Преступление без смысла

Глава 6. Коротов

Насекомое, оставленное Бальдом у вдовы посла, отдали Глебу: ведь нашёл же он дом Сайто по обрывку одежды спиритуса. Но в этот раз поисковая магия не сработала: сколько Глеб ни держал склянку, он так ничего и не увидел.

Однако этого и не потребовалось.

Следующим утром, когда Монгол тренировал Глеба в зале (магией земли они разрушали глиняные игрушки), на пороге возник Вадим Сергеевич:

— Есть новости — поехали!

Новостями он делился уже в машине:

— В той склянке был древесный омар — одно из редчайших насекомых. В лаборатории говорят, этот вид считался вымершим, но потом был обнаружен на Болс-Пирамид — вулканическом острове в Тихом океане.

— Так Бальд жил на том острове? — удивился Глеб.

Дея хмыкнула:

— Ага, на потухшем вулкане вместе с крачками.

— Всё куда проще, — бросил Вадим Сергеевич, — или, наоборот, сложнее… В Близборе есть коллекционер редких насекомых, — почему-то помедлив, он выразительно закончил: — Аркадий Коротов.

Монгол присвистнул, Дея ойкнула, а встрепенувшийся Баюн вильнул хвостом. И лишь Глебу это имя ничего не сказало:

— А кто это?

— Один из богатейших магов, — сообщила Дея, — добывает железную руду. Его дед скупил все её месторождения в Близборе, а внук почует на лаврах. Короче, магнат-металлург в третьем поколении.

— Вообще-то, — уточнил Вадим Сергеевич, — сфера его интересов шире: автокареты, гостиницы, новые виды зеркал, позволяющие ускорить чаросеть… — минивэн свернул на аллею, ведущую к богатым кварталам. — А ещё он дипломированный энтомолог.

— Кто?.. — не понял Глеб.

Монгол охотно пояснил:

— Специалист по букашкам. Один из тех чудиков, что считают лапы у тараканов.

— Энтомология для Коротова — скорее хобби, — терпеливо заметил Вадим Сергеевич. — В двадцать два он закончил горный институт, в двадцать семь — академию финансов. А в тридцать свалил половину дел на помощников и стал энтомологом. Думаю, именно этим он и хотел заниматься.

Глеб представил себе этого Коротова — миллиардер, стремящийся к знаниям… Видимо, интересная личность.

— И Бальд был его фамильяром?

— Одним из фамильяров — у него их много.

Вспомнив вдову посла, Глеб проронил:

— Госпожа Сайто говорила, что Бальду поручали странные вещи… Может, он ловил для Коротова насекомых?

— Или людей, — ввернул Монгол.

— А вот это уже домыслы, — возразил Вадим Сергеевич. — Репутация Коротова безупречна, и оснований обвинять его у нас нет.

— Кроме одного, — не сдавался Монгол. — Коротов — слабый маг… об этом все знают. А слабые маги всегда ходят с оружием. Смекаете, к чему я?

Глеб удивился — ну и что с того? Подумаешь, богач с оружием ходит… Как говорила их соседка, чем больше нулей на банковском счёте, тем больше врагов (судя по тому, что соседка регулярно брала у них с мамой в долг, врагов у неё не было совсем).

Но ответ Деи всё прояснил:

— Когда погиб Далебор, засаду вам устроили двое, — её голос внезапно дрогнул, — и один из них стрелял в вас… Именно он Далебора и убил…

— Вот-вот, — подытожил Монгол. — А ещё тот стрелок не применял магию. Совсем.

На этой пасмурной ноте Глеб и увидел замаячивший впереди особняк: фасад с лепниной, белоснежные колонны, фонтаны… Да это и не особняк даже, а целый дворец!

Они остановились у лестницы, к облегчению Глеба, снабжённой пандусом: то ли среди знакомых миллиардера были колясочники, то ли это сделали на всякий случай. Двое лакеев распахнули дверцы.

— Дамы и господа, — к ним вышел дворецкий (камзол с позументом в виде оловянной тесьмы, лакированные туфли, белые перчатки), — добро пожаловать в поместье господина Коротова! Прошу всех следовать за мной — Аркадий Борисович ожидает вас.

— Надо же, — буркнула Дея, — сколько любезностей… А я ожидаю, что мне повысят зарплату.

Дворецкий повёл их в дом. Баюн, семенивший за Глебом, заметил:

— Тут кругом амулеты — если что, я не смогу принять боевую форму.

Глеб удивлённо обернулся:

— У тебя есть боевая форма?

— У меня много чего есть! — спиритус обрёл гордый вид. — Но в боевом обличье ты увидишь меня в одном случае — если мы будем в опасности.

За входом обнаружился зал с лестницей: ступени и балюстрада из белого мрамора, статуи в нишах, позолота на стенах. Неприметно и скромно сверкал паркет — будто свыкшись с тем, что надо лишь подчеркнуть окружающую роскошь.

— Гармонии и благоденствия! — разнеслось над залом. — Аристарх Евгеньевич, благодарю вас — я лично займусь гостями.

Дворецкий ретировался — уйти так незаметно могут лишь карманники, киллеры и слуги.

Глеб увидел мужчину в белом костюме; тот походил на аристократа — какого-нибудь князя времён царской России: зачёсанные назад волосы, густая борода, гордый стан. Незнакомец был грузным, но не толстым (благодаря выправке и мощным, как у штангиста, плечам). А взгляд его гипнотизировал: живой, умный, но безжалостный…Такой взгляд и восхищает, и вводит в трепет.

— Разрешите представиться, — мужчина шагнул вперёд, — Аркадий Борисович Коротов, хозяин этого скромного жилища.

Голос его был выразительным, под стать внешности. Монгол хмыкнул:

— Если ваше жилище скромное, то моё — собачья конура.

Коротов засмеялся:

— Приятно встретить людей с чувством юмора! Как сказал кто-то из великих, в серьёзности проявляется тупость нашего общества, не умеющего смеяться над собой.

— Так сказал Честертон, — уточнил Вадим Сергеевич.

Он смотрел на Коротова, словно оценивая его реакцию. Но тот, если и ощутил раздражение, ничем не выдал его:

— А ещё он считал, что интеллектуалы делятся на две группы: одни поклоняются интеллекту, другие им пользуются, — Коротов протянул руку. — Я рад принять у себя тех, кто может пользоваться головой.

Последовало знакомство; рукопожатие Коротова было приятным — он явно знал, как обаять окружающих.

Когда их вели в коридор, Глеб нарочно отстал и спросил у Баюна:

— Ты знаешь, кто такой Честертон?

— Английский писатель и мыслитель, — сообщил дух. — Когда не писал, мыслил, а когда не мыслил, писал.

Коридор растянулся метров на двадцать: в одной стене окна, на другой картины. Шагая впереди, Коротов не прекращал говорить:

— Дом построен почти три века назад. Тут смешались разные стили — есть даже Фарфоровый зал, как в Королевском дворце в Мадриде! Хотя Карл Третий вряд ли подозревал, что фарфоровые панели для его резиденции копируются спиритусами и доставляются в Близбор.

Они вошли в гостиную с мраморным камином и шпалерами, изображавшими пейзажи. На ковре лежали медвежьи шкуры: морды скалились, как живые. При виде шкур половина симпатии, испытанной Глебом к Коротову, улетучилась.

— Папа, это платье дурацкое! — к ним выбежала девочка лет десяти, одетая как Барби: розовое платье с кружевами, диадема в волосах, сияющие туфельки и тонкие перчатки. — Я не появлюсь в нём в свой день рожденья… ой!

Девочка застыла при виде гостей. Коротов пожурил её:

— Анжела, ты ведёшь себя невежливо.

— Извините… — бормотнула девочка и вновь покосилась на отца: — Я хочу другое платье!

Тот вымученно вздохнул:

— Это уже третье по счёту.

— Ну и что? Оно мне не идёт… И цвет идиотский!

— Ты сама хотела розовый.

— А это не розовый — это платье выглядит, как протухший кисель! Я его не надену!

— Ты уже его надела, — заметил миллиардер и, к удивлению Глеба, тут же сдался: — Ну хорошо — пусть Клавдия Петровна закажет новое. Только учти — не успеют в срок, будешь виновата сама.

— Всё они успеют! — фыркнула девочка. — Ты столько им платишь, что можно коллекцию сшить!

Она умчалась в коридор, а Коротов обернулся:

— Знаю, о чём вы думаете: с таким воспитанием моя дочь вырастит высокомерной дурой. Честно говоря, я на это надеюсь.

— То есть как?.. — вырвалось у Деи.

С хозяина дома будто слетела маска: харизма сменилась усталостью, в глазах мелькнула апатия — словно ему наскучило всё, в том числе и он сам.

— Хоть я и уважаю людей с мозгами, они редко бывают счастливы, — бросил Коротов. — Счастлив в этом мире может быть только дурак.

Повисла тишина — такого никто не ждал. Дея опомнилась первой:

— Извините, конечно, но по-моему, это глупость: счастливыми бывают те, кто живёт в гармонии с собой.

Коротов взглянул на неё с интересом:

— И что, по-вашему, есть гармония?

Дея не растерялась:

— Делать, что нравится, не искать врагов и не мешать жить другим… до тех пор, пока они не мешают тебе. А ещё поступать по совести и не давать собой манипулировать.

— И вы не даёте начальству собой манипулировать — или все приказы господина Азарина вам по душе?

Дея смешалась, и Коротов усмехнулся:

— Вот видите — истинная гармония доступна единицам: даже я со своими деньгами могу о ней лишь мечтать. А глупцы о таком и не думают — живут себе и живут… Так не проще ли быть глупцом?

Дея хотела возразить, но Вадим Сергеевич не дал:

— Тема, бесспорно, интересная, но мы здесь не за этим.

— Да, ваше расследование… — Коротов стал прежним: хозяином жизни, не ведавшим сомнений. — Когда мне сообщили о вашем визите, я всё понял: вы здесь из-за моего фамильяра, так?

— Откуда вы знаете? — спросил Монгол.

— У меня много фамильяров, но это не значит, что убийство одного я не замечу. Со случившемся я не связан — Бальд лишь выполнял мои поручения.

— Искал насекомых для коллекции? — уточнила Дея.

— Зачем спрашивать, если знаете?

Монгол заметил без особой учтивости:

— Мы сами решим, что спросить.

— Само собой, — Коротов выдержал его взгляд. — А я в таком случае свяжусь с адвокатом, и говорить вы будете с ним. И вообще — на меня работают сотни спиритусов… Мне что — следить за каждым?

— Сколько?! — выпалил Глеб.

Он и сам не понял, как это вырвалось. Коротов понимающе улыбнулся:

— Значит, это тебе Далебор передал ингениум?

Вадим Сергеевич переглянулся с Монголом: похоже, миллиардер знал обо всём, что творится в штабе.

— Можешь не отвечать, — разрешил Коротов. — Насчёт твоего вопроса: число духов, которые работают на меня, приближается к тысячи… Точной цифры я не уточнял.

Глеб был изумлён: тысяча спиритусов — такое в мозгу не укладывалось!

— И что они делают?

— Работают на заводах… — Коротов вдруг оживился. — Кстати, я как раз туда собираюсь — не хочешь посмотреть? Разумеется, приглашаются все.

Глеб захотел бы поехать, даже если бы остальные отказались: не каждый день увидишь, как духи на заводе работают!

Но отказываться никто не стал.

Процессия разместилась в двух машинах: в одной ехали законодержцы и Глеб с Баюном, в другой — Коротов с водителем. За лимузином миллиардера летели спиритусы, очень похожие на орлов, но уж очень больших… Глеб насчитал семерых «птиц» и решил, что это охрана.

По пути Монгол рассуждал:

— Хорошо бы добраться до прислуги этого недоделанного аристократа, — под «недоделанным аристократом» явно имелся в виду Коротов. — Допросить их по отдельности… а заодно и духов, которых мы встретим на заводе.

— Ага, размечтался… — буркнула Дея.

Глеб удивлённо уточнил:

— А какой смысл допрашивать фамильяров? Разве они станут доносить на того, кому служат?

— Станут, — проворчал Монгол, — если не догадаются, чем ему это грозит.

Вадим Сергеевич пояснил:

— Только пять процентов спиритусов могут врать — по крайней мере, в корыстных целях. Остальные лгут лишь во благо. Но и вредить тому, с кем заключён договор, дух не вправе. То есть с вопросами надо быть разборчивей… ставить их так, чтобы фамильяр Коротова дал нам зацепку и даже не понял, что подставляет хозяина.

Глеб чуть глаза не закатил — как же всё сложно!..

— Юридические тонкости… — хмыкнула Дея. — Ты ещё не слышал о принципах социальной свободы спиритусов!

— И о спиритуальном судопроизводстве, — ввернул Монгол. — Я как-то в суде был — свидетельствовал со стороны обвинения. Все нервы вымотал, пока подсудимой русалке воду в ванне меняли!

Он стрельнул огнём из пальца в оставшуюся от леденца палочку, и Дея вспылила:

— Монгол, можно не здесь!..

— Извини, привычка, — маг стряхнул пепел в окно. Вздохнув, Дея сменила тему:

— Я вот не пойму: зачем Коротов пригласил нас? Чтобы мы думали, будто он не связан с похищениями?

— Вряд ли, — бросил Вадим Сергеевич. — Он же знает, что нас это не убедит.

Монгол с ухмылкой предположил:

— Может, он нам взятку предложить хочет?

«Или ему просто скучно…» — подумал Глеб.

Миллиардер привёз их на возвышенность, откуда просматривались его владения — и владения эти впечатляли: зияли котлованы, возвышались холмы. Тут добывали руду, и гору в этом месте почти срыли. Дальше был индустриальный пейзаж — смог в небе, десятки труб смотрят вверх.

Но настоящее потрясение Глеб испытал в цехах.

В проходной всем дали куртки, защищающие от жара, очки как у танкистов и суконные шляпы (без полей те вполне сошли бы за каски). Пока Глеб поправлял шляпу, Коротов пояснил:

— Рабочая одежда металлурга! Хотя здешним рабочим одежда не нужна.

У доменной печи стало ясно, что он имел в виду.

Там трудились саламандры — духи огня… и из него же они и состояли! Огненные ящерицы ростом с человека парили над полом. За спиной каждой были крылья — две пары, как у насекомых — и тоже огненные… А «капюшоны» вокруг шей полыхали так ярко, что Глеб зажмурился.

Одна из саламандр вдруг зависла над жёлобом, где тёк расплавленный чугун, и опустилась прямо в него; взметнулись искры, Баюн зашипел.

— Это горновые, — пояснил Коротов. — Для горна лучших рабочих не найти: они любят жару и готовы торчать здесь сутками.

— Очень удобно, — буркнул Монгол, — нанимать тех, кому не нужна зарплата.

— Бросьте, — фыркнул миллиардер, — я ведь плачу налог на использование спиритусов в штате предприятия… Кстати, можете осмотреться.

Монгол свернул налево, Вадим Сергеевич с Деей — направо. Глеб замешкался: за кем ехать? Хотел ехать за Монголом, и тут Коротов сказал:

— Ты не задавался вопросом, зачем они таскают тебя с собой?

— О чём вы? — удивился Глеб.

Коротов буднично пояснил:

— В моём доме есть амулеты — уверен, твой фамильяр их почувствовал, — он глянул на сидевшего рядом Баюна. — Среди тех амулетов есть особенный, выявляющий силу мага; проще говоря, едва ты вошёл… прости, въехал в мой дом, я понял, что ты — искатель. Послав тебя ко мне, Азарин дал понять: вот человек, который по кожуре банана найдёт того, кто этот банан съел. И возникает вопрос: зачем же ваш начальник так поступил?

Глебу всё это не понравилось:

— Хотите сказать, что я приманка?

— Наверняка знать не могу, — Коротов отошёл, пропустив к печи саламандру. — Но доказательств моей причастности к преступлению, которое вы расследуете, у вас нет. Однако, если допустить, что я преступник, то как я поступлю, узнав о тебе? О мальчишке-искателе, напавшем на мой след?

Глеб уже не раздумывал — ответ напросился сам:

— Вы захотите убить меня.

Он вдруг почувствовал испускаемый саламандрами жар. А ещё вспомнилось, что на заводах бывают несчастные случаи.

Коротов рассмеялся:

— Это всего лишь моя болтовня — забудь…

Миллиардер улыбнулся, но как-то холодно — одними губами… Прямо как Азарин, подумал Глеб.

Минут двадцать они осматривали цех: Коротов рассказывал о сталеварении, про которое, похоже, знал всё. Глеб рассудил, что сейчас он не опасен: во-первых, неизвестно, преступник ли он, во-вторых, даже если и преступник — кто нападёт в присутствии законодержцев?!

А вот сомнение у Глеба возникло: используют ли его как приманку? Думать так не хотелось, но в детективах лучший способ изобличить злодея — заставить того нервничать. А когда рядом искатель, занервничаешь точно — конечно, если ты в чём-то замешан.

Глеб убеждал себя, что Дея, Монгол и Вадим Сергеевич так не поступили бы — скорее, это затея Азарина, а они могут о ней и не знать.

«А могут и знать», — шепнул внутренний голос; как же хотелось, чтобы он сейчас замолчал!..

Сдав спецодежду на проходной, Глеб выехал из цеха. Законодержцы выходить не спешили, но ему стало вдруг всё равно — пусть хоть весь день там торчат…

Приводя мысли в порядок, он поехал вперёд.

Слева и справа тянулись заводские корпуса вперемешку с трубами, балками и вентилями. Воздух был тяжёлым, с запахом угля и железа. По рельсам гнали вагонетки — Глеб видел такие на экскурсии по металлургическому заводу. Тогда ещё он мог ходить, и не надо было гадать, кто из друзей действительно друг.

— Что-то ты хмурый, — донеслось сверху.

Глеб вздрогнул — он и не заметил, как появился Баюн: тот был вороном и махал над ним крыльями.

— Не мельтеши, — буркнул Глеб, — перьями забросаешь…

— И отвлеку тебя от важных мыслей.

— Именно так, — подтвердил Глеб.

Он проехал уже метров сто. Всюду гремело, скрежетало, стучало… И выло, будто включилась сирена.

Глеб остановился.

— Баюн, ты это слы…

Он не договорил, увидев молнии: те вспыхивали вокруг стоящего впереди здания! В нём-то сирена и выла — правда, она смолкла через пару секунд… в тот миг, когда кто-то выскочил из проулка.

Врезавшись в Глеба, этот «кто-то» перелетел через кресло, упал и вскочил.

— Смотри, куда едешь!!! — раздался возмущённый девчоночий голос.

Глеб оторопел, но тут же вспылил в ответ:

— Да ты сама на меня налетела!

— Идиот!

— Сама дура!

«Дура» ответила сердитым взглядом. На вид ей было столько же, сколько и Глебу; лицо чуть округлое, но не полное, большие глаза, светлые волосы… Глеб вдруг понял, что держит в руке её заколку.

— Ты видел, что я бегу! — возмутилась девочка. — Думаешь, раз ты в этом кресле, другие должны лизать тебе ботинки?

А вот это был удар ниже пояса. Глеб нахмурился и жёстко сказал:

— Свои ботинки я чищу сам. А если кто-то захочет облизать их, пусть купит мороженое — оно вкуснее.

Глаза «дуры» расширились — ответ её явно поразил. И тут откуда-то донеслось:

— Она туда побежала! Все за мной, быстро!

Девочка с ужасом взглянула на Глеба:

— Помоги мне!

— Чего?..

То есть он, конечно, всё понял: за ней гонятся, и её надо спрятать… Но где спрятать — не под кресло же запихнуть?!

— Протолкни меня!

До Глеба так и не дошло, чего она хочет, а девочка вдруг стала исчезать. Такое проделывала Дея, но быстро: она пропадала за долю секунды. У девчонки так не вышло: нижняя её часть исчезла, а верхняя — начиная от пояса — висела перед Глебом.

Так вот что означало её «протолкни»!..

Проехав вперёд, Глеб схватил её за плечи и стал толкать. Баюн прокомментировал эту сцену:

— Знаешь, было бы удобней, если бы ты взялся за…

— Умолкни!.. — зашипел на него Глеб.

«Дура» провалилась в пустоту и исчезла. Из проулка выскочили трое — судя по форме, охранники завода. Подобрав выскользнувшую из пальцев заколку, Глеб сунул её в карман и с невинным видом доложил:

— Она портал открыла — вы опоздали…

Охранники разразились бранью, а Глеб развернул кресло: пора вернуться к законодержцам и сообщить, что увидел он больше, чем Коротов хотел показать.