Призрак Тилацина

Глава 16

Яну доводилось действовать разными методами, но такого он за собой припомнить не мог. Необходимость пробраться в отель, используя непонятно как добытый ключ, и поговорить с убийцей, которого нельзя заставить давать ответы законными путями… от всего этого чуть ли не терроризмом веяло. На сей раз Ян был согласен с Павлом, который снова и снова повторял ему, что он полез не в свое дело.

Да, не его дело. Но Александры. Поэтому отступать нельзя, даже если он не чувствует за собой правоты — не на сто процентов так точно.

Попасть в сам отель было несложно. Это все-таки не охраняемое правительственное учреждение, и, если двигаться уверенно, а не удивленно оглядываться по сторонам, ни у кого вопросов не возникнет. Когда Ян прошел через холл, юные администраторы, прятавшиеся за стойкой, даже не оторвались от мобильных телефонов. Пожилой охранник в дорогой форме на гостя как раз посмотрел, однако взгляд этот не значил вообще ничего. Охранник на всех так смотрел, словно стараясь доказать работодателю, что уж он-то на своем месте и платят ему не зря.

Ян понимал, что сложнее будет дальше. Судя по фотографиям, уже мелькавшим в новостях о визите Ливея, китаец прибыл без семьи, зато с собственной охраной. Вопрос в том, где будет эта охрана: в коридоре, в соседнем номере или постоянно рядом с ним? Ответ Яну предстояло узнать только на нужном этаже.

Первое открытие, поджидавшее его на выходе из лифта, было неплохим: этаж оказался пуст. Где бы ни находились охранники, с ними можно будет разобраться тихо, не втягивая в это других гостей. А может, и вовсе разбираться не придется, если Ливей поселил их отдельно. Чего ему бояться в отеле? Он же не какой-нибудь китайский мафиози, он прибыл с официальным визитом!

Так что Ян даже позволил себе немного расслабиться. Напрасно, конечно: это никогда не приносило ничего хорошего. Ускорив шаг, он чуть не пропустил то, что легко укрылось бы от обычных гостей — а следователю игнорировать такое нельзя.

Возле одного из номеров была кровь. Затертое пятно на темном дереве двери и мелкие капельки на светлой штукатурке. Наклонившись над ними, Ян вынужден был признать: совсем свежие, хоть и успели засохнуть. Но кровь в таком количестве сохнет очень быстро, за считаные минуты, так что здесь произошло нечто серьезное совсем недавно.

Списать это на какой-нибудь несчастный случай Ян не мог. При таком раскладе пострадавшие гости не стали бы таиться, вызвали бы врача, ну а отель прислал бы уборщицу, которая справилась бы с пятном на двери куда лучше. Получается, травму пытались скрыть… И этот номер располагался через стену от номера Ливея. Ян не собирался убеждать себя, что это чистая случайность.

План пришлось поспешно менять. Ян не стучал в нужный номер, он открыл дверь мастер-ключом и сразу вошел. Он прислушивался, оглядывался по сторонам, опасаясь увидеть больше крови… Однако здесь крови не было, да и голосов тоже. В просторный холл из ближайшей комнаты выглянул Фэн Ливей собственной персоной — явно лишь недавно проснувшийся, пока не сменивший белоснежный спортивный костюм на деловой.

Увидев Яна, Ливей нахмурился и спросил что-то по-китайски.

— И тебе нихао, — усмехнулся Ян, доставая удостоверение. Вот этого он делать изначально не собирался, но теперь требовалось играть по-новому. — Я из полиции. Говоришь по-русски?

— Понимаю больше, говорить могу, — кивнул Ливей. Отвечал он вполне четко, пусть и с заметным акцентом. — Зачем полиция?

— Есть основания считать, что на тебя готовится покушение. Охрана где?

Ливей не удивился. Это было важно: Ян неотрывно наблюдал за ним, стараясь поймать первую реакцию. Если бы китайцу нечего было скрывать, он бы начал возмущаться или насмехаться над такой версией. Однако Ливей заметно побледнел и сделал шаг назад.

Он ожидал покушения. Может, и не был уверен, что кто-то на такое решится, но не задавался сейчас тем самым вопросом «За что?». Он прекрасно знал, за что его хотят убрать.

— Охрана! — поторопил его Ян.

Ливей молча указал на стену, за которой находился номер с окровавленной дверью. Это подтверждало догадки Яна — и все равно сбивало с толку. В чем тогда покушение на убийство? Охрану убрали не прямо сейчас, прошло время. Что мешало убийце вломиться в номер и просто застрелить жертву?

Подумать об этом можно было и потом, сначала им обоим требовалось выжить.

— Ты знаешь, кто пытается тебя убить?

Яну казалось, что тут Ливей точно ничем его не удивит, просто назовет один из очевидных вариантов: конкуренты, личные враги, непонятно кто… Однако повод для удивления все же появился:

— Моя жена.

— Что?..

— Полиция не знает? — насторожился Ливей.

— Я только выяснил, что будет покушение, у меня не было времени разбираться в причинах!

— Как?

— Наводку дали. Да не косись на меня так! Если бы я хотел тебя убить, разве не сделал бы это?

— Не знаю. Может, манишь.

— Не знаю, что тебя там манит, но точно не я, — поморщился Ян. — На кой твоей жене убивать тебя? Да еще таким сложным способом! Жены обычно травят…

Он помнил жену Ливея, о ней тоже много писали в новостях. Очень красивая молодая китаянка, хрупкая, улыбчивая и застенчивая. Ян бы и вовсе решил, что Ливей наговаривает на нее, если бы не знал всю историю с Арсенией Курцевой. Похоже, к убийству журналистки и правда причастна женщина… Методы, по крайней мере, совпадают.

— Она не хотела убивать после… — Ливей запнулся, явно подбирая слова на чужом языке, уточнил: — До последнего. Не хотела. Но узнала… Наверно, узнала. Правду, зачем я тут.

— И зачем?

— Чтобы дать показания. Против нее. Против всех.

— Вот и почему я надеялся хоть что-то в этом бардаке понять? — вздохнул Ян. — Ладно, давай сначала выберемся, обеспечим тебе безопасность, а потом разберемся с остальным.

Таиться больше не было смысла, Ян сам позвонил начальству. Если Ливей действительно прибыл давать показания, курировал его кто-то другой, но сейчас не было времени искать контакты этого человека. Ян подозревал, что обратный отсчет уже начался. Похоже, убийцы знали, что Ливей насторожен, он непонятно кому не откроет, а двери в отеле неплохие, такую без шума не выбьешь. Неудачной попыткой они могли лишь спугнуть жертву, для устранения требовалось нечто такое, что сработало бы быстро и наверняка.

Поэтому Ян и сказал начальству, что в отеле заложена бомба. У него не было никаких доказательств, что это так — но и других вариантов тоже не было.

Его собеседник попросту бросил трубку, но через пару минут перезвонил:

— Выяснил по твоему китайцу. Дело действительно очень серьезное, бомба вполне может быть…

— Кто-нибудь из наших в отеле есть? — спросил Ян.

— Мало. Мы надеялись на его охрану, он сам настоял… И наши не выходят на связь. Помощь к вам уже отправили, просто дождись.

Что ж, подготовка и правда была высокого уровня. Кто-то выяснил, сколько человек охраняют Ливея, кто это, где находятся. Не учли только одного — что Ян сумеет пробраться к нему для допроса.

Однако именно это могло стать для китайца последней надеждой.

— Не могу я ждать, — указал Ян.

— Эйлер, ты серьезно считаешь, что сейчас лучшее время выпендриваться?!

— Я считаю, что мы о бомбе ни черта не знаем. Ни где она, ни когда рванет… Ему нельзя быть здесь — и никому нельзя. Пока коридор пустой, надо пользоваться этим.

— Вы прямо из коридора на улицу не попадете, на лестницах мог остаться кто-то для подстраховки.

— Вот поэтому и нет смысла ждать, нужно валить сейчас!

— Эйлер!

Но Ян уже не слушал. Он размышлял о том, как сам бы поступил, если бы ему нужно было убрать Ливея. Без оглядки на мораль и любые «нельзя», руководствуясь только выгодой. И при любом раскладе он убеждался: сидеть в номере и ждать спасения сейчас самоубийственно.

Похоже, Ливей был с ним согласен. Когда Ян закончил разговор, китаец уже был полностью собран и готов к выходу.

Перед тем, как покинуть номер, Ян запустил пожарную тревогу. Это было необходимо не только как отвлекающий маневр: он не представлял, какого масштаба будет взрыв, но не сомневался, что людям лучше не находиться рядом с ним.

Отель тут же ожил, зашумел голосами, завибрировал тысячами, десятками тысяч быстрых шагов. Впрочем, на этаже люксовых номеров это не отразилось: здесь по-прежнему было пусто. Ян хотел заглянуть в номер охраны, проверить, нельзя ли там кому-то помочь, но Ливей удержал его.

— Нет, — печально покачал головой китаец. — Может ловушка. Но живых нет. Живых не оставляют.

Ян не стал настаивать, он и сам не был уверен, что там безопасно.

Лифты сейчас работали постоянно, вызвать их на один из верхних этажей было нереально. Никого тут, похоже, не интересовало, что при пожаре пользоваться лифтами запрещено. А вот Ян об этом не забывал, он сразу повел своего спутника к лестницам.

Они были уже у выхода с этажа, когда хлопнула одна из дверей. Обернувшись, Ян обнаружил, что это та самая — с затертой кровью, ведущая в номер охраны. Из нее в коридор выбежали трое китайцев, которые явно до последнего надеялись, что Ливей войдет к ним.

— Я так понимаю, это не твоя охрана? — напряженно спросил Ян.

Вместо ответа Ливей просто перешел на бег, направляясь к лестнице, Яну оставалось лишь последовать за ним.

На верхних этажах было относительно пусто: многие постояльцы уже спустились, другие же воспользовались лифтами. Однако гулкое эхо голосов предупреждало: внизу как раз начиналось столпотворение, там уже кто-то кричал, явно свалившись со ступенек, и люди в любой момент могли начать давить друг друга… При таких условиях невольно придется замедлиться, выход будет перекрыт. Ян знал: если они застрянут там, они все равно что в болоте увязнут и станут очень легкими мишенями для тех, кто находится выше.

Поэтому он не позволил Ливею дойти до толпы. Он перехватил китайца за локоть и потащил на второй этаж. Дверь туда была заперта для посторонних, но мастер-ключ снова помог. Это давало им временную передышку, однако расслабляться было рано. Ян понятия не имел, видел ли кто-то из преследователей, как они направились сюда.

— Почему ты пришел? — спросил Ливей. — Просто покушение? Мало подготовки!

— Да не знал я ни про какое покушение, — отмахнулся Ян, пытаясь понять, как выбраться со второго этажа, чем тут можно воспользоваться. — Я пришел поговорить об Арсении Курцевой. Помнишь такую?

— Сен? Да, помню… Ведь все это ради нее… Ты — как послание от нее из мира мертвых…

— Не так все романтично. Получается, не ты убил ее?

— Нет! — нахмурился Ливей. — Я думал — жива… В эти годы еще жива. Потом увидел тело…

— Да уж, вопросов все больше… Давай-ка сохраним тебе жизнь хотя бы из любопытства!

В запертую дверь, ведущую с лестницы, никто не ломился, это намекало, что преследователи от них отстали. Вот только долго радоваться этому не вышло: Ян получил напоминание о том, что не наемники были их главной проблемой.

Наверху громыхнул взрыв. Получается, бомба все-таки была… Не разрушительная, направленная на один этаж — а то и вовсе на пару номеров. Однако для отеля, где никто ничего подобного не ожидал, это стало настоящим потрясением.

Люди, уже настороженные пожарной тревогой, теперь кричали в панике. Исчезло электричество, и Ян даже представлять не хотел, что сейчас творится в тесных, переполненных кабинах лифтов, зависших над смертельной высотой. Его куда больше волновало, что будет с компьютерными замками: он подозревал, что в таких ситуациях они запрограммированы автоматически открываться, чтобы не мешать эвакуации. А значит, пропала еще одна линия защиты.

Но внизу уже явно есть кто-то из своих: иностранца, готового дать показания, постараются сберечь любой ценой. Яну нужно было просто довести его туда… Он уловил, как открылась дверь где-то в коридоре. Просто открылась — и все, шаги тихие, голосов не слышно, хотя обычный напуганный гость первым делом спросил бы, есть ли здесь кто.

Это не сулило ничего хорошего, поэтому Ян поспешил вперед, и Ливей, тоже все понимавший, последовал за ним. Выбор был невелик: на лестницу соваться нельзя, они только подставят людей… Зато с шахтой лифта риск куда меньше.

При помощи Ливея металлические двери удалось открыть быстро. Ян знал, что их наверняка услышали. Но это даже спасало: у него не было времени раздумывать о том, насколько сильно они рискуют, что будет, если кабина, зависшая на пару этажей выше, рухнет прямо на них… Нет смысла медлить из-за этого, если тут их точно ожидает смерть.

— Давай вперед! — велел Ян.

— Не упадет? — с опаской спросил Ливей.

— Не должно. Двигай давай, мне тоже не очень хочется героически погибать тут!

Китаец коротко кивнул, подбираясь к металлической лестнице в шахте лифта. Подготовка у него была неплохая, двигался он быстро и ловко. Ян даже понадеялся, что удастся уйти незаметно, да не сложилось.

В него выстрелили, когда он сам уже спускался в шахту. Это его и спасло: пуля попала рядом, отскочила от металлической двери, будто взорвалась фонтанами раскаленных искр.

Если бы у Яна не было собственного оружия, все закончилось бы предсказуемо и плохо. Расстояние, отделявшее нападавших от лифта, было совсем невелико. Они успели бы избавиться и от Яна, и от Ливея, который все еще спускался. Однако они не зря выстрелили издалека: они проверяли, с кем имеют дело.

И получили ответный выстрел. Ян уже представлял, сколько важных чинов полопается, когда узнает об этом, найдет ли Пашка слова, чтобы выразить все свое негодование по поводу того, что Эйлеры дошли до перестрелок в общественных местах. Отец бы не одобрил. Но и Ян не одобрял — а выбора все равно не было.

Он не боялся, сам не зная, почему. Следовало хотя бы поволноваться, однако на это не осталось времени. Нужно было постоянно действовать: стрелять, отступать, следить за тем, что делает Ливей. Скоро китаец выбрался в открытые двери первого этажа, там его наверняка ждали. Главную цель нападавшие упустили, однако могли попросту отыграться на Яне.

А у него желание героически жертвовать собой так и не появилось. Он спустился чуть ниже и попросту спрыгнул, выигрывая себе время. Колено отозвалось мстительной болью, но он еще легко отделался. Он рывком выбрался из шахты — навстречу людям в форме, уже ожидавшим его.

В тот день было не до объяснений. Из отеля эвакуировали постояльцев и персонал, спасатели приступили к тушению пожара, возникшего на месте взрыва. Журналисты старательно сочиняли на коленке версии случившегося, одна другой страшнее. Правды не знал никто.

Тот самый допрос о судьбе Арсении Курцевой, на который так надеялся Ян, пришлось отложить. Когда преследование закончилось, никто Яна хвалить не собирался — в том хаосе было непонятно, кто прав, кто виноват. Его самого увезли на допрос, и он понятия не имел, что стало с Ливеем.

Тут уже Ян ничего не контролировал, поэтому просто говорил правду. Врать не было смысла, задавать вопросы — тоже, и он плыл по течению. С ним беседовали пять человек, и ни одного он не знал. Потом появился Павел, который украдкой заявил, что убьет его сам, но позже. Именно его усилиями Ян и был отпущен домой.

Он знал, что уже не найдет Ливея. История так и могла бы закончиться вот этой непонятной, исчерченной намеками и догадками неизвестностью, если бы китаец не пожелал встретиться с ним сам.

Ливея все еще охраняли — и куда тщательней, чем прежде. Ян приехал к служебной квартире, миновал мрачно поглядывающих на него коллег и добрался до кабинета, в котором ждал Ливей. Китаец выглядел уставшим, откровенно не выспавшимся, как будто выцветшим — но живым и здоровым, а в его положении это уже много.

— Про Сен меня тут не спрашивают, — печально улыбнулся Ливей. — Неважная тема… Как будто она не была! Но ведь она была…

— И я здесь, потому что я единственный, кому по-настоящему интересна ее судьба? — догадался Ян.

— Да. Да, это так.

В биографии уважаемого бизнесмена Фэн Ливея оказалось удивительно много правды. Он действительно был из бедной семьи и действительно добился многого сам. Однако чудеса в бизнесе бывают редко, и, если бы Ливею приходилось полагаться только на свои силы, он бы остановился где-нибудь на среднем уровне достатка. Судя по его нынешнему опустошенному взгляду, он жалел, что не остановился.

Но в то время молодость требовала движения вверх, битв и побед. Тогда Ливей, красивый и харизматичный, приглянулся Чжу Руолан. Она была младшей дочерью влиятельного преступника Чжу Шана — та семья, о которой все знают правду, доказать ничего не могут и почтительно помалкивают.

Обычно Чжу Шан предпочитал использовать своих детей для того, чтобы заключать выгодные династические союзы. Но с младшенькой была проблема: своевольная девушка еще подростком забеременела и впервые родила от своего охранника. Шан охранника убил, а дочь наказал. Она в отместку забеременела снова и, наученная горьким опытом, не сознавалась, от кого. Во время родов у молодой матери открылось кровотечение, ее чудом спасли, однако детей она больше иметь не могла. Шан признал, что «порченую» дочь он в приличную семью не пристроит, и пытаться нет смысла, это стало бы оскорблением для всех сторон.

Зато Руолан никаких сожалений не чувствовала и жила в свое удовольствие. Ливея она увидела на светском приеме и решила, что такой муж ей очень даже подходит. Она попросила его у отца, как иные дочери просят новую игрушку. Шан пришел к выводу, что такой человек — лишенный настоящего богатства и знатного происхождения, — даже обрадуется союзу с влиятельной семьей. Он вызвал к себе Ливея и все объяснил предельно честно. Руолан получала мужа, который обязан был делать ее счастливой. В награду за это Ливею доставались неограниченные инвестиции и поддержка в бизнесе. Именно тогда появилась полноценная деловая империя «Великий Путь».

Ливей знал, что официальная супруга не родит ему наследников, с самого начала. Этот момент они тоже обговорили с Шаном: Ливею разрешено было подобрать любовницу для продолжения рода, но не вступать с ней в отношения и позже всем объявить, что ребенка родила Руолан. Он на это согласился, он был циником, вырвавшимся из вечной бедности, ему казалось, что нет ничего важнее свободы, которую приносят деньги.

Скоро он выяснил, что Руолан даже в браке предпочитала жить так, как ей хочется. Сначала Ливей еще запоминал имена ее любовников, потом перестал даже интересоваться ими. Он решил, что у каждого из них своя жизнь, этот принцип работает в две стороны. Вместо разовых любовниц он завел постоянную — милую улыбчивую студентку.

Вот только Чжу Шан не делал никаких предупреждений, он наказывал сразу. Ливей понял это, когда ему показали то, что осталось от его возлюбленной. До него лишь тогда в полной мере дошло, насколько короток поводок, который он добровольно надел на шею.

Больше он постоянных любовниц не заводил, но на наказания от тестя все равно периодически нарывался. Руолан наглела все больше, она общалась с мужем чуть ли не как с прислугой. Перед камерами они были идеальной парой. В своем доме Ливей чувствовал себя пленником.

Он начал улетать в Австралию, чтобы отдохнуть от собственной семьи. Он знал, что Руолан терпеть эту страну не может, и только там мог вздохнуть свободно. Природа исцеляла его, давала шанс разобраться в собственных мыслях и чувствах. И все равно Ливей никак не мог понять, что же пошло не так: он получил именно то, о чем мечтал, а это оказалось западней… Он не мог уйти. Разводы в семье Чжу были не предусмотрены.

Так что романтических отношений он в Австралии точно не искал — но они нашли его сами. С Арсенией он познакомился случайно, там, где и познакомиться-то вроде как нельзя: в пустошах. Арсения была частью группы, отправившейся в поход. Ливей отдыхал один — если не считать толпу прислуги и охраны. Группе понадобилась помощь, он эту помощь предоставил, а заодно и разговорился с очаровательной блондинкой.

Он до сих пор не мог сказать, что именно привлекло его в Арсении. Он знал женщин красивее ее, он ничего не искал… Да и нельзя сказать, что в аутбэке на него свалилась непреодолимая любовь с первого взгляда. Какое там! Начиная встречаться с Арсенией, он был уверен, что это лишь курортный роман для психологической разгрузки. Арсения тоже придерживалась такого мнения, ни один из них не желал большего — и все же в день расставания они обменялись телефонами.

Он не выдержал первым, позвонил, договорился о новой встрече в Австралии. Ливей понимал, что рискует, но не думал, что так уж сильно. Если бы он устроил такое в Китае, досталось бы ему сразу. Однако какая Чжу Шану разница, что там происходит на другом континенте?

Отчасти он оказался прав: до Руолан не долетали слухи через океан, ее отцу и вовсе было не до того. Дочь не жалуется — и хорошо! Так что Ливей и Арсения наслаждались недолгим счастьем.

— Любовь любовью, а для того, чтобы отжать компанию Вадима Витько, ты ее использовал, — заметил Ян.

— Не использовал, — возразил Ливей. — Сама решила.

Он доверял ей все больше и постепенно, осторожно начал рассказывать правду о себе. Историю с Вадимом Витько он упомянул между делом, чуть ли не в шутку, чтобы показать, что мог бы завести бизнес в родном городе Арсении, да не сложилось.

А она неожиданно уцепилась за эту историю. В своих прежних идеалах Арсения к тому моменту действительно разочаровалась, однако бурная энергия по-прежнему требовала выхода. Она хотела помочь Ливею и сама разработала план по захвату фармацевтической компании. Ливею это было не очень-то и нужно, однако он видел, что ей важно угодить ему. Поэтому он согласился подыграть и предоставил Арсении нужное финансирование. Он не признавался тогда даже самому себе, и все же он надеялся использовать бизнес в Москве как повод для более частых встреч с русской возлюбленной.

У них все получилось. Компания перешла в собственность Ливея, Арсения торжествовала. Собственное мошенничество она таким уж страшным поступком не считала — ведь Витько даже должность не потерял, чего ему жаловаться? Арсении казалось, что теперь, когда Ливей убедился в ее преданности, он обязательно сделает все, чтобы они были вместе… Похоже, она все-таки недооценила угрозу.

Руолан узнала о существовании соперницы. Как — Ливей понятия не имел, они с Арсенией были осторожны. Но такое вечно не утаишь… Он допускал, что правду его жене сообщила сама Арсения, когда узнала, что беременна. Ей вполне могло казаться, что Руолан поймет ее как женщина женщину и не станет мешать их счастью, даже если до официального развода не дойдет. Если так, Арсения очень слабо представляла, с кем связалась.

Именно Руолан подослала к ней Харлоу, притворившуюся ее подругой. С помощью наемницы Арсению похитили во время очередной поездки в Австралию. Она думала, что едет к Ливею, она ведь получила от него приглашение… Ей и в голову не могло прийти, что приглашение прислал не он.

Руолан была жестока, но далеко не безумна. Она сообщила мужу, что его любовница теперь у нее. Арсению оставили в живых, чтобы она родила ребенка и ухаживала за ним. И если Ливей желал, чтобы так продолжалось как можно дольше, ему полагалось больше не нарушать правила.

И он действительно не нарушал. Все эти годы он верил, что Арсения и его ребенок живы — он даже фото получал! Правда, Арсения была на этих снимках лишь во время беременности. Потом он видел только женщину, державшую ребенка — и не мог рассмотреть ее лицо. Но ему казалось, что хотя бы в этом Руолан его не обманет, есть черта жестокости, которую не переступит даже она.

О том, что случилось с Арсенией на самом деле, он узнал чуть ли не позже всех. Ливей много работал, у него не было времени следить за скандальными новостями как таковыми. Но он давно уже поручил своему секретарю отслеживать все, что связано с именем Арсении Курцевой. И когда появилась версия о том, что загадочная «Матерь-Земля» — это на самом деле пропавшая российская журналистка, Ливею все сообщили.

Он узнал ее сразу. Совсем как Настя: посмотрел один раз на ее лицо — и другие доказательства стали не нужны. Ливей до сих пор не мог сказать, как сдержался тогда, как не придушил Руолан на месте. У него каким-то чудом хватило сил изобразить, что он ничего не понял и по-прежнему подчиняется.

Он стал вести собственное расследование. Так он и выяснил, что Арсения умерла сразу же после родов. Семья Чжу контролировала одну из фабрик, занимающихся пластинацией, и Руолан воспользовалась этим, чтобы избавиться от тела. Это была месть, но месть не Ливею — предполагалось, что он узнает об этом не скоро, если вообще узнает.

Нет, отомстить она хотела сопернице, обрушить на Арсению нечто большее, чем смерть. Ведь именно Арсения сумела обойти ее — такую богатую и знаменитую… Она еще при жизни заявила Руолан, что сможет подарить ее мужу то, на что его жена просто не способна. Руолан не собиралась прощать такое оскорбление. Она выросла в другой культуре — и в преступном мире. Для нее превращение тела в статую было вполне подходящим инструментом, чтобы выразить свою волю.

Ливей хотел поквитаться с ней — до дрожи хотел. А сделать ничего напрямую он не мог. Дело было не только в прикрытии ее отца, он понимал, что лишь Руолан знает, где сейчас его ребенок. Ему необходимо было найти силу, которая решила бы все его проблемы разом. В Китае такой силы не оказалось.

— Но почему именно российские спецслужбы? — поразился Ян.

— Сен подсказала.

Нужные контакты действительно нашла ему Арсения, использовав журналистские связи. Она умоляла его дать показания против тестя, чтобы освободиться из-под его власти. Но тогда Ливей не осмелился, побоялся, что не справится, решил оставить все как есть. А заплатить за это пришлось женщине, которую он любил.

Российские спецслужбы подходили ему идеально. Там у семьи Чжу точно не было своих людей — зато был преступный бизнес на территории соседней страны. После первых бесед Ливей убедился, что русские смогут договориться со своими коллегами в Поднебесной, задержания пройдут сразу в двух странах. Его это устроило, он согласился стать ключевым свидетелем.

Но обмануть жену у него все-таки не получилось, когда он неожиданно и без особой на то необходимости собрался в командировку, Руолан заподозрила неладное. Она сообщила обо всем отцу, и уже он организовал покушение.

Так что если бы не случайное появление Яна, никаких показаний бы не было. Это перевешивало любое возмущение со стороны его начальства. Речь уже осторожно заходила о награде, хотя Яна не слишком волновало, получит он ее или нет.

Куда важнее для него было то, что его сестра теперь в безопасности. Руолан наверняка следила за всем, что было связано с поисками Арсении — судьба Эйдена стала тому лучшим доказательством. Но сейчас, когда у нее и отца крупные проблемы, ей будет не до организации преследования в чужой стране. Да и Ливей уже добился своего: ребенка Арсении нашли и вернули ему.

Ян отправил сообщение об этом сестре. Она пока не ответила, но он особо не беспокоился. Он помнил, что Александра и Андрей сейчас в каком-то природном парке, не одни, преследовать их больше некому, так что ничего плохого не случится.

Ему же хотелось отдохнуть от всего этого. Может, даже уехать из города на пару дней — или остаться дома, но попросту ничего не делать. Ян чувствовал, что отдал последним событиям слишком много энергии. Теперь пауза необходима была даже ему.

Но прежде, чем уйти в недолгий отпуск, нужно было заехать в отделение и отчитаться перед начальством. Ян был не против, он знал, что много времени это не займет. Что вообще могло пойти не так?

Оказалось, что предусмотреть все невозможно. В этом случае подвохом стал Леонид Костюченко, подкарауливший его возле отделения. Вот его Ян точно не ожидал увидеть: он знал, что малолетку отстранили от работы до окончания расследования по делу Холмогорцева. Увольнять пока не спешили, хотя риск такого исхода был вполне реален. Сейчас Костюченко полагалось затаиться где-то, не напоминать о себе, позволить своей родне со всем разобраться.

А он вместо этого притащился к отделению, да еще и заметно пьяный. Сам себе могилу копает… Хотя так даже лучше. Ян искренне считал, что ему не место в полиции — ни на какой должности.

— Ты добился своего, — с трудом произнес Костюченко.

— Свали, а? — устало попросил Ян. — Реально не до тебя сейчас.

— Я ведь говорил тебе, что так это не оставлю… Я говорил!

Выстрел прозвучал почти сразу. Так быстро, так оглушительно громко… Не было предупреждения, Костюченко ни в чем не сомневался. Оружие он прятал за спиной до последнего, не давая Яну шанса подготовиться. Помнил, должно быть, их прошлую драку, знал, что при любом раскладе проиграет…

А у Яна и мысли не было, что такое возможно. В разгар дня, прямо перед отделением полиции… Даже Костюченко был недостаточно глуп для такого! Но кому жаловаться, если все уже произошло?

Конечно, незамеченным это не осталось. Все сразу засуетились, забегали, кто-то кричал про оружие… Яну показалось, что это все где-то очень далеко, не в реальности даже, а по телевизору, да еще и в соседней квартире. Он посмотрел вниз и увидел алое пятно, расползавшееся по куртке. Боли почему-то не было. Из-за этого иллюзия нереальности происходящего закрепилась — она не отпустила даже в миг, когда все вокруг закружилось, серый снег слился с серым небом, которое распахнулось над головой и стремительно, неоправданно и неправильно быстро темнело…