Приключения Пита Мэнкса

Артур Барнс. Волк с Уолл-Стрит

De Wolfe Of Wall Street, (Thrilling Wonder Stories, 1943, № 2), nep. Андрей Бурцев

Доктор Горацио Майхейм, выдающийся создатель Кресла времени и исследователь неизбежных принципов Осознания Центрального Поясного Времени и Экстрасенсорной Центрифуги, сочувственно смотрел на своего гостя, Пита Мэнкса.

Сочувствие было отчасти направлено на дурной вкус в одежде Пита, который подвиг того на покупку весьма спорного костюма из плохой «шотландки» с полосками, а частично из-за подавленного поведения маленького человечка.

— Почему ты такой мрачный, Пит? Обычно твой дух пребывает в полном блаженстве. Финансовые проблемы? — высказал доктор самое очевидное предположение.

Пит хмуро кивнул, смахнул со стула плоскогубцы, моток проводов, болты и прочие доказательства технологической эволюции, а затем уселся.

— Да, — сказал он. — Я погряз в налогах.

Он глубоко вздохнул, и запах горелого пластика заставил его громко чихнуть.

— Ну-у, все мы должны чем-то жертвовать в эти тяжелые времена, мальчик мой, — напыщенно произнес Майхейм. — Война — это... э-э...

— Да все не так, док. Просто я не получаю ничего от своих жертв. Я попытался помочь военному ведомству, но это, как вы помните, не прокатило. Комиссия забраковала меня для службы в армии. Так что мне остается? Только канючить «Дайте мне работу»? — Пит снова вздохнул. — Я бы с радостью помог финансами военной экономике, если бы таковые у меня были.

Майхейм задумчиво посмотрел на Мэнкса, затем на своего коллегу профессора Белли Акера. Последний презрительно фыркнул.

— Уж не думаешь ли ты снова использовать Кресло времени для каких-нибудь финансовых махинаций? Может, помнишь, что ты уже пытался делать так деньги. Но всегда был далек от успеха.

Тонкий сарказм Акера так и не дошел до Пита, который вскочил и энергично принялся расхаживать по лаборатории.

— Знаю-знаю. Но на этот раз у меня возник совершенно непогрешимый план. Абсолютно надежный! Вы можете снова запустить меня в прошлое, док?

— И сколько же денег ты собираетесь там сделать? — снисходительно улыбнулся Майхейм.

Пит замахал руками.

— Док, этому нет предела! Миллионы! Половина, кстати, пойдет вам на эксперименты. А остальные я могу вложить в облигации военного займа — по крайней мере, большую часть, — тут же поправился он. — Это патриотично!

— И что ты... э-э... задумал на этот раз?

— Это сама простота, док! Настолько все просто, что даже красиво. Послушайте. Вы можете доставить меня в октябрь 1929 года?

Майхейм вздрогнул, услышав эту ужасную дату.

— Да, мальчик мой, я могу это сделать. Ты, конечно, уже постигли мою идею Колеса Времени, как концентратора или Центра, через который сознание может быть направлена...

— Док, — умоляюще простонал Пит, — мы что, всякий раз должны все это проходить? Звучит все это логично, но все равно не укладывается у меня в голове.

— Но я только хотел пояснить, — печально сказал Майхейм, — что чем ближе к нам дата, тем точнее я могу тебя направить, а чем она дальше...

— Ладно-ладно! Вот в чем состоит мой верняк. Я возвращаюсь в 1929 год как раз перед обвалом фондового рынка. Парень, который заранее знает об этом, может ведь нажить огромное состояние быстрыми продажами, верно?

— Э-э...

— Ну, так это состояние получу я, док! Я быстренько обоснуюсь там, сыграю на бирже, зная о крахе, и — бинго! — я богат! А когда вы вернете меня, у меня уже будут на счетах миллионы. И я смогу купить на них бомбы для тех парней, что воюют сейчас в Японии!

— Хотел бы я посмотреть на это, — с насмешливой улыбкой встрял в разговор Акер.

Но Майхейм поднял брови в академическом восхищении.

— Ей-Богу, мальчик мой! У тебя может что-то из этого получиться. Это, как ты сказал, просто и красиво. И повод достойный. Но все же... э-э... могут быть сложности, которые всегда подкарауливали тебя во время предыдущих путешествий в прошлое...

— На сей раз я все продумал, док. Дело надежное. Я уже много дней изучал все газеты за 1929 год, чтобы освежить память. Так что, когда окажусь там, то смогу буквально прибить весь фондовый рынок. Ну и что с того, что во время моих прежних путешествий не все проходило гладко? Разве я не всегда одерживал победу в конце?

Акер захихикал.

— Победа — не совсем то слово, мне кажется...

Однако, Майхейм, какое-то время подумав, внезапно сдался.

— Может, ты и действительно сумеешь сделать удачный ход, мальчик мой. По крайней мере, попытаться стоит. Так ты готов?

Обычно Пит подходил к Креслу времени крайне неохотно. Однако теперь он нетерпеливо поерзал на блестящем сидении, закинул ногу на ногу и достал из кармана десятицентовую сигарету. Затем стал смотреть, как Майхейм возится со своим оборудованием, которое уже начало гудеть, и дает Акеру краткие инструкции по настройке.

Затем, с радостным «Поехали!», Пит снова ощутил вселенскую тошноту, когда его сознание полетело по волнам Моря Времени.

Вжииииик!

Вращающийся мир постепенно остановился, и Пит Мэнкс огляделся. Он был в Нью-Йорке, на Веселом Белом Бродвее с миллионами сверкающих огней. Мэнкс восхищенно усмехнулся. Цилиндры, шубы, выглядящие жутко старомодными огромные, блестящие машины. И все вокруг богатые, все счастливые. Пит широко раскинул руки и сделал глубокий вдох.

— Да-а... — протянул он. — Старые добрые времена!

И тут же поднявшаяся в груди волна ностальгии принесла в его горло комок, а на глаза навернулись слезы.

Полицейский подозрительным оком побудил Пита пойти дальше, но не смог омрачить его всеобъемлющее счастье. Октябрь 1929 года! Время богатства. Сухой закон и подпольные бары. Трансатлантические перелеты. Аль Капоне. Движущаяся реклама в пунктирных рамках афиш кинотеатров, звуковые фильмы. Люди, напевающие себе под нос «Счастливый день» и «Ого-го!»[15].

Легкие атлеты Филадельфии — да возможно ли это? — только что завоевали Кубок во Всемирных Соревнованиях. Шотландец сэр Томас Липтон[16] после оглушительного провала отказался от мысли завоевать Кубок Америки.

— Мистер, не дадите ли десять центов на чашечку кофе?

Пит нахмурился от того, что прервали его радужные мысли. И для утешения подумал, что скоро может стать владельцем ряда доходных домов и яхты.

Но это вернуло его мысли к делу. Пит осмотрел временное материальное убежище его сознания и нашел, что одето оно весьма хорошо, в короткие гетры, котелок, тесный костюм и с тросточкой в руках. Пощупал в кармане бумажник и обнаружил, что тот весьма пухлый. Все лучше и лучше. Он достал визитную карточку и прочитал: Питер де Вольф.

— Очень подходящее имечко, — решил Пит, — для парня, которому предстоит обвести вокруг пальца здешних «быков»! Это как волк с Уолл-стрит[17].

Усмехнувшись собственной шуточке, он направился к ближайшей стоянке такси. Примерно через час он уже был на Кони-Айленде, где, он знал, что найдет Пита Мэнкса, хорошо известную фигуру в мире развлечений. И действительно, он увидел искомое за стойкой большого тира в Аллее Аттракционов.

— Стреляйте, народ! Стреляйте! — выкрикивал Мэнкс. — Шесть выстрелов всего за десять центов, ценные призы за меткую стрельбу!

Де Вольф некоторое время нежно наблюдал за Мэнксом, прекрасно зная, что маленький человечек сам был снайпером, но только иного рода. Мэнкс владел целой серией тиров на побережье, которые служили фасадом и ширмой для игорных заведений, которые и приносили настоящий доход. Когда Мэнкс, наконец-то, сменился, де Вольф последовал за ним в маленький офис на задах этого же тира и буквально сломился следом за ним.

Мэнкс вопросительно поднял во рту сигару под острым углом.

— Если вы хотели бы метнуть кости...

— Нет, — прервал его де Вольф. — Я хотел бы метнуть миллион баксов к тебе на колени.

— Чего же вам нужно? — фыркнул Мэнкс. — Опиума?

— Просто информации. Предварительной информации, которая поможет уничтожить фондовый рынок.

— Если это так легко, то почему вы не сделаете это сам? Зачем вам путаться с каким-то незнакомцем?

Де Вольф без приглашения сел на стул.

— Это сложно объяснить. Главное, что ты это должен сделать по моим указкам.

Глаза Мэнкса блеснули.

— Только без меня. Не желаю участвовать в каких-то хитрых махинациях. Кто вы вообще такой?

— Я — это ты, — весело заявил де Вольф. — Видишь ли, хотя технически я Питер де Вольф, но практически я — Питер Мэнкс.

Разинув рот, Пит Мэнкс образца 1929 года осторожно погасил сигару и не спеша убрал ее в ящик стола.

— Откуда вы сбежали? — жестко спросил он.

Де Вольф лучезарно заулыбался.

— Я знал, что вы будете удивлены.

— Удивление не совсем то слово, приятель. Если вы — Пит Мэнкс, то кто такой я, черт меня побери? Может, вы не будете возражать прояснить этот вопрос? — Несмотря на весь сарказм, маленький человечек явно взволновался.

Де Вольф подался вперед.

— На самом деле все просто, если уловить суть. Да, вы — Пит Мэнкс. Но и я тоже. Только я из будущего, на тринадцать лет опережающего этот момент. Из 1942 года, понятно? Я прибыл сюда при помощи машины времени, чтобы проинформировать тебя, что произойдет буквально в ближайшие дни. И на чем мы с тобой сможем нажить целое состояние!

Ноздри Мэнкса побелели, он весь сжался, не сводя пристального взгляда со своего посетителя. В его глазах явно мерцало сомнение в здравомыслии последнего.

— Послушайте, — отчаянно произнес он, — это как-то чересчур сложно для меня. Скажите, что все это — просто шутка!

Де Вольф нахмурился, теряя терпение.

— Разумеется, нет, идиот! Я говорю тебе чистую правду! Я — Пит Мэнкс из будущего. Я знаю, что здесь произойдет, и это принесет нам миллионы. И если ты сейчас думаешь, что я просто хочу выманить твои капиталы — хотя я знаю до последнего цента, что у тебя есть за душой, — то я сам дам тебе деньги. В конце концов, они же все наши, не так ли?

Мэнкс прижал пальцы к вискам, словно хотел удержать разлетающиеся мысли.

— Вы говорите, что дадите мне баксы, чтобы сделать миллионы? — с проблесками надежды спросил он. — Тогда что требуется от меня?

— Мы будем играть на фондовом рынке. Играть на понижение. Двадцать пятого октября будет биржевой крах, который за несколько дней уничтожит миллиарды — и начнется Великая Депрессия...

Мэнкс разразился диким хохотом.

— Крах фондового рынка! — прохрипел он сквозь смех. — Теперь я точно знаю, что вы просто псих ненормальный! Я ухожу!

Но де Вольф поспешно перегородил дверной проем.

— Никогда бы не поверил, — с горечью сказал он, — что в молодости я был таким упрямым ослом. Но только чтобы показать тебе, что я знаю, что несет нам будущее, я заработаю несколько тысяч баксов. Какое у нас сегодня число, шестнадцатое? Прекрасно. Завтра акции «Долины Рейна» к моменту закрытия биржи поднимутся на тридцать пунктов. А в пятницу «Адамс Экспресс» подскочат на пятьдесят шесть пунктов. Наблюдай, что я стану делать. Мы встретимся здесь в субботу утром, и я предъявлю доказательства. Согласен?

Мэнкс кивнул в знак согласия, и Питер де Вольф ушел.

Следующие два дня стали легендарными в истории Уолл-стрит. Таинственный незнакомец, невозмутимо вежливый Питер де Вольф заработал несколько тысяч долларов в ряде молниеносных сделок на акциях, курс которых Пит вызубрил на память по газетам в Публичной библиотеке в свое время.

Имя нового торгового гения распространилось по финансовым кругам с быстротой лестного пожара, и к вечеру пятницы де Вольф стал не только богат, но и известен. Его брокер вел себя крайне униженно при каждом жесте и визгливо смеялся от тупых острот де Вольфа. Его поведение было весьма лестным.

Таким образом, немного утомленный де Вольф субботним утром со снисходительным видом зашел в контору Мэнкса на Кони-Айленде, и оглянуться не успел, как, крайне удивленный, был схвачен полицией и отвезен в тюрьму.

— Я хочу знать, — потребовал он у полицейского магистрата, — что значит все это?

И он кивнул в сторону Пита Мэнкса, беспокойно жавшегося в дальнем углу.

— Этот джентльмен написал на вас жалобу, — ответил магистрат. — Вы занимались предсказаниями судьбы.

Де Вольф неприязненно посмотрел на свою, так сказать, младшую копию.

— Ты жалкий, глупый тип, — сказал он. — Я тебе не пенсовый гадальщик из бульварного листка. Я — это ты, только я прибыл из будущего, чтобы помочь тебе нажиться на обвале фондовой биржи...

К нему вежливо подступили трое мужчин профессионального облика и принялись задавать всякие успокаивающие вопросы. Это были явно психиатры. Они исследовали странный бред де Вольфа относительно краха Уилл-стрит и его не менее странное утверждение, что он прибыл из будущего.

Стало ясно, что произошло. Пит Мэнкс, обычно самый бесстрашный из всех людей, до ужаса испугался безумной беседы с де Вольфом. Есть в безумии что-то такое, что пугает даже самых храбрых людей. И Мэнкс захотел избавиться от страшного незнакомца.

Де Вольф понял, что ему остается только одно: признать себя виновным и как можно быстрее выйти на свободу. У него еще было бы время изменить свою стратегию. Он неистово рванулся к Питу Мэнксу.

— Ты болван! — заорал он. — То есть, я хотел сказать, я — болван! Да ладно, мне отвратительны мы оба! Я предлагаю тебе возможность лучезарного будущего, а ты пытаешься засадить меня в кутузку!

Пара полицейских репортеров, почуяв скандал, направились к ним.

— Если уж вы знаете все наперед, — сказал один из них, — то, как насчет предсказания результата сегодняшнего футбольного матча?

— Да ради Бога! — рявкнул ему де Вольф. — Корнелл выиграет у Принстона со счетом тринадцать : семь. Можете делать ваши ставки.

В ответ репортеры разразились бурным смехом. Корнелл не одерживал победу у Принстона уже целых двадцать два года. Де Вольф был доведен до бешенства, когда повернулся к судье и предложил признать себя виновным в нарушении закона о гадании.

— Слушание во вторник, — сообщил ему судья. — Залог в размете тридцати долларов.

Чтобы окончательно всех добить, де Вольф достал из кармана банкноту в тысячу долларов.

— Мельче нет, — заявил он. — Возьмите эту.

По крайней мере, он получил удовлетворения от своей потрясающей выходки.

Однако этот жест быстренько доказал, что он совершил ошибку. Это привлекло внимание репортеров, которые узнали имя де Вольфа из полицейского досье и написали о нем заметку. А уж когда Корнелл действительно выиграл матч, история начала приобретать реальные черты. И когда кто-то в редакционных помещениях связал, наконец, имя богатого провидца с Питером де Вольфом, сенсацией Уолл-стрит, статья была помещена на первой полосе.

Когда де Вольф появился в суде утром во вторник, намереваясь заплатить небольшой штраф и вернуться к важному делу уговоров Пита Мэнкса-младшего, то обнаружил, что зал суда был набит народом до самых стропил. Самой зловещей была шеренга богато одетых людей, сидящих на первом ряду.

Де Вольф моментально узнал нескольких из них, включая и своего брокера. Это были известные биржевые дельцы, все как один миллионеры. Мэнкс-младший тоже был в суде, выглядя подавленным и приниженным.

Судья, явно находившийся под давлением и изрядно нервничающий, открыл слушание. Де Вольф быстро достал свой бумажник и признал себя виновным. Миллионеры окружили возвышение судьи и принялись что-то бормотать. Затем судья вынес решение:

— Штраф в тридцать долларов или тридцать дней заключения... Или и то и другое, если вы не сможете доказать свою способность предвидеть будущее.

И на лице у судьи появилась насмешливая улыбка. Зал захихикал.

— Это все дурно пахнет, — озадаченно пробормотал де Вольф.

Он еще не вполне понял, в чем тут дело, но в этом деле чувствовался какой-то заговор. Он не мог позволить им засадить себя в тюрьму на тридцать дней. За это время произойдет крах фондовой биржи, а из тюрьмы он ничего не сможет сделать. Это был саботаж, словно какой-то нацистский агент прокрался в прошлое, чтобы разбить вдребезги благородный мэнксианский проект!

— Я думал, что будет просто штраф, — покорно сказал он, — поэтому не взял с собой адвоката. А посему я прошу отложить слушание дела.

Богатеи заворчали, судья стал им что-то твердить в свое оправдание, но де Вольф был в своих правах. Поэтому слушание дела отложили на четверг пополудни. Мгновение судья колебался, не стоит ли установить громадный залог, но вид толстого бумажника ответчика убедил его, что это было бы бесполезно.

Оставшись временно на свободе, де Вольф поехал в Бруклин, чтобы обдумать на досуге, почему всякий раз во время путешествия во времени он ухитряется вляпаться в какое-нибудь дерьмо.

В данном случае, бизнесмены с Уолл-стрит были впечатлены жуткой способностью де Вольфа бить в самое яблочко и несколько волновались от его прогнозов обвала фондового рынка. Не то, что бы они верили, что де Вольф действительно может предсказывать будущее, но...

В принципе, оставалось непонятным, почему крупные биржевые воротилы не попытались принять де Вольфа в свой круг, а напротив, отнеслись к нему, как к чужаку, как к опасному финансовому прокаженному, который, казалось, замахнулся на всю их систему, чтобы разнести ее вдребезги, а потом сообщить об этом всему свету. Но почему же они хотели заткнуть ему рот лишь на время?

Может быть, потому, что — неважно, финансовый де Вольф гений или экстрасенс, — но они хотели использовать его способности в будущем. Мошенники! Но что еще хуже, они действительно могли убрать его с арены на несколько решающих дней и не дать таким образом нажиться на крахе биржи!

Если, конечно, он не сумеет доказать, что может предсказывать будущее. И тем самым уйдет от закона...

По лицу де Вольфа медленно, как нефть по воде, разлилась улыбка. Есть идея! Он докажет это! Он посадит в лужу этих толстосумов! Больше того, одновременно он сумеет убедить в своей правоте и маленького упрямца Пита Мэнкса. Де Вольф мысленно воздержался от нелестных эпитетов. В конце концов, это же был он сам. Но, конечно, стоит показать этим богачам парочку трюков. По сравнению с испытаниями, грозящими цивилизации, маленькая неразбериха будет мелочью. Сущим пустяком!

Он осторожно полез пальцами в рот, снял нижнюю зубную пластинку и нежно поглядел на нее. Постепенно до него дошло, что он держит в руке инструмент для финансового крушения тысяч состояний!

Оживившись, де Вольф посетил крупнейшего в Нью-Йорке дантиста, у которого было много помощников. К замешательству этого господина, де Вольф купил два десятка таких пластин. Окончательная подгонка была ему неважна, лишь бы они имели те же размеры и очертания что и исходная пластина де Вольфа.

Затем он велел наполнить все коренные зубы пластин серебром. У дантиста было знакомое уже, дикое выражение лица, когда он смотрел на странного клиента. Но де Вольф предупредил звонок компетентным медикам совершенно иного профиля, взмахнув толстой пачкой долларов.

— Это просто шутка, док, — с улыбкой пояснил он. — Просто забавная шутка.

Затем, получив двадцать заполненных серебром зубных протезов, де Вольф добавил к своим трофеям маленький мешочек с карборундовым порошком. Усмехаясь, он вернулся в свой роскошный номер в гостинице и начал экспериментировать.

Сначала он нанес карборундовый порошок поверх зубов, с налитым в них серебром, затем сунул пластину в рот. Некоторое время он посидел неподвижно, затем вынул пластину и отбросил ее в сторону.

Девять раз он безрезультатно повторял свой эксперимент. Но на десятый добился успеха.

Когда де Вольф сунул пластину в рот, то услышал слабую, но весьма отчетливую музыкальную мелодию, идущую прямо ему в голову. Это было странное ощущение. Де Вольф восхищено рассмеялся, когда призрачный голос произнес:

— Вы слушаете радиостанцию Икс-В-Икс.

Де Вольф сделал то, что хотел — миниатюрный детекторный радиоприемник у себя во рту. Чтобы выключить его, нужно было просто очистить зубной щеткой карборунд. Эта идея пришла ему в голову, когда он вспомнил о вычитанном в газетах эксперименте, проведенном в далеком 1942 году. Де Вольф радостно потер руки. Ну, теперь он покажет этим мошенникам пару фокусов...

Когда было вновь открыто слушание по делу Питера де Вольфа, зал суда, в отличие от первого раза, был странно пуст. Де Вольф усмехнулся при таком подтверждении своих выводов относительно побуждений бизнесменов с Уолл-стрит. Очевидно, они не хотели зрителей или репортеров. В зале был только совершенно зашуган— ный судья, да мрачные миллионеры и вконец обезумевший Пит Мэнкс.

— Жалеешь уже, что заварил эту кашу, не так ли? — сказал де Вольф Мэнксу. — Ну, не волнуйся. Сейчас я все разрулю, причем так, что ты убедишься, что той ночью я сказал правду. Помнишь?

Мэнкс заломил руки в безмолвном замешательстве. Де Вольф повернулся к остальным.

— Я не привел с собой адвоката, Ваша Честь. Я сам буду защищать себя. Я не признаю себя виновным, так как могу доказать, что действительно знаю будущее.

Экономические роялисты возглавлял некий Бурже, который поднялся от хозяина маклерской конторы до «барона-грабителя», уничтожив всего лишь десяток своих лучших друзей. И этот вот экземпляр заговорил обворожительным голосом, посматривая на спину де Вольфа, чтобы найти место, куда лучше воткнуть нож.

— Друзья, почему бы нам не обойтись без этой глупой позы. Мы все здесь разумные люди. Давайте ближе к делу, не так ли? У вас, кажется, есть некое опасно острое понимание тенденций рынка, и мы просто хотим услышать о вашей системе... и понять, действительно ли что-то стоит за вашем заявлением о том, что нас может ожидать резкий спад. Конечно, ваши фантастические прогнозы насчет полного краха рынка — полнейшая...

— Нет. Я просто знаю будущее, — упрямо повторил де Вольф. — И докажу это.

Встав на эту позицию, де Вольф начал быстрый анализ всемирной истории с 1929 до 1942 года. Он описал крах биржи и последовавшую депрессию, Новый курс, приход к власти Гитлера, войну, автоматы для пинбола и уклоняющихся от службы — причем совершенно заворожил аудиторию, легко перескакивая с темы на тему и проявляя явное знакомство со всякого рода деталями. Целый час никто не произнес ни слова, за исключением де Вольфа.

Но когда он закончил, Бурже улыбнулся с полнейшим недоверием на лице.

— Ваше обозрение будущего весьма интересно, но нелепо во многих местах. Всем известно, например, что немецкий милитаризм был сокрушен раз и навсегда еще в 1918 году. И в любом случае, вы не сможете доказать ни слова из сказанного, потому что мы не можем ждать месяцы, а то и годы, чтобы проверить ваши россказни.

— Естественно, — удовлетворенно кивнул де Вольф. — Вам нужны доказательства, которые можно проверить. Например, сегодняшние события. Что происходит в мире сейчас. Что произойдет в следующий час. Ну, ладно.

Он взглянул на часы. Четыре пополудни. Он отлично протянул время. Тогда он рассеянно достал из кармана жилета щепотку карборунда и протер им зубную пластину, совершенно уверенный, что это ни у кого не вызовет ни малейших подозрений.

Затем настроился на регулярный выпуск новостей, и стал спокойно, слово в слово, повторять сообщение вслед за радио. Челюсти миллионеров отвисли, их владельцы с сомнением уставились друг на друга. Де Вольф перешел все границы, заявив, что Плата За Молчание выиграет пятый заезд в текущих бегах в Нью-Йорке.

Бурже срочно побежал покупать газету и вернулся, торжествующе размахивая ею. Разумеется, в газете не было ни слова о том, о чем говорил де Вольф.

— Конечно, нет, — кивнул де Вольф. — Это же еще не произошло. Или происходит прямо сейчас. Читайте вечерний выпуск, и все поймете. — Де Вольф замолчал, принимая заключительную часть последних известий. — Прочитайте спортивную страницу. Там написано о шестом заезде. В нем победит Ма Белл.

Бурже быстро просмотрел нужную страницу.

— Действительно, в шестом заезде заявлена лошадь по имени Ма Белл. Позвоните на ипподром. Она как раз должна бежать.

Кто-то побежал звонить и вернулся с выпученными глазами. Де Вольф правильно назвал победителей в обоих заездах. Он позвонил также в редакцию газеты, чтобы проверить парочку «прогнозов» де Вольфа, выбранных наугад. В газете подтвердили, что все так и есть, хотя выпуск с этими новостями еще не вышел из печатной машины.

Это был самый хрупкий момент. Если бы спросили, например, о седьмом заезде, де Вольф ничего бы не смог ответить, поскольку последние известия уже закончились и по радио транслировали танцевальную музыку. Фактически, если бы магнаты чуть-чуть подумали, то могли бы сообразить, что де Вольф рассказал о событиях, происшедших час-два назад.

Но де Вольф рассчитывал на то, что все это были события, о которых он никак не мог узнать заранее, и уж, тем более, не мог угадать.

Долгая, тяжелая тишина была, наконец, нарушена хриплым голосом Пита Мэнкса-младшего.

— Вот так штука! Да этот парень, действительно, знает будущее!

Де Вольф усмехнулся и стряхнул с плеча воображаемую пылинку.

Он победил, потому что всегда добивался так успеха в прошлом.

Бурже конфиденциально наклонился к нему.

— Мистер... э-э... де Вольф. Я насчет вашего предвидения о крахе рынка. Вы хотите сказать, что все фонды резко падут? Я, например, имею сейчас на руках «Нью-Йорк и Гарлем»...

Де Вольф сочувственно улыбнулся ему. Это были как раз те акции, на которых он собирался сколотить себе состояние.

— Через пять дней «Нью-Йорк и Гарлем» упадет на сотню пунктов.

Наступило потрясенное молчание.

— Ну, разумеется, мои акции «Американского технического спирта» в полной безопасности, — раздался, наконец, чей-то неуверенный голос.

Это были как раз акции, выбранные де Вольфом во вторую очередь.

— Завтра — а этот день войдет в историю под названием Черной Пятницы, — ваши акции упадут на двадцать пять пунктов. И это только начало.

Он улыбнулся, вежливо и торжествующе, чувствуя, как вокруг, подобно дождевой воде в протекающем подвале, поднимается паника.

Кусочек человечества ценой в пятьдесят миллионов долларов — на бумаге — обступил судью и принялся что-то бормотать. Наконец, Бурже вновь повернулся к де Вольфу.

— Мы глубоко извиняемся, но вынуждены поступить так, чтобы ни слова не просочилось наружу, пока мы... э-э... не примем меры для охраны своих интересов. А вы, — Бурже смахнул рукавом пот со лба, — слишком любите распускать язык. Боюсь, вы все же должны отсидеть свои тридцать дней.

— Что?! — взорвался де Вольф. — Вы не можете так поступить со мной! Судья сказал, что я буду свободен, если докажу, что действительно знаю будущее! И вообще, кто вы такие, что приговариваете меня? Это же нонсенс!

Но судья, с крайне виноватым видом, подтвердил слова Бурже.

— Тридцать дней тюрьмы. Дело закрыто.

— Кто мы такие? — мрачно усмехнулся Бурже. — Мы представители значительного политического влияния. Уловили смысл?

Де Вольф смысл уловил. Но не все еще было потеряно, если он сумеет убедить Пита Мэнкса-младшего разделить с ним судьбу. И он повернулся к маленькому человечку, но Бурже не дал ему ничего сказать.

— Что же касается истца, — заявил этот уважаемый представитель влияния, указывая на Мэнкса, — то я не думаю, что мы можем доверять и его языку. Ваша Честь, нельзя ли задержать и его за какое-нибудь нарушение закона?

— Гм-м... Может, он станет важным свидетелем. Кто знает? — и судья осветил лучезарной улыбкой всю компанию дельцов. — Лучше подержать его под замком двадцать четыре часа, просто на всякий случай. Этого вам хватит?

Бурже согласился, что этого будет вполне достаточно. И двери тюрьмы закрылись за де Вольфом и Питом Мэнксом-младшим. У последнего был вид человека, который дернул за хвост кошку, а та оказалась вдруг тигром. Он был слишком напуган происходящим вокруг, так что даже не потрудился протестовать против явно сфабрикованного обвинения.

И это был уже далеко не первый раз, когда злополучный путешественник во времени вкушал горький плод лишения свободы. Он побывал и в более старинных тюрьмах, но нигде еще не встречал более твердых тюремщиков. Де Вольф угрожал, бушевал, подлизывался и даже попробовал предложить тюремщику взятку, но все без толку. Стало очевидно, что самые критические часы своей жизни оба Мэнкса потратят в мерзком заточении.

— Ну, погодите! — закричал де Вольф голой стене. — Это еще не конец! Я всегда в последний момент находил выход при помощи моего острого ума!

Единственным ответом на эти слова было издевательское эхо.

Де Вольф с презрением и отвращением посмотрел на Пита Мэнкса-младшего, из-за недоверчивости которого и произошли все эти неприятности. Мэнкс, неправильно поняв значение взгляда своего товарища по камере, угрожающе оскалился.

— Если вы можете так легко видеть будущее, — проворчал он, — то должны знать, что с вами будет, если вы поднимете на меня руку.

Де Вольф только пожал плечами и в отчаянии отвернулся. Будущее было слишком ясным. Завтра наступит двадцать пятое октября, Черная Пятница! Акции рухнут за четыре часа до закрытия биржи. А во вторник все увидят, как четырнадцать миллиардов долларов превратились в прах, и начнется общенациональная паника продажи оставшихся фондов.

И все начнет окончательно рушиться. Рокфеллер потратит сотни тысяч в попытке стабилизировать рынок. Томас В. Ламонт объявит о сложившейся ситуации, и его услышат все, потому что к этому времени вся страна уже будет настроена на финансовые новости. Но ничего не поможет. Финансовый крах будет расти. О, да, де Вольф прекрасно знал будущее.

Но каким же образом начался этот крах? И тут у де Вольфа помутилось в глазах от ужаса. Крах произошел потому, что он только что убедил кучку весьма значительных владельцев акций, что они должны мгновенно ликвидировать свои фонды! Именно эта группа финансистов, во главе с Бурже, и начнет срочную продажу акций, что вызовет последующую снежную лавину. Мэнкс... э-э... точнее, Питер де Вольф — был ответственен за самый ужасный финансовый крах в истории!

Де Вольф горько жалел о том, что зря тратит тут время, и страстно хотел оказаться в другом месте. В любом. Где угодно. Но прошло целых три дня до того, как его желание было исполнено одновременно с головокружительным чувством падения в бездну...

Вжииииик!

Оказавшись в лаборатории, Пит Мэнкс оттолкнул нюхательную соль, которую доктор Горацио Майхейм держал у него под носом, и вскочил на ноги. Он дико поглядел на Кресло времени, которое так повело его, и издал ужасный вопль.

— Никогда больше, — проревел он, задыхаясь. — На сей раз я твердо это обещаю!..

Майхейм сочувственно закудахтал.

— Насколько я понял, твои планы не вполне удались, мальчик мой. Но что... э-э... произошло?

Пит вздрогнул от простой мысли.

— О, ничего! Вообще ничего. Просто Великая Депрессия случилась по моей вине! Я обрушил фондовый рынок, а также, кажется, и Республиканскую партию. Банкротство банков, очереди за хлебом, Новый курс, пособия по безработице, может, даже Гитлер... И все это случилось лишь потому, что я совершил маленькую экскурсию в прошлое! — Он содрогнулся, представляя себе все эти ужасные подробности.

Доктор Майхейм печально покачал головой.

— И в итоге ты не сделал себе состояние. Что ж, я этого... гм... ожидал. Я всегда чувствовал, что наши проникновения в прошлое, хотя и весьма интересные, никак не могут изменить неизменное настоящее. А знаешь, что ты должен был сделать?

— Застрелиться месяц назад, — мрачно проворчал Пит.

— Нет-нет, мальчик мой. Вместо того, чтобы пытаться заработать состояние самостоятельно — при помощи ранней версии тебя самого, — тебе нужно было лишь взять свой первоначальный выигрыш и положить его на целевой вклад на имя Пита Мэнкса, с условием неприкосновенности до 1942 года. Ты это легко мог сделать в образе де Вольфа. И в наше время ты мог бы легко забрать эти деньги. А знаешь, сколько набежало бы по процентам?

Пит взмолился, чтобы небеса удержали его от поспешных действий.

— Только не говорите мне ничего! — взревел он.

Но Майхейм, не слушая его, принялся развивать свою идею.

— Это ведь очень просто сделать. Если ты ненадолго вернешься в 1929 год, то...

Он замолчал, изумленный и разочарованный. Потому что единственным ответом ему последовал стук захлопывающейся парадной двери и убегающие шаги...