Продажная шкура

Глава семнадцатая

Пибоди отворил дверь и прошел в идеально ухоженный кабинет. Книги на полках стояли в безукоризненном порядке, в соответствии с размерами и цветом корешка. Примерно так же обстояло дела с папками, только окраска их была на порядок разнообразнее. Наверное, решил я, в бюрократической радуге и цветов больше, чем в обычной.

Я шагнул за ним внутрь, но он повернулся и испепелил меня взглядом.

— Мой кабинет — цитадель порядка, Страж Дрезден. Вам здесь не место.

Мгновение-другое я просто молча смотрел на него.

— Будь я немного чувствительнее, это уязвило бы мои чувства.

Он злобно глянул на меня поверх очков.

— Вы… вы неправильный человек, — произнес он так, будто надеялся, что яд в его словах сразит меня насмерть.

Я положил руку на сердце и ухмыльнулся в ответ:

— Ой.

Кончики его ушей заметно покраснели. Он неуклюже повернулся, подошел к шкафу и принялся свирепо выдвигать и захлопывать ящики.

— Да, кстати, — заметил я. — Я прочел вашу книгу.

Он бросил на меня взгляд и снова отвернулся. Потом резко, едва не выдернув из гнезда, выдвинул очередной ящик.

— Ну, ту, про Эрлкёнига, — пояснил я. — Сборник стихов и статей.

Он достал из ящика папку и напряженно выпрямился.

— Один Страж, родом из Бремена, сказал, вы неправильно перевели название с немецкого, — продолжал я. — Должно быть, это здорово досадно, правда? В смысле, ее же издали лет сто или больше назад. Вы, наверное, переживаете из-за этого.

— Немецкий, — злобно буркнул Пибоди, — тоже неправильный язык. — Он подошел ко мне, держа в руках папку, листок бумаги и чернильницу с пером. — Распишитесь здесь.

Я потянулся за пером правой рукой, а левой схватил папку.

— Прошу прощения. Обойдемся без автографов.

Пибоди насупился как туча и едва не уронил чернильницу.

— Послушайте-ка, страж Дрезден…

— Ну-ну, Саймон, — улыбнулся я, радуясь возможности отомстить за немецкоязычное население планеты. — Мы же не хотим сделать кого-либо уязвимее, правда?

— Меня зовут Сэмюэль, — огрызнулся он. — А вы, Страж Дрезден, можете обращаться ко мне «чародей Пибоди».

Я открыл папку и пробежал взглядом страницы. Содержимое мало отличалось от нормальных, современных полицейских отчетов — показания свидетелей, фотографии и записи ведущих дело Стражей. Похоже, хоть военное ведомство Белого Совета отстало от времени не так сильно, как прочие динозавры. Заслуга в этом принадлежала по большей части Анастасии.

— Это все материалы, Сэм?

— Все, — процедил он сквозь зубы.

Я захлопнул папку.

— Спасибо.

— Эта папка — официальная собственность Совета Старейшин, — возмутился Пибоди, размахивая бумагой и чернилами. — Я вынужден настаивать на том, чтобы вы немедленно расписались в получении.

— Стой! — закричал я. — Стой, воры! — Я приложил руку к уху, несколько секунд с внимательным видом прислушивался, потом покачал головой. — Вот ведь незадача: как раз когда нужен Страж, ни одного не отыщется. Верно, Сэм?

После чего вышел, оставив чародея-карлика задыхаться от злости.

Обстоятельства порой заставляют меня звереть.

Обратное путешествие прошло значительно спокойнее. Никакие беглецы со съемок третьесортных ужастиков не пытались напугать меня до смерти — только несколько не подлежащих опознанию кусков свисали, завернутые в серебристую паутину, с ветвей на том месте, где я разобрался по пути в Эдинбурге нарушителями порядка — похоже, все, что осталось от незадачливого паука.

Я вышел из Небывальщины в тот же переулок за старой чикагской бойней, не встретив ничего страшнее призрачных наблюдателей. Здесь, в Чикаго, уже стояла глухая ночь — четвертый час или около того. Головная боль и без того меня доканывала, а с учетом нанесенной Шкурой-Перевертышем психической травмы, той энергии, которую мне пришлось потратить за весь этот долгий день, и пары прогулок по зимней сказочной стране… короче, устал я смертельно.

Я миновал пять кварталов, добрался до гостиницы, где была стоянка такси, и вернулся на машине домой. Когда-то давно, еще только начиная свой бизнес, я без сожаления жертвовал сном ради дел. Однако я далеко уже не двадцатилетний юнец. Мне стоило бы вести себя размереннее. Никому ведь не поможет, если я чисто от усталости допущу какую-нибудь критическую ошибку, правда?

Мистер, мой короткохвостый серый кот, которому полагалось бы называться пумой, пулей вылетел из глубины квартиры, стоило мне отворить дверь. Он с разбегу врезал плечом мне по ногам, напугав до полусмерти и едва не опрокинув. Веса в нем почти тридцать фунтов, и когда он в знак приветствия врезается в кого-нибудь плечом, это, скажем так, трудно не заметить.

Я наклонился и успел ухватить его, пока он не выскочил на улицу, потом устало ввалился в комнату и закрыл за собой дверь. Без Мыша в доме сделалось совсем тихо и пусто. Поймите меня правильно: мы с Мистером делили жилплощадь задолго до того, как у нас появилось это пушистое чудище. Обоим стоило немалого труда привыкнуть к тому, что здесь будет проживать еще и огромная, пусть даже дружелюбная метелка для сметания пыли, но теперь, когда она вдруг исчезла, это ощущалось довольно остро.

Впрочем, Мистер не спеша подошел к миске Мыша, съел кусочек сухого корма, а потом просто-напросто перевернул миску, так что корм рассыпался по всей кухне. Затем он улегся в том месте, где обычно дремлет Мыш, и блаженно потянулся. Возможно, дискомфорт ощущал только я.

Я уселся на диван, набрал номер, не дождался ответа, оставил сообщение и вдруг сообразил, что мне отчаянно не хочется тащиться в спальню, снимать с постели окровавленное Морганом белье и стелить перед сном новое.

Поэтому я просто вытянулся на диване и закрыл глаза. Сон навалился мгновенно.

Судя по всему, я проспал как полено, не шевелясь, до тех самых пор, как отворилась входная дверь и вошла Мёрфи, держа в руках амулет, который позволял ей миновать мои обереги. Стояло утро, и из расположенных в приямках окон лился уютный золотистый свет.

— Гарри, — сказала она. — Я получила твое сообщение.

А может, мне показалось, что она это сказала. Мне удалось продрать глаза и сесть со второй, если не с третьей попытки.

— Погоди, — сказал я. — Погоди. — Я выполз в ванную, привел себя в порядок, сполоснул лицо холодной водой и вернулся в гостиную. — Ладно. Пожалуй, теперь я хоть немного начинаю понимать слова.

Она одарила меня кривоватой улыбкой.

— Неважно выглядишь.

— Я всегда такой, пока не подкрашусь и не припудрюсь, — буркнул я.

— Почему ты не позвонил мне на мобильный? Я же тебе давала номер.

— Нужно было соснуть, — ответил я. — До утра терпело.

— Я так и поняла. — Мёрфи жестом фокусника вынула из-за спины бумажный пакет и поставила на стол.

Я открыл его. Кофе и пончики.

— Девицы-полицейские такие классные, — пробормотал я, подвинул ей через стол папку Пибоди и принялся жевать.

Мёрфи, хмурясь, перелистала дело.

— Что это? — спросила она, перевернув последнюю страницу.

— Документы по делу Стража, — ответил я. — И, кстати, ты их не видела.

— Значит, предатель, — задумчиво сказала она. — И почему я этого не видела?

— Потому, что это все, что имеется у Совета по делу Ла Фортье. Я очень надеюсь отыскать здесь что-нибудь, что укажет мне на настоящего нехорошего парня. И я подумал, одна голова хорошо, а две лучше.

— Ясно, — кивнула она, доставая из кармана ручку и блокнот. — На что обращать внимание?

— На все необычное.

Она помедлила, переворачивая страницу.

— Вот, например, — сухим тоном заметила она. — Жертве в момент гибели исполнилось двести семьдесят девять лет.

Я вздохнул:

— Ищи нестыковки.

— А-а, — понимающе просияла она.

А потом мы оба замолчали, углубившись в бумаги.

Морган рассказал мне все правильно. Несколько дней назад девушка-Страж, дежурившая в эдинбургских катакомбах, услышала шум в покоях Ла Фортье. Она вызвала подмогу, и когда они вышибли дверь, там обнаружили Моргана, стоявшего над не остывшим еще трупом Ла Фортье, с орудием убийства в руках. Он изобразил удивление и заявил, будто не знает, что произошло. Характер ранений соответствовал оружию в его руках; анализ крови на последнем тоже совпал с соответствующими показателями Ла Фортье. Моргана взяли под стражу, и тщательное расследование обнаружило, что на его банковский счет только что пришла чертовски крупная сумма денег. Стоило Моргану узнать об этом, как он ухитрился бежать, тяжело ранив троих Стражей.

— Могу я тебя кое о чем спросить? — поинтересовалась Мёрфи.

— Ну?

— Одна из вещей, по которой боятся убивать чародеев, это смертное проклятие, так?

— Ну… более или менее так, — пробормотал я. — Если ты хочешь гарантированно угробить себя при этом, можно и убийце серьезных пакостей подложить.

Она кивнула.

— Это происходит мгновенно?

Я пожевал губу.

— Не совсем.

— Тогда — насколько быстро? Несколько минут? Секунд?

— Примерно столько, сколько требуется, чтобы выхватить пистолет и пришить кого-то, — сказал я. — Некоторые короче, некоторые длиннее.

— То есть секунду или три?

— Угу.

— Как по-твоему, Морган получил смертное проклятие Ла Фортье?

Я наморщил лоб.

— Гм. Трудно сказать. Эффект от этого не всегда проявляется сразу.

— Но как ты считаешь?

Я допил последние капли кофе.

— Ла Фортье входил в Совет Старейших, а туда за красивые глаза не берут. Разрушительное смертное проклятие от чародея такого уровня запросто превратило бы в массу запекшегося стекла целый городской квартал. Так что, на мой взгляд, вряд ли. Ла Фортье не делал этого.

— Но почему?

Я нахмурился еще сильнее.

— Времени у него имелось предостаточно, — продолжала Мёрфи. — Он явно сопротивлялся — об этом говорит характер полученных ранений. У жертвы все руки изрезаны, и погиб он от потери крови. Все это не заняло много времени, но на вашу штуку с проклятием хватило бы и того.

— Если уж на то пошло, — пробормотал я, — почему ни один, ни второй не прибегли к магии? Почему все свелось к чисто физическому поединку?

— А не могли они блокировать магическую энергию друг друга?

— Чисто технически, пожалуй, могли. Но такие штуки требуют серьезной синхронизации. Случайно такое не выйдет.

— Что ж. Уже лучше, чем ничего, — хмыкнула она. — Оба соперника или сознательно воздержались от использования магии, или просто не смогли ее использовать. Та же фигня с проклятием. Ла Фортье либо сознательно не сделал этого, либо был не в состоянии. Остается один вопрос — почему?

Я кивнул:

— Не лишено логики. Только каким образом это приближает нас к поимке убийцы?

Она рассеянно пожала плечами.

— Понятия не имею.

Вот так, кстати, по большей части проходят расследования. Копы, детективы или донкихотствующие чародеи понятия не имеют, какая информация окажется для них важна, до тех пор пока не разберутся с тем, что произошло. Все, что приходится делать — это собирать всю доступную информацию в надежде, что рано или поздно она сложится в нечто, поддающееся прочтению.

— Мысль хорошая, но толку от нее пока немного, — вздохнул я. — Что у нас еще?

Мёрфи покачала головой.

— Пока ничего такого, что привлекло бы мое внимание. Но хочешь предложение?

— Еще бы.

Она помахала в воздухе листком, на котором описывался обличающий банковский счет.

— Проследите деньги.

— Деньги?

— Свидетели могут ошибаться или давать ложные показания. Их можно подкупить. Построенные на их показаниях теории и заключения могут завести тебя в тупик. — Она бросила листок обратно на журнальный столик. — А вот деньги всегда подскажут что-нибудь. Если ты, конечно, сможешь это найти.

Я взял листок и перечитал его внимательнее.

— Банк заграничный. Амстердам. Ты могла бы заставить их открыть отправителя перевода?

— Смеешься, — вздохнула Мёрфи. — На то, чтобы пройти все положенные формальности и получить такое хотя бы от американского банка, у меня ушли бы дни, если не месяцы. А уж от зарубежного банка с пунктиком на конфиденциальности? У меня больше шансов перепить на пари Майкла Джордана.

Я хмыкнул. Потом спохватился, достал из кармана свою разовую камеру и протянул ее Мёрфи.

— Я там пощелкал немного, на месте. Больше, чем в деле у Стражей. Хотелось бы, чтобы ты тоже посмотрела.

Она кивнула и взяла камеру.

— Идет. Отдам по дороге в проявку и…

Ее перебил звонок моего древнего дискового телефона. Я снял трубку.

— Гарри, — произнес Томас очень напряженным голосом. — Ты нужен здесь. Срочно.

Я разом напрягся как струна.

— Что случилось?

— Живо! — рявкнул мой брат. — Мне одному их не сдер…

В трубке послышались гудки.

Господи.

Я покосился на Мёрфи. Ей хватило одного взгляда на мое лицо, чтобы вскочить из-за стола. К двери она подошла, уже держа наготове ключи от машины.

— Неприятности?

— Неприятности.

— Где?

Я вскочил и взял стоявшие в углу жезл и посох.

— Аренда складских помещений у Дирфилд-сквер.

— Знаю это место, — кивнула Мёрфи. — Едем.