Приключения рыжей попаданки

Глава 23

Только бы не расплакаться… Я стиснула зубы и взглянула на Уолтера:

— Позвольте узнать, кому же вы собираетесь меня продать?

Карлик пожевал губы, затем проскрипел:

— Есть такой любитель различных красоток — шах Аби-Седих, в его гареме вы займете достойное для вас место, — Уолтер отпил из бокала и махнул рукой матросу. — Пожалуй, мне пора отдохнуть… А вы, Агнесс, не стесняйтесь, попробуйте фрукты — они бесподобны. Думаю, что завтра мы еще побеседуем.

Он поднялся из кресла и удалился вместе с матросом, который почтительно поддерживал его под руку.

Я сидела, словно оглушенная — мысли метались в моей голове…

Что делать? Может быть, разом покончить со всеми бедами?

Два шага отделяли меня борта…

Но тогда надежда увидеть Камиля и Дастина тоже умрет вместе со мной.

Вспомнились слова Магды о том, что я многое могу.

Не гоже мне так сразу сложить ручки и пойти ко дну или покорно идти на поводу у этого уродца…

Если не получается действовать силой, то пора применять хитрость — время в пути я должна использовать с пользой, я должна… Нет! Я обязана одолеть Уолтера, чего бы мне это не стоило!

Осушив свой бокал, я встала и отправилась в каюту — мне требовалось время для того, чтобы обдумать очередной зигзаг моей судьбы.

Следующий день был не таким жарким, как предыдущий, дул довольно сильный ветер, корабль заметно качало и море уже не выглядело так спокойно и безмятежно как вчера.

Я стояла на палубе, пыталась разглядеть на горизонте берег или корабль, но, казалось, что кроме моря и неба в мире ничего нет.

Ко мне подошел матрос и сказал, что сэр Уолтер приглашает меня отобедать в его каюте, так как. ему нездоровится и он не может подняться на палубу.

Я чуть замешкалась, но согласилась, мне нужно было узнать о том, что замыслил Уолтер, как можно больше, быть может я сумею каким-то образом расположить его к себе и повлиять на планы.

Матрос проводил меня к каюте карлика, я постучала и вошла в его покои.

Уолтер полулежал в подушках, он жестом предложил мне присесть в кресло, тут же два матроса споро придвинули стол, уставленный всевозможными блюдами и кувшинами с напитками.

— Как ваше здоровье, надеюсь, что все не так плохо? — спросила я, стараясь проявить сочувствие.

— Могло бы быть и лучше, и погода не благоприятствует — море начинает штормить…Надеюсь, что наш корабль справится… Угощайтесь, прошу вас, — Уолтер приказал матросу наполнить наши бокалы, — А теперь, ты можешь идти, я позову, когда понадобишься.

Он ткнул пальцем в дверь. Матрос почтительно поклонился и вышел.

Мы же приступили к обеду. Уолтер почти ничего не ел, но пил вино, видно было, что каждое движение причиняло ему сильные страдания. Я решила отвлечь его от грустных мыслей и еще мне ужасно хотелось, чтобы он рассказал, что за гнусный план созрел в его уродливой голове.

— Скажите, Уолтер, как вы попали на службу к святейшеству? И это наше плаванье— его замысел или ваша задумка?

Карлик уселся поудобнее, посмотрел в свой бокал с вином и заскрипел:

— Времени у нас много… Хотите, чтобы я рассказал о себе? — Я кивнула. — Извольте, развлеку вас.

Немного подумав, он начал свой рассказ.

— Я родился в небольшой деревеньке, дворов на двадцать. Мой отец не дожил до моего рождения — как-то раз, напившись, он решил по жаре искупаться в реке, но то ли сердце не выдержало, то ли зацепился за корягу… Его тело нашли лишь спустя три дня.

Мать моя осталась с тремя маленькими сыновьями на руках и четвертым — мной — в животе.

Лишившись кормильца, семья совсем перестала сводить концы с концами. Мать пыталась продавать ягоды и грибы, которые собирала в ближайшем лесу, но денег это приносило мало, да и заниматься собирательством на сноснях становилось с каждым днем все труднее…

Я родился раньше срока. Не знаю, чем было вызвано мое уродство — тяжелой жизнью матери, бесконечными пьянками отца, а, быть может, матушка и вовсе пыталась избавиться от меня, когда я был еще в утробе — кто знает?..

Скажу лишь одно — после смерти отца я и так был лишней обузой, а уж когда оказалось, что я больной, хилый и кривой, единственным утешением матери стала мысль, что дети, подобные мне, долго не живут.

Но вопреки всему я выжил, вот только вдобавок к прочим уродствам я, еще будучи младенцем, умудрился сорвать голос от постоянного плача.

Не буду рассказывать всех подробностей моей жизни в родном доме, скажу одно — это была безрадостная, тяжелая жизнь маленького изгоя, полная насмешек, тумаков и подзатыльников… Уолтер поправил свою подушку и продолжил.

— Мне было лет пять, когда через нашу деревню проезжал бродячий цирк. Он остановился на ночь близь нашей деревни, все дети сбежались посмотреть на это диво — цветные повозки, клетки с чудными животными, людей, одетых в яркие одежды, которые сидели у костров, громко смеялись, варили еду на кострах. Эти люди отличались от тех, кого мы видели ежедневно — хмурых, озабоченных лишь тем, как прокормить себя и детей.

Хозяин цирка увидел меня, подозвал, угостил похлебкой, которая варилась тут же, в котелке над костром. Он расспрашивал меня о семье, внимательно слушал, задумчиво кивал головой, когда я признавался ему, как тяжело живется, такому как я, в деревне…

Утром Бомс, так звали хозяина цирка, и, конечно же, это было выдуманное имя, как у всех циркачей, пришел к моей матери. Они о чем — то недолго говорили, затем Бомс вынул из кармана и протянул матери несколько монет. Я наблюдал за всем этим, издалека, гадая, что же нужно этому доброму человеку от моей матери…

Они подошли ко мне, мать сказала, что я должен пойти с господином Бомсом и во всем слушаться его, она развернулась и зашла в дом, так она продала своего сына и не подарила ему даже поцелуй на прощание…

А дальше началась моя кочевая жизнь с цирком. В целом циркачи были добры ко мне, я всегда был сыт и тепло одет, Бомс даже научил меня грамоте, благодаря чему мой разум развивался, я довольно много читал, размышлял… Одно угнетало меня — каждый вечер я должен был выходить к публике и веселить толпу своим уродством. Всем тем людям нужно было только примитивное зрелище, где уродливого карлика бьют, пинают, а тот глупо закатывает глаза и просит пощады скрипучим голосом…

Как то наше представление посетил его святейшество со свитой. Я не знаю, чем привлек его тот уродец, которого он увидел, но на следующий день, он приказал доставить меня к нему в покои.

Так я очутился при его святейшестве…

Простите, Агнесс, но я должен отдохнуть — Уолтер откинулся на подушки и прикрыл глаза.

Его лоб покрылся капельками пота, губы посинели — видимо, силы совсем оставили бедолагу.

Попрощавшись, я пошла к себе. Размышляя об истории Уолтера, я думала, как могла бы сложиться его жизнь, если бы на его пути встретился не такой злодей, как святейшество, а какая-нибудь добрая и любящая душа… Кто знает, что или кто влияет на наши судьбы?

Я шла по палубе, сильный ветер пытался задрать мои юбки и путал волосы, море стало еще чернее, сгустились тучи, слышались раскаты грома — похоже, нас ждет буря…