Приключения Пита Мэнкса

Генри Каттнер. Мир фараона

World’s Faraoh, (Thrilling Wonder Stories, 1939 № 12), пер. Андрей Бурцев

У Пита Мэнкса была головная боль. И имя ей доктор Горацио Майхейм. Достойный доктор мешал призывать клиентов сверхприбыльной концессии Пита в Стране Развлечений.

— Стреляйте, пока не попадете! — надрывался Пит.— Легче, чем разбить бутылку молока! Все призы у вас в кармане! Вы не можете проиграть!

Маленькая, худенькая фигурка Майхейма взволнованно подпрыгивала перед ним.

— Только на пару слов, мистер Мэнкс! Только на пару слов!

— Стреляйте, пока не попадете! — орал Пит. — Ну, что там у вас? — бросил он мимоходом Майхейму. — Вы мне мешаете. Стреляйте, пока...

Майхейм достал бумажник, достаточно большой, чтобы его можно было забить в глотку политику, и начал доставать из него по одной купюре. Пит поперхнулся, уставился на деньги. Затем подозвал своего зазывалу.

— Продолжай сам, Джо. Я скоро вернусь. Я весь ваш, док... — Он перепрыгнул через прилавок, схватил Майхейма вместе с деньгами и потащил нервного медика в тихое местечко за палаткой. — Ну, а теперь выкладывайте, что у вас стряслось?

— Мне нужна ваша помощь, — сказал Майхейм. — Я попал в беду.

— Вот как? — пристальный взгляд Пита любовно оглаживал доллары.

— Я хорошо заплачу вам. Всего лишь небольшая помощь... Не очень большая. Эксперимент.

— Стоп! — сказал Пит, отступая. — Вы уже как-то пробовали это на мне. Послали меня в вашей машине времени в древний Рим, и я очутился на арене цирка, полной голодных львов. Нет уж! Это не для меня! Второй раз у вас не выйдет!

— Это не машина времени, — огрызнулся Майхейм. — Нет такой штуки. Мое устройство просто посылает ваше сознание в самую середку центрального континуума, вокруг которого и вращается все время. Вы не совершали путешествия во времени. Просто ваш разум овладел мозгом и телом римского гражданина...

— Ага, — с горечью рассмеялся Пит. — Меня и вашего приятеля профессора Акера. Мне по-прежнему это кажется злой шуткой — послать нас обоих как раз в то время...

При упоминании Акера Майхейм слегка позеленел. Он заколебался, несколько раз облизнул губы и, наконец, произнес:

— Гм-м... В этом-то и проблема, Пит. Мы с профессором немного не сошлись во мнениях. Он стал утверждать, что мое устройство — просто фальшивка, и было просто что-то типа гипнотического сеанса. Ха! Ну ладно, тогда мне выпал случай привести свои аргументы.

— О, Боже, — присвистнул Пит. — Держу пари, вы послали профессора обратно в Рим.

— Не совсем так, — замотал головой Майхейм, волнуясь все больше. — На этот раз в Египет.

— Хорошее время для отпуска. Я слышал, там все время хорошая погода. Пирамиды и все такое, да?

— При фараонах Египет был немного другим. Там были хищники и дикари. И я боюсь, что профессор довольно-таки непрактичный человек. Да, он ученый, но у него нет достаточно житейского опыта, чтобы укрыться от ливня...

— В Египте льют ливни? — из вежливости спросил Пит и, не дожидаясь ответа, продолжал:

— Ваша машина работает в оба конца. Тогда почему бы вам просто не вернуть профессора?

— Я не могу, — простонал Майхейм. — Время изогнуто, как и пространство, и я по всякому мог бы его повернуть. Но мое устройство сломалось. Нужны недели, чтобы восстановить его. Я по-прежнему могу посылать сознание в прошлое, но не могу пока что вернуть его. Из Лондона должны прибыть кое-какие запасные части, но и тогда мне понадобится время, чтобы наладить машину. Как вы знаете, у Акера были в Риме проблемы. Так что его могут запросто убить, прежде чем я успею вернуть его из Египта.

— Ну, это чушь, — проворчал Пит. — Вам не могут предъявить обвинение в убийстве без трупа. Так что не унывайте.

— Но все знают, что я работал с Акером. Мне уже начинают задавать вопросы, Пит. Вы хорошо справились в Риме. Я хочу, чтобы вы отправились в Египет, нашли Акера и позаботились о нем. Я уже приготовил машину.

— Буду рад видеть вас снова, — сказал Пит. — До свидания.

— Так вы мне не поможете?

— Я что, похож на того, кто только что вышел из желтого дома?

— Из желтого дома?

— Из дурдома, психушки, — любезно пояснил Пит. — Вы что, не понимаете по-английски?

— Да, — сказал Майхейм, стараясь, чтобы это прозвучало с иронией, — я понимаю по-английски. И заплачу вам пять тысяч долларов, если выручите меня.

Пит медленно покачал головой.

— Мне... мне бы пригодились эти денежки. Я бы поехал тогда в Нью-Йорк и открыл палатку на тамошней Всемирной Выставке. И можно было бы много чего еще сделать, но... но это самоубийство. Нет, это не для маленького Пита. Мне очень жаль, доктор...

Пит отвернулся, но внезапно замер. Что-то больно впилось ему в спину, и он застыл совершенно неподвижно.

— Я был о вас лучшего мнения, доктор, — укоризненно сказал он. — Надеть на меня «поводок»? Это не по-приятельски.

— Вы отправитесь со мной, — сказал доктор Майхейм. — Пульт будет у меня в кармане. Если начнете дергаться, то испытаете ужасную боль. Если сохраните спокойствие, получите, в конечном итоге, пять тысяч долларов.

— Закажите на них для меня надгробную плиту, — огрызнулся Пит.

— Замолчите, — велел Майхейм. — И идемте.

В лаборатории царил полный беспорядок, и Пит подумал, почему у ученых всегда так много кругом проводов, кабелей и всего такого прочего. Вероятно, чтобы были на виду, решил он. Последние несколько лет Пит работал зазывалой, поэтому знал, как ценно, чтобы все было на виду.

Он неловко сидел на металлическом стуле с крепко привязанными к нему запястьями и лодыжками, и думал о том, когда же доктор включит ток. Майхейм что-то делал на пульте управления в углу. Пит содрогнулся и медленно произнес:

— Так нельзя. И вы знаете это, доктор.

— Замолчите.

— Я свободный гражданин Соединенных Штатов Америки. Я знаю свои права, и вы не можете...

— Вы станете гражданином Египта, как только разогреется трубка. Будь проклят этот реостат!

Не зная, кто такой реостат, Пит никак это не прокомментировал, но через некоторое время снова заговорил:

— Эй, доктор! Я сейчас вспомнил, что не знаю древне-египетского.

— А вам и не нужно, — пояснил Майхейм. — Я улучшил свое устройство с того времени, как посылал вас в Рим. Когда ваш разум войдет в мозг египтянина, он автоматически свяжется с центром памяти. Мне сложно это вам объяснить, так как я сам еще не все понял. Главное, вы можете разговаривать и понимать египтян.

— Все равно так нельзя, — хмуро сказал Пит.

— Ну, у вас нет выбора. — Майхейм нажал какую-то ручку из изоляционного материала. — Запомните, что я вам скажу. Несколько недель я не смогу вернуть вас или Акера. Ваше дело найти его и оберегать от проблем, пока я не закончу ремонт. Вы готовы?

— Нет! — искренне закричал Пит.

БАНГ!

Майхейм нажал кнопку, и все начало двигаться с невероятной быстротой. Потом сознание Пита выскользнуло из тела и спроецировалось в другой сектор времени.

Когда-то Пит Мэнкс, к своему сожалению, попробовал любопытную смесь водки, текилы и абсента. Сейчас его ощущения были похожи на тогдашние. Только лифт вращался вокруг него, вместо того, чтобы подниматься и падать. Потом Пит сообразил, что это не лифт. Это его мозги быстро вращались в пульсирующем черепе. Пит никогда не слышал о центробежной силе, но его обеспокоило, сколько же времени мозги смогут выдержать такую нагрузку.

Он открыл глаза и уставился на самое большое помещение из всех, что когда-либо видел. Высокие колонны, поддерживающие кровлю, казались чуть меньше мили в высоту. Вот это зал! И в конце его сидел какой-то бородач с короной Египетских Царей на голове.

Фараон Хеопс поймал в своих бакенбардах блоху, внимательно осмотрел ее и затем решительно прервал жизнь несчастной твари. После чего икнул и сказал:

— Мы не терпим богохульников. Этот Зет-Атон должен умереть.

Пит обнаружил, что зал полон людей, мужчин и женщин, в таких одеждах, которые приличными никак не назовешь. Всему должно быть место и время, включая и стриптиз. Пит покраснел и уронил пику.

— Глупый потомок крокодила, — проворчал стоящий рядом гигантский нубиец. — А еще считаешься прекрасным солдатом.

— Солдатом? — спросил Пит и резко замолк, поняв, что сказал это на чистом египетском.

— Солдат из личной охраны фараона, — подтвердил нубиец. — А сейчас подбери свою пику и стань смирно, или я проколю тебя насквозь.

Пит поднял свое оружие и занял место в линии бесстрастных гвардейцев, которые стояли вдоль украшенных фресками стен. Потом он уставился на Хеопса и на закованного в цепи преступника, который стоял перед постаментом с троном, сопровождаемый двумя мускулистыми египтянами.

Преступник был длинным и тощим, как угорь, с грязной седой бородой, печально лежащей на его голой груди.

— Богохульство — опасная штука, — заметил фараон.

— Еще он изрекал ложные пророчества, — вставил кто-то. — Говорил, что вообще нет никаких богов.

Плохо дело, подумал Пит. А ведь у него было время научиться держать рот на замке.

— Ну, так бросьте его в темницу, — решил Хеопс. — Он должен умереть в полнолуние. И смерть его будет необычной и весьма болезненной.

И тут Пит испытал шок, когда преступник, Зет-Атон, закричал:

— Вы не можете так со мной обращаться! Я вообще не египтянин! Это всего лишь...

Самое интересное, что кричал Зет-Атон по-английски.

— Профессор Акер! — завопил Пит, забыв об осторожности. — Эй, профессор! Это вы?

Акер узнал манеру говорить, если не сам голос, своего бывшего сотоварища по римским приключениям, и резко обернулся.

— Пит! Пит Мэнкс!

— О, ради Сэта! — зарычал Хеопс. — Почему у него имя священного ибиса? Приведите-ка его ко мне!

Пита тут же подвели к подножию трона. Фараон внимательно посмотрел на него.

— Кто ты?

— Ух-Путо-Манес мое имя, — тут же придумал Пит.

Это звучало не очень-то по-египетски, но было лучшим из того, что он сумел придумать с маху.

— Ты знаешь этого преступника?

— Конечно. Это мой старый приятель.

— Вот как? — тут же заинтересовался Хеопс.

— Да. Он не египтянин. Он американский гражданин. Видите ли...

И Пит тут же принялся рассказывать, как опрометчиво был насильно послан доктором Майхеймом в это путешествие. Когда он закончил, стояла мертвая тишина.

— Ты безумен, как верблюд, — сказал, наконец, Хеопс. — Посмотрим, сумеет ли тебе помочь кое-какая работа. По справедливости, с вас обоих нужно содрать живьем кожу, чтобы не уронить честь трона. Но поскольку вы явно безумны, то мы проявим милосердие. Отправьте их работать на Пирамиду. Суд закончен.

Пита схватили и куда-то повели. Профессора Акера тоже увели, а Хеопс стал исследовать живность в своей бороде.

Пит Мэнкс потел и вкалывал на жарком африканском солнышке. Он был в группе человек из двухсот, которые тянули по смазанным жиром роликам гигантский каменный блок. Мэнкс задыхался и устало пыхтел, с тревогой косясь на надсмотрщика.

— Мэнкс, скованный цепью, — простонал он. — Я не переживу этот позор. Боже!

— Усердней гни спину, Путо-Манес, ты, ленивое отродье дохлого гиппопотама! — сказал надсмотрщик, мучительно больно щелкая плетью по спине Пита.

Высокий раб с кислым лицом, трудившийся рядом с Питом, которого, вроде бы, звали Ага, прошептал:

— Опусти голову, когда разговариваешь. Ты что, новичок?

— Я толкаю эти камешки уже девяносто семь лет, — ожесточенно огрызнулся Пит.

— И откуда ты? Из Пуони? Из племен Красного моря?

— Я молокосос, — сказал Пит, вспомнив слова нубийца в тронном зале фараона. — И сосунок.

— Ты говоришь странные слова, — пробормотал Ага. — А я вот был жрецом Ра.

— Ра?

— Ра.

— Ты больше похож на панка из колледжа, попавшего на футбол, — усмехнулся Пит.

Ага не понял его, но просто дружелюбно улыбнулся в ответ. Завязалась беседа. Пит, наконец, узнал, что Ра является главным богом Египта, и что Агу выперли с работы за то, что он в открытую брал взятки, и что Хеопсу не по вкусу иерархия жрецов.

У Пита возникла идея.

— И ты был жрецом?

— Ну, да.

— Я имею в виду, что тебя еще может выслушать главный парень... Ну. Я имею в виду, первосвященник?..

— Если будет необходимость. Но он не станет помогать мне.

— Ладно, — сказал Пит, — возможно, и станет. На этой пирамиде работает много рабов, верно?

— Тысячи. Их здесь столько, сколько песчинок в Сахаре.

— Шикарно! Теперь послушай — у меня есть идея.

Какое-то время спустя Пита Мэнкса снова привели к Хеопсу. Пит был сердит и встревожен.

— Эй, что это еще значит? — спросил он, гремя цепями. — Мне сказали, что вы хотите поговорить со мной.

— Хочу, — улыбнулся Хеопс, — и буду. Потом ты умрешь очень мучительно. Это из-за тебя мои рабы сели на корточки возле пирамиды и отказываются работать?

— Это называется сидячая забастовка, — пояснил Пит. — Мы требуем ограничить рабочие часы, улучшить еду и начать платить за работу.

— Я сдеру с тебя кожу, — сказал фараон. — Потом тебе отрежут веки, намажут медом и посадят в муравейник. А остальные рабы будут глядеть, как ты извиваешься. Ты, кажется, забыл, что я — бог.

— Прекрасно, — упрямо сказал Пит Мэнкс. — Вы — бог. А я — босс Союза Пирамиды. Я согласен на компромисс, если вы тоже согласитесь на него.

— Уберите его отсюда и сдерите шкуру, — сказал Хеопс. — А потом пусть в рабов пускают стрелы, пока они не продолжат работать.

Солдаты схватили Пита. Его сердце ушло в пятки. Размышляя быстрее, чем когда-либо прежде, он вывернулся из их рук и закричал:

— Эй! Минутку! Дайте мне шанс! Я не хотел причинять вам проблемы. Я только пытался поговорить с вами с глазу на глаз, и это была единственная возможность.

Фараон почесал бороду.

— Ну, говори, что хотел, и прочь отсюда.

Пит стоял молча. Язык перестал его слушаться. Он вообще не знал, что сказать. В самый решающий момент остроумие покинуло его. Как он может заставить фараона передумать?

Но если это не сделать, тогда путь у него один — в муравейник. Очень неприятная смерть. Пит почувствовал себя виноватым перед собою. Я еще слишком молод, чтобы умереть, подумал он. Печально он вспомнил свою палатку в Стране Развлечений, годы, потраченные на то, чтобы добыть лишний шиллинг, новую шляпу, которую он купил, но еще даже не успел поносить, и место на Нью-Йоркской Всемирной выставке, которое уже никогда не будет его...

И вдруг его словно молния ударила. Челюсть Пита отвисла. В голове вспыхнул огонь вдохновения.

— Ну? — нетерпеливо спросил Хеопс.

— Я хочу сделать вам предложение, — поспешно начал Пит. — Почему вы позволяете поставщикам дурить вас и напрасно тратить ваше время на пирамиду, которая выглядит так убого? Ну что в ней хорошего?

— Это будет моя могила, — сказал фараон. — Сдерите с него кожу.

— Погодите, погодите! Почему бы не подождать, пока вы не умрете, чтобы тогда прославить вас? Почему бы не использовать пирамиду для чего-нибудь типа Всемирной Выставки в вашу честь? Или для самого большого праздника, который когда-либо был в Египте, а то и во всем мире? Люди пойдут сюда отовсюду, и у вас будет аншлаг. Постройте возле Нила аквапарк, устройте вокруг пирамиды шоу, организуйте неподалеку Ранчо Египетского Пижона — и все в честь Хеопса!

— Уберите его и... — начал было фараон и вдруг замолчал. Его темные глаза заискрились, он стал задумчиво перебирать бороду.

— Расскажи мне об этом побольше, — сказал фараон.

Если уж фараон что-либо делал, то делал на широкую ногу. И Хеопс, попав на крючок плана Пита, предоставил наглецу все ресурсы Египта. Не имело значения, что от Среднего Королевства до самой Дельты страна стонала под бременем драконовских налогов. Хеопс легким движением руки ввел, по предложению Пита, налог с продаж. Пшеница и другие зерновые резко подскочили в цене. Увеличилась стоимость недвижимости. Капитаны усмехались в бороды и рассказывали о процветании земель вокруг Дельты.

— Нам нужна реклама, — сказал Пит Хеопсу. — Вы должны поведать миру о своих достижениях.

Фараон отдал приказ. Его армиям, стоявшим в других государствах, послали громадные свитки папируса. Посыльные и курьеры помчались по всему Средиземноморью с новостями о ярмарке в Египте. Фараон объявил амнистию на год. В течение года все люди могли приехать в Египет и в безопасности созерцать чудеса Всемирной Выставки.

— Какой аншлаг! — посмеивался Пит, наблюдая за ходом работ. — Вы сорвете большой куш. Я имею в виду, ваши сокровищницы будут ломиться от золота.

— Лучше бы так и было, — сказал Хеопс, — а то я все равно сдеру с тебя кожу. В конце концов, не деньги столь важны, как слава. Все должны понять, что я — самый великий правитель с начала истории.

Питу удалось вытребовать себе жреца-расстригу Агу, условно-освобожденного, и заручиться его помощью. Он также попробовал провести переговоры о помиловании несчастного профессора Акера, но фараон был непреклонен.

— Данное мною слово — это закон, — заявил он. — Зет-Атон должен умереть, как я и повелел. Так что советую тебе больше не говорить об этом.

Некоторое время Питу пришлось терпеть неудовольствие монарха, но посредством изобретения простого инсектицида для бороды Хеопса, он снова заслужил расположение последнего.

— Старый паршивый козел, — выругался Пит, оставшись наедине с Агой. — Хотел бы я хотя бы на десять минут поиметь его в Аду. Сколько бы он продержался в Адской Кухне?

— Ты ругаешься, — с кислой улыбкой сказал Ага. — Однако, верно то, что жрецам не нравятся идеи Хеопса. Да, можно объявить себя богом, но он-то заявил, что он единственный бог.

Пит фыркнул в ответ.

— Я строю для него Всемирную Выставку. И какие мои комиссионные? Меня всего лишь оставят в живых. А если я потерплю неудачу, то с меня живого сдерут шкуру. Ничего себе контрактик!

Ага пристально поглядел на него.

— Путо-Мэнс, я могу тебе помочь. Жрецы очень влиятельны. Если хочешь поговорить с этим Зет-Атоном, то я попытаюсь это устроить.

В результате этого разговора следующей ночью Пита провели по подземным проходам и целому лабиринту секретных туннелей в темницу, где был заключен Зет-Атон. Ага с факелом встал на страже. Пит поспешно выложил еду и питье, которое принес с собой, и разбудил спящего пленника.

Профессор Акер был в плохой форме. Он был похож на скелет. Мгновенно проснувшись, он сел, звеня цепями, и уставился на Пита.

— Мэнс! Слава Богу, вы здесь! Вы пришли, чтобы забрать меня из этого ада!

Как ни странно, но Пит был тронут.

— Это не так-то просто, профессор, — коротко сказал он; — Вы прикованы цепями к стене. Однако, вот вам напильник. На это понадобится время, но если усердно трудиться...

Акер застонал. Пит сел на грязную солому и рассказал ему все, что произошло за последнее время.

— Вот, примерно, таким образом, — закончил он. — Я пока что в фаворе, но не могу вытащить вас отсюда, если вы не поможете мне.

— Помогу вам? — с горечью спросил Акер. — Но как?

— Послушайте, вы же ученый, — вздохнул Пит. — Вы должны что-нибудь придумать. Я могу передать вам почти все, что захотите.

— У меня нет материалов, — отчаянно сказал Акер. — Я не могу сделать оружие. Я не могу сделать даже простейшую электрическую батарею. В этом варварском веке нет даже цинка.

— А вы можете сделать ядовитый газ? — спросил Пит.

— Без электричества? Невозможно.

— Если у вас будет электричество... — пробормотал Пит. — Вот, проф, знакомьтесь, это — Ага, — представил он опального жреца. — То еще имечко. Но он славный парень. Вы пока ждите и работайте напильником. Я вернусь, как только смогу.

— Принесите еще немного еды, — печально сказал профессор.

— Конечно, — кивнул Пит и уставился на бороду заключенного. — А также немного порошка от насекомых.

И Пит убежал, чувствуя, что сам начинает чесаться.

В свое время Пит, от нечего делать, выучил рекламный проспект Нью-Йоркской Всемирной Выставки лучше, чем «Отче наш». Он знал наизусть все экспонаты и аттракционы. И, засучив рукава, Пит принялся за работу, чтобы создать все это в Египте.

Не все здесь было приемлемо. Кое-что не подходило по тем или иным причинам. Сады не имели никакого успеха, потому что Хеопс презрительно отзывался о цветах. Вместо них Пит предложил бои быков, и тореадоры начали обучение.

Еще одной фишкой была выставка драгоценностей, но фараон не приветствовал идею продемонстрировать всему миру свои сокровища. У жрецов были свои коллекции драгоценностей, но они заявили, что раз фараон в этом не участвует, то и они не станут. Но самой изюминкой был развлекательный центр, в котором мысль Пита поднялась до высот гения.

Усадив инженеров за работу над созданием смотровой площадки на Пирамиде, куда бы вела подвесная канатная дорога, Пит вернулся к Нилу, велел убрать оттуда крокодилов и гиппопотамов, чтобы не мешали работать. Не обошлось, конечно, без жертв. Крокодилы не горели желанием покинуть свои дома. Они стали слоняться поблизости и кушать рабов. Это обеспокоило Пита, так как он собирался доставлять публику к месту проведения ярмарки на верблюжьем транспорте.

Также оказалось невозможным создать аквапарк непосредственно на реке. Соревновавшиеся пловцы не успели бы доплыть до другого берега. Тогда Пит велел выкопать огромный бассейн, наполнить его водой по каналу из реки, и поставить по периметру охранников, чтобы не пускать в него крокодилов.

Пловцы тренировались день и ночь под руководством Аги, который неожиданно оказался специалистом по прыжкам в воду. Но тут бассейн обнаружило стадо гиппопотамов, и понадобилось больше недели, чтобы выгнать их оттуда.

Пит спешным порядком стал изобретать инструменты. Он добился успеха в создании барабанов, тарелок, арфы, флейты, и даже превратил трубу в корнет, но так и не смог создать саксофон. Впрочем, и без него было неплохо.

Возникло несколько оркестров. Откуда-то были выкопаны удивительные таланты. Один юнец обнаружил в себе все зачатки доисторического Бенни Гудмена, и под его музыку началось повальное увлечение рок-н-роллом, из-за которого у Пита возникла проблема с властями. Жрецы ему стали доказывать, что такие танцульки будут объявлены колдовством или безумием, и Египет станет всеобщим посмешищем.

Пит построил вышку для прыжков с парашютом, которая возымела огромный успех. А вот Ранчо Пижона потерпело крах из-за отсутствия лошадей. И Деревня Семинолов, где мускулистые египтяне боролись с крокодилами, привлекала только детей, да и то на короткое время. К тому же там было опасно, так как малыши будто стремились упасть на арены и быть пожранными крокодилами. Питу даже пришлось повесить знаки с надписью «ОПАСНО!».

Он соорудил воздушный шар, который убил удивительное количество пассажиров, пока Пит не стал привязывать желающих прокатиться по воздуху к корзине. Он придумал зимние спортивные состязания, которые привлекли толпы зрителей. Снега, конечно, здесь не было ни на грош, но Пит велел отполировать мраморные склоны каменоломни, по которым можно было катиться на лыжах и санях. Разумеется, спортсмены рисковали сломить себе шею, но этот были мелочи.

Но самый большой триумф у Пита оказался по части кулинарии. Он ввел в обиход гамбургеры и хот-доги. Они оказались чрезвычайно популярными. Правда, сперва, из-за непоняток с названием, в Египте резко уменьшилось число бродячих собак.

Тем временем Пит ломал голову, чтобы найти способ спасти профессора Акера. Казнь несчастного ученого была назначена на день открытия Выставки, когда должно быть казнено много преступников. И совершенно случайно Пит вспомнил, как читал о шоу Чудес Зоологии, в частности, морских, на Всемирной Выставке.

Он немедленно загорелся идеей. При помощи Аги Пит разослал людей с секретными поручениями. А когда они вернулись с успехом, он пошел в темницу Акера и снова поговорил с профессором.

— Может, это и сработает, — с сомнением сказал Акер, когда Пит изложил ему свой план. — В конце концов, это же работало на Нью-Йоркской Всемирной Выставке.

— Это должно сработать, — рявкнул Пит. — Бог знает, когда Майхейм наладит свою машину. Если мой план не выгорит, вы пропали. Но я не мог все сделать сам, я не ученый. Вы должны рассказать мне, что именно нужно сделать, и я это сделаю.

— Жрецы одобрят это, — вставил Ага, тоже присутствовавший при разговоре. — Если все получится, то они поддержат вас обоих и восстановят меня в должности. Так что они помогут, чем могут.

— Нам нужно спешить, — сказал Пит. — У нас осталась всего лишь неделя.

— Хорошо... — Акер задумался. — Сначала займемся троном...

Египетская Выставка открылась с оглушительным успехом. Толпы людей прибывших на нее, были поражены, восхищены, потрясены. Они перегружали свою нервную систему на адских аттракционах Пита и набивали животы странными продуктами и блюдами. Они катались на лыжах и в санях, а также на роликах, возносились по канатной дороге на Смотровую Площадку, смотрели Праздник на воде, слушали небывалую музыку и, под конец, собрались в громадном тронном зале для главного события дня — казни преступников.

Несмотря на размеры зала, далеко не все смогли в него вместиться. Среди попавших на это зрелище был, разумеется, Пит, а также Ага и старикан с хитрыми глазками, который оказался главным жрецом бога Солнца Ра.

— Все готово? — шепнул Пит Aгe.

Тот кивнул. В зале были на нужных местах и другие жрецы, и Ага подал им тайный сигнал. Скрытый оркестр заиграл песенку «Ра, покровитель фараона», появился Хеопс и занял свое место на троне.

Привели заключенных, человек пятьдесят грязных, истощенных негодяев, готовых приветствовать смерть, как избавление от страданий. Среди них был и профессор Акер. Пит помахал ему.

— Казнь начинается, — объявил Хеопс с довольным видом. — Начнем, я думаю, с небольшого расчленения.

Обнаженный до пояса гигант повернулся и выхватил из толпы осужденных одного из преступников. По ужасному стечению обстоятельств это оказался профессор Акер. Ученый завопил, призывая на помощь. Гигант заставил его замолчать самым простым и целесообразным способом — просто сунул ему в рот его же собственную бороду.

Пит тихонько свистнул. Главный жрец выступил вперед и поднял руку.

— Постой! — крикнул он хорошо поставленным голосом, и прекрасная акустика зала усилила его слова. — Постой, фараон! Именем Ра!

Маленькие глазки Хеопса удивленно заморгали.

— В чем дело?

— Я должен передать послание от бога Солнца. Он велел: «Отпусти заключенных»!

Дюжину ударов пульса фараон сидел неподвижно.

— Не в обычаях великого Ра говорить о суетных делах, — наконец, произнес он.

— Я, главный жрец Ра, передаю его волю. Даже фараон должен повиноваться ему.

— Вот как? — со смертоносной кротостью спросил Хеопс. — А мне почему-то кажется, что ты лжешь. Бывают пророчества и пророчества. Некоторые верны, а некоторые — нет. Почему Ра прежде не лез в мои дела?

— Ты что, подвергаешь сомнению глас божий?

Вместо ответа Хеопс кивнул палачу. Мускулистый гигант взял поудобнее меч и поднял его над профессором Акером.

— Я взываю к Ра! — вскричал главный жрец. — Рассуди фараона и твоего верного слугу!

Одновременно позади трона возник какой-то человек. Молниеносным движением он набросил на Хеопса кожаный ремешок и притянул его к трону. В зале воцарилась гробовая тишина.

— Это еще что за богохульство? — прорычал Хеопс.

Человек за троном был так быстр, что почти никто не заметил, как привязали фараона. Но кожаный ремешок — слишком ненадежные путы для острого ножа, который уже появился в руке Хеопса.

— Я взываю к Ра! — снова проревел главный жрец.

И тут же фараон завопил, а нож выпал из его руки, гремя по каменному полу. Тело Хеопса выгнулось, его скрутила судорога. Руки вцепились в подлокотники трона. Лицо исказилось от боли.

— Рассуди нас! — вопил главный жрец.

Фараон обмяк, потея и тяжело дыша. В зловещей тишине его голос прозвучал с ледяной ясностью:

— Убейте жреца...

Но дальнейшие слова утонули в хриплом вопле. Тело снова выгнулось в судороге. Фараон извивался и корчился, словно бесноватый. Но продолжал вопить об убийстве.

И тут очнулась имперская охрана. Солдаты ринулись вперед с пиками наготове.

— Черт побери! Врежьте им, парни! — заревел мистер Мэнкс.

Жрецы, рассеянные по залу, начали бой. Одновременно они закрыли рты и носы странными приспособлениями. А затем вытащили из сумок блестящие шары и разбили их об пол. Резкий запах наполнил зал, и все собравшиеся в нем начали задыхаться.

Пит, тоже надевший маску, выхватил у задыхающегося и отплевавшегося солдата пику и треснул того по голове. Ага тоже развлекался, но, поскольку забыл об маске, его веселье продолжалось недолго. И посреди всего этого главный жрец стоял в величественной позе, которую не портил даже противогаз.

Хеопс все еще пронзительно вопил. Когда Пит взглянул на трон, его улыбка стала язвительной.

Сражение длилось недолго. Солдаты вскоре потеряли сознание. Огромные опахала очистили воздух. И еще много шаров осталось в руках жрецов. Те были готовы пустить их в дело при первых же признаках сопротивления.

— Погасите огни, — велел главный жрец, и, когда это было исполнено, в темноте зазвучал его голос, раскатившись по всему залу: — Ра, бог Египта, чье жилье — живительное Солнце, рассуди же фараона и твоего верного слугу.

И тут в зале вспыхнул свет, ослепляя всех присутствующих. Он лился из шара, висящего под потолком, и был такой яркий, что на него невозможно было смотреть.

— Фараон должен повиноваться моему жрецу! — прогремел в зале оглушительный голос.

Главный жрец повернулся к Хеопсу, бессильно обмякшему на троне:

— Ты повинуешься своему богу?

Хеопс хотел было что-то сказать, но Пит, стоящий у трона, нажал скрытый рычаг, и фараон завизжал от боли.

— Да! — поспешно выкрикнул он, когда боль ушла. — Я повинуюсь!

— Освободишь ли ты заключенных и склонишь ли голову перед жрецами Ра?

— Я... Да!

— Поклянись в этом именем Ра!

Наступила напряженная тишина. Хеопс заскрипел зубами, глубоко вздохнул и встретился взглядом с Питом. Он явно сдался.

— Да, — пробормотал он. — Клянусь в этом... именем Ра!

БАНГ!

Пит Мэнкс открыл глаза и увидел доктора Майхейма. Он вернулся в лабораторию. Хеопс, главный жрец и Ага — все остались в далеком прошлом. Пит схватился за гудящую голову, с трудом сел в кресле и потребовал выпивки.

Это помогло. Пит поудобнее устроился в кресле и пристально посмотрел на Майхейма. У доктора был подбит глаз.

— Кто это вам подвесил? — поинтересовался Пит и тут кое-что вспомнил. — А где проф? Он тоже вернулся?

Майхейм осторожно дотронулся до синяка.

— Д-да... Профессор Акер вернулся полчаса назад. Я запустил машину сразу же, как закончил ремонт. Ну, и что с вами было?

— А разве профессор вам не рассказал?

— Нет, — ответил Майхейм и снова, шипя от боли, прикоснулся к подбитому глазу. — Он, н-ну... несколько неадекватен. Боюсь, я недооценил его характер.

— Могу спорить на два цента, — кивнул Пит, — и я бы свои проиграл. Кстати, а где мои пять тысяч? Вы мне их обещали.

— Конечно, конечно. Вот чек!

— Ну, — вздохнул Пит, — за пять тысяч баксов я могу сдержать свои порывы. Что же касается того, что с нами было...

И он рассказал все. Майхейм слушал с открытым от удивления ртом и под конец засыпал Пита вопросами.

— Бомбы? Газовые бомбы? Но как...

— Слезоточивый газ. Аммиак. Профессор сказал мне, как его получить.

— Но невозможно превратить аммиак в газ без электричества...

— У нас оно было, — усмехнулся Пит. — Им же мы засветили большую лампу под потолком. А также пропустили ток через трон фараона. Закрепленный, металлический — из него вышел отличный электрический стул.

— Но... откуда? В Египте не могло быть никаких приспособлений для получения тока. Но вы же не могли использовать статическое электричество.

— Доктор, — сказал Пит, повышая голос, — я собираюсь использовать ваши пять тысяч, чтобы организовать аттракцион на Нью-Йоркской Всемирной Выставке. Когда-нибудь я покажу вам один проспект. Там есть описание шоу под названием «Чудеса зоологии».

Майхейм уставился на него и замигал.

— А? Что вы имеете в виду?

— Там были всякие редкие животные, панды и все такое, — сказал Пит, направляясь к двери, — а также электрический угорь, который давал тока достаточно для того, чтобы работало радио и бегал игрушечный поезд. А если, доктор, такое может делать один угорь целых два года, то у нас там, в Египте, была пара дюжин! А теперь мне пора на телеграф. Нужно начинать собственный бизнес!