Преступление без смысла

Глава 13. Причина всего

Столь странной компании в доме госпожи Сайто ещё не было.

Эми сушила одежду — и свою, и Глеба (взамен вымокшей вдова посла дала им сухую); положив одежду на пол, Эми водила над ней бьющим из пальцев огнём. Баюн декламировал стих (благодарного слушателя он нашёл в лице тэнгу), законодержцы разливали по чашкам кофе, а госпожа Сайто, подвезя Глеба к зеркалу, состригала с его макушки клок волос — Эми так обожгла их, что впору было стричься.

Дождавшись, пока та повторит свой рассказ, Глеб сказал:

— Вдруг этот «Ключ» приведёт нас к Лаэндо? И ещё… — он покосился на Эми, а потом на Вадима Сергеевича с Монголом: — Им с Антоном угрожают — может, мы сумеем помочь…

Вадим Сергеевич допил кофе. Полминуты он молчал, затем спросил:

— Кир называл тех, кому был должен… имена, клички?

— Всё в дневнике, — оживилась Эми. — Я покажу его вам!

— Хорошо. Пока ничего не обещаю, но мы попробуем что-нибудь сделать.

Эми благодарно кивнула. Вадим Сергеевич взглянул на госпожу Сайто:

— Почему вы помогли Глебу?

— А это запрещено законом?

— Позволить ему сесть на дракона было безумием!

Глеб хотел вступиться за вдову посла, но она в этом не нуждалась:

— Безумие — мешать бренди с ликёром! По ауре мальчика было ясно, что Коичи не причинит ему вреда. И вообще — не отказывать же бедному ребёнку, развеявшему мою скуку?

Законодержцы переглянулись, явно решив, что госпожа Сайто не в себе. Глеб поспешил замять эту тему:

— Нам надо больше узнать о «Ключе» — если он и правда приведёт нас к зеркальнику…

— Уже не надо, — перебил его Монгол. — Мы вчера тоже не сидели без дела и встретились с одним знакомым из СБАЗа. Ну и кое-что выяснили.

Он замялся, явно не стремясь продолжать при посторонних. Заметив это, госпожа Сайто поморщилась:

— Тоже мне, конспираторы!.. Да я уже услышала больше, чем следовало.

— И я, — вмешалась Эми. — Мой брат погиб, люди Коротова видели меня на заводе… Мне теперь что, уйти домой?

Законодержцы обменялись хмурыми взглядами. Вадим Сергеевич нехотя кивнул. Монгол пробормотал «будь по-вашему» и достал зерфон.

Вспыхнул виос — столбцы имён, названий и дат.

— Что это? — удивился Глеб.

— То, чего лучше не знать, — буркнул Монгол. — Особенно вам… Ох, зря мы вас в это втягиваем…

— Левый столбец — имя, — сказал Вадим Сергеевич, — правый — время и место исчезновения.

— Исчезновения кого? — не понял Глеб.

— Нейтралов. Они исчезают в разных местах уже пять лет.

Глеб смотрел на таблицу: столько имён?.. Далебор расследовал пропажу троих, а нейтралов похищали десятками!

Вадим Сергеевич уточнил:

— Доступ к этим данным есть только у СБАЗа, а башни во время похищений не посылали сигнал в штаб.

— Из-за амулетов, — встрял Монгол. — Похитители использовали амулеты чернотворцев. Пропажу Фултона, Лоу и Стрепетова мы тоже не заметили бы, не будь Фултон звездой: тот случай наделал много шуму.

Вадим Сергеевич кивнул на виос:

— Мы узнали всё это вчера, от знакомого из СБАЗа… — он как-то странно глянул на Монгола, и тот почему-то смутился:

— Этот «знакомый» у меня на крючке, — маг виновато кашлянул, — за ним пара грязных дел, а я о них знаю… Шантаж — штука гнусная, но на кону жизнь Деи.

Глеб недоумённо смотрел на виос:

— Но почему СБАЗ об этом молчит?

— Правильные вопросы задаёшь, — хмуро изрёк Монгол. — Версия есть, но уж больно нехорошая.

— В СБАЗе хотят всё скрыть, — сказал Вадим Сергеевич. — Пропавших не нашли, ни одно преступление не раскрыто… За этим стоит кто-то, наделённый властью — и не в одной аномалке, а в нескольких.

Глеб вдруг понял, что упустил нечто важное, и тут Эми озвучила его мысль:

— Вы сказали, это длится пять лет, а проект, где участвовал Кир, стартовал пять лет назад. Проект по созданию «Ключа»!

— Так вам известно, что это за прибор? — оживился Глеб.

— Известно, — сказал Монгол — и в тот же миг прогремел взрыв.

Пол тряхнуло, окно разлетелось вдребезги. Успев заметить, как всколыхнулись занавески, Глеб закрылся руками от осколков.

Вскрикнула Эми, Монгол прыгнул и сшиб её на пол, рядом упали Вадим Сергеевич с госпожой Сайто.

А снаружи рвались огненные шары. До дома они не долетали — от враждебной магии его защищали амулеты, но взрывы гремели всё ближе. Сад поглотило пламя. Загоралось всё: кусты, деревья, беседка…

И грохотало, как при канонаде.

Баюн стал пантерой и прыгнул к Глебу. Вадим Сергеевич толкнул к ним госпожу Сайто, Монгол то же самое проделал с Эми. Сверкнула созданная Баюном сфера: Глеб, Эми и вдова посла оказались внутри, а Вадим Сергеевич с Монголом приняли бой.

— Никого не вижу! — проорал Монгол.

С разбитого окна он сорвал занавески — те уже горели — и бросил их в сад.

— Назад!!! — крикнул Вадим Сергеевич.

Они с Монголом отскочили. Что-то громыхнуло, будто топнул великан, и левая стена обрушилась. Со звоном упала люстра.

Крик Эми заглушил грохот обломков. Пыль ещё не осела, а Глеб уже видел выросший в саду силуэт: это и впрямь был великан! Чудовище скрыли клубы дыма, но Глеб всё равно оцепенел — ему хватило и очертаний.

Это был волот — в неволшебке так раньше звали великанов. В дыму виднелись шерсть и свисающая клочьями борода. Тяжёлая башка (назвать её головой у Глеба не повернулся бы язык) поворачивалась влево-вправо, как башня на танке.

Топнув ногой, волот завыл, и его вой слился с визгами саламандр: те резвились над ним, махая крыльями. Глеб сразу вспомнил завод Коротова, где тоже были саламандры… Только теперь они кидались огнём, каждые две-три секунды зависая над садом.

— Откуда они взялись?.. — прошептала Эми.

Вопрос был лишним — ясно, что через портал. Появлялись и другие саламандры, с уже запасёнными огненными «снарядами» в лапах.

Глеб пытался поднять воду из пруда (иначе пожар не потушить!), но ничего не получалось.

— Зря стараешься, — бросил Баюн. — В сфере не действует ничья магия, кроме моей.

— Ну так выпусти меня! — безрассудно велел Глеб.

К счастью, у Баюна было иное мнение:

— Ещё чего! Тут и без тебя разберутся…

Глеб вскоре понял, что дух прав: Вадим Сергеевич махнул ладонью, и пруд «выстрелил» водой, сразив сразу трёх саламандр — те растаяли в воздухе. Двоих уничтожил Монгол: повинуясь его взмаху, водопад метнул струю, как брандспойт.

Саламандр осталось четверо — бой бы на том и завершился…

Если бы не волот.

Великан шагнул, сломав карликовую сосну. С потолка гостиной посыпалась штукатурка. Но ноги волота вдруг обвила паутина, нити которой вели в конец сада; там замер паук-ёкай вместе с другими духами — белыми волками, старухой с двумя ртами и карликом. А потом в небе блеснула чешуя, и приместившийся к саду Коичи молнией ринулся вниз; облетев волота, он спикировал и выдохнул — но не пламя: из пасти дракона рвались сине-белые вихри!

Глеб таращил глаза — он-то думал, драконы дышат огнём… Но Коичи об этом «правиле» явно не слышал.

Стало холодно даже в сфере, с разлетевшимся пеплом вскружился снег. Поднявший ногу волот застыл, покрывшись ледяной коркой. Глебу показалось, что он издал тяжкий вздох.

Почти сгоревшие кусты осыпались мёрзлым крошевом, и взмывший над садом тэнгу, обнажив меч, вонзил его волоту в грудь. Лёд вокруг раны потрескался; гигант остался стоять на одной ноге, с мечом в груди, а расправивший крылья тэнгу плавно приземлился на мост.

Саламандры с визгами разлетелись. Преследовать их Коичи не стал — вместо этого потушил дыханием остатки пожара.

Баюн убрал сферу, и Глеб вмиг ощутил запах гари.

— Все целы? — спросил Вадим Сергеевич.

Эми отступила и плюхнулась в кресло:

— Нас ведь чуть не убили…

— Хотели бы убить, — бросил Монгол, — убили бы тихо… Это акция устрашения.

Госпожа Сайто была бледной; Глеб хотел к ней подъехать, но рука его дрожала и соскальзывала с джойстика. Звучала сирена, у дома открывались порталы — люди в касках и пожарных костюмах вбегали в сад.

— Спасатели… — Вадим Сергеевич глянул на вдову посла. — Коротов прознал об этом месте — теперь здесь опасно… Вам есть, где укрыться?

Монгол шагнул к ним:

— Мой брат в командировке — можно пожить у него. Правда, обстановка там скромная…

Госпожа Сайто лишь махнула рукой — у неё явно был шок. Законодержцы повели её к двери, Глеб с Эми двинулись следом: оставаться в доме было нельзя.

— Прости, но это не минивэн, — сказал Вадим Сергеевич.

Глеб смотрел на его машину — легковушку без места для коляски. Припарковали её у забора, где теперь тлело дерево.

— На нас смотрят… — проронила Эми.

Она говорила о зеваках, привлечённых пожаром, — да и спасатели на них косились. В руках последних Глеб заметил зерфоны.

— Они звонят законодержцам…

— Пусть звонят, — буркнул Монгол. — Мы теперь сами по себе.

Он помог Глебу перелезть на сиденье. Коляску погрузили в багажник, и тут упал волот, с грохотом взметнув клубы пепла.

— Вот зараза!.. — ругнулся Монгол. — Вадим, поехали!

Все расселись, и машина тронулась. Госпожа Сайто обернулась на сад. Взгляд её стал твёрдым, руки больше не тряслись.

— Я хочу знать, кто приказал сжечь мой дом!

Эми тут же добавила:

— И как это связано с «Ключом» и смертью Кира.

Вадим Сергеевич включил кондиционер (из-за пожара в салоне был дым) и задал странный вопрос:

— Вы слышали о Лесовье?

Рядом с Глебом встрепенулся Баюн:

— Об аномалке, где живёт Перун?

— Ты о нём говорил, — вспомнил Глеб, — это дух-громовержец. Он вроде исполнял желания магов.

Эми удивилась:

— А какое отношение это имеет к Коротову и «Ключу»?

— Самое что ни на есть прямое, — сказал Вадим Сергеевич. — «Ключ» — это прибор, позволяющий попасть в Лесовье. В этом цель Коротова и состоит: он хочет встретиться с Перуном. А тот никого не подпускает. Лесовье ведь остров, как и Близбор, но туда нельзя ни подплыть, ни подлететь — магия Перуна оттолкнёт любого. Всех, кто пытался к нему приместиться, отбрасывало назад.

— Вадим, здесь налево, — напомнил Монгол.

Вадим Сергеевич свернул и, поймав в зеркале взгляд Эми, зачем-то поинтересовался:

— Тебе ведь известно, в чём суть примещений?

— Да это все знают, — удивилась девочка. — Маг, ощутив магну вокруг себя, концентрирует её в одной точке. Возникает магия пространства: этот миг нужно поймать и подумать о месте, куда надо попасть. Промедлив, застрянете… — Эми осеклась, явно вспомнив, как застревала сама. — А почему вы спросили?

— Чтобы проще было объяснить вам суть дела. Магна для Перуна — это как…

— Вода для аквариумной рыбы, — подсказал Монгол.

— Точно, — кивнул Вадим Сергеевич. — Представьте, что каждая из аномалок — это аквариум, и все, кто живёт там, окружены некой силой как водой… А Перун — это рыба, которая ощутит даже брошенный в воду волосок. Вы пытаетесь подплыть, а он бьёт по воде хвостом, и вас относит прочь. Но есть те, кто плавает, не тревожа воду — нейтралы из неволшебки: полумаги, которых в принципе быть не должно. Один учёный даже выдвинул теорию: якобы ауры нейтралов позволят приместиться к Перуну. Учёный вскоре пропал — его так и не нашли.

— А спустя месяц стали исчезать нейтралы, — подытожил Монгол. — Странное совпадение, да?

Мимо пронеслась автокарета пожарных. Вдалеке тоже выли сирены — атака на дом Сайто всполошила весь город. Снизив скорость, Вадим Сергеевич продолжил:

— «Ключ» преобразует энергию, которую дают ауры нейтралов; рядом с ним любой сможет открыть портал в Лесовье. А Перун и не заметит… или заметит, но поздно.

У Глеба от всего этого уже голова трещала:

— Но зачем Коротов туда рвётся? Для чего ему встречаться с Перуном?

Монгол опять достал зерфон. Вспыхнуло фото женщины — красивой, с прямыми светлыми волосами. Глеб пригляделся к темневшей внизу строчке:

— Анастасия Коротова… Это его жена?

— И она уже десятый год в коме, — сообщил Вадим Сергеевич. — Заболела, родив дочь. Помочь ей не могут ни в Близборе, ни в других аномалках, хотя Коротов обращался к лучшим врачам.

Виос погас. Они въехали в тоннель, и маг закончил:

— Коротов хочет, чтобы Перун спас его жену.

— Но это невозможно! — воскликнула Эми. — Разве дух способен на такое?

— Способен, — сказал Монгол. — Перун не раз исцелял смертельно больных до того, как запечатал Лесовье. Он мог делать это раньше — значит, сможет и сейчас.

Вадим Сергеевич дополнил:

— Только вот у медали есть и другая сторона: раз за Коротовым стоят агенты СБАЗа, то свои цели имеются и у них.

— Какие цели? — спросил Глеб.

— Вот это-то нас и тревожит, — маг нервно коснулся очков. — Перун ведь управляет дождями, а эта способность может стать разрушительной. Особенно в руках человека.

— Но нам в школе говорили, — вмешалась Эми, — что Перун безобиден: он исполняет желания, которые никому не вредят… Что бы ему ни приказали, творить зло он не станет.

Монгол хмыкнул и заметил:

— Смотря что считать злом… Дождь — это зло или нет?

— Дождь — это дождь, — бросила Эми. — Его нельзя считать ни злом, ни добром.

— Вот-вот, — подытожил Монгол. — А теперь представь, что Перуну велят наслатьливни на города магов, и лить они будут дней сорок подряд.

— Но зачем? — поразился Глеб.

— Чтобы о нас узнали: аномалок не замечают, но циклоны, бушующие долго и над одним местом, зафиксируют со спутников. Эти места решат исследовать. Магия спиритусов чужих не пропустит, но в неволшебке поймут, что там творится что-то странное… Города магов окажутся под угрозой.

Глеб совсем запутался:

— И для чего всё это?

— Кажется, я знаю, — отозвалась госпожа Сайто. — Многие маги считают, что неволшебкой должны править мы: есть политики, которые твердят, что живущие там — сплошь мерзавцы и дикари… А если нас обнаружат, это приведёт к войне.

— В точку, — бросил Монгол.

— Отсюда и связь Коротова с Лаэндо, — дополнил Вадим Сергеевич. — Чернотворцы будут рады насилию. А за ними поддержка в лице глав корпораций.

Эми глянула на него с недоверием:

— Они-то что с этого получат?

— Рынок: если в войне победим мы, то наши товары — от амулетов до эликсиров — будут продаваться и в неволшебке, а это гигантский рынок сбыта. Ещё мы периодически ограничиваем рождаемость: одна семья — один ребёнок… Иначе аномалки были бы перенаселены. Но если мир будет в наших руках, число магов возрастёт, а значит, вырастет и число потребителей.

Глеб был обескуражен. Заметивший это Монгол усмехнулся:

— Войны всегда кому-то выгодны — иначе их бы и не было.

В салоне повисло напряжение; Глеб поймал себя на том, что прежде о таких вещах не задумывался.

Через минуту Вадим Сергеевич сказал:

— Между нами и неволшебкой давно висит угроза войны. Нас мало, но мы развили свои способности: ещё сто лет назад маги не управляли стихиями, как сейчас, — а теперь один Лаэндо стоит зенитного комплекса… Некоторые из нас способны управлять людьми силой мысли: попав на военную базу, такой маг сможет отдать любой приказ — например, пустить ракеты по городам. Даже ядерное оружие сыграет против неволшебки: мы легко проникнем на все ядерные объекты.

Глеб вжался в кресло — недостатком воображения он не страдал… А от слова «ядерные» и вовсе свело живот.

Законодержец между тем продолжал:

— Расчёт сообщников Коротова прост: неволшебка узнаёт о магах, правительства аномалок паникуют и бьют первыми… скажем, с помощью спиритусов класса «демон»: духи отключат электричество во всех столицах мира, или убьют президентов всех государств… Никакая охрана не спасёт — какой от неё толк, если убийца сквозь стены ходит? Спиритусы устроят любые диверсии: автокатастрофы, обрушения мостов, падающие самолёты… Начнётся паника: сотни волколаков хватит, чтобы люди решили, будто настал конец света. Беспорядки, убийства, мародёрства — в таких условиях неволшебка не даст нам отпор.

— Но это же безумие… — прошептала Эми.

— Для нас — безумие, — признал Вадим Сергеевич. — Для тех, чьи близкие погибнут — тоже безумие… Но безумие не кажется страшным, если сидишь в кабинете и смотришь на карту, а не на дымящиеся руины.

Госпожа Сайто кашлянула:

— И вы хотите сказать, что помешать этому можем только мы? Двое подростков, пара законодержцев, почти лишившихся работы, и старая алкоголичка?

— Вы ещё про меня забыли, — подал голос Баюн.

Ему никто не ответил, и стало удручающе тихо. Выехав из тоннеля, машина помчалась к окраинам Близбора.

Когда на дом госпожи Сайто напали, тот, кто за этим стоял, готовился к важной беседе. Впрочем, сейчас он не стоял, а сидел.

На стенах светились зеркала-мониторы — Коротов не выключал их даже ночью. В эту комнату, расположенную под его особняком, стекалась информация: юристы доносили о сделках конкурентов, папарацци присылали компроматы, финансисты делились биржевыми прогнозами. Коротов знал, что информация — ценный ресурс, и умел ею пользоваться.

Но в зеркалах сейчас были не биржевые котировки, не компромат на врагов и не подробности их сделок: в каждом зеркале, разделённом на сектора, были лица.

Мужчины и женщины.

Люди пожилые и средних лет.

С европейскими и азиатскими чертами.

На ком-то была чалма, тюбетейка или феска, на одной женщине — хиджаб. Кто-то был бледен, чья-то кожа напоминала цветом каштаны.

Коротов знал их поимённо. Эти лица, такие разные, объединяло одно: твёрдый и властный взгляд.

Перед креслом миллиардера стоял стол со стаканом воды. Взяв стакан, Коротов сделал глоток. Разговор будет трудным — лёгких разговоров с этими людьми не бывает.

— Как я понимаю, проект близок к завершению, — донеслось из зеркала.

— «Ключ» готов, — помедлив, миллиардер добавил: — Но вы ведь и так это знаете.

— Знаем, — теперь голос был женским. — Мы также знаем о возникших у вас проблемах.

Коротов приподнял бровь:

— Неужели?

— Один из ваших сотрудников разобрал «Ключ», чуть не выкрав кристалл. А следом явилась его сестра.

Лицо Коротова не дрогнуло. Оправданий от него не дождутся: иногда лучшая тактика — это молчание.

Когда стало ясно, что ответа не будет, из зеркала прозвучало (голос был мужским, но сварливым):

— А ещё вы позволили спиритусу похитить сразу троих! Мало того — один из них знаменитость, а дух был вашим фамильяром, что сделало вас подозреваемым! Не понимаю, как вы могли так просчитаться!

Это стало сигналом для других: из зеркал посыпались упрёки. Когда они стихли, Коротов сказал:

— Что ж, отвечу по порядку. Во-первых, по поводу кражи: она была обречена на провал, и дальнейшие события это доказали. Не скрою, моя охрана недоглядела, но теперь рядом с «Ключом» дежурят пятнадцать магов и десять спиритусов класса «демон». Лаборатория, где хранится «Ключ» — одно из самых безопасных мест в мире.

Коротов выдержал паузу — достаточную, чтобы придать вес словам, но слишком короткую, чтобы кто-то возразил — и продолжил:

— Что до нейтралов, похищенных Бальдом: нам требовались ещё три ауры, и скорость была важнее осторожности. Законодержцы обо мне узнали? Что ж, ну и пусть: когда я попаду в Лесовье, им уже станет не до нас.

Возражений не было — лишь ворчание. Заговорила пожилая китаянка:

— Только если вы подчините Перуна… Впрочем, не подчините вы, это сделает наш человек.

Взгляд Коротова выдал отвращение — он знал, о ком идёт речь. А новый собеседник спросил:

— Но раз «Ключ» уже готов, то чего же вы ждёте? Экспедицию в Лесовье можно отправить уже сейчас!

— Сегодня день рождения моей дочери, — миллиардер вновь отпил из стакана. — К завершению плана я приступлю вечером. После пяти лет ожиданий один день роли не сыграет.

— А зачем вам отправляться туда самому? Пошлите своих людей.

Коротов улыбнулся, но радости в улыбке не было:

— Этот вопрос я давно для себя решил. Есть дела, которые нельзя никому поручать.

Совещание продлилось недолго. Поблагодарив всех (Коротов с детства привык помнить об этикете), он вышел из комнаты и за порогом остановился. На стене блестел рисунок, выложенный изразцами: змея, обвившая чашу. Символ медицины будто ждал его: когда Коротов коснулся чаши, глаза змеи загорелись, и часть стены отъехала в сторону.

Он вошёл в комнату, где тоже мерцало зеркало — но уже не на стене, а в светившемся пентаграммой полу. За зеркальным кругом царил полумрак. В секторах пентаграммы были цифры, символы, линии; будь здесь врач, он бы узнал их — ЭКГ, частота дыхания, пульс… А в центре круга стояла кровать, где лежала женщина: в белом платье, со светлыми волосами она казалась принцессой, ждущей, что её разбудят.

Коротов сел на кровать и очень тихо сказал:

— Как бы всё ни сложилось, такой я тебя больше не увижу… Если вернусь, то лишь с тем, что сделает тебя прежней.

Потом он сидел, держа руку женщины — сидел и молчал… пока не услышал ненавистный ему голос:

— Ценю ваш подход: слова прощания слишком банальны, чтобы произносить их вслух.

Отпустив руку жены, миллиардер встал.

— Хотя мне трудно судить, — добавил визитёр. — Я давно ни с кем не прощался.

Коротов развернулся к двери:

— Как ты сюда попал?

От стены отделился едва видимый силуэт, зеркальные одежды зашелестели.

— Через дверь, разумеется. Вы думали, моя слепота помешает мне попасть в дом? Бросьте — вам ли не знать, что у меня свои способы видеть… И они надёжнее ваших глаз.

Змиулан, понял Коротов.

Он знал о спиритусе, чьи глаза связаны с Лаэндо. Выходит, дух неподалёку — наблюдает за домом сквозь крышу с потолками.

— За эти годы я изучил вашу охранную систему, — сказал Лаэндо. — Амулеты и спиритусы остановят воров, но не меня.

Он встал у пентаграммы. Свет мерцал на его одежде, и Коротов невольно зажмурился.

— Что тебе нужно? — спросил он.

— Хотел убедиться, что всё идёт по плану… и что вы не забудете взять меня с собой.

— Не напоминай мне про план: не я схватился с мальчишкой, поставив под угрозу операцию!

— Разумеется, не вы — вы лишь притащили законодержцев на завод. Неужели нечем было себя занять?

В интонациях Коротова зазвучали стальные нотки:

— Я занимаю себя тем, чем хочу.

— Как и я, — изрёк зеркальник. — Было любопытно, на что щенок способен — в конце концов, у него ингениум моего единственного достойного врага. Но ожидания не оправдались — мальчику нужно подрасти.

Коротов сжал губы: неприязни к Лаэндо он не скрывал.

— Кстати, вы не всё сказали нашим друзьям, — заметил тот. — Решили умолчать о мелочах?

Миллиардер не удивился: раз Лаэндо здесь, то разговор в соседней комнате он слышал с начала до конца.

— Тебя не учили, что подслушивать некрасиво?

— Меня вообще не учили, если не считать учёбой пинки с зуботычинами… Законодержцы и мальчишка нашли сестру Сомина, а это может стать проблемой.

— Не станет, — бросил Коротов, — их уже припугнули.

— Припугнули вместо того, чтобы убить? Не многовато ли милосердия?

Коротов подошёл к Лаэндо вплотную:

— Не путай милосердие с целесообразностью, чернотворец! В отличие от тебя, моя цель — не горы трупов… Когда надо было убрать Далебора, я убрал его — я, а не ты.

— Из револьвера, — прошипел зеркальник. — Такой маг, как Далебор, подобного не заслужил. Он должен был умереть от моей руки, а не от пули того, кто вмешался в нашу схватку!

— У тебя был шанс — и не один, если мне не изменяет память. А теперь запомни вот что: ты можешь прийти в мой дом, обмануть охрану и, наверное, прикончить меня одним щелчком пальцев. Но эта операция — моя затея, я разработал её с первой и до последней стадии. И указывать себе я не позволю!

На несколько секунд повисла тишина… а потом Лаэндо расхохотался. Будь на месте Коротова кто другой, этот смех привёл бы его в ужас.

— Впервые вижу, как вы вышли из себя — наверное, мне следует извиниться.

— Я не нуждаюсь в извинениях… тем более в твоих. А теперь пошёл вон — я хочу побыть с женой.

Лаэндо бесшумно двинулся к двери. Отблески пентаграммы играли на его плаще, будто в насмешку. Зеркальник не обижался — он давно разучился это делать.