Приключения Пита Мэнкса

Артур Барнс. И за это воевали греки?

The Greeks Had a War for It, (Thrilling Wonder Stories, 1941 № 1), пер. Андрей Бурцев и Игорь Фудим

Доктор Горацио Майхейм и профессор Белли Акер изумленно оглядывали роскошно обставленный кабинет. Они видели мягкую мебель, пушистые ковры и стол. На столе лежала пара ног, обладателем которой был хитрющий и очень смекалистый путешественник во времени Пит Мэнкс.

— Вон, почитайте, — порекомендовал Мэнкс, — объявление в сегодняшнем номере.

Он указал на сложенную газету. Затем самодовольно смахнул невидимую пыль с розовато-лилового галстука, поправил клетчатый пиджак и сдвинул блестящий котелок набекрень, придав себе залихватский вид.

Два профессора одновременно наклонили головы, словно те держались на одной шее. Объявление, размещенное компанией «Исторические исследования», президентом которой являлся Пит Мэнкс, искала людей, интересующихся прошлым: писателей, кинематографистов, студентов и всех прочих. Прошлое теперь как открытая книга, настаивало объявление. Ответы на все вопросы, касающиеся любой эры, будут с точностью и во всех подробностях найдены организацией Мэнкса при помощи знаменитого Кресла времени за ничтожную плату.

— Что, черт побери, — с трепетом прошептал Майхейм, — это значит?

— Все просто, док, — ухмыльнулся Пит. — Вы тратите на эксперименты все до последнего гроша, а я сделал так, что проблем с деньгами у вас больше не будет. Скажем, кто-то хочет узнать что-то о прошлом. Ну, ему только надо сказать нам, когда это случилось, и мы лично все разузнаем — прямо на месте! При помощи вашего Кресла времени, понятно?

— Это, господин хороший, просто нелепо, — рассмеялся Акер гулким, презрительным смехом. — Никто вам не поверит.

— Да? — Пит уверенно выпрямился. — Ну, один клиент уже связался со мной. Он позвонил, и я рассказал ему, как мы работаем. Он заинтересовался и приедет сюда минут через пять. Хочет узнать что-то о Древней Греции. Я как раз читал кое-что. — Он продемонстрировал обложку книги «Жизнь древних греков». — В дальнем конце помещения стоит копия Кресла времени. В лаборатории в Плимуте меня знают довольно хорошо. Так что пара рабочих изучила устройство вдоль и поперек и сделала второй экземпляр. Заключительной тонкой настройкой, разумеется, займетесь вы.

— Но я не собираюсь зарабатывать деньги при помощи своего изобретения, — засомневался Майхейм. — Я истинный ученый...

— Хотите сказать, бедный ученый. Делайте, что я говорю, и станете богатым ученым. Вы будете купаться в алмазах. Больше не придется капать на мозги главе отдела ради каждого гроша. — Пит проницательно взглянул на профессора Акера.

Как ни удивительно, но Акер согласился с Питом.

— В словах Мэнкса... гм... есть доля правды, — сердечно сказал он. — Ваши опыты загнали вас в долги, доктор Майхейм. С учетом того, что сумма пожертвований ежегодно сокращается, а филантропы становятся вымирающим видом, возможно, стоит подумать о том, что изобретение должно приносить доход.

В дверь робко постучали. Гость оказался чрезвычайно худым длинноволосым человеком неопределенного возраста в очках и невыглаженной одежде. У него был взгляд грустного сыщика. Он промямлил, что пришел по объявлению в утренней газете.

— Меня зовут Генри Ларос, — угрюмо представился он.

Майхейм и Акер заинтересованно глянули на него. Ларос был известным историческим писателем с одним бестселлером и тремя фильмами на счету.

— Все очень просто, — мрачно вздохнул Ларос. — Я работаю над полувымышленной трактовкой жизни Елены Троянской и Троянской Войны. — Он покачал головой, печально размышляя о чем-то. — Есть некоторые сложности. Исходный материал — это факты, переплетенные с мифами, в которых боги всюду суют свой нос, и нет никакой возможности понять, где правда, а где вымысел. Даже не знаю, почему я взялся за это... Однако, мистер Мэнкс заявил, что способен вернуться в ту эпоху. Если все обстоит именно так, возможно, вы сумеете выяснить, что действительно происходило на закате Трои. Отделить, так сказать, историю от мифов. Я едва могу поверить, что это реально, но все же...

Майхейм тут же возмущенно надулся.

— Сэр! Мы не какие-то шарлатаны. Наш представитель мистер Мэнкс может отправиться в любое время и любое место, куда мне заблагорассудится его послать. Ощущение, что течение времени постоянно, это иллюзия, самообман, помогающий людям упорядочивать и лучше управлять своей жизнью. На самом же деле, все Времена сосуществуют друг с другом, представляя собой некое космическое колесо, вращающееся на оси Осознания Центрального Времени. Мы выпускаем разум в это Центральное Осознание, где под влиянием того, что можно назвать психической центрифугой, его выбрасывает в тело случайно выбранного человека, но в указанном времени и месте. История — обод колеса, а время — его ступица...

— О, Боже, — тихо пробормотал Ларос.

Но поучающего Майхейма так просто не остановишь.

— Это нельзя назвать чем-то ненормальным, скорее осуществлением того, к чему человеческий разум стремится каждый день. Человек постоянно размышляет о будущем, или предается воспоминаниям прошлого. Его ощущение времени бессознательно пытается сломать барьеры, удерживающие человека в настоящем. Мое Кресло времени позволяет добиться свободы психического времени...

— Я уже слышал, — мрачно прервал его Ларос, — о Кресле времени.

Майхейм просиял, важно надувшись.

— Ах, значит вы в курсе, чем мы тут занимаемся?

— Научные журналы вкратце упоминали о вашей работе. К тому же, ходит много различных слухов. Никто бы не смог скрыть Кресло времени, — безрадостно заметил Ларос. — Вероятно, скоро вы станете очень известны, доктор. О, слава...

Ларос обхватил голову руками.

Майхейм почти замурлыкал от удовольствия. Но тут вмешался Пит.

— Может, стоит перейти от слов к делу? — отрезал он. — Человек хочет, чтобы мы взглянули на Троянскую Войну. Что нас задерживает? — Тут он вспомнил, что. — Ах, да. Оплата. Древняя Греция существовала довольно давно, это будет стоить вам пять сотен баксов, мистер Ларос.

Писатель быстро отсчитал требуемую сумму.

— Если расскажете мне об осаде Трои, получите еще столько же, — меланхолично заметил он. — Но как я могу убедиться, что не стану жертвой мошенничества?

Пит покраснел, честно признавшись себе, что здесь, действительно, могут возникнуть сомнения. Он знал свои возможности. На дороге, на сцене или будучи бегающим по квартирам продавцом, Мэнкс прекрасно умел убеждать. Но его талант не распространялся на то, чтобы побуждать представителей высшего класса инвестировать свои средства в нечто непостижимое. Пока он размышлял об этом, из лаборатории донеслось сосредоточенное пыхтение, сигнализирующее о том, что Майхейм уже погрузился в заключительную настройку Кресла времени.

К счастью, на помощь подоспел профессор Акер.

— Как председатель отделения физики в университете Плимута, я думаю, что могу стать независимой третьей стороной, — выразительно заявил он. — В прошлом я уже совершал путешествия во времени и, откровенно говоря, меня весьма прельщает мысль о том, чтобы увидеть Елену Троянскую. Если это избавит вас от опасений, я отправлюсь в Трою вместе с Мэнксом.

Ларос без дальнейших уговоров отдал пять сотен. Мэнкс засунул деньги в карман, а затем сердито взглянул на Акера.

— Но помните, профессор, никаких выходок. Вы просто наблюдаете за тем, что происходит. Никуда не лезьте и не попадайте в неприятности, понятно?

— Не переживайте, — горделиво улыбнулся Акер. — Я буду лишь невинным зрителем. Да я никогда и не пытался изменить ход истории, — подчеркнул он.

— Ладно, ладно. Забудьте. За дело.

Пит первым вошел в лабораторию и понял, что Майхейм уже разделался с последними оставшимися соединениями. Второе Кресло времени, в отличие от первого, было сконструировано так, что в нем умещалось сразу двое. Без дальнейших споров, Мэнкс и Акер сели в него бок о бок, а Майхейм принялся прикреплять электроды к головам и запястьям путешественников.

— Месяца должно хватить, я полагаю? — спросил доктор Майхейм.

Без долгих раздумий, «напарники» согласились.

Генераторы загудели, электрические дуги изогнулись, преобразователи начали преобразовывать, а трансформаторы — трансформировать. Майхейм щелкнул знаменитым выключателем, вызвавшим уже не одно изменение в далеком прошлом.

Ларос, стоя прямо перед Питом, стал подавать признаки жизни. Он затрясся, затем задрожал, контуры его тела начали расплываться и тускнеть. Появилось ощущение тошноты и космическая болтанка...

— Вам плохо, капитан?

Пит открыл глаза и увидел широкую равнину, купающуюся в ослепительном солнечном свете. Равнина разок покачнулась, затем снова замерла. Поморгав, Пит привык к яркому свету, и краткосрочное головокружение прошло. Затем он повернулся к человеку, стоящему рядом с ним.

Это был закаленный воин средних лет. Он был одет, как и сам Пит, в шлем, кирасу и поножи, защищающие ноги ниже колена. У обоих были короткие мечи. Судя по изобилию знаков отличия на его форме, сурово выглядящий боец, наверное, являлся самим Агамемноном, главнокомандующим Греческой Армии.

— Что вы сказали? — спросил Пит и в ужасе съежился от собственного голоса.

Это был страшный рев, который прокатился бы по всему Колизею или сравнял с землей строение поменьше.

— У вас сегодня отличный голос, капитан Стентор, — восхищенно улыбнулся закаленный в боях ветеран. — Я лишь поинтересовался, как вы себя чувствуете. Вы пошатнулись, а солнце сегодня печет очень сильно...

Пит быстро освоился. Он уже начал понимать, что происходит вокруг. Он вернулся в дни наивысшего расцвета Греции, и смотрел на нее глазами знаменитого капитана Стентора, по общему мнению, способного командовать десятью тысячами солдат только благодаря своему могучему голосу. Еще Пит вспомнил, как читал, что Стентора уважали за то, что, по-видимому, он был способен беседовать с богами, когда ему заблагорассудится. Пит выпятил грудь колесом. Наконец-то! В других эрах он оказывался в теле то жалкого вора, то раба, то нищего. Но теперь он унаследовал положение, достойное его храбрости.

— Только полюбуйтесь на меня! — пробормотал он себе под нос.

Пит гордо обвел взглядом равнины Илиума. Там раскинулся военный лагерь, тянущийся практически бесконечно: десятки тысяч палаток, колесниц, солдат и их снаряжения. Издалека сверкало оружие, когда группы воинов совершали вылазки в поисках еды. Сотня тысяч греков, заметил Пит, и ни единого ресторана. Он улыбнулся.

Но тут же, вспомнив вопрос своего спутника, Пит ухватился за его предположение.

— Да, Агамемнон. У меня был солнечный удар.

Теперь у него появилось готовое алиби на случай, если придется задавать нелепые вопросы, как например: «Гм... это что, осада Трои, да?»

Грек с удивлением посмотрел на капитана.

— Именно так, капитан. А вон там Троя.

Пит посмотрел, куда ему показали, и увидел вдали средних размеров крепость. Казалось, ее площадь измерялась всего лишь парой акров, что было чрезвычайно мало, чтобы так долго выдерживать осаду тысяч полных решимости ахейцев. Тем не менее, Пит пожал плечами, — площадь Трои его не касалась. Он прибыл сюда, чтобы наблюдать, собирать материал для книги, и, в конце концов, увидеть кульминацию этого величественного спектакля — падение Трои. Пит пошел к лагерю, как вдруг ему в голову внезапно пришла одна тревожная мысль.

— Сколько, вы говорите, уже идет война?

— Девять лет, как капитан прекрасно знает и сам. Неужто милосердный Гелиос украл вашу память?

— Девять лет! — простонал Пит.

Троянская война длилась десять. Доктор Майхейм, неуверенный в настройках нового Кресла времени, все же немного ошибся. Для того, чтобы получить то, что хотел Ларос, Питу придется тут торчать много месяцев, нося на себе этот пляжный костюм. И это еще ерунда. Хуже всего то, что он пропустит Мировую Серию[9].

Пит отчаянно огляделся в поисках совета.

— Акер! — он дал волю своему громоподобному голосу. — Профессор Акер! Вы здесь?

Стоявшие поблизости греческие солдаты переполошились с растерянными улыбками на лицах и грубыми шутками на языке, высмеивающими вопли капитана Стентора. Но никто не ответил. Очевидно, в непосредственной близости от греческого лагеря Акера не было. Или, возможно, ухмыльнулся Пит, профессор оказался в теле одного из бродячих псов, бегающих вокруг лагеря в поисках пищи.

В любом случае, Питу предстояло делать выбор самому. Он быстро посовещался с самим собой. Хотя он поклялся не вмешиваться, обстоятельства требовали решительных действий. Да, во имя деловой этики, Пит был вынужден принять участие в троянской войне и закончить ее в месячный срок.

Радостно — поскольку Пит был одним из тех, проклятых неизлечимым зудом вмешиваться в чужие дела — пройдя на середину лагеря, он вскочил на колесо колесницы.

— М-м-мои друзья, — угрожая сорвать палатки с кольев, оглушительно заголосил он. — Поднимайтесь! Подходите! Собирайтесь! Это одно из в-в-величайших зрелищ на планете! — В коротком порядке он собрал вокруг себя тысяч пятьдесят удивленных греков. — Народ Греции! — проревел Пит великолепным инструментом для пропаганды. — Эта война длится уже девять лет, но никакого результата так и не достигнуто. Я прав?

Соглашаясь, воины зашумели. Пит театрально указал на стены Трои.

— Девять лет, а вон там до сих пор стоит самодовольный враг, преграждающий путь к нашей неизбежной судьбе. Троянцы отказываются рассмотреть ситуацию реалистично и признать, что мир должен быть переделан в соответствии с тем, что греки — высшая раса. Нам нужно место, чтобы жить!

Пит невольно поморщился от пустой нелогичности этих громких фраз. Тем не менее, ему была нужна какая-то причина, чтобы побудить людей к решительным действиям.

— В этих стенах страдает унижаемое меньшинство, — прогремел Пит.

Похищенная Елена, решил он, определенно является меньшинством.

— Наш долг, положить этому конец и... гм... установить новый экономический порядок!

Что за чушь? Однако, сейчас, в 1194 году до рождества Христова, это оказалось не менее эффективным, чем через тридцать один с хвостиком век спустя.

— Чтобы расправиться с врагом, в последней битве мы должны быть готовы пожертвовать всем. Вы готовы?

— Да, да! Мы готовы!

Еще несколько минут подобных речей полностью пробудили греков. Они ничего не поняли, но были злы, хотя и не понимали, на кого.

— Прошлой ночью, — объявил Пит, — меня посетили... гм... боги. Мне снизошло откровение, и теперь я знаю, как мы можем победить врагов. Их уничтожит секретное оружие...

К этому времени Пит устал от разглагольствований и закончил речь обещанием быстрой победы. Агамемнон ждал его, пребывая в недоумении.

— Я не понимаю, капитан Стентор, этого вашего желания быстро закончить войну. Мы, можно сказать, наслаждаемся осадой. С обеих сторон лишь немногие получают травмы, что очень хорошо, поскольку мы не питаем к врагу особой ненависти. Через год голодающие троянцы будут вынуждены сдаться.

— Блокада! — фыркнул. — Сейчас это не в моде. Нам нужен блицкриг, а не сицкриг[10]!

Агамемнон озадаченно покачал головой.

— Вы говорите какие-то непонятные слова. Но, если вы желаете быстрой победы, почему бы не воспользоваться нашим планом...

Пит отмахнулся от предстоящего предложения.

— Послушайте, Агги. У меня есть кое-что, о чем вы никогда не слышали. Танки! Мы возьмем Трою штурмом.

— Танки?

— Конечно! Вы все увидите. Мне только нужны все колесницы и несколько умелых рабочих. Оружейников.

Агамемнон изумленно согласился. К наступлению ночи материалы и рабочие были на месте. Пит Стентор ушел в свою палатку, взял папирус и перо и начал делать наброски греческого чуда техники.

— Блицкриг, детка, — работая, приговаривал он. — Ты моя маленькая девочка.

Танк Стентора был самой простотой. Две колесницы ставились задней частью друг к другу и соединялись двумя трехметровыми стержнями. Затем легкая броня покрывала бока и крышу, оставляя амбразуры для стрельбы. Между стержнями будет находиться полностью защищенная лошадь. Она не сможет двигаться очень быстро, но, в любом случае, преимуществом танка была совсем не скорость. Каждая такая штуковина будет вмещать три лучника и боеприпасы.

Как только технические характеристики были нормированы, началось производство. Через четыре дня моторизированная бронированная дивизия Стентора была готова выдвигаться. Атака началась одним прекрасным утром, когда десяток фантастически выглядящих танков тяжело загремел по равнинам Илиума к непокоренным стенам Трои.

— Они встанут прямо под стенами крепости, — объяснял Пит свою стратегию Агамемнону, — не подвергая себя опасности, и будут снимать защитников, как только те станут высовывать свои головы из-за стены. Так мы добьемся огневого превосходства. Затем, не торопясь, подойдет пехота и вышибет ворота.

Нельзя было сказать, что Агамемнона охватил восторг. Он консервативно относился ко всему, связанному с военными действиями.

— Если план удастся, — неохотно признал он, — это перевернет ход всех войн.

Танковая бригада вышла на позицию, засвистели стрелы... Троянцы быстро поняли, что ничего не могут поделать с нападающими, за исключением случайных попаданий в амбразуры. В срочном порядке защитники спрятались за стенами.

— Видели?—похвастал Пит. — Теперь начинается заключительная... гм...

Снаружи древних стен Трои происходили странные вещи. Из-за парапета высунулась рука, держащая горшок, и вылила какую-то жидкость на один из танков.

— Кипяток! — смущенно догадался Пит. — Они нам ничего не сделают!

Из-за стены высунулась вторая рука. Она держала зажженный факел.

И сбросила его на облитый танк. Тот сразу же загорелся низким, мерцающим голубым пламенем. Поджаривающаяся лошадь впала в безумие. Танк рванулся вперед, затем назад и сделал полный оборот в веселом танце. Вскоре, наспех собранная конструкция с грохотом развалилась на части. Трое человек и лошадь побежали оттуда со всех ног, догоняемые редкими троянскими стрелами, деликатно вонзающимися в мягкие задницы беглецов.

На нападающие танки обрушились новые горшки с жидкостью, за ними последовали метко брошенные горящие факелы. Один за другим, единицы бронированного кулака Пита зашипели, превращаясь в причудливые горы обломков. Как гнезда со странными яйцами, хрупкие машины трескались, и из них вылуплялись охваченные паникой лошади и греки. Атака завершилась бегством.

Пит и Агамемнон с удобной позиции наблюдали за этим разгромом..

— Искусство войны, как оказалось, не так-то легко реформировать, капитан Стентор.

В голову крайне удивленного ходом событий Пита начало закрадываться страшное подозрение. Откуда троянцы могли знать про способ борьбы с танками, придуманный во время испанской революции 1936-го года? И как они сделали горящую жидкость? Может это дело рук... Так и есть! Профессор Акер оказался в теле троянца! Пит закипел от злости.

— Меня перехитрили, вот что! — выпалил он. — Это не моя вина, во всем виноваты диверсанты!

Рассердившись, Пит поднял флаг перемирия и, размахивая ним, на колеснице, запряженной парой лошадей, поехал к стенам Трои.

— Акер! — заголосил голосище Пита. — Я знаю, ты там! Выходи, подлый трус, и поговорим, как мужчина с мужчиной!

Вскоре на парапете появился молодой человек, высокий, кудрявый и очень красивый.

— Ах, Мэнкс, я полагаю? — ухмыльнулся он Питу. — Какая ирония, что ты, дорожный зазывала, получил в свое распоряжение такой великолепный голос... на пару десятков столетий раньше, чем нужно!

— Очень смешно. Вы знаете, что война будет длиться еще целый год, если мы не закончим ее быстрее? Так написано в истории.

— Мне отлично известна греческая история.

— Ну, и зачем тогда вы помешали мне? Нужно было мне помочь закончить осаду, чтобы заработать деньги Лароса и больше не возвращаться сюда. Вы же не хотите торчать тут столько времени, да?

— Вообще-то, очень даже хочу... — еще шире улыбнулся красивый троянец. — Кстати, как вам понравилась моя зажигательная жидкость? Я выпарил спирт из вина и...

— Вы, правда, хотите тут остаться? — прокричал Пит. — Но почему?

— Все очень просто. Вернувшись в эту прекрасную эпоху, я оказался в теле очень уважаемого молодого человека по имени Парис.

— Парис! Так вы тот, кто свистнул Елену?

— Все верно, мой мальчик. И могу сказать, что она не только очаровательна, но еще и любит Париса больше всего на свете. Теперь у меня... гм... появился смысл жить. Вот так! У меня нет никакого желания заканчивать войну.

— Это предательство! — брызгая слюной, с негодованием завопил Пит. — Сдавайтесь или я сотру Трою в порошок!

— Фу! Как ученый я обладаю преимуществом в войне так же, как и в мирных делах. Делай, что хочешь. Ха-ха!.. А теперь мне надо вернуться в объятия моей прекрасной Елены. Au revoir![11]

Пит закипел от этого наглого предательства.

— Так, значит, война, да? — прокричал он. — Отлично, будет тебе война. Научная война!

Он пустил лошадей галопом, возвращаясь на своей колеснице к греческому войску.

Оказавшись там, Пит вступил в полемику с Агамемноном, заявляя, что была оскорблена вся греческая нация. И снова Агамемнон попытался предложить план, который Пит тут же отверг.

— Нам нужен шелк, много шелка. Вы сможете достать его, Агги?

— Да, но, думаю, наша идея насчет...

— Забудьте о ней, дружище. Найдите мне тонну шелковой ткани и пришлите через пару часов строителей. У меня есть для них задание.

Фамильярность, с которой простой капитан отдавал приказы главнокомандующему, вовсе не беспокоила Пита. Он слишком глубоко погрузился в планы, как преподать Акеру суровый урок за нарушение обещания не вмешиваться в историю. Хотя катапульту не изобретут до четырехсотого года до рождества Христова, Пит решил не ждать столько времени. Он задумал создать ее прямо сейчас, основываясь на детальных схемах из энциклопедии, которую ему когда-то пришлось продавать, стуча в каждую дверь.

После того, как рабочие принялись за конструирование массивной, но простой катапульты, Пит взял костяную иглу и нить, и начал пришивать к огромной шелковой простыне странную сбрую. Когда оба предмета были готовы, Пит с гордостью, которой никогда и не думал, что обладает, лично продемонстрировал новое оружие.

— Крылатый бог Гермес явился ко мне во сне и велел создать парашютные войска, — собрав всю армию, чтобы показать ей последнее откровение богов, громогласно объявил он. — Вы никогда не видели ничего подобного, но бояться тут нечего. Смотрите же!

Пит взял парашют в руки, надев сбрую, затем занял место в седле катапульты. Дал отмашку рабочему, и... воздух засвистел у него в ушах. Капитан Стентор, с ощущением, будто стал вдвое ниже, с невероятной легкостью взмыл в небо.

Он оторвался от земли на двадцать метров и почти шестьдесят пролетел горизонтально. В наивысшей точке полета, Пит яростно отбросил складки парашюта. Они радостно затрепыхались, рывком затормозив его падающее тело. Пит приземлился, сильно ударившись о землю, но, в целом, остался невредимым.

Агамемнона и ахейских солдат это просто ошарашило. Некоторые испугались, приравнивая Пита к богам. Но большинство пришло в восторге от перспективы полетать на манер Стентора.

— Сделаем штук пять катапульт на колесах и пару десятков парашютов, — объяснял Пит предлагаемую им стратегию. — Затем, одной прекрасной ночью, мы подкатим катапульты поближе к Трое — так, чтобы нас не увидели в темноте, но достаточно близко для перебрасывания пехоты через стены крепости. Два-три десятка храбрых солдат будет за глаза. Они попадут в Трою по воздуху и откроют врата для остальных наших парней. Понятно?

Греческий лагерь захватила эта идея, и вызвалось несколько сотен добровольцев, готовых стать парашютистами. По очевидным причинам, Пит выбрал самых низеньких солдат, затем распорядился, чтобы рабочие принялись строить катапульты и шить парашюты со сбруями. Капитан Стентор определенно стал важной фигурой, благодаря прямой связи с богами.

Через неделю все было готово к штурму под покровом ночи. Шесть катапульт выкатились на позиции с секретностью марширующего стада слонов, а группа отчаянных парашютистов выстроилась в очередь для запуска в небо. Вскоре в воздух взлетело шесть смельчаков, затем в темноте над Троей расцвело шесть бледных цветков, когда греческий десант, раскачиваясь из стороны в сторону, начал опускаться на землю.

Но прежде чем Пит успел выразить удовлетворение, произошло нечто очень странное. В воздухе мелькнула огненная полоска, затем вторая, и еще целая пачка. Пламенные заряды попали в колышущиеся парашюты, и ткань охватил огонь. Объятые страхом парашютисты спустились на землю в огне, и их единственным желанием было высвободиться из дьявольских приспособлений, угрожавших сжечь их живьем. Внутреннее пространство Трои озарилось алым светом, словно в небе разверзлась гигантская печь.

— Огненные стрелы, — потеряв надежду, пробормотал Пит. — Индейская дрянь! Ну, против этого я бессилен. Разрази меня гром, если я знаю, что делать дальше.

Неудавшаяся высадка десанта в сердце Трои была отменена приказом капитана Стентора, и огни в небе быстро погасли.

— Давай еще разок, Мэнкс! — разнесся над черными равнинами Илиума голос насмехающегося Париса. — Ты такой смешной, мой мальчик. Возможно, тебе станет лучше, когда ты узнаешь, что ни один из парашютистов не пострадал, не считая незначительных ожогов. Но ты просто обязан выдумать новый трюк. Только не раскрывай карты, устраивая тренировки на виду у всей Трои. Это делает нашу оборону слишком простой!

Донеслось хихиканье профессора, затем наступило молчание, нарушаемое лишь отдаленными звуками пирушки внутри крепости.

Пит закипел от разочарования, затем впал в уныние. Казалось, он обречен оставаться тут до тех пор, пока война не придет к своему законному концу.

— А? Вы что-то сказали? — он внезапно поднял голову.

Это был Агамемнон, призывающий Стентора обдумать план, которым они намеревались воспользоваться некоторое время назад.

— Ваше божественное оружие весьма изобретательно, капитан Стентор, но, возможно, боги, дав нам его, также снабдили троянцев средствами обороны, чтобы не дарить благосклонность той или иной стороне. Но про мой план не знает никто, даже боги. Поэтому Троя никак не пронюхает о том, что я для нее приготовил.

— Хорошо. Так в чем трюк?

— Мы построим огромного деревянного коня, внутри которого будут наши бравые воины, и оставим его у ворот Трои. Затем спрячем армию за холмами. Когда троянцы, переполненные любопытством при виде нашего подарка, затащат коня в крепость, наши воины выберутся из него под покровом ночи и откроют ворота!

И Агамемнон коварно улыбнулся.

— Троянский конь! — простонал Пит. — Этот фокус древний, как сама земля! Но ведь...

Он замолк, когда к нему пришло понимание, что это и был тот случай, когда деревянный конь оставил свой след в истории. Тем не менее, — какая нелепая ирония! — Акер, без сомнения сейчас развлекающийся с Еленой, никогда не попадется в эту ловушку.

— He-а, конь не поможет. Парис слишком мудр, чтобы повестись на эту уловку.

— Вы говорите странные вещи, капитан Стентор, — нахмурился Агамемнон. — Откуда этому псу Парису знать о том, что я никому не рассказывал?

Пит открыл рот, затем закрыл обратно. Он никак не сможет объяснить сложившуюся ситуацию.

— Позвольте мне все обдумать, Агги, — уклоняясь от прямого ответа, сказал Пит.

В истории, как Пит знал, троянский конь сыграл ключевую роль. Так что, возможно, не стоит отказываться от этой идеи. Тем не менее, было также очевидно, что истории понадобится помощь. Акер прекрасно знает, что находится внутри коня. Вопрос только в том, как он поступит. Пит поставил себя на его место. Без сомнения, сейчас Парисом восхищаются в Трое из-за его военных успехов. Вполне возможно, что он ведет себя очень самоуверенно.

Когда Акер увидит деревянного коня, вместо того, чтобы не обратить на него внимания, он, по всей вероятности, решит затащить его внутрь, чтобы убить несчастных греков, стараясь произвести на троянцев еще большее впечатление. Как он порешит греков? Ну, с огнем ему пока что везло, возможно, он разведет под конем костер.

Пит продолжал размышлять и, наконец, в его не в меру плодородном уме родилась идея.

— Агги, — объявил он, — твой план, в общем-то, не так уж плох. Но официальное одобрение не помешает. Так что я съезжу к Дельфийскому Оракулу и узнаю всю подноготную. А вы начинайте строить коня. К тому времени, как вы закончите, я вернусь с сообщением от Оракула. Договорились, дружище?

Агамемнон энергично кивнул, примерно поняв Пита, несмотря на странный жаргон. У старого воина был хороший план, и его суеверность требовала благоприятной оценки Оракула, чтобы начать действовать.

— Наши склады в вашем распоряжении, капитан Стентор, — любезно сказал он.

— Ну, многого мне не потребуется. Корабль и команда, чтобы добраться до Дельфи...

— Галера будет готова утром.

— И мне понадобится различная тара — ну, вы знаете, кувшины, глиняные сосуды и все такое.

— Они будут на борту.

— И велосипедный насос.

— Велосипедный насос?!

Агамемнон в страхе отшатнулся, услышав этот странный набор звуков.

Пит осознал свою ошибку. У древних греков явно не было велосипедов и насосов.

— Э-э... то, что упомянули боги. Ваши ремесленники помогут мне все сделать. Хорошо?

Растерянный Агамемнон согласился и, слава богу, ретировался в свою палатку. Втайне он был рад избавиться от чрезмерно плодовитого гения капитана Стентора, пусть и всего на пару дней.

С некоторой помощью, Пит быстро собрал примитивный насос. Основной цилиндр, диаметром около двух с половиной сантиметров, был сделан из выдолбленного обрезка ствола дерева, напоминающего иву. Поршень с легкостью вырезали из того дерева и смазали, чтобы он не пропускал воздух. В нижнем конце находился клапан, сделанный из укрепленной кожи. Прямо рядом с ним к цилиндру присоединялась маленькая трубка из полой древесины, тоже снабженная клапаном.

Насос работал идеально. Вытягивание поршня наполняло насос воздухом. Вдавливание наглухо закрывало клапан и заставляло воздух выходить из тонкой трубки, попадая в глиняный сосуд или другую тару. Весьма довольный своим изобретением, Пит взошел на борт пятидесяти весельного корабля и поплыл в Дельфи, расположенный в Коринфском заливе, примерно в трех сотнях километров от Трои.

Там Пит обнаружил, что Дельфийский Оракул охраняется жрицей пифией и небольшой группой провидцев, занимающихся чем-то очень похожим на мошенничество, крайне любопытным образом интерпретируя свист воздуха и шум воды в пещере. За стандартную плату любой простак мог войти и лично задать вопрос. Но он неизменно выйдет оттуда с кружащейся головой, и ему придется выжать из себя еще столько же денег, чтобы жрец объяснил ему то, что он только что услышал.

Пит ухмыльнулся при мысли о таком наглом обдирании тех, кто желает узнать свою судьбу. Он бросил монетку главному провидцу, пожевал священный лавр и испил из ручья Кассотис. Затем вошел в пещеру, таща за собой огромный мешок. Мешок был наполнен бутылками с узким горлышком и произведениями гончарного искусства в виде тыквы.

Пещера быстро сузилась, в конце превратившись в серию расщелин, откуда дул ощутимый ветерок. Пит сделал несколько вдохов, и мир вокруг начал вращаться. Он отшатнулся, тряся головой. Память служила ему верно. Незадолго до путешествия в Трою, в начале 1940-го года он прочитал газетную статью о Дельфийском Оракуле. Там объяснялось, что пещера Оракула была наполнена углекислотой и другими газами в более слабом соотношении, выходящими из недр земли по расщелинам. Просители, посещающие Оракула, входили в пещеру и оказывались накачанными там до одурения так, что начинали видеть всякие странные вещи. Отсюда пошла репутация Оракула.

Не тратя время, Пит поднес клапан насоса к расщелине, а трубку вставил в узкое горлышко одного из глиняных сосудов. Затем закачал в него столько углекислого газа, сколько смог. После того, как вся тара была наполнена и плотно закупорена, Пит отправился ко входу в пещеру, чтобы глотнуть свежего воздух, а затем продолжил работу. Постепенно он заполнил все сосуды и бутылки и снова пошел к выходу.

Внимательный главный провидец остановил Пита по пути наружу, настойчиво требуя показать, что у того в большом мешке. Пит загадочно осмотрелся.

— Я схватил Дельфийского Оракула! — трепетно прошептал он. — Я забираю его к себе домой! С его мудростью у меня всегда будут ответы на затруднительные вопросы жены о том, где я был прошлой ночью!

Ужаснувшись, провидец потребовал немедленно отпустить Оракула. Пит взял один из сосудов, поднес его к лицу провидца и резко открыл. Вырвавшийся газ моментально взял над святошей верх. Тот зашатался и стал легкой целью для проворных пальцев Пита. Когда капитан Стентор ушел, в его кошеле весело позвякивало. Его никогда не одолевали сомнения по поводу победы над вымогателем в его собственной игре.

А на равнинах Илиума уже все было готово. Гигантский деревянный Буцефал стоял за холмами так, чтобы жители Трои не могли увидеть его. В нем с легкостью помещался десяток смелых ахейцев, вызвавшихся принять участие в самоубийственном задании.

Возвращение Пита из Дельфи было долгожданным, и, когда он сказал, что ему дали зеленый свет, всех охватила большая радость. Пит, разумеется, настоял на том, чтобы возглавить вылазку. Его заверения, что Оракул дал ему несколько подсказок, как вести кампанию, обеспечили ему высокое положение. Так что шестьдесят греков и десяток сосудов и бутылок Пита оказались внутри деревянного коня.

Пит отдал последние инструкции. Затем, после наступления ночи, коня отбуксировали к воротам Трои, а греческая армия сымитировала отступление. Ход был сделан. Деревянный Буцефал стоял перед непреодолимым барьером с хитрецом Мэнксом внутри.

Наступил рассвет, шесть десятков стесненных греков начали потеть в душных внутренностях деревянного коня. Часы тянулись один за другим, нарушаемые лишь периодическими звуками снаружи, пока любопытные троянцы пытались понять смысл этого непонятного маневра. Пита начали обуревать сомнения. Неужели он неправильно предугадал шаги Акера? Парис что, внезапно стал осторожным и решил оставить ахейцев вместе со своим конем просто торчать на жаре, чувствуя себя дураками?

Вдруг мощное сооружение дернулось. Затем рывками стало двигаться вперед, когда троянцы налегли на веревки. Скоро конь оказался внутри крепости, судя по изменившемуся характеру окружающих звуков.

— Ага, вот и ты, Мэнкс! — как Пит и рассчитывал, раздался голос насмехающегося Париса. — Ты внутри вместе со своими дружками? Ай-яй-яй, мой мальчик. Какой же ты глупый, что не понял, что я все знаю про деревянного коня. Ох, боюсь, в старом городишке скоро станет очень жарко.

В бок коня что-то ударилось, появилась струйка дыма. Пит ухмыльнулся. Еще одна огненная стрела. Он открыл люк рядом с горящей стрелой, высунул голову и демонически улыбнулся.

— Огнем вы ничего не добьетесь, народ Трои! — разнесся крик, насмехающийся над греками. — Гефест, бог огня, научил меня, как можно покорить пламя! Смотри, Акер! Как тебе моя наука?

Пит вытянул руку с сосудом в форме тыквы и откупорил его. Он медленно поднес сосуд к бодро горящему месту на боку деревянного коня. Казалось, ничего не произошло. Но через мгновение пламя полностью погасло. Тяжелый углекислый газ, разумеется, расправился с огнем за считанные секунды.

После этой демонстрации божественных сил, троянцы отступили в суеверном трепете. Рассерженный голос Париса призвал их к действиям, и в деревянного коня воткнулось еще несколько десятков стрел. Когда закрывался один люк, открывался другой, доставалась еще одна бутылка, и гасло еще одно пламя.

Троянцев быстро охватила паника, и они в страхе начали разбегаться в разные стороны. В эту секунду Пит скомандовал своим воинам, и греки начали вылезать из могучего коня, продвигаясь к плохо защищенным воротам Трои. Как только Пит собрался ввязаться в бой с оставшимися троянцами и защитить людей, штурмующих ворота, он заметил высокого, красивого Париса, стоящего в ближайшем дверном проходе, с наполненными яростью черными глазами. Рядом с ним была грудастая блондинка, определенно во многом похожая на Мэй Уэст[12], чья похотливость расстроила бы мужской метаболизм любой эпохи. Елена, черт побери, Троянская!

Война, Кресло времени, все в ту же секунду исчезло из разума Питера, и он уже не мог понять, из-за чего так сердился на Акера. Двадцать восемь лет назад Кристофер Марлоу выразил эту мысль на бумаге, и Пит Мэнкс прокричал эти слова:

Не это ли лицо, что тысячи судов отправило в поход

И предало огню все башни Трои неприступной?

О, нежная Елена, дай бессмертье мне одним лишь поцелуем!

(Кристофер Марлоу, перев. Ирина Гончарова)

Бах! Елена Троянская выдала нахальному захватчику пощечину. Мир покачнулся и стал вращаться...

ДЗЫНЬ! Пит сидел, ошеломленно мотая головой. Он вернулся в лабораторию «Исторических исследований», деля огромное Кресло времени с таким же ошарашенным профессором Акером.

— Ага, всезнайка, — усмехнулся Пит. — Я тебя сделал, да?

— О, Зевс, что за женщина! — сонно пробормотал Акер. — Я...

— Как ваше путешествие? Вы видели падение Трои?

Это был Генри Ларос в сопровождении доктора Майхейма. Он выражал искреннюю заинтересованность.

— Разумеется, мы застали самое интересное, — развеивая сомнения, машинально махнул рукой Пит. — Мы с профессором видели все. Сейчас я расскажу...

Он замолк и посмотрел на Акера. Тот буквально побагровел от стыда. Они обменялись понимающими взглядами, затем одновременно покачали головами. Нет, Генри Ларосу никак нельзя было рассказывать, что в действительности случилось до падения Трои. Он все равно не поверит. Взбешенные историки обвинят их во лжи.

Пит вздохнул, пожал плечами и полез в глубокий карман, чтобы достать пять сотен долларов. Он вернул их растерянному Ларосу.

— Прошу прощения, мистер. Кажется, новое Кресло времени было собрано в спешке. Оно... э-э... работает не так, как надо. Еще раз извините.

Ларос спрятал деньги в пальто и ушел крайне разочарованным.

Доктор Майхейм ухмыльнулся, поняв, что произошло.

— Могу поспорить, что вы опять все перевернули с ног на голову? Что случилось?

— Он предатель... — начал Пит.

— Этот выскочка, как обычно, пытался все сделать так, как удобно ему... — оборвал его Акер.

Все уходят, продолжая спорить. Занавес.