Преступный мир и его защитники

СЕМЕЙНАЯ ДРАМА

Эта драма разыгралась в семье купеческого сына Николая Васильевича Кашина и закончилась убийством его жены.

Преступление было совершено в ночь на 5 апреля 1901 г. в Петербурге. Убийца-муж сам явился в ближайший полицейский участок и объявил дежурному околоточному надзирателю о совершенной им кровавой расправе с женой.

Полиция прибыла на квартиру Кашиных и нашла молодую женщину неподвижно лежавшей на полу спальной комнаты. Постель была беспорядочно смята и носила следы отчаянной борьбы. Всюду виднелась запекшаяся кровь. Осмотр показал, что молодая женщина мертва. Когда ее приподняли с пола, под головой у нее было найдено согнутое лезвие острого столового ножа. Тут же, на туалетном столике около кровати, лежал и черенок от этого ножа, являвшегося орудием убийства.

На голове и левом плече убитой были обнаружены четыре раны и несколько ссадин. По мнению врача, одна из этих ран, задев артерию и вызвав обильную потерю крови, послужила причиной смерти молодой женщины.

Привлеченный к уголовной ответственности Николай Кашин подтвердил свое первоначальное признание в убийстве жены и объяснил, что он зарезал ее ножом в состоянии раздражения. По его словам, в роковую ночь между ним и покойной женой произошла ссора. Обидевшись на мужа, молодая жена стала гнать его от себя прочь и объявила, что она уйдет ночевать к своему любовнику. Взбешенный ее словами, Николай Кашин схватил лежавший на столе нож и нанес жене несколько ударов. Опомнился он только тогда, когда увидел несчастную женщину, истекающую кровью, с предсмертным выражением глаз.

Из предварительного следствия выяснилось, что покойная Валентина Кашина в конце 1896 г. вышла замуж за молодого купеческого сына, и первое время жизнь супругов проходила сравнительно хорошо. Кашин любил жену и был примерным семьянином. Казалось, ничто не могло помешать их взаимному счастью. Увы, счастье оказалось призрачным. Вскоре муж заметил некоторые странности в поведении супруги: она пристрастилась к спиртным напиткам, стала охладевать к мужу, а через некоторое время начала выказывать явное расположение к дворнику дома, в котором они жили. Мало-помалу в сердце Кашина разгорелся огонь ревности, тем более что он получил несколько намеков со стороны услужливых людей. Решив навсегда расстаться с вероломной женой, Кашин уехал из Петербурга. Некоторое время супруги жили отдельно. Николай сильно переживал разрыв, так как все еще продолжал любить жену. Кончилось тем, что он возвратился в столицу и снова сошелся с женой. Однако дальнейшая жизнь скоро убедила его в том, что его жена погибшая женщина. Оказалось, что во время разрыва с мужем она состояла в любовной связи с дворником Ладугиным и не прекратила этой преступной связи и по возобновлении совместной жизни с мужем, причем нисколько не скрывая ее от супруга. Не стесняясь присутствием мужа, она и 4 апреля, вечером, отправилась к Ладугину. Муж уговаривал ее забыть эту связь, но все было тщетно. Ночью они легли спать и между ними разыгралась драма, закончившаяся смертью молодой женщины.

В результате Николай Кашин предстал перед Санкт-Петербургским окружным судом. Молодой человек с симпатичным, интеллигентным лицом произвел большое впечатление на публику, в огромном количестве собравшуюся в зале судебного заседания.

Началось судебное разбирательство. Руководил заседанием товарищ председателя господин Карчевский, обвинение поддерживал товарищ прокурора господин Завадский. Защищал обвиняемого присяжный поверенный Н. П. Карабчевский.

Тяжелое, гнетущее впечатление произвел на всех рассказ обвиняемого о подробностях пережитой им семейной драмы.

Покойную Валентину он горячо любил, несмотря на то что еще в девичестве она с кем-то «согрешила». Он желал забыть ее прошлое, но поведение жены и после замужества было какое-то странное, и он догадывался об ее неверности. Наконец ему открыто стали говорить о связи ее с дворником. Оскорбленный таким поведением жены, он решил предоставить ей полную свободу и с этой целью уехал из Петербурга к своему отцу, который открыл для него лавку на станции Любань Николаевской железной дороги. Но тоска по жене не давала Кашину покоя, и он начал упрашивать Валентину приехать к нему в Любань. Та вначале наотрез отказалась, но затем вдруг сама стала искать примирения с ним.

Поддавшись ее уговорам, Кашин приехал в Петербург. Но отношения их были уже далеко не те, как в первое время после свадьбы. Зная про связь жены с дворником, Кашин мучительно ревновал ее и стал сам просить дворника покончить его любовные отношения к Валентине.

— Если она придет когда-нибудь к тебе, гони ее вон, — умолял муж.

— Что было, то прошло, — говорил на это дворник и обещал исполнить просьбу Кашина. Тем не менее он, по-видимому, продолжал оставаться в тесных сношениях с «купчихой».

Накануне трагической развязки этой драмы у Николая Кашина умер отец. Он был очень расстроен этим, отслужил панихиду и грустный вернулся домой, но сочувствия со стороны жены не встретил. Она равнодушно отнеслась к постигшему его горю. А вечером, когда они ужинали, Валентина, бывшая уже в нетрезвом состоянии, начала зло издеваться над мужем. Он не обращал на ее слова внимания, и тогда она с вызывающим видом встала и направилась в дворницкую.

Ночью, когда Кашины легли спать, муж обратился к жене с упреками относительно дворника.

— А тебе что за дело? Ходила к нему и буду ходить! — озлобленно возразила она.

— Помутилось у меня в глазах, — говорил подсудимый взволнованным голосом. — Схватил я лежавший рядом нож и ударил ее. Сколько раз ударил — не помню.

Суд опросил более 20 свидетелей. Большинство их показаний обрисовывало Валентину Кашину с непривлекательной стороны. Еще девушкой она вела нехорошую жизнь, пила водку, и поведение ее подавало повод к пересудам. С Николаем Кашиным она познакомилась, когда тому исполнилось 18 лет. Валентина была старше его на три года. Тихий и скромный молодой человек, отец которого имел в Петербурге большой торговый лабаз, не замедлил вскоре поддаться пагубному влиянию молодой смазливой девушки. Узнав, что в доме старика Кашина служит в дворниках один из ее дальних родственников, бойкая Валентина стала устраивать при его помощи в дворницкой Кашина частые свидания с его сыном. На столе появились водка и пиво, молодая девушка пила не меньше любого мужчины. В отсутствие старика Кашина в дворницкой устраивались вакханалии. Закончилось все это тем, что молодой Кашин вступил в близкую связь с Валентиной, а через известный промежуток времени не замедлил появиться и «плод любви несчастной». Увлекшийся Кашин решил жениться на любимой девушке. Несмотря на то что Валентина считалась богатой невестой, получив после смерти отца-торговца около 20 000 рублей, родители Николая Кашина решительно воспротивились этому браку, так как об избраннице сына ходили дурные слухи. Говорили, что, не сдерживаемая своей больной матерью, она ведет распутный образ жизни и еще до знакомства с Кашиным находилась с кем-то в связи. Однако молодого человека ничто не могло остановить, и, невзирая на мольбы родителей, он против воли их женился на Валентине. Между тем из показаний одного свидетеля видно, что невеста Кашина не стеснялась даже торжественности ожидавшего ее венчания и накануне своей свадьбы, по слухам, уходила к какому-то любовнику без ведома жениха.

Когда началась супружеская жизнь, Кашин наконец понял, как жестоко обманулся в Валентине, ожидая найти в ней хорошую, любящую жену. Ревность с неудержимой силой заговорила в нем, начались обидные попреки, нередко доходило до крупных ссор. Издеваясь над мужем, Валентина выгоняла его из квартиры. Не стыдясь прислуги, иногда в полночь впускала она в свою комнату дворника, пользуясь отсутствием мужа.

О подсудимом Кашине свидетели отзывались с хорошей стороны, характеризуя как скромного, дельного человека.

В числе свидетелей был опрошен и крестьянин Ладугин — герой грязного романа покойной Валентины, представлявший собой обычный тип петербургского подручного дворника, с грубым лицом и плутоватыми глазами. На все задаваемые ему вопросы он апатично отвечал: «Не видел… не помню», отрицая связь с убитой Кашиной.

После обвинительной речи товарища прокурора слово было предоставлено защите.

Метко охарактеризовав действующих лиц разыгравшейся семейной драмы, присяжный поверенный Н. П. Карабчевский произнес блестящую, горячую речь в защиту подсудимого.

«Дело было сделано. Дело кровавое. Дело, требовавшее не только физической силы, но и огромного душевного подъема, — начал защитник. — Кашин сам стоял перед ним бессильный и жалкий, точно перед созданием чьего-то могучего духа, чуждого ему самому. По отзыву всех знавших его, он натура пассивная, мягкая, дряблая, почти безвольная… Он всегда и всем уступал. Жена его била по щекам, когда хотела.

Как же это случилось? Он и сам не понимает, ничего сообразить даже не может. Проследим его отношение к жене. Может быть, сообразим за него мы.

Семнадцатилетним юношей он впервые обратил внимание на свою будущую подругу жизни — Валентину Павловну Чеснокову. В районе Сытного рынка на глазах его обитателей и торговцев разыгрался этот любовный роман, завершившийся столь печально.

Отец Николая Кашина, старозаветный лабазник Сытного рынка, вел жизнь строгую, аккуратную. Сына своего, первенца, он очень любил. Желая сделать его своим преемником, с четырнадцати лет, дав лишь первоначальное образование, он приставил его к делу. С раннего утра до самого вечера Николаю приходилось толочься в лабазе, таскать мешки, глотая мучную пыль, зимой мерзнуть, летом задыхаться в духоте. Отдых только в первые дни Рождества и Пасхи, даже по воскресеньям велась торговля. И вот на этом фоне механического однообразия, как раз в пору первого пробуждения юношеской возмужалости, появляется вдруг очень яркое, заманчивое, почти загадочное существо — Валентина Павловна Чеснокова! Что-то вроде очаровательного видения, предлагаемого самим демоном-искусителем. Она тоже из района Сытного рынка. Богатый дом Чесноковых расположен тут же, но как жизнь в нем не похожа на то, что он всегда видит вокруг себя. У него дома строгий, хотя и любящий отец, богобоязненная мать, сестры, краснеющие от одного взгляда на мужчин. Его самого берегут, как красную девушку, одного никуда не отпускают. Девица же Чеснокова (из той же, как и он, среды) — сама смелость, сама эмансипация! Такая уж ей счастливая доля выпала… Отца у нее нет, мать слабая и нерешительная женщина, предающаяся пьянству, старший брат — какой-то «дипломат», умывший руки и ни в чем ей не препятствующий.

Девушка красивая, старше Кашина, смелая и энергичная, она кружит ему голову. По словам матери Кашина, Валентина «завлекла ее сына». Она устраивала для него пирушки, приезжала за ним, увозила его кататься. Дворник Мазилов, двоюродный брат Валентины Чесноковой, давал им в своей дворницкой приют для интимных свиданий. Место, конечно, не слишком поэтичное… Но пусть каждый вспомнит свою молодость и не будет взыскателен к приюту первой любви. А для Николая Кашина это была действительно первая любовь.

Началась связь, и спустя три месяца Валентина Чеснокова забеременела. Молодой человек не только не отшатнулся, не попытался уйти, как сделали бы многие на его месте, но еще более привязался к своей возлюбленной и решил непременно жениться на ней. Родители его, словно чуя беду, были против этого брака, но он настаивал, и старики из любви к сыну скрепя сердце благословили его.

Уже на втором году супружества Кашин стал подозревать жену в неверности. Бывшая его кухарка Ольга Козлова предлагала ему уличить Валентину Павловну в преступной связи с дворником Василием Ладугиным. Для этого Кашин должен был сделать вид, что уезжает, а затем внезапно вернуться, чтобы застать любовников врасплох. Кашин предпочел вероломной засады не устраивать. Рассорившись с женой, он уехал из дому и переселился к отцу в Любань. Если бы он смог выдержать до конца эту разлуку, развязка драмы не была столь трагичной.

Если бы он смог… Но, увы, он все еще продолжал страстно любить эту женщину, к тому же у них были дети… Дети, любимые им нежно… Дети эти оставались на попечении развратной и пьяной матери и любовника-дворника, который в его отсутствие разыгрывал хозяина и ночевал в ее квартире. По отзыву прислуги, пока Николай Кашин находился в Любани, Василий Ладугин жил с Валентиной Кашиной, как муж с женой.

Нет, не животная ревность, не ревность оскорбленного самца привела Кашина к печальной развязке. Он проявил достаточно терпимости и человечности в своих отношениях к жене.

В марте 1901 г. он переезжает из Любани в Петербург. Навешает жену, детей. Валентина встречает его радушно, не отказывает в супружеских ласках, просит забыть о прошлом, обещает исправиться, зажить порядочной жизнью. Он, размякнув, сдается и переезжает к ней… С дворником Ладугиным он имеет «объяснение». Тот отрицает связь с его женой и обещает «гнать ее из дворницкой», если бы та вздумала к нему прийти. Начинается вновь совместная жизнь. Но проходит день, другой, и все снова рушится. По словам свидетелей, покойная Кашина уже так втянулась в свою пьяную и развратную жизнь, что не в силах была изменить ее. С утра она напивается, дети остаются весь день на руках случайной няньки, она же шатается по квартире без дела, шумит, ругается, иногда убегает куда-то. Прислуга подозревает, что в дворницкую. Подчас еще и дразнит мужа: «А я к Ваське пойду!» Он отвечает ей: «Вот дура», за что с ее стороны следуют пощечины и ругательства. Она побуждает его пьянствовать вместе с ней, и он начинает понемногу попивать.

Вот почва, на которой из-за пустого предлога разыгралось убийство, убийство, совершенное дрянным ножом, едва ли даже пригодным для смертоносных целей… Но когда назревает нравственная необходимость кровавой расправы, все готово послужить для этой цели!

Отчего же он убил и отчего душа его, вынырнув из кровавой катастрофы, чуть ли не ликовала, чуть ли не ощущала себя обновленной?..

Он убил жену, то есть женщину, связанную с ним навеки браком. Я не стану говорить вам ни о религиозном, ни о бытовом, ни о нравственном значении брачного союза. Со всех точек зрения возможен спор, возможно сомнение. Только для очень верующих и очень чистых сердцем брак может представляться до конца таинством… Все терпимо, раз нет посягательства на самую основу духовной личности человека. Все можно стерпеть и все можно вынести во имя любви, во имя семейного мира и благополучия: и несносный характер, и дурные наклонности, и всякие немощи и недостатки. Но инстинктивно не может добровольно вынести человек одного — нравственного унижения своей духовной личности и бесповоротного ее падения. Ведь к этому свелась супружеская жизнь Кашиных. Мягкость, уступчивость мужа не помогли. Наоборот, они все ближе и ближе придвигали его к нравственной пропасти. Он уже стал попивать вместе с женой, дети были в забросе. Еще немного, и он, пожалуй, делился бы охотно женой с первым встречным, не только с Василием Ладугиным… Он бы стал все выносить. Мрачная, непроглядная клоака, получившаяся из семейной жизни благодаря порокам жены, уже готова была окончательно засосать и поглотить его.

Но тут случилось внешнее событие, давшее ему новый душевный толчок. Умер любимый отец, предостерегавший его от этого супружества. Кашин почувствовал себя еще более одиноким, еще более пришибленным и раздавленным. В вечер накануне убийства он плакал, а жена, пьяная, плясала. Ночью случилось столкновение с женой, новая пьяная ее бравада: «Я к Ваське пойду!» И он не выдержал, «не стерпел больше», он зарезал ее дрянным столовым ножом, который тут же и сломался.

Тут было не исступление ума, не заблуждение больного мозга. Тут было нечто большее. Гораздо большее! И никакие эксперты, кроме вас, нам не помогут. Тут было исступление самой основы души, человеческой души, беспощадно растоптанной и истерзанной! Она должна была или погибнуть навсегда, или воспрянуть хотя бы ценою преступления.

Она отсекла в лице убитой от самой себя все, что ее втаптывало в грязь, ежеминутно и ежесекундно влекло к нравственной погибели. И совершил это ничтожный, слабовольный, бесхарактерный Кашин, совершил бессознательно. Так начертано было на скрижалях беспощадной и за все отмщающей судьбы. Он явился только слепым ее орудием.

Я повторяю снова: преступление Кашина выше, глубже, значительнее его самого. Он готов воскликнуть: «Неужели его сделал я?!» Недоумение его будет искренно. Если вы обрушите на него наказание, его понесет вот этот робкий, раздавленный судьбой Кашин, а не тот грозный убийца с исступленной душой, которая, не спрашивая его самого, сделала свое грозное дело. Дело это не исправишь, покойную не вернешь!

Перед нами печальный акт, совершенный человеком в состоянии того нравственного невменения, перед которым бесполезно и бессильно людское правосудие.

И не страшитесь, господа присяжные заседатели, безнаказанности для Кашина-убийцы!.. Ему предстоит еще вернуться к детям, которым он никогда не посмеет сказать, что сталось с их матерью… Дайте ему к ним вернуться. Среди искренней радости свидания для них, осиротевших, он понесет свое наказание».

Присяжные заседатели недолго совещались и вынесли Николаю Кашину оправдательный вердикт.

В зале суда в это время воцарился неописуемый хаос. Крики восторга и громкие аплодисменты понеслись отовсюду. Председательствующий вынужден был распорядиться даже арестовать некоторых из наиболее рьяных зачинщиков беспорядков, допущенных в присутственное место. По выходе из зала заседания присяжный поверенный Карабчевский был встречен овациями со стороны публики.