Проклятье живой воды

ЭПИЛОГ

Два с половиной месяца спустя.

— Мистер Гарольд Робинс. Мисс Маргарет Смитсон, сэр. — доложил дворецкий.

— Просите. — Джеймс вскочил, отбросив газету, которую он держал вверх ногами, не замечая того. Хотя это был далеко не первый визит, он всякий раз волновался, как ребенок. — И доложите сэру Генри.

— Слушаю, — дворецкий важно ушагал прочь.

К нетерпеливо ждущему Джеймсу уже шел, потирая руки, помощник врача. Вернее, бывший помощник врача, мистер Гарольд Робинс, не так давно выправивший патент и уже успевший обзавестись кое-какой клиентурой. Рядом трусила Мэгги.

— Ну-с, — манеру разговаривать Гарольд перенял у своего бывшего патрона, — как наша пациентка? Есть изменения?

— Сейчас вы все увидите сами. Прошу, — Джеймс еле сдержался, чтобы не подмигнуть Мэгги. Не то, чтобы он был влюблен в эту девушку, нет, его сердце принадлежало той, что находилась в комнате наверху. Но с Мэгги Смитсон были связаны особые воспоминания и определенные надежды.

Сэр Генри Фрамберг встретил их на пороге своего кабинета, и они вместе направились в комнату Розы.

Там многое изменилось. На окнах были новее занавески. Пол устлан ковром. На кровати снова было постельное белье. На каминной полке дымились ароматические свечи. Легкий цветочно-опийный дух смешивался со ставшим уже привычным запахом мутанта. Впрочем, в последнее время запах стал слабеть.

Дверь открыла новая сиделка, монахиня.

— Сэр Генри, сэр Джеймс, господа и дамы, — сделала она короткий книксен.

— Мы пришли проведать мисс Розу, — пояснил Гарольд.

— И принесли еще одну порцию вакцины, — добавила Мэгги. — Это — последняя. Мы можем войти?

— Прошу, — сиделка посторонилась.

Роза Фрамберг лежала на подушках, тяжело дыша. Да, теперь это снова была Роза. Во всяком случае, на дочь лорда Торнхильда она походила куда больше, чем то существо, которое Гарольд застал здесь почти два месяца назад. Болезнь выдавала в ней неестественная полнота, а также ярко-розовый цвет кожи и обильный пот, который сиделка едва успевала убирать. Но в остальном это была та самая Роза.

Она повернула голову, взглянув на вошедших. Утонувшие в складках щек губы растянулись в улыбке.

— Па…па… — прошептала она.