Призыву по возрасту не подлежит

ПРОРЫВ

Ночь опустилась как-то сразу, без сумерек. Черные клубы дыма, поднимавшиеся над Волгой, сделались багровыми, подсвеченными отблесками пожаров. Только успели защитники дома перевязать и отнести вниз раненых да накрыть шинельками убитых, как над немецкими позициями взлетели ракеты, повисли пылающими гроздьями. Раздался надсадный, надрывающий душу рев — это ударили шестиствольные минометы.

— У-у, ишак проклятый! — в сердцах выругался сержант Урузбаев.

Дом дрожал, мины рвались густо.

Вдруг грохот прекратился, и в призрачном свете ракет появились гитлеровцы. Фигуры фашистов, неясные, расплывчатые, нереальные, выплывали из-за развалин, медленно приближались. Враг атаковал крупными силами.

На этот раз немцы шли в атаку не цепями, как днем, а валили нестройной толпой, горланя и паля напропалую из автоматов.

— Во дает фриц! — покачал головой Петр, прилаживаясь к пулемету. — С песнями прет!

— Сейчас будет им песня! — Пожилой перебинтованный солдат, дядя Федя, вытащил из кармана шинели гранату, скривившись, рванул зубами кольцо и левой рукой швырнул ее в окошко.

Со второго этажа, куда в темноте опять перебралась группа бойцов, тоже полетели гранаты в наседающих фашистов. Рванули взрывы, свистнули осколки.

— Давай, братцы! — крикнул Петр, поливая фашистов из пулемета. Баском заговорил «максимка». Внизу раздались крики и вопли. Немцы залегли.

— Прекратить огонь! — приказал сержант Урузбаев. — Беречь патроны!

Димка, пока длилась суматоха, выскользнул из узкого окошка и пополз. Блеснули перед ним подковки немецких сапог. Фашист лежал на боку, скрюченными руками норовя ухватить сталинградскую землю. Это был тот самый немец, которого срезал Димка. Опять к горлу его подкатила тошнота, и пришлось минуту-другую полежать, приходя в себя и слушая в развалинах пьяные голоса:

— Иван, сдавайсь!

— Сталинград капут!

— Русс, ком, иди плен!

Над головой Димки ударили автоматы и пулеметы. Бойцы били короткими очередями, экономя патроны. Они прикрывали Димку. И, поняв это, он пополз быстрей. Вот и автомат, тяжелый, черный, вот магазины с патронами торчат из голенища сапога. Вот граната с длинной ручкой — тоже пригодится.

Сзади раздался шорох. Димка похолодел, сжался.

— Это я! — послышался шепот Петра. — Где ты тут? Ого, уже с оружием! Молодец! А ну-ка попробуем вон туда!

И Петр пополз ловко, как ящерица, извиваясь всем своим ладным худощавым телом. Димка едва поспевал за ним. Вдвоем дело пошло веселей, и скоро они набрали с десяток автоматов и кучу магазинов. Петр прихватил с собой и фляжки.

— А как потащим? — недоумевал Димка.

— Давай возвращайся! — подтолкнул его Петр, и Димка пополз, волоча тяжелую противогазную сумку, набитую рожками от автоматов. Петр возился среди развалин. Потом нагнал Димку с двумя автоматами в руках.

Немцы, видно, услыхали возню перед домом и открыли беспорядочный огонь. Из окон тотчас же ответили товарищи. Димку и Петра втащили в окно, стали ощупывать, обхлопывать:

— Целы?!

— Целы! — отдувался Петр, наматывая на руку какой-то провод. — Тащи, ребята!

Дружно потянули. В камнях раздался звон, и еще яростней ударили немецкие автоматы. Опять заревел миномет, осыпая дом минами. Бойцы втащили в окошко несколько автоматов, крепко связанных проводом.

— Ну молодцы, а? — радовался Урузбаев. — Прямо молодцы!

Бойцы разобрали автоматы и патроны, и как раз вовремя — фашисты полезли в очередную атаку.

Димка не слышал команды открыть огонь. Ударил пулемет Петра, рядом с мальчишкой заработал станковый пулемет, затрещали автоматы. Димке хотелось тоже резануть длинной-предлинной очередью, чтобы срезать побольше гитлеровцев. Палец так и тянулся к спусковому крючку. Но он, поборов желание, выбрал немца потолще да поближе и затаив дыхание нажал курок. Треснула короткая очередь. Немец бежал как ни в чем не бывало, широко разевая рот. Блестела под луной крутолобая его каска.

— Что ствол задрал? — спросил дядя Федя. — В голову метишь?

— Ага! — боднул Димка воздух, хотя он и сам не понял, куда метил.

— Бей по туловищу — больше шансов! — приказал дядя Федя. — И не бойся: фашист не белка — шкуру не испортишь!

Димка провел горячим языком по губам, подвел мушку «своему» фашисту под грудь и надавил на спуск. Немец упал и остался лежать темным бугорком.

— Вот так! — сказал дядя Федя, осторожно приподнимаясь и выглядывая из окна. — Давай дальше. Только не больно высовывайся! Выстрелил — и прячь голову. Она у тебя одна!

— Еще один! — прошептал Димка, но радоваться вместе с ним было некому: дядя Федя рвал кольцо у гранаты — немцы подходили совсем близко.

Группа автоматчиков прорвалась в развалины старой школы и под прикрытием ее толстых стен готовилась к новому штурму.

Настал критический момент. Пьяный гвалт фашистов, трескотня автоматов слышались у самых стен дома, во дворе и на улице. Окруженные красноармейцы отбивались гранатами, несли потери. Сержант Урузбаев понимал: если гитлеровцы ворвутся в дом — это конец. Малочисленный гарнизон не сможет выбить врага.

— Товарищи! — крикнул он пронзительно. — Отступать нам нельзя, да! На шагу назад! Понятно?

— Понятно, — проворчал дядя Федя, деловито подтаскивая к себе последнюю гранату. — Димка, — вдруг обратился он к мальчишке, — ты этот район хорошо знаешь?

Тот мотнул головой.

— Так… — продолжал дядя Федя. — Тогда слушай! В случае чего — дуй отсюда подальше! Понял?

— Не-е! — замотал мальчишка головой. — Не понял! Здесь мой дом, и мама моя…

Он отвернулся. Дядя Федя крякнул.

— Ладно, хлопец! — сказал он. — Сверни-ка мне еще цигарочку!

Хотел сказать «последнюю», но поостерегся.

Из руин старой школы высыпали автоматчики и бросились к Димкиному дому.

И вдруг небо за их спиной, над развалинами, откуда били пулеметы и взревывал миномет, осветилось, сверкнуло молниями и раскололось громом. Взметнулись там языки пламени, поднялось зарево. Немецкий крупнокалиберный пулемет захлебнулся и замолк. Послышались деловитая скороговорка автоматов, разрывы гранат, и неожиданно в расположении немцев взметнулось, нарастая, родное русское «ура».

Сержант Урузбаев вскочил. Димка далеко высунулся.

— Наши! — заорал он, размахивая автоматом. — На-аши! Ура-аа!

Видно было, как перед домом испуганно заметались фашисты.

— За мной! — крикнул сержант Урузбаев. — Димка — на месте!

Бойцы попрыгали в окна, за ними, а может, и впереди их бежал Димка и во все горло вопил «ура», паля из автомата. Кругом кипела рукопашная схватка. Димка упал, сбитый крепким ударом приклада. Перед глазами его пошли огненные круги, он на какое-то мгновение потерял сознание. Перед лицом его топтались ноги в сапогах с широкими голенищами.

— Димку убили! — громко крикнул кто-то, и мальчишка вяло подумал: «Это меня…» — и закрыл глаза.

Когда он пришел в себя, было светло, вокруг стояли бойцы, свои и незнакомые. Дина держала холодную ладонь на его лбу.

— Ну? — спрашивала она участливо. — Как ты себя чувствуешь? Как голова?

— Тошнит, — пожаловался мальчишка. — Где мы?

— У тебя дома! — быстро ответил сержант Урузбаев. — К нам ребята из второй роты прорвались! И еще моряки!

— Димка! — удивленно охнул кто-то, и он, скосив глаза, увидел лейтенанта Евдокимова в грязном, разодранном кителе. — Димка! — Евдокимов сгреб его по-медвежьи, обдав запахом пороха и гари. — Живой! А Васька, Мишка? Мама твоя где?

Димка высвободился, опустил тяжелую голову. Бойцы угрюмо молчали…

К лейтенанту Евдокимову подошел сержант Урузбаев, лихо приложил руку к каске:

— Товарищ лейтенант! Бойцы первой роты держат оборону дома Климовых! Исполняющий обязанности командира роты сержант Урузбаев! В наличии тридцать бойцов, десять тяжелораненых!

Вольно! — скомандовал лейтенант и крепко пожал руку сержанту. — Здорово вы деретесь! О вашем доме в штабе полка известно. Большие силы врага здесь держите!

— Мы такие! — весело отозвался Петр и подмигнул Димке: — Сталинградцы!

Евдокимов оглядел солдат, похудевших, чумазых, в разодранных гимнастерках, в кровавых бинтах. Последним у стены стоял Димка с трофейным автоматом на груди…

Над разбитой улицей опять взлетели ракеты, повисли зловещими фонарями, заливая все вокруг мерцающим зеленоватым светом.

— Пошли, товарищ лейтенант! — сказал Петр, прилаживаясь поудобней к пулемету.

— По местам! — скомандовал Евдокимов. — Сержант Урузбаев, вы с пулеметом — наверх! Димка — проверить, как раненые! Помочь водой и чем нужно. — И, видя, что мальчишка открыл рот, закончил: — Выполнять приказание!

— Ладно, — пробормотал Димка, спускаясь в подвал.