Преступный мир и его защитники

СОЖЖЕНИЕ РЕБЕНКА

В 1901 г. в деревне Волковой, под Петербургом, было совершено страшное преступление.

18 октября, в 7 часов утра, крестьянин этой деревни А. Большаков отправился на работу, вслед за ним ушли в Петербург и его жена со старшей дочерью. В квартире оставались только младшие дети Большакова, дочери Александра и Анна, последней из которых было всего пять лет. Через два часа после ухода родителей Александра ушла в школу, оставив малолетнюю сестренку дома одну. Она, как всегда, заперла дворовую калитку на замок, а ключ положила в условленном месте, под углом дома, на случай, если кто-либо из семьи возвратится домой раньше.

Однако, когда около 10 часов утра жена Большакова вернулась из Петербурга, ключа в условленном месте она не нашла. Калитка же оказалась отпертой. То, что увидела женщина, войдя во двор, привело ее в ужас. На земле возле крыльца лежал обуглившийся труп ребенка. Несчастная мать, узнав в сгоревшей девочке свою дочь Анну, подняла отчаянный крик.

Обеспокоенные, сбежались соседи, а вскоре прибыла и полиция, которой удалось обнаружить, что девочка пала жертвой зверского преступления. Находившаяся в кухне Большаковых бутылка с керосином была найдена почти опорожненной, а из комода похищены вещи, принадлежавшие старшей дочери: суконная жакетка, две шерстяные юбки и капот.

Вскрытие трупа показало, что смерть девочки последовала от ожогов всего тела. При этом выяснилось, что потерпевшей первоначально был нанесен удар по голове, а затем была сделана попытка удушить ее.

На предварительном следствии мать девочки заявила, что подозревает в совершении преступления Ольгу Богданову, 14 лет, отличавшуюся предосудительным поведением и жившую неподалеку от дома Большаковых. Ольга всегда очень интересовалась нарядами и дней за десять до преступления приходила к Большаковым с просьбой показать ей новую жакетку их старшей дочери. Потом, 16 октября, когда дома оставалась только одна маленькая Аня, Ольга тайком пробралась к ней в комнату и стала пугать ее, называя себя «домовым» и грозя съесть ее. Перепуганная девочка пожаловалась матери, сказав, что Ольга обещалась еще раз зайти к ней через несколько дней. По-видимому, новая жакетка прельстила Богданову, и она решилась на преступление, чтобы добыть ее.

Задержанная Ольга Богданова откровенно призналась в своем ужасном преступлении. По ее словам, 18 октября, утром, она прокралась в квартиру Большаковых и, пользуясь отсутствием родителей и сестер маленькой девочки, начала примерять понравившиеся ей вещи старшей дочери Большаковых. Надев на себя две шерстяные юбки и жакетку, Ольга решила уже больше не расставаться с ними. Однако тут же в квартире беспечно играла пятилетняя Аня, которая могла выдать воровку, и после короткого раздумья Богданова решилась избавиться от свидетельницы.

В голову ей пришла ужасная мысль — живьем сжечь ребенка. Богданова завязала в узел еще некоторые вещи, разыскала в кухне бутылку с керосином и подошла к девочке. Та, инстинктивно почуяв опасность, хотела убежать в другую комнату, но преступница, прижав ее к стене, одной рукой сдавила горло, а другой начала наскоро поливать ее керосином. Затем, придерживая плачущего ребенка, Богданова стала доставать лежавшие на печке спички. Аня воспользовалась этим моментом, вырвалась из ее рук и побежала в соседнюю комнату. Ольга погналась за девочкой, настигла ее в кухне и, прижав к печке, подожгла на ней платье…

После этого юная злодейка поспешила выйти в сени и хотела запереть дверь, но несчастная девочка с отчаянным воплем выбежала вслед за ней. Охваченная пламенем, она стала безумно метаться по крыльцу, затем выскочила во двор и вскоре рухнула на землю…

Преступница же затворила калитку и, прихватив похищенные вещи, отправилась в Петербург.

Ольга Богданова, незаконнорожденная дочь крестьянки, жила отдельно от матери и работала на табачной фабрике. Несмотря на юный возраст, она вела дурную, распутную жизнь и имела уже нескольких любовников. Работала мало и неохотно, предпочитая проводить время в разгуле.

Ввиду возникшего сомнения в нормальности ее умственных способностей Ольга была помещена в больницу для душевнобольных. Однако после продолжительного наблюдения врачи-психиатры нашли, что она родилась от вполне здоровых родителей, правильно развивалась и, отличаясь лишь дурными наклонностями, в общем совершенно здорова как в физическом, так и в психическом отношении.

В начале декабря 1901 г. Ольга Богданова предстала перед Санкт-Петербургским окружным судом. Защищал ее присяжный поверенный М. К. Адамов.

Подсудимая представляла собой небольшого роста девочку-подростка, с бледным миловидным лицом. Давая свои объяснения, она горько и неудержимо рыдала.

По прочтении обвинительного акта председательствовавший С. В. Карчевский задал подсудимой вопрос:

— Признаете вы себя виновной?

— Виновата, простите! — с глухим плачем вскрикнула она и упала перед судом на колени.

— Успокойтесь и объясните, как вы это сделали.

— Я ничего не знаю, как все произошло… Не помню…

Взволнованной подсудимой дали воды, и суд приступил к опросу свидетелей.

Из показаний выяснилось, что родители сожженной девочки — зажиточные люди, имеют собственный дом и живут вполне обеспеченно. В то время как сам Большаков работал на заводе, жена его и старшая дочь занимались молочным хозяйством, поставляя молоко в Петербург. Дом их, где разыгралась трагедия, стоит на краю деревни.

Особенно характерным было показание матери покойной девочки — Ульяны Большаковой.

По ее словам, девочка незадолго до своей ужасной смерти жаловалась ей на посещение Ольги Богдановой, прикидывавшейся «домовым», и вместе с тем хвалилась, что кроме Ольги к ней стал являться в последние дни «ангел-хранитель». «Мы с ним в игрушки играем, и Боженька любит меня», — настойчиво уверяла девочка, когда мать с сомнением отнеслась к ее рассказам.

Мать обвиняемой, 60-летняя старушка, рассказала на суде, что в детстве Ольга Богданова была скромной, тихой девочкой. На десятом году ее отдали в земскую школу, но она пробыла в ней только два года, служила затем у кого-то нянькой, была ученицей в чулочной мастерской и наконец поступила на табачную фабрику, где занималась клейкой гильз. В 13-летнем возрасте она пала жертвой грубого насилия со стороны одного женатого человека. В общем, жизнь девочки складывалась далеко не благоприятно, и ей пришлось вынести много горя, прежде чем она сбилась с честного пути.

Товарищ прокурора Зиберт настаивал на том, что подсудимая действовала с разумением во время жестокой расправы с малолетней девочкой.

Присяжный поверенный Адамов в своей речи отметил полную неразвитость подсудимой, ненормальность ее поведения, некоторые, наиболее важные психические дефекты и ходатайствовал, чтобы она была признана действовавшей без разумения. Речь его отличалась большой убедительностью и произвела на публику сильное впечатление.

После непродолжительного совещания присяжные заседатели признали Ольгу Богданову виновной, но заслуживающей снисхождения и действовавшей без разумения.

Суд постановил отдать ее для исправления в один из православных монастырей до достижения ею восемнадцатилетнего возраста.