Приключения Пита Мэнкса

ГЛАВА II. Мэнкс в далеком прошлом

Лапа, пушистая лапа с когтями приближалась к носу Мэнкса. Пит глядел на нее, выпучив глаза. Потом попытался понять руку, чтобы заслониться от этой лапы, но не сумел. Кроме лапы, он видел далекие вершины деревьев и синее небо. Очевидно, он лежал на спине и лапа хотела впиться когтями ему в лицо. При мысли об этом Мэнкс обрел дар речи.

— Нет! — залепетал он. — Не надо! Я слишком молод, чтобы умереть! Ай!

Лапа закрыла Питу глаза. Завизжав, он поднял левую руку и отбросил лапу с глаз. Теперь он снова мог видеть, но сразу же пожалел об этом.

Потому что теперь он видел две лапы. И каждая стискивала запястье другой.

— Я все понял, — сказал себе Пит. — Я просто сошел с ума.

И тут же он осознал, что говорит не по-английски. Конечно, машина времени предоставляла Питу память тела, которое он занимал, и в первую очередь язык. В Египте он говорил по-египетски, в Риме на латыни и так далее. Но теперешний язык был уникален. Подобные звуки издают дерущиеся собаки. Хрюканье, стоны и хрипы вырвались из его горла в немыслимой какофонии.

И самым плохим было внезапное открытие, что пара когтистых лап — его собственные.

Пит с трудом поднялся на ноги и огляделся. Он находился в лиственном лесу, высокие стволы деревьев были сплошь закрыты заросшими лишайниками. Землю кругом покрывали гигантские папоротники. И где-то поблизости журчала вода.

Поняв, что очень хочет пить, Пит пошел на этот звук и вскоре вышел у водоемчика, созданного ручьем. Бросившись на землю, Пит стал жадно пить. А когда остановился, то увидел свое отражение в воде. Отпрянув, он замер, не отрывая от него глаз. Длинный, вибрирующий стон сорвался с толстых, вывороченных губ.

— Ох-х-х-х-х! — простонал он. — Это все бестолковая машина времени! Я не сумасшедший! Я — обезьяна!

Это было не совсем верно. Пит не был красив, как кроманьонец, хотя и не такой страшный, как неандерталец. У него был низкий лоб и нависшие над маленькими дикими глазками, точно волосатые валики, брови. Нос походил на брюссельскую капусту, а клыкастый рот был слишком широк. И Пит с беспокойством отметил, что он слюнявил.

— Боже, какой я неопрятный, — простонал он, озирая свое косматое туловище. Вся его одежда состояла из шкуры какого-то животного, завязанной где-то в районе талии. Вероятно, она была чисто ради моды, поскольку заросшее волосами туловище Пита явно не нуждалось в одежде.

Чье-то хриплое дыхание привлекло его внимание. Пит обернулся через волосатое плечо и был потрясен, обнаружив прямо позади себя тигра.

Тигр был огромный, с клыками, как сабли. Пит так и подумал: саблезубый тигр. Тот присел ниже, подергивая хвостом.

— Осторожно, Улг! — прозвучал откуда-то из леса резкий голос. — Позади тебя — полосатая смерть!

Хвост тигра напрягся, и Пит застыл от ужаса. В прозрачных янтарных глазах зверя он увидел отчетливое желание убивать. Из полуоткрытого рта повисла ниточка слюны.

Чудовище кашлянуло — и бросилось в атаку!

Сидевший у водоема на четвереньках Пит действовал инстинктивно. Бежать у него не было времени, так что он просто развернулся и рухнул в воду.

К счастью, там оказалось достаточно глубоко, и Пит вынырнул из воды у другого берега. По коже у него ползли мурашки в ожидании, когда в нее вопьются когти. Если тигр умеет плавать, Пит может считать, что он утоп во всех смыслах.

Он осторожно глянул через плечо. Большая кошка затормозила у края водоема и зарычала. Затем для проверки потрогала лапой воду и отступила. Затем вдруг решилась и прыгнула к Питу.

Но Мэнкс к этому времени уже выбрался на противоположный берег, отчаянно ища взглядом убежище. Но он видел только деревья и большие папоротники.

Снова из леса раздался пронзительный голос.

— Вверх, Улг! — закричал он. — Взбирайся на дерево!

Это был подходящий совет. Пит никогда не был акробатом, но его новое тело оказалось неожиданно проворным. Он ловко, как обезьяна, поднялся по стволу дерева. Впрочем, он и был обезьяной. На безопасной высоте он остановился и, держась за ветку, глянул вниз.

Саблезубый бродил под деревом, плюясь и рыча, глядя вверх голодными янтарными глазами. Пит расслабился, и низким, хриплым голосом высказал тигру все, что думал о нем.

Зашелестели листья. Серая косматая фигура спустилась сверху и устроилась на ветке возле Пита. Лицо, почти идентичное его собственному, было сморщено, очевидно, в дружественной улыбке. Мэнкс на всякий случай чуть отодвинулся.

— Он подобрался слишком близко, — заметил вновь прибывший. — Я уж думал, что он добрался до тебя. Обычно ты не такой беспечный, Улг.

Пит быстро соображал. Он уже понял, что попал в тело доисторического человека по имени Улг. Значит, машина времени забросила его слишком далеко в прошлое.

Очевидно, что-то пошло не так, как это обычно и бывает с машиной Майхейма. В конечном итоге, Док наладит ее и спасет Пита. Но до этого момента нужно еще дожить. И первым делом нужно было узнать, а кто такой Улг.

— И что теперь? — осторожно спросил Пит.

— Я пришел сказать тебе, что вождь, твой дядя Берл, совсем спятил, — сказал новоприбывший. — Он скачет, как козел, жрет папоротники и визжит, когда мы пытаемся подойти к нему. Ты должен вернуться в пещеры и биться с Грулом.

Пит пытался понять, о чем идет речь.

— О-о, — медленно протянул он. — Грул хочет бороться со мной? Но почему?

— Если Берл спятил, он не может быть вождем. Ты же всегда говорил, что будешь следующим вождем и убьешь всякого, кто выступит против тебя. А Грул заявил, что сам хочет быть главным, так что... — и он выразительно пожал волосатыми плечами.

— Да пусть Грул будет главным, если так хочет, — поспешно сказал Пит. — Политика меня не интересует.

— Но Грул все равно хочет тебя убить. Ты не нравишься ему, так как три месяца назад оторвал ему левое ухо. Он послал меня, Шака, чтобы отыскать тебя.

— Спасибо, Шак, — ответил Пит. — Но не думаю, что я вернусь в пещеры. Я хочу пробыть здесь какое-то время. И можешь представить себе, как я разозлюсь, если кто-то мне будет мешать?

Это была всего лишь бравада. Угл, должно быть, был славным парнем! Сколько же у него врагов в пещерах?

— Но человек не может выжить в джунглях ночью, — помотал головой Шак. — Ты же знаешь, что это — верная смерть. Только в пещерах мы в безопасности. Возвращайся и убей Грула. А затем мы пообедаем, если я разыщу пару крыс.

Мэнксу не понравился его глупый собеседник. Шак был слишком наивен. Он лениво почесал бок и поймал блоху. Какое-то время с интересом рассматривал ее, затем предложил Питу и, встретив резкий отказ, слопал сам.

После дальнейших расспросов Пит понял, что Шак был определенно прав. Было смертельно опасным оставаться в лесу после наступления темноты. Нельзя сбрасывать со счетов свирепых хищников, выходивших ночью на охоту. И если Пит не вернется в пещеры, то гибель его предрешена.

— О дьявол и сто чертей! — простонал он. — Но все равно, я бы рискнул остаться здесь, будь у меня машинка.

— Машинка? — недоуменно переспросил Шак.

— Пушка. Пистолет-пулемет. То, что постоянно носит с собой Фрэнк Бак...

— Ты спятил, как и твой дядя, — торжественно объявил Шак. — Ты говоришь непонятные слова.

Пит что-то невнятно проворчал и задумался. Машина времени, все же, работала не так уж плохо. Пит был уверен в себе и в своей способности бойко говорить на совершенно незнакомом языке. Грул, вероятно, был всего-навсего обезьяной переростком. Его можно было одолеть. Например, если намазаться маслом... То есть, это если Грул был действительно таким же тупым, как Шак, который сосредоточенно грыз свои ногти на пальцах ноги...

— Пошли, — сказал ему Пит. — Тигр уже ушел. Пора возвращаться, приятель.

Шак какое-то время был ошарашен этими словами, но все же их понял. Они вместе спустились с дерева и отправились через дикий лес.

Это было жуткое местечко. Отовсюду постоянно неслись какие-то звуки. Джунгли изобиловали жизнью. Гигантские прекрасные бабочки парили над кустами, которые не походили ни на что, виденное раньше Питом. Тут и там носились невероятные стрекозы. Здесь бы Джонни Вейсмюллер чувствовал себя как дома, решил Пит. Он заметил, что вокруг нет никаких цветов, хотя и не понимал, почему.

Это была эра млекопитающих. Богатая углеродом эра прошла давным-давно, и все гигантские динозавры уже вымерли. И Пит решил, что попал в самый рассвет человекообразных. Но в настоящий момент он чувствовал себя в миллиардах световых лет от Таймс-сквера и шумного Бродвея.

Когда они вдвоем вышли из леса, то оказались перед склоном крутого утеса, в котором чернели разинутые пасти пещер. Возле пещер горел костер, у которого собрались косматые существа. Шак подвел к костру Пита.

— Смотри, — сказал он, — вот твой дядя Берл. Совершенно спятил.

Берл был самым крупным человеком, какого Пит когда-либо видел.

Покрытый волосами, с чудовищными мускулами, высоченный и широченный, у него, наверняка, было водоизмещение не меньше, чем у «Куин Мэри». И этот гигант сидел на корточках у зарослей папоротников неподалеку.

Потом Берл резко обернулся, пискнул и странными прыжками перебрался на другую сторону папоротников. У Пита отвисла челюсть, потому что он кое-что вспомнил.

— Чтоб меня! — прошептал он. — Это же кролик из лаборатории Дока! Могу держать пари, что в теле Берла находится сознание кролика.

Проницательное предположение Пита было абсолютно верным. Вождь племени грыз теперь папоротники и нервно подергивал носом.

— Идем, — сказал Шак.

Они подошли к костру, и все собравшиеся вокруг него уставились на Пита.

Затем один поднялся на ноги — огромный бочкообразный гигант, лишь чуть поменьше Берла. Он был покрыт рыжеватыми волосами. Пит заметил, что у него нет одного уха.

Пит нервно сглотнул и тут же заглушил этот звук притворным кашлем. Затем успокаивающе улыбнулся и шагнул вперед. Грул не выглядел слишком умным. Он остался стоять с открытым ртом, часто мигая красноватыми глазками. Пит дружелюбно помахал ему волосатой рукой.

— Приветик, — с трудом произнес он.

— Нгррр! — ответил Грул. — Я убью!

И бросился к Мэнксу, который с пронзительным криком отскочил с его пути. Рядом лежал большой, удобный валун с плоской вершиной. Пит запрыгнуло на него и сделал паузу, оглядывая собравшихся. Похожие на обезьяньи лица наблюдали за ним с явным интересом. Грул шагнул вперед, скрипя зубами.

— Ну, держитесь! — пробормотал Пит, делая руками несколько пассов. Все племя глядело на него. Грул заколебался и снова проворчал:

— Я убью...

— Минуточку! — Пит вспомнил парикмахера, занимающегося пустой болтовней просто в силу привычки, и поднял руку со сжатым кулаком. — Леди и недостающие звенья! — провозгласил он. — Прошу вашего внимания. У меня сообщение жизненной важности для людей и э-э... животных.

Пит с тревогой помолчал, но никто не казался оскорбленным. Грул озадаченно глядел на него с разинутым ртом.

— Послушайте, друзья, — голос Пита стал мягко-обворожительным.

— Я не хочу вам что-то продать. Я хочу вам помочь — всем вам. — Он провел сжатым кулаком над головой, и внезапно открыл его, показывая, что в нем ничего нет. — Видите, люди? Здесь нет вообще ничего! Это показывает, что людей легко обмануть, точно так же, как одурачили тебя, дружище Грул. Ты думал, что мне не нравишься, верно? Но мы еще подружимся, я только хочу показать, как неправ ты был.

— Ха! — сказал Грул. — Все как ты. Я им не нравлюсь. Я убью.

И он протянул к Питу неприятно длинные ручищи. Пит отшатнулся и почувствовал, как что-то суют ему в руку. Скосив глаза, он увидел, что это Шак тайком подсунул ему острый нож из кремниевого осколка. И тут же в голову Питу пришла одна мысль.

— Постой! — завизжал он. — Послушай, Грул! Ты мыслишь в неправильном направлении. Вся проблема вот в этом, — и он указал на колючую бородищу гиганта. — Дамам не нравятся бакенбарды. Они скрывают твою красоту. Там, откуда я прибыл... э-э... я хочу сказать, что есть известное стихотворение, иллюстрирующее эту мысль. «Никогда не отпускайте бакенбарды. Это делают лишь спятившие барды», — тут же сымпровизировал Пит и вложил всю свою силу убеждения в следующий аргумент:

— Это, также, совершенно не больно. У тебя профиль Берримора[8], но никто не замечает этого из-за зарослей на твоей физиономии. Позволь мне только продемонстрировать...