в в целом оказалась права.

— Что? — я скрестил руки на груди. — Думаешь, не знаю?

— А что, я не права? — она засмеялась, и я покачал головой, игриво добавляя драматизма моменту.

— Да будет тебе известно, я знаю, что одна из них полностью выдуманная.

Она просто смотрела на меня.

— В самом деле? Которая?

— Понятия не имею.

Она разразилась смехом и покачала головой.

— Я так и знала! Думала, ты просто парень с огромным трастовым фондом, — мои губы дрогнули.

— Ты изучала меня? О боже, загуглила? — я наклонился к ней поближе. Достаточно, чтобы вдохнуть сексуальный аромат. Коричневый сахар и ваниль. Черт, как же хочется облизать ее.

— Нет, — она закатила глаза, но мы оба знали, что это ложь. Привлекательно, что та искала информацию обо мне.

— Так и есть. Вроде. Ммм… — я покачал головой. — Я не испытывал трудностей в детстве, — поделился я, чувствуя себя немного неловко. Возможно, я не все знаю о Саре, но уверен, ее жизнь отличалась от моей. Я видел фотографии. И из того, что узнал, у нее пять сестер. Шесть дочерей у матери-одиночки. Не нужно быть специалистом, чтобы понять, как тяжело им пришлось.

— Но ты знаешь, как починить кондиционер? — спросила она, и я усмехнулся.

— Лишь сказал, что могу взглянуть на него, — я игриво толкнул ее бедром, прежде чем взять за руку и удостовериться, что смотрю в обе стороны, прежде чем перейти улицу. — Почему бы нам сначала не поесть, а потом я провожу тебя домой?

— Конечно. Если скажешь, откуда у тебя есть хоть какое-то представление о том, как все исправить.

Она рассмеялась, а я закатил глаза. Открыл дверь и вздохнул с облегчением, мы были одни. Не нужно, чтобы Джеймс выводил ее из себя, расхаживая взад-вперед в ожидании, когда Мила вернется с работы.

— Ух ты, какое милое местечко! — похвалила она.

— Спасибо, — бросил я через плечо, направляясь на кухню. — Как насчет куриного фахитаса?

— Подожди. Ты действительно умеешь готовить?

— Печеньки.

— Печеньки? — повторила она, и я закатил глаза.

— Именно так от тебя пахнет, — ее щеки покрылись румянцем, и я медленно выдохнул, доставая продукты из холодильника и продолжая делиться с ней: — Мама настояла. Она не росла в достатке, как отец, и из-за этого, несмотря на наличие прислуги, мы с братом и сестрой сами убирались в комнатах, готовили семейные ужины два раза в неделю. Она не хотела вырастить беспомощных избалованных людей, — я пожал плечами, включил плиту и потянулся за любимой сковородой. — И когда мы переехали, это помогло, поскольку не думаю, что Хеми знает, как пользоваться микроволновой печью, — она рассмеялась. Этот звук согревал меня изнутри. Приятно знать, что она расслабилась рядом со мной.

— Я могу чем-нибудь помочь? — я повернулся, подошел к ней и, прежде чем успел передумать, поднял ее на руки. Не упустив из виду, как расширились ее глаза, когда ноги обвились вокруг моей талии. Дыхание быстро стало тяжелым.

Я чертовски тверд. А ей, в свою очередь, слишком хорошо в объятиях, чтобы отодвинуться. Зверю во мне казалось, что он вот-вот лопнет, когда я двинулся к пустой части столешницы, ближайшей к плите.

Я усадил ее, не убирая ног с талии. Руки блуждали по бедрам и рукам.

Ее губы приоткрылись, и, черт возьми, мне захотелось попробовать их на вкус.

— Скажи мне отступить, Печенька, — прохрипел я, удерживая зверя на расстоянии, нити контроля распутались, когда я погладил мягкую кожу на ее руках. — Господи Иисусе, ты такая чертовски мягкая, — прошептал я, стиснув зубы. — Скажи мне отступить, Сара, — повторил я, очарованный и околдованный тем, как она облизывала губы, оставляя на них блестящий след от розоватого язычка.

— Почему? — прошептала она, и я крепко зажмурил глаза.

Челюсть сжалась еще сильнее. Я глубоко вдохнул, разрываясь между любовью к ее аромату и сожалением.

— Ты не хочешь поцеловать меня? — прошептала она. Я не смог сдержать вырвавшегося стона. Уронил голову ей на плечо и уткнулся носом в кожу.

Ваниль.

Коричневый сахар.

Она.

— Дело не в этом, — прохрипел я.

— Тогда в чем же дело? — я открыл глаза, сразу же провалившись в мягкий золотистый омут ее взгляда.

— Раньше я был мудаком, — признался я, и по взгляду понял, подобные слова не были ожидаемыми. — Игроком, — голос звучал глухо, а кровь приливала с тихим гулом, — Не в том смысле, что я кого-то использовал, — пояснил свою позицию. — Но у меня никогда не было намерения, чтобы случившееся продолжалось дольше ночи.

— Это предупреждение? — спросила она. Лицо слегка склонилось набок, а взгляд стал настороженным.

— Нет, — я покачал головой. — Просто говорю, что я не такой, каким был раньше. Я не идеален, детка. Боже, как же хотел бы… — голос надломился, и ее дыхание участилось.

— Чего? — спросила она, не давая моим словам затихнуть.

— Хотел бы я быть лучшим мужчиной до того, как встретил тебя, — я провел своим носом по ее, и тело содрогнулось. — Ты заставляешь меня хотеть быть лучше.

— Ты только что встретил меня, — ответила она чуть громче шепота.

— Может быть, — пробормотал я уклончиво, не подавая виду, что наблюдал за ней. — Ты не чувствуешь этого притяжения? — прохрипел я и почувствовал, как та кивнула в ответ. — Я чувствовал это уже некоторое время. С тех пор, как увидел, что ты отправляешься на пробежку.

— Марш…

— Господи, если я поцелую тебя, то, возможно, не захочу останавливаться, — признался я, в то время как зверь был готов вырваться наружу.

— Ты остановился бы, попроси я об этом, — я открыл глаза, и, конечно же, ее взгляд был прикован к моему. — Знаю, так бы и сделал, — добавила она с упрямыми нотками в голосе. — Остановился и дал мне то, что необходимо. Не причинил бы вреда.

— Ты говоришь так чертовски уверенно, — прорычал я, думая, что это напугает ее. Разве Сара не понимала, что зверь внутри меня собирался наброситься.

— Да, — она сглотнула, и когда я вдохнул, собираясь поцеловать ее, то выругался, почувствовав запах. Дым.

— Черт, сковорода! — я оставил плиту включенной и разогрел масло. Масло, которое дымилось на пустой сковороде. Я быстро выключил плиту и подвинул сковороду к задней конфорке, чтобы убедиться: Сара не успела обжечься. Ее губы дрогнули, как будто та была чертовски горда собой за то, что отвлекла меня.

И даже понятия не имела, как сильно.

— Нужно тебя покормить, — проворчал я.

— Да, — она отвела пристальный взгляд. Я ненавидел то, как Сара оглядывалась по сторонам, словно пытаясь не показать, насколько отвергнутой себя чувствует. Нить напряжения натянулась до предела и оборвалась.

— К черту это, — проворчал я, занимая место между ее ног, крепко обхватив лицо обеими руками и наклоняясь все ближе. Двигался медленно, давая ей достаточно времени, чтобы оттолкнуть меня, может быть, пнуть ногой.

Но она этого не сделала.

Если уж на то пошло, сладкая печенька вцепилась рукой в ткань моей майки и притянула за нее, заставив прижаться телами за мгновение до того, как наши губы соприкоснулись.

На секунду мы замерли.

На краткий миг, который, как я знал, запомнится на всю оставшуюся жизнь. Момент прямо перед тем, как моя жизнь изменилась. Ощущение ее губ на моих было восхитительным. Увлекательным. Я не учел, какой она была соблазнительной.

Не рассчитывал на это, и, черт возьми, был приятно удивлен, когда ее губы зашевелились, безмолвно умоляя о поцелуе. Тогда я не колебался. Покончил с этим дерьмом.

Я был слишком голоден. Потребность переполняла, и я перешел к активным действиям. Покусывая ее идеальные губы, не нужно было просить дать доступ ко рту. Моя девочка была сладкой, как печенье, и, черт возьми, я не хотел останавливаться.

— Сара, — простонал я, не зная, что сказать. Недостаток кислорода в легких, смешанный с тем фактом, что вся кровь в теле переместилась вниз, к члену, вызвал головокружение.

— Еще, — захныкала она, и я зарычал.

Ей никогда не пришлось бы умолять.

В тот момент я ни о чем не думал. Не слишком много анализировал. Как будто на поле боя, я просто действовал, руководствуясь чистым инстинктом и адреналином. Я поднял ее, и прелестные ножки обвились вокруг моей талии. Кадык дернулся, когда я почувствовал ее жар, прижатый к члену.

Моя. Моя. Моя.

Зверь внутри злорадствовал и прихорашивался.

Возможно, мы и были полностью одеты, но невозможно отрицать эффект, что удалось на нее произвести. Она была горячей, а не просто теплой. Я чувствовал это сквозь тонкие слои тренировочной одежды. Наши взгляды встретились, и я знал: она почувствовала, насколько я возбужден, когда прикусила сладкую нижнюю губу.

Моя. Моя. Моя.

Зверь взревел. Мне нужна была ровная поверхность, и быстро. Разум метался от вожделения к потребности, опьяненный ею.

Моя. Моя. Моя.

А потом я заметил его. Диван.

Сара оседлала меня, восхитительно толкаясь и создавая трение. Предполагалось, что дома никого не будет в течение нескольких часов, но я не мог рисковать тем, что Джеймс или Хеми войдут и увидят то, чего им видеть не следует.

Моя. Моя. Моя.

— Маршалл, — прошептала она. Одна из ладоней оставила восхитительную выпуклость ее задницы, скользнув вверх по позвоночнику к волосам на затылке, захватывая мягкие пряди. — Пожалуйста.

Это чертово «пожалуйста». Я хотел дать ей желаемое, и еще немного.

Моя. Моя.

«Мое» — прорычал зверь.

— Сара, — ее имя слетело с губ, как молитва. Какая-то часть моей рациональной стороны кричала, прыгала и махала, умоляя притормозить. Не торопить ее. Блять. Зверь оттолкнул ее.

Моя. Моя. Моя. Моя. Моя. Моя.