Приключения мистера Вулписа

Глава 22

Отражение

Бирюзовая шаль воспарила над сказочно-пестрыми грибами, надувшись как парус от гуляющих по пещере ветров. Она зацепилась за отколотый край мерцающего камня — прозрачного, чистого, как выточенная искусным мастером ледяная скульптура, и, невесомая, взвилась флагом. Таких камней здесь было сотни. Они торчали с неровных поверхностей стен и потолка, будто вода в замёрзшем водопаде. В пещере и впрямь было свежо — дыхание производило облачка пара, впрочем, на наличие воды близ глубин ничего не намекало.

Жанна оценила высоту, на которой находилась, и расстояние до ближайшего гриба.

«Если я не растеряла навык, то вполне смогу допрыгать по этим забавным грибам до моей шали», — настраивала она себя на действие. — «С другой стороны, если я сорвусь вниз, то стеклянные сталагмиты превратят меня в решето». — Жанна прикусила губу. Как бы она не дорожила своей шалью, жизнь была, непременно, дороже. На том подобало бы успокоиться, развернуться и уйти, но свербящее предчувствие тайны и влекущие сказочные виды повлияли на Жанну сильнее, чем логика.

Кошка облизнула нос в неком спортивном интересе, разогналась и прыгнула. Шляпка гриба отпружинила, как желе, тонкие сосудики ворсинок внутри прозрачного внешнего покрова побелели от давления, но быстро пришли в норму. Жанну это так развеселило, что она позабыла об инстинкте самосохранения и принялась безрассудно скакать на грибах-батутах, распрыгиваясь, вытягивая лапы к сталактитам, будто могла бы до них дотянуться. В приподнятом настроении кошка допрыгала до шали, прихватила ее, как финишный флажок, и сиганула на самый низкий и менее пружинистый гриб, а с него уже сошла на каменистый пол. Стеклянные пики внизу были ещё крупнее и выше, некоторые из них возвышались над Жанной, как айсберги, и в них, будто в зеркалах, отражались многочисленные кошачьи копии. Они обступили Жанну со всех сторон, испугав ту своей внезапностью и зловещими взглядами. Кошка была уверена, что выглядит совершенно иначе. Ей так весело, почему же в её собственных отражениях столько недовольства и осуждения? Чем страшнее становилось Жанне, тем пуще перекашивались кошачьи морды.

— Почему вы так на меня смотрите? — боязливо поинтересовалась она, отходя в самый угол, где её было сложнее настичь сотням горящих глаз.

— Бессовестная! — гаркнуло на неё одно из отражений.

Другое, прижимая уши, зашипело:

— Позор кошачьему роду!

Третья копия надменно рассматривала свои коготочки:

— Последняя кошка — и та, невольная пташка.

— Начни уже думать своей головой! — воскликнуло самое большое отражение Жанны.

Кошачья копия с пятого сталактита отвернулась и зарыдала:

— Чтобы сказала твоя мать?

Подлинная Жанна уткнулась поясницей в тенистые камни. Желеобразные грибы неустойчиво колебались, словно ножки их подтаили и больше не могли удержать остальной вес. Под сводами пещеры вдруг сталось душно, волшебные краски и чудные формы уже не манили к себе, от света и искр в глазах стояла резь.

Жанна уронила подбородок на грудь:

— Мама… Почему ты меня бросила? Я не могу принимать решения в одиночку! Я не хочу никого убивать, но и потерять все тоже не хочу!

Ледяные пики прорезались через стены в направлении Жанны, словно пригрожая ей.

— Отлично! — воскликнули все копии сразу, их морды так увеличились, что в каждом голубом глазу с суженными в линии зрачками проявилось ещё по одному целостному отражению. На этот раз это была настоящая Жанна — запуганная до изнеможения, съежившаяся и дрожащая от ушей до хвоста. — Ты сделала свой выбор! Убей же Фога Вулписа, убей его во имя своей преданности хозяину! — И копии желчно расхохотались, выставляя на обозрение белые клыки.

Жанна закуталась в шаль так, чтобы покрыть мордочку. За полупрозрачной тканью она могла наблюдать движение: лавируя между выскакивающими отовсюду отростками, чьи пики становились всё острее, танцевал ее же силуэт, с её же бирюзовой шалью. Он подплывал в своём танце всё ближе и ближе к ней, пока, наконец, не воздел когтистых лап к горлу. Чьему конкретно — Жанна запуталась. То ли оно душило ее, то ли себя. И была ли в этом какая-то разница, если они обе были одной кошкой, а боль и удушение она всё равно ощутила на своём теле?

Жанна! — Лапа сорвала шаль с кошачьей мордочки, свет ударил по глазам, и Жанна хрипло вобрала в лёгкие воздух.

— Жива! — радостно возвестил голос, запустив под потолок эхо.

Жанна встала, чувствуя на плече сильную серую лапу.

— Боуи? О, слава Богу, это ты! — издала она вздох облегчения. — Они… ушли?

— Жанна, Жанна, здесь никого не было. Чтобы тебе не померещилось — это всё не взаправду, — отчеканил Боуи, все никак не в состоянии перебороть напавшую на него с исчезновением Жанны тревожность.

— Не взаправду? — Кошка шатко сделала круг на месте, убедившись, что никаких злых клонов в пещере нет, а стеклянные пики не вырываются из камня, чтобы её заколоть. — Ох… Ничего не понимаю. Это был сон?

— Галлюцинации! — опередил волка с ответом мистер Вулпис, высматривая товарищей с обрыва, на котором бесстрашно возвышался с верёвкой в лапах. — Даск, объясни ей всё.

Летучая мышь спикировала на плечо королю и жеманно поправила очки:

— «Плотоядных пещер» вроде этой в наших землях навалом, — начал он издалека. — Мы зовём их «плотоядными», потому что иллюминсцирующие грибы, произрастающие в таких местах, питаются разложившейся плотью. Грибы выделяют в воздух яд, который провоцирует забредших в пещеры зверей на галлюцинации: сначала возникает безобидное чувство эйфории и лёгкости, но чем больше паров вдыхает зверь, тем хуже его состояние. В конечном счёте, он теряет связь с реальностью и кончает с жизнью своими же страхами.

— Похоже, вы, Жанна, пытались задушить себя шалью, — уточнил Боуи с видом, будто его одолевала мигрень. — К счастью, к грибному яду быстро вырабатывается иммунитет. Поэтому, с вами такое больше не повторится.

— Верно!

Даск досаждал Жанну своей веселостью: «Я чуть не умерла, а он порхает, как счастливая бабочка!»

— И у тебя тоже иммунитет, Даск, так, я полагаю? — спросила она, наморщив нос.

— Да, — закивал тот. — В определённом возрасте все мыши и крысы проходят в «плотоядных пещерах» обряд взросления, в результате которого становятся неуязвимы к парам яда. — Даск в своих объяснениях едва не бросался в пляс: — Эти удивительные грибы произрастают в тёмных и прохладных закоулках. Они обожают сквозняки и холод и хорошо размножаются на… как бы сказать, чтобы не ранить слух юной дамы… — Он прочистил горло, подбирая слова: —… Короче говоря, грибы эти питаются останками зверей! А эти отростки — не скалистые образования, не льдины и даже не драгоценные камни, — это, представьте себе, грибной мицелий.

— Мицелий? — не поверила Жанна.

— Да-да! С помощью него грибы поглощают химические элементы и простые соединения, на которые разлагается…

— Хватит! — Боуи прервал мерзкую лекцию летучей мыши. Он был натурой тонкой, любителем возвышенной эстетики, грубые факты о реальности могли довести его до физической хвори.

— Ты в порядке? — заволновалась Жанна.

— Моя беда в том, что у меня слишком хорошее воображение, — пролепетал тот страдальчески, выбрав себе в качестве опоры отросток мицелия.

— Простите, Сир, перестарался! — извинился Даск формально — без раскаяния, затем перелетел на плечо кошке и шепнул ей на ухо: — Хочу показать вам кое-что очень занятное. Только будьте готовы к тому, что это будет чутка мерзкое зрелище.

— Нет уж, спасибо, — хотела было избавиться от него Жанна, но всего одно его слово заставило её передумать.

— Кости великана!

— Секундочку, Боуи! — улыбнулась Жанна волку, позволяя Даску проводить её через заросли мицелия.

— Та-да! — затрепетал крыльями тот. — Великан собственной персоной. Могу предположить, что грибы столетиями питались его плотью, и оттого так высоко разрослись.

Жанна встала на цыпочки, перегибаясь через мицелий, который в этой части пещеры рос особенно обильно. Со своего низенького роста ей было непросто углядеть, что пряталось за острыми колами отростков. Она увидела белые рёбра, одетые в тёмные лохмотья, продолговатые конечности и череп в защитном шлеме. Скелет лежал, устремив пустые глазницы к потолкам. Жанна тоже посмотрела наверх — там, за скоплением мицелия, зияла дыра. Скорее всего — в этот туннель столетиями назад великан и провалился, подкормив собою плотоядные грибы.

— Что вы там обнаружили, Жанна? — крикнул с высоты мистер Вулпис.

— Ничего-ничего! — прощебетала кошка, засеменив прочь от скелета. — Давайте-ка выбираться отсюда! Боуи, ты как? Оправился?

— Вроде того…

— О, Боуи, — заливисто рассмеялась Жанна в кулак. — Ты такой смешной!

— Рад слышать ваш смех, — оживился тот, выравнивая съехавший накось королевский плащ. Корону он носил только по случаям — тем лучше: она только и делала, что уродовала его светлую голову. — Пока мы не поднялись на поверхность, я бы хотел ещё раз попросить у вас прощения за то, что посадил вас в тот ящик. Я всё думаю, что если бы вы бы погибли тогда? Я бы себя не простил… Никогда.

— Ничего, Боуи, я вас понимаю, — мягко ответила Жанна. Мы с вами похожи больше, чем вы думаете.

— Вы так считаете?..

С гладкой поверхности мицелия за Жанной внимательно следили её же глаза.

Нельзя обижаться на свое отражение, — улыбнулась она своей копии и, вместе с тем — волку.

— Боуи, ты тоже хочешь надышаться ядом и умереть? — сварливо воскликнул мистер Вулпис. — Давайте уже, поднимайтесь!

Лис топтал камни на краю обрыва в поволоке густых теней, наминая пальцами канат, а над его плечом, как ручной попугай, парил Зузу.

— Уже лезем! — отозвался ему Боуи, который уже подверг испытанию прочность каната и силу Фога Вулписа, когда спускался за Жанной.

— Вот видите, Сир! — захихикал Даск, зависнув у лисьего уха. — Ваша Жанна подружилась со своим врагом. Надо же! С вами она не так добра!

Мистер Вулпис оттолкнул летучую мышь жестом, коим обыкновенно отгоняют докучливую муху.

Ближе к середине дня мыши и крысы собрались на пиршество в большом зале, во внешней части замка. Они наводнили каждый сантиметр пространства, пренебрегая стульями и столовыми приборами. Хотя еды, по заверениям Даска, хватало на всех, потасовки все равно были. Рыбу растаскали по всем углам, рыбные хвосты выглядывали из узеньких дыр мышиных туннелей, и жуткая вонь не выводилась ничем.

Из-за этого Жанна, Боуи и мистер Вулпис переместились на балкон и отобедали под открытым воздухом. Наполнив живот свежей рыбкой, Жанна умыла мордочку лапкой и, смеючись, скакнула на постамент, на котором Боуи настраивал нечто вроде телескопа или подзорной трубы.

И без аппарата отсюда открывался отличный вид на северную территорию Крысиного Королевства. Это обуславливалось тем, что замок — не только располагал самыми глубокими подземельями, но и грандиозно возвышался в высоту, затмевая своими абстрактными формами все неказистые постройки в этих краях.

— Ух ты! — не сдержала восхищения Жанна, примкнув одним глазом к линзе и ворочая трубой по сторонам. — Какой вид! Кажется я вижу реку! Мистер Вулпис, не желаете взглянуть?

Лис был не против поглазеть на город. Это давало ему неплохую возможность сориентироваться на местности. Он развернул трубу строго на Северную гору, отрегулировал фокус и тотчас отпрянул назад, едва не рухнув с постамента: внутри горы сиял гигантский красный глаз. Послеполуденный свет расцветил его так удачно, что мистер Вулпис только со второго раза осознал, что глаз — стеклянный и, судя по всему, принадлежит меку. Вот только каков же в габаритах обладатель такого глаза-исполина?

— Что вы увидели? — проявила любопытство Жанна.

Мистер Вулпис почесал нос:

— Ничего, — сказал он. — Просто гора.